Сентябрь был прелестен. Ласковое солнце, тёплые вечера, спокойное прозрачное море. Тихий небольшой отель с террасой и кухней, уютный двор с зарослями киви и хурмы. Шумные рынки с последней ежевикой, запечённой на углях рыбой, гранатовым вином. Возможность бродить по улочкам в сандалиях на босу ногу и коротком платье, зная, что в родном городе сейчас идут холодные, затяжные дожди.
Утратили актуальность неприятности, забылись ненужные переживания. Только покой, безмятежность, непричастность к мировым проблемам и нежелание возвращаться в холодную осень.
В один из дней в отеле появились новые постояльцы. Две женщины. Одной за 70, другой лет 25. Я подумала: бабушка и внучка. На них хотелось смотреть и смотреть. Милые светлые лица, добрые глаза, тёплая улыбка, приятный голос. Обе стройные, высокие, в длинных платьях.
На следующий день они так же, как и я, очень рано спустились на террасу для завтрака. Сварили кофе, наполнив пространство удивительно приятным ароматом, предложили мне угоститься их печеньем. Я в ответ предложила ореховый хлеб и сыр. Познакомились. Нина Сергеевна и внучка Леночка. Потом оказалось, что мы соседи и у нас общий балкон, щедро осыпаемый пожелтевшей хвоей с высоких лиственниц. Наводить там порядок приходилось и утром и вечером.
Как-то раз долго не спалось. Уже за полночь я вышла с чашкой мятного чая на балкон и вдруг услышала:
- Добрый вечер.
Нина Сергеевна, кутаясь в ажурную шаль с длинными кистями, поднялась с кресла, улыбнулась:
- Леночка спит, а у меня бессонница. Видимо от переизбытка впечатлений.
- Хотите чаю с мятой? - предложила я, - очень хорошо успокаивает.
- Если вас не затруднит, - извиняюще улыбнулась соседка.
Потом мы любовались ночными огнями города, вполголоса обсуждали прелести осени, местную кухню, море и Нина Сергеевна вдруг спросила:
- Вам хорошо здесь?
- Очень, - ответила я, - а вам?
- А мне, Асенька, уже много лет хорошо. Везде, в любой точке мира. Как ушла в тридцать лет от мужа-пьяницы, так с тех пор живу и радуюсь. Жалею об одном, что раньше этого не сделала, мирилась, терпела. Работала в больнице. Однажды ухожу в ночную смену, муж на полу пьяный храпит, а дочка держится за моё пальто и плачет: - Не уходи! Сын молча стоит, он старше, взрослее сестры на целых 1,5 года. Маленькие, беззащитные, испуганные. Именно тогда поняла: это предел. Я своей неуверенностью и боязнью всё изменить, обрекаю их на жизнь в страхе. Через два дня узнала, что в соседнем городке, в одно из отделений, нужна медсестра. Меня взяли. Почти год ютились с детьми по съёмным комнаткам. По ночам одолевали сомнения: может вернуться? Что это за жизнь? Во что я втянула детей? Правильно ли поступила? Не так-то просто оказалось взять на себя такую ответственность.
А однажды ехала в поезде и ко мне подсела приятная дама. Мы стали общаться, и женщина вдруг стала подробно рассказывать, как дочь её в город уехала, как плакала и жаловалась на трудности. А сейчас у неё всё хорошо: любимая работа, замечательные коллеги, квартира, семья.
- Это ничего, что трудно, - сказала женщина, - надо немного потерпеть. Скоро станет легче. Всё образуется, всё будет хорошо. Нужно держаться. Не возвращайтесь туда, где было плохо, не стоит, - сказала она и вышла на какой-то маленькой станции. Поезд тронулся, я смотрела в окно на сгущающиеся сумерки и думала: а ведь я была близка к тому, чтобы вернуться, так было трудно. Мыкаемся с детьми по разным углам, неясное будущее, денег не хватает и никакой, хотя бы моральной, поддержки. А тут ангел в женском обличье подсел, вразумил, утешил, остановил. Но, самое главное - я же ничего ей о себе не рассