ПРОКЛЯТЬЕ СТАРОЙ КОКОРИХИ
Часть 38
Михаил стоял в каком-то, совершенно необыкновенном месте. Он был уверен, что никогда раньше, здесь не бывал. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралась степь, покрытая нереально красивыми цветами. Они слегка покачивали яркими головками, будто в такт не ощутимому ветерку.
Ушей Миши коснулась чарующая музыка. Она наплывала откуда-то волнами, делаясь то чуть громче, то замирая до едва слышимых звуков.
Прекрасные звуки волшебной мелодии, будили в душе десантника необыкновенно обостренные чувства любви, нежности и счастья.
Так хорошо Михаилу, еще никогда не было. Запрокинув голову вверх, он увидел над собой ярко синее небо. В центре этой нереально чистой синевы, плыло большое розовое облако., рядом с которым бесшумно парили белоснежные птицы.
Ему вдруг, нестерпимо захотелось туда, к этому облаку. Оно манило к себе, притягивало почти физически.
Взмахнув руками, как крыльями, Михаил поднялся над цветочным царством и быстро полетел к облаку.
Ни испуга, ни волнения, он не испытал. Даже удивления, вызванного необычностью происходящего, Миша не почувствовал. Одна только неописуемая радость и счастье. Восторг от предвкушения чего-то необыкновенного. Музыка, сопровождавшая его полет, сделалась еще прекраснее и нежнее.
И вдруг, резкий порыв, налетевшего откуда- то ветра, швырнул его вниз, ударив о землю. От дикой боли, весь нереальный мир, в котором он только что побывал, рассыпался перед глазами
Михаила, миллионами обжигающих искр.
Открыв глаза, Миша жадно потянулся взглядом вверх, пытаясь рассмотреть в наступившей мгле, то красивое облако, к которому рвалась его душа.
Но перед ним, стоял лишь густой, белесый туман. И сквозь него, как сквозь толщу воды пробился едва слышимый голос: - «Вернулся! Так держать, десантура!»
О страшном происшествии с сыном, Алексею сообщил Военный Комиссар поселка. Он вошел в кабинет Алексея, Михайловича, в тот момент, когда Долгов собирался покинуть его и отправиться на новый строящийся объект.
Взглянув в слишком серьезное лицо знакомого Военкома, Алексей почувствовал, как ощутимо кольнуло в сердце.
«Что ни будь, случилось, Валерий Сергеевич?» - каким-то, не своим голосом спросил Долгов.
У них не было назначено никаких встреч. Весенний призыв молодежи в армию, закончился. До следующего, было еще далеко.
Военком напряженно молчал, не глядя на Долгова. И Алексей почувствовал, как всем его существом, завладевает настоящая паника.
Валерий Сергеевич, без приглашения присел в кресло, поодаль от рабочего стола. И этим он как бы, давал понять, что разговор им предстоит не деловой.
«Алексей Михайлович, вы только не волнуйтесь слишком. Вашего сына сняли с поезда на полустанке «Н…ском». Что то, там случилось не понятное. Вроде , ранили Михаила. Его отправили самолетом в Иркутск».
«Почему в Иркутск? Ближе города есть», - страшась задать главного вопроса, прохрипел Алексей.
«Он жив? Он жив? Он жив?» - вопило в душе Долгова. Но язык его, словно одеревенел. И страшась услышать в ответ «нет», Алексей лишь тяжело дышал, с мольбой глядя на Военкома.
-«Мне звонили уже из Иркутска. Прямо сейчас, десантника Долгова, оперируют».
Забыв о строящемся объекте, Алексей , выпроводив Военкома, попытался дозвониться до больницы где находился его сын. Валерий Сергеевич, оставил ему номер кода Иркутска и телефон больницы.
Телефонная линия, в разгар рабочего дня оказалась занятой. Просто сидеть и ждать неизвестно чего, Долгов не мог. .
Предупредив секретаршу, что ему необходимо срочно уехать по делам, Алексей покинул рабочее место.
Василисе о предстоящей поездке, он решил не говорить. Тем более, сообщать ей о причине его неожиданного отъезда, Алексей побоялся. Она и без того, в последние дни, постоянно о чем-то напряженно думала. Она была чем-то встревожена. Отвечала мужу невпопад, вздыхала и грустила. И это, не смотря на то, что их Мишка, со дня на день, должен был появиться на родном пороге.
«Мать! Беду Васенька моя предчувствует, вот и невесела! Позвоню ей с дороги» - решил Алексей, укладывая в небольшой чемоданчик, бритвенные принадлежности. Василиса была на работе в Детском Саду. И пользуясь этим, Долгов решил срочно вылететь к сыну.
«А вдруг не сумею дозвониться? Мало того, что с сыном неизвестно что, так и я еще Василисе забот прибавлю».
Вырвав из блокнота чистый лист, он чиркнул в нем, несколько слов для жены.
«Васенушка, не беспокойся обо мне. Вызвали в область по рабочим делам. Когда вернусь, не знаю. Твой Алексей».
Усаживаясь в «Волгу», Алексей подумал вдруг о том, что едва ли не в первые, использует рабочий транспорт в «личных целях».
« Век бы их не было, этих «личных целей» - мысленно простонал он, трогая машину с места.
В кассе городского Аэропорта, ему повезло. И уже через пару часов, он сидел в кресле АН-24, набирающего высоту.
Райисполкомовская «Волга» осталась стоять в гараже т оварища Алексея по институту.
В город назначения Долгов прилетел поздно вечером. Взяв такси, попросил отвезти его в больницу.
И тут же растерялся, услышав вопрос таксиста «В какую?» Вспомнив про номер телефона, что дал ему Военком, Алексей протянул листок таксисту.
Услышав в ответ, «Вон автомат. Быстро позвоните и узнайте адрес», Долгов бросился к телефонной будке. Ему повезло. Трубку взяли сразу. Страшась задать невидимому собеседнику, вопрос о здоровье сына, Алексей спросил только адрес больницы.
Через полчаса, он уже входил в ворота трех этажного здания городской больницы, окрашенной в бежевый цвет. Дверь главного входа в больницу, оказалась запертой изнутри. Долгов запаниковал. «Как же так? До утра я сойду с ума».
Не видя кнопки вызова на двери больницы, Алексей принялся колотить кулаком в дверь. Ему было не до такта и не до вежливости. Там где-то, в глубине этого здания, находился его сын. Его Мишка, первенец, его родная кровинка и гордость.
«Ты чего долбишь, окаянный? – послышалось за дверью. - Ослеп ли что? Расписания приема не видишь? Вот позвоню в милицию, чтоб не повадно было, больных людей тревожить», - голос явно принадлежал пожилой женщине.
Не смотря на неприветливость, голос этот показался Долгову, в данной ситуации, самым приятным на свете.
«Гражданочка, прошу вас, впустите. Я из другой области. Сын у меня тут. После операции»- с мольбой в голосе, воскликнул Долгов.
-«А сюда чего долбишь? В Приемную ступай, с торца. Там всегда открыто. От тебя, по правую руку будет»,- более миролюбиво отозвалась невидимая собеседница.
В следующее мгновение, Алексей уже бежал к краю здания. Не смотря на поздний час, в Приемном Отделении, толпились люди. В основном, родственники и сопровождающие тех, кто попадал сюда по экстренным показаниям.
Протиснувшись к дежурному доктору, Алексей спросил его, как можно попасть к сыну, которого оперировали сегодня с утра.
Он замер, с бешено колотящимся сердцем, ожидая ответа.
«Фамилия сына как?»- спросил доктор, потирая покрасневшие от усталости глаза.
«Долгов Михаил» - Алексей с трудом выдавил из себя ответ. От напряженного ожидания, у него вдруг сильно закружилась голова.
«Чего побелел, папаша? – усмехнулся доктор. – Сегодня только и разговора, что про твоего десантника. Он хоть и не в моем отделении, но из любопытства ходил глянуть на твоего героя. Не дрожи. Жив твой сын. А вот здоров ли, завтра у хирурга спросишь. Сегодня тебя никто к нему не пустит. В реанимации Долгов Михаил».
Выслушав ответ, Алексей почувствовал, как от перенапряжения, мелко трясутся его ноги.
Его сын был жив! И это было сейчас, самым важным событием во всем свете.
Глядя на обмякшего Долгова, доктор поднял трубку внутренней связи. - «Леночка, устрой тут одного товарища в санпропускнике на ночь».
Занятый своими мыслями, Долгов не сразу понял, что речь шла о нем.
«Леночкой» оказалась совсем юная мед. сестра. Девушка провела Алексея в конец коридора. Открыв ключом дверь одной из комнат, включила там свет. Алексей оказался в небольшом помещении, едва ли не на половину, занятом огромной ванной.
«Устраивайтесь здесь на кушетке. Я вам сейчас постель принесу. И полотенце. Если желаете, то помойтесь. Ванна чистая.
