Виктор Михайлович проснулся в плохом расположении духа. Большая двуспальная кровать, казалось, не отпускала его тело. В шее ощущалась боль, которая могла усилиться, если встать. Массаж оказался бесполезным. Массажистка Валентина прекрасно знала дело (он это понимал), но, видимо, искривление позвоночника и проблемы, вызванные им, были слишком сильными, так что всякий раз после смягчения мышц боли только усиливались. Вот и сейчас он знал, что на ногах почувствует себя ещё хуже, поэтому будущий день его не радовал.
Но хотелось курить, и он поднялся. Надел шорты, накинул куртку и вышел на балкон. Пахнуло свежестью, на улице шёл снег, и на подоконнике возле открытого окна образовался небольшой сугроб, снег насыпался и на коврик. Впрочем, этот холод был приятен для ног. Виктор Михайлович набрал снега, умылся им и проснулся окончательно. Вытер о шорты мокрые руки, взял из пепельницы недокуренную сигарету, щёлкнул зажигалкой. Как следует затянувшись, он высунулся из окна. Напротив балкона во дворе росла берёза: высокая, с изогнутыми, почти уродливыми ветками, наклонившаяся от старости влево.
Да, Виктор Михайлович знал, что весной она оживёт и спрячет уродство под зеленью листочков, но сейчас она не радовала его. «Такой же кривой ствол, как у меня хребет», – мрачно пробурчал Виктор Михайлович и побрёл на кухню.
Там уже хозяйничала супруга Нина, что-то варила — скорее всего, свою любимую кашу. Жена всегда была ему надёжным другом, чего он не мог сказать о себе, поэтому чувствовал вечную вину перед ней. Был у него крупный недостаток: он слишком любил женщин. Год назад у него завелась очередная пассия, красивая сорокалетняя женщина, но инсульт помешал дальнейшему развитию романа, а жене резко прибавил забот и хлопот. Так что он чувствовал себя виноватым вдвойне. Жена прервала его угрызения совести, пригласив к столу. Они принялись завтракать, дружно уплетая рисовую кашу. Ложки тихонечко стучали по тарелкам, а разговор шёл о дочери и внуках — это всегда служило связующим звеном между супругами.
Виктор Михайлович до недавнего времени плотно крутился в бизнесе — среди денег, тендеров, договоров и прочих атрибутов современного делового мира. Жена же была кандидатом филологических наук, вдумчивым учёным со своим мнением, которое часто расходилось с мнением других. Её дедушка служил приказчиком у купца и после революции предсказуемо возненавидел социализм, а дома молился за свержение большевиков. Нина тоже недолюбливала советскую власть. Однако когда СССР распался, она не смогла принять и новую власть – золотого тельца. У Виктора Михайловича же появилась возможность зарабатывать много денег. Она кляла и его, и всех ему подобных, сетуя на то, что они продали Россию. Так и жили в противоречивом согласии. Примиряло их ведение общего хозяйства и дочка с внуками, в которых они не чаяли души.
Итак, он недавно перенёс инсульт, выкарабкался, хотя и не без последствий, однако умирать не собирался.
После завтрака он снова пару раз покурил на балконе, а потом приступил к ежедневной зарядке. Именно она и спасала его, хотя и требовала некоторых волевых усилий. Но оптимизм пока брал верх, и Виктор Михайлович из пассивного существа превратился в активное и довольствовался уже этим.
После зарядки посмотрел в смартфон, на который пришло несколько сообщений от его прежней пассии под кодовым именем Вовчик. Шифрование любовниц было, наверное, генетической памятью об отце-чекисте.
Наталья (так звали героиню романа) написала несколько сообщений. Первое было приличное: «Виктор, мне надо платить ипотеку, помоги». Второе – наглое: «Ты чего молчишь? Ты так и не собираешься платишь за квартиру?!» Третье уже неприличное: «Ты будешь, старый козёл, отвечать за свою похотливость? Или отмолчишься?! И ещё купи мне компьютер, а то Нинке твоей всё расскажу и фотографии пришлю. Хуже будет!»
У Виктора Михайловича разболелась шея, совсем отказываясь держать голову. «Вот шельма! Нужно срочно принимать меры!»
И он отправился за помощью к соседу Володе, молодому пенсионеру, бывшему полковнику полиции. Виктор Михайлович частенько заглядывал к нему на кофе, иногда вместе с Ниной. С нею Володя любил вести разговоры о филологии. У них имелись сходные мысли о древнейшей истории России, которую ещё не написали. Но и помимо кофейных визитов отношения с соседом были давними и прочными. Однажды сосед даже уговорил Виктора Михайловича съездить на рыбалку, а в баню они вдвоём ходили постоянно. Часто обращались друг к другу с взаимными просьбами. Жаль, что полковника вынудили подать в отставку – за то, что он начал глубоко копать некоторые дела и вышел на самого губернатора...
Виктор Михайлович с порога спросил:
– Ты один?
– Да, – ответил Володя. – Проходи. Кофе будешь?
– Нет, я по делу. Смотри!
И он показал последнее сообщение от «Вовчика». Владимир усмехнулся:
– И что собираешься делать?
– Надо это сообщение отправить юристу. Я не умею пересылать, помоги.
– Хорошо! – И Владимир быстро перенаправил сообщение.
Виктор Михайлович сел за стол. Хотелось поговорить об этом. Соседу он доверял. Глоток кофе вдохновил на сигарету. Они закурили. Володя предложил купить вымогательнице компьютер.
– Ты что! Сегодня компьютер, завтра машина, а потом квартира! Шантажист никогда не остановится на малом, – Виктор Михайлович сильно затянулся и закашлялся.
– Ну да, моя практика подтверждает твои слова, – констатировал сосед. – Хотя бывают и иные случаи.
– Вот-вот! А юрист напугает её статьёй о шантаже, глядишь, и отстанет. А пока, чтобыот её звонков уберечь, я Нину уговорил в медицинский центр лечь, капельницы поделать, подлечиться немного. Одним словом, сбагрил отдохнуть от дел праведных.
– А я бы всё равно компьютер ей купил. За удовольствие надо платить! – с некоторым сарказмом произнёс Володя.
– Ну нет! Ей и так достаточно перепало. Хотя… – Виктор Михайлович помолчал и вздохнул: – Юристу примерно столько же отдать придётся.
– Вот же несправедливость всюду: от одних удовольствие получаем, а платим другим! – расхохотался Володя.
– Ты только своей не говори! – напоследок предупредил Виктор Михайлович и удалился в свою квартиру.
Хотя это предупреждение было уже лишним для соседа. Как любой нормальный мужик, он умел держать язык за зубами.
А Виктор Михайлович дома вдруг встретил ожесточённое сопротивление жены: та заявила, что ей не хочется ложиться в медцентр. Ему пришлось привлечь тяжёлую артиллерию – обратиться за помощью к дочери. Она руководила его фирмой — жёстко и грамотно.
Дочь с порога развеяла сомнения матери:
– Мама, тебе надо подлечиться, и никаких «но»! Завтра к девяти будь готова, я отвезу тебя. Давай помогу собраться, – и достала сумку.
Нина подчинилась, бурча себе под нос.
На следующий день Виктор Михайлович остался один в больших хоромах. Квартира состояла из четырёх комнат. В кабинете и детской стояло по компьютеру. Компьютер в детской эксплуатировала жена, а свой в кабинете Виктор Михайлович не включал уже давно. Только жена подходила с тряпкой, чтобы смахнуть пыль.
Его бывшая любовь продолжала писать смс: «Я растратила на тебя, старого идиота, свою молодость, а ты теперь в кусты, бл...ь». Поэтому Виктор Михайлович позвонил юристу. Тот попросил аванс — десять тысяч рублей, а после обеда, получив деньги, сообщил ловеласу, что он должен написать заявление в полицию. А в полиции проведут с женщиной беседу, и на этом история закончится.
Виктор Михайлович был обескуражен: он не хотел связываться с полицией, поэтому попытался уговорить юриста решить вопрос как-то иначе. Но тот доказывал, что другого пути нет. Положив телефон, Виктор Михайлович задумался. «Вот бы найти кого-нибудь с полицейским удостоверением, кто припугнул бы шантажистку!» – прилетела мыслишка, и он снова отправился к соседу.
Володя предложил кофе, а гость явился с бутылкой коньяка, которую поставил на стол.
– Помощь твоя нужна. Юрист говорит, чтобы я писал заявление в полицию.
– Ну, он прав. А ты как хотел?
– Вот я и пришёл к тебе как к бывшему менту. Может, у тебя осталось удостоверение?
– По-моему, есть. Вроде недавно видел в бумагах.
– Хорошо! Я бы тебе был благодарен, если бы ты встретился с ней и поговорил в качестве блюстителя закона.
– Ну ты даёшь! Это же противозаконно!
– Да ладно! Встретишься, поговоришь. Вдруг малой кровью обойдёмся? А если не получится, тогда уж напишу заявление, – и Виктор Михайлович разлил по рюмкам коньяк. – Выручай! Ментов же бывших не бывает, сам говорил.
Они выпили. Володя рассмеялся:
– Ты удовольствие получал, а мне отдуваться!
– Но я же не за доброе слово! Я тебе спиннинг подарю, сам же сказал, что на старом катушка полетела.
– Спиннинг – это, конечно, меняет дело. Но как я встречусь с ней?
– С этим проблем нет! – воодушевился Виктор Михайлович. – Я тебе адрес дам и даже ключи от квартиры! Зайдёшь, покажешь корочки и разъяснишь шантажистке положения статьи, – он быстро налил по второй рюмке. – Давай за дружбу между мужиками!..
Рюмки соединились над столом.
– Хорошо, подумаю, – Володя уже почти согласился.
Виктор Михайлович обычно не увлекался выпивкой, хотя врачи раньше и не запрещали. Но в этот раз не смог не выпить ещё рюмочку. После третьей он получил добро от Владимира и сообщил ему адрес Натальи. Довольный, удалился домой.