Я ее сегодня с хлоркой мыла» - вежливо прощебетала Леночка.
Долгов уснул достаточно быстро. Сказались усталость и перенесенные волнения. Сын его был жив. Долгов не знал, что принесет ему следующий день. Что скажет оперировавший сына хирург. Миша был жив. И это было самым главным.
Леночка разбудила Долгова еще затемно.
«Простите, я скоро смену сдаю. Мне постель убрать надо. Вообще-то, ночевать посторонним тут нельзя. Нас с доктором наказать могут».
Девушка вышла. Алексей, торопливо одевшись, свернул сероватую простыню и такой же пододеяльник.
«А ведь приезжающим родственникам больных, часто негде остановиться. При постройках новых больниц, надо обязательно предусматривать комнаты для отдыха иногородним людям», - совсем некстати пришла мысль в его голову.
Даже сейчас, оказавшись в необычном и безрадостном положении, Алексей не смог полностью освободиться от рабочих мыслей.
В дверь стукнули. Леночка просунула руку в приоткрывшуюся дверь, подавая Долгову белый медицинский халат.
«Я одет, Леночка» - отозвался Долгов.
Девушка вошла в санпропускник. -«Оденьте халат. Нельзя тут без халата ходить. Пройдите на второй этаж. Прямо по коридору. Найдите ординаторскую. Ждите там. Доктор к восьми подойти должен. Тот, что вашего сына оперировал. Его Аркадием Дмитриевичем зовут» - пояснила Алексею мед. сестра.
Поблагодарив девушку, Долгов отправился искать ординаторскую.
Ждать ему долго не пришлось. Хирургом оказался высокий, худощавый мужчина, лет пятидесяти.
Видимо, ему уже сообщили об Алексее. Взглянув на поднявшегося со стула, Долгова, хирург молча, протянул ему руку для приветствия. Открыв кабинет, пригласил коротко - «Прошу».
Устроившись в кресле, хирург все так же коротко предложил Алексею присесть.
Несколько секунд, он внимательно оглядывал оробевшего отца своего подопечного десантника.
«Аркадий Дмитриевич» - представился он, наконец, слегка приподнимаясь в кресле. Машинально назвав свое имя, Алексей не спуская глаз с серьезного , немногословного доктора, робко спросил того о самочувствии сына.
«Благодаря грамотным действиям сотрудников Скорой, ваш сын должен быстро пойти на поправку».
Хирург снова замолчал, барабаня по столу подушечками длинных пальцев.
«Аркадий Дмитриевич, - не выдержал Долгов. – Наш сын ехал домой на побывку. Мы совершенно не в курсе, что с ним произошло. И что ожидает моего Мишку в дальнейшем?»
«Я тоже не в курсе, кто и почему воткнул заточенную отвертку, в висок вашего сына. Знаю только то, что в крови десантника Долгова, не было следов алкоголя или нарко содержащих веществ. Если бы, работники Скорой, что приняли вызов с поезда, вытащили отвертку из головы парня, то скорее всего, вы бы сейчас, беседовали с патологоанатомом».
Алексей вздрогнул. На лбу его выступили капли пота. Сердце бешено заколотилось, мгновенно пересохло во рту» - «Как, почему?» Прохрипел он осевшим голосом.
«Долго объяснять. Если в нескольких словах, мог бы начаться процесс загнивания крови. Если учесть время на перелет раненого в наш город, то одному Богу известно, как бы повернулись события. Мозг человека, самый непредсказуемый и малоизученный орган. Ну не буду вас пугать. Операция прошла успешно. Ваш сын поправится непременно. Но есть несколько серьезных «но»…
Долгов всем корпусом подался к столу, за которым сидел доктор.
- Заточка попала в руки неопытного бандита. Возможно, что-то помешало ему, но оружие вошло под углом, почти не задев мозга пациента. Но и того, что зацепило, надолго хватит. Последствия могут быть разными. И самое малое, что грозит вашему сыну, это сильнейшие головные боли. Но со временем, они должны пройти.
Если выполнять все указания доктора, то боль уйдет безвозвратно. Больше всего я боюсь за зрение парня. Оно может сильно упасть. Может, даже совсем исчезнуть. На время, навсегда ли, я вам сказать не берусь».
В ординаторской повисла звенящая тишина. Было слышно даже, как тикают наручные часы доктора.
«Выходит, мой Мишка может ослепнуть?» - прошептал Алексей, с мольбой глядя на доктора.
«Пятьдесят на пятьдесят, - последовал жесткий ответ. – Время покажет. А мы сделали все возможное и даже невозможное в этом случае».
Хирург поднял трубку. «Вас проводят к сыну. Самое большое, что могу вам позволить, это 10 минут на свидание. Михаил в глубоком искусственном сне. Полный покой мозга, для него сейчас, самое важное. Никаких громких восклицаний. Вашего сына вылечат только положительные эмоции и сон».
Алексей напрасно старался оградить Василису от излишних переживаний. Скрыть от жены трагедию, что случилась с их сыном, Долгов не смог бы, ни в коем случае.
О том, что сердце матери – вещун, давно уж было известно в мировой практике наблюдений за людьми.
Последние дни, что-то тревожило Василису, лишая сна и покоя. Состояние непонятной тревоги и душевного волнения, сама Васена, относила за счет ожидания свидания с сыном.
Вечером того дня, как ее муж улетел в Иркутск, Василиса вернулась с работы, как обычно, к вечеру. Дочери Долговых, закончив школьный год, уехали к бабушке в Ивняки. Девочки предпочитали любым летним лагерям, активный отдых у Матрены с Кузьмой.
Свободолюбивым, независимым девочкам, не нравилось любое расписание дневного распорядка, которому необходимо было следовать . Питание, подъем, отбой по часам. Запрет на купание сверх отведенного времени. То есть, все, что необходимо было выполнять в любом школьном лагере, сестры Долговы, воспринимали в штыки.
Родители их, никогда особо не настаивали на отдыхе детей под присмотром. И охотно отпускали их летом в Ивняки.
Тем более, что девочки безо всяких отговорок помогали старикам по хозяйству.
Прочитав записку мужа, оставленную им на видном месте, Василиса расстроилась. Да что там «расстроилась». Она по- настоящему рассердилась на мужа, что случалось с Васёной, крайне редко.
«Вот же, работяга неугомонный. Не сейчас, так через час, может от Мишеньки телеграмма прийти с дороги. Надо будет встретить сыночка на вокзале в городе. Ведь говорено об этом было сотню раз. Конечно, мальчик сможет доехать на автобусе. Но вдруг, он ночью приедет? Привяжутся еще, какие ни будь, гопники. Мало ли что? Мог бы и перенести, отец наш, свою командировку на пару дней. Поняли бы его в области. Обошлись бы, как ни будь, без Алексея»
Подобные мысли терзали Василису до самой ночи. Уже лежа в постели, она решила завтра же позвонить в Военкомат. По ее представлению, Военком должен был знать все телефоны тех частей, куда забирали для службы, ребят их района.
В последнем письме, полученном Василисой месяц назад, Миша обещал быть дома, в начале мая.
Хотя списывала Василиса все свои переживания, за счет материнской озабоченности, тревога на сердце нарастала все сильнее.
На следующий день, приняв от родителей всех своих подопечных детишек, Василиса выкроила время, на звонок в Военкомат.
Ей ответила работница военного ведомства, которую Василиса хорошо знала лично.
- «Василиса Кузминишна, это вы? А вы разве не поехали в Иркутск? Я думала вы у сына… - громко прокричала она в ухо, ничего не понимающей Васене.
Не добившись вразумительного ответа от знакомой, Василиса, поняла, что случилось что-то ужасное.
Оставив детей на попечение воспитателя параллельной группы, Васена выбежала из здания Сада. Спустя час, она узнала обо всем, что так старательно пытался скрыть от нее муж.
Алексей второй день находился в Иркутске. Он снял недорогой номер в гостинице города, выбрав ту, что была ближе к больнице.
Отправив телеграмму в приемную своего учреждения, Долгов приготовился к длительному пребыванию в Иркутске. Он не мог, не имел права и желания, покинуть своего беспомощного сына. Не смотря на заботливое отношение медперсонала к Михаилу, Алексей был уверен, что только его личное присутствие у постели сына, сможет помочь его мальчику выздороветь.
Необходимо было, как-то, сообщить о случившемся жене. Но Долгов оттягивал с этим вопросом, страшась за здоровье жены. В памяти свежи еще были воспоминания, как тяжело переживала Василиса, смерть их первой дочки.
И хотя, смерть их Мише, кажется, не грозила, но реакция Васены, могла быть ужасной. И это пугало Долгова не меньше, чем состояние сына.
Второй его визит в палату, где лежал Миша, убедил Долгова, что сын его, по прежнему, находится без сознания.
После реанимации, Мишу перевезли в палату интенсивной терапии. Парень лежал на удобной кровати, подключенный ко всем необходимым аппаратам. День и ночь в палате дежурили медицинские работники.