Через два дня к нему зашёл Владимир и сказал, что дело сделано. Дама оказалась покладистой и после разговора пообещала не беспокоить Виктора Михайловича. Всё складывалось удачно, проблема исчезла, и они договорились завтра сходить в рыболовный магазин за спиннингом.
Но утром дочь повезла отца в медцентр. Новое трёхэтажное здание встретило их не суетой снующих повсюду пациентов и врачей, а строгой табличкой, гласящей, что свидания с пациентами запрещены из-за обнаружения ковида. Администратор сообщила, что в палате, где лежит жена Виктора Михайловича, есть заболевшие. Если мазок, взятый у Нины, покажет отрицательный результат, то можно будет забрать супругу домой. С этими новостями Виктор Михайлович и его дочь уехали домой.
Целый день он не находил себе места, даже не пошёл на прогулку с палками для скандинавской ходьбы. И не купил спиннинг. Сидел возле телевизора, думая о завтрашнем утре . Всю ночь ворочался, несколько раз вставал и курил на балконе, всматриваясь в тёмные силуэты елей на бульваре, среди редких фонарей. Кривая берёза, подсвеченная фонарём, казалась неживой.
Наконец, наступило утро, и в восемь часов, выпив кофе, Виктор Михайлович позвонил в медцентр. Долго ждал, когда же бубнящего робота в трубке заменит живой голос. Новости получились нерадостными: тест жены оказался положительным. Нине было рекомендовано лечиться там же, в медцентре.
Виктор Михайлович посоветовался с дочерью. Решили подождать два дня и, если состояние Нины останется стабильным, забрать её и долечивать дома. Но жена позвонила через час и потребовала сегодня же увезти её из медцентра. Виктор Михайлович не смог противостоять жёсткому напору супруги. Когда рабочий день закончился, они с дочерью поехали в больницу.
Вышел врач и сказал, что никого забрать не получится: Нину подключили к аппарату искусственной вентиляции лёгких. Виктор Михайлович и его дочь два часа просидели в больнице, пока врач не уговорил их уехать домой.
Виктор Михайлович ругал себя последними словами, иногда честя ими и бывшую любовницу. Ходил кругами по квартире, курил, потом открыл бутылку виски и выпил три рюмки, после чего уснул. Спал как убитый: сказалось то ли выпитое, то ли недосып предыдущей ночи.
А под утро увидел сон, как он приносит компьютер Наталье. Та принимает с издевательской улыбкой:
– Я же говорила, что иначе хуже будет!
Проснулся от телефонного сигнала. Сообщение от «Вовчика»: «Спасибо! Можно же быть человеком!» Виктор Михайлович недоумённо смотрел на экран. Внезапно телефон зазвенел. Незнакомый голос тихо спросил:
– Виктор Михайлович Ковалёв?
– Да, – выдохнул и замер.
– Ваша жена Нина Викторовна скончалась пятнадцать минут назад.
Виктор Михайлович медленно опустился на кровать. Его рука, державшая телефон, затряслась, лицо искривилось, он тяжело задышал и не мог выговорить ни слова. Голова потяжелела, в висках застучало, в горле пересохло, а губы предательски задрожали.– С вами всё в порядке? – тревожно осведомился чужой голос.
– Как… как вы сказали? – выговорил Виктор Михайлович.
– Нина Викторовна скончалась. Примите наши соболезнования.
– Почему? – задал глупый вопрос Виктор Михайлович.
Губы затряслись ещё сильнее, и слёзы покатились из глаз.
– Я… я вас понял, – добавил несчастный вдовец и положил телефон на кровать.
Тряслось уже всё тело, слёзы лились неудержимо. Он не сразу позвонил дочери. Потом в одном белье прошёл в кабинет и уставился на компьютер. На клавишах лежало так и не подписанное им заявление в полицию. Он стоял, как статуя, и смотрел на этот злополучный компьютер. Слёзы в глазах высохли, лицо злобно исказилось, ноги одеревенели, а руки сжались в кулаки...
В гробу Нина лежала тихо, но выражение её лица было строгим, будто она проводит лекцию или принимает экзамены у нерадивых студентов.
Виктор Михайлович сидел и плакал. Родственники и немногочисленные друзья подходили к нему, произносили слова поддержки и клали цветы возле гроба. Батюшка читал молитву, махал кадилом. А Виктор Михайлович всё сидел и плакал, неосознанно кивая в ответ на чьи-то слова.
Неожиданно он увидел соседа Владимира, подошедшего к гробу с красными розами. Их взгляды на мгновение встретились…
Прошёл год. Как-то вечером, шагая под моросящим дождём вдоль проспекта, Виктор Михайлович рассмотрел фигуру мужчины, выходящего из ювелирного магазина. Он узнал Владимира. Тот повернулся к женщине рядом и поднял над ней зонт. Владимир с Натальей не заметили Виктора Михайловича. Они быстро пересекли мокрый тротуар и уселись в машину.