Сидя у постели сына, Алексей тихонько «разговаривал» с ним. Он рассказывал сыну о сестренках, которые ждут его дома. О матери, что просмотрела все окна, поджидая своего мальчика на побывку. Говорил ему о Тане, что ждет - не дождется, своего парня.
Склонившись к самому уху сына, Алексей тихонько шептал ему о том, как любят его все его родные. Его бабушки и дедушки.
Такой «разговор» с больным, лечащий врач, считал очень благотворным для Миши.
Кто-то тихонько тронул Долгова за плечо. Обернувшись, он увидел мед. сестру Леночку.
- «Алексей Михайлович, вас Аркадий Дмитриевич просит зайти. Прямо сейчас. Идите, я не уйду. Ни на минуту не оставлю вашего сына без присмотра».
Девушка смотрела мимо Алексея на лежащего без движения Михаила. В темно карих ее глазах читалась жалость и еще что-то непонятное.
«Похожа на японку немного. Красивая девушка», - мимолетная мысль слегка коснувшись Алексея, улетела, не оставив следа в его мозгу.
Пройдя в другой конец коридора, Алексей стукнул в дверь ординаторской, костяшками пальцев.
Услышав приглушенное «Войдите», потянул на себя дверь. Спиной к нему, за столом напротив доктора, сидела женщина.
Не веря своим глазам, Долгов поднял руку, словно собираясь протереть глаза, чтобы прогнать наваждение. Женщина повернула к Алексею заплаканное лицо.
- «Василиса! Ты откуда здесь?» - только и смог пробормотать Долгов, сраженный внезапным появлением его жены в ординаторской хирурга.
«Что с сыном? Ты от него сейчас?» -, не ответив на вопрос, заданный мужем, простонала Васена.
«Василиса Кузминишна, - вступил в разговор хирург не давая Алексею ответить жене. –Я вам голубушка, как на духу все расписал. Вы мне, специалисту не верите? Я вас, в вашем состоянии, не допущу в палату к сыну. Возьмите себя в руки. Парень не должен, даже во сне, почувствовать вашу панику»
.Василиса молитвенно сложив руки, обернулась к хирургу:
«Доктор, я не буду плакать, уверяю вас. Я возьму себя в руки. Только позвольте мне увидеть сыночка. Только рученьки его коснусь, шепну ему в ушко, как сильно я его люблю. Умоляю вас».
«Ну хорошо, - не в силах выносить измученного взгляда матери, доктор отвел глаза. – Товарищ Долгов, присмотрите за женой. И имейте оба в виду. Нарушите правила общения с больным, выставлю из больницы без права дальнейших посещений. Я и так, иду на нарушение правил внутреннего распорядка хирургического отделения».
Приобняв жену за поникшие плечи, Алексей повел ее в палату, где лежал их Мишенька.
Васена не обманула доктора и сдержала данное ему обещание. Что уж, ей это стоило, могли сообщить лишь пара прядей, побелевших в одночасье, её волос.
Стоя на коленях перед постелью сына, Василиса тихонько гладила его по щеке, не спрятанной под бинтами.
- «Солнышко мое, это я, твоя мама. Я с тобой, родненький мой, сыночек. Все твои боли на себя приму, Мишенька. Ты скоро выздоровеешь и мы домой поедем».
Крупные слезы градом катились по щекам матери, теряясь в складках кофты на ее груди. Но голос Василисы не дрогнул, не выдал ее слез. Глядя на Василису, тихо плакала Леночка, сидевшая у монитора с приборами.
«Смотрите,- прошептала девушка, - у него ресницы дрожат. И губы шевелятся. Все, вам уходить пора, - Леночка решительно поднялась с места. -
Он взволнован. У больного пульс участился. Он вас услышал. А ему отдыхать надо».
Василиса, поцеловав сына, дала Алексею увести себя из палаты. ,Перспектива потерять возможность посещения сына, была страшнее сиюминутной, недолгой разлуки с ним.
Супруги вернулись в ординаторскую. Оставив их одних, Аркадий Дмитриевич сам отправился осмотреть Михаила.
Вернувшись через несколько минул в приподнятом настроении, он весело сообщил родителям парня о том, что у их сына, заметно улучшились все показатели.
«Давление , пульс, реакция на свет, все в полной норме. Если так пойдут дела, через три – четыре дня, мы сможем разрешить вашему парню, немного пободрствовать. А пока, пусть спит. Тем более, у него очень заботливая сиделка. Лучше нашей Леночки, может быть только мать парня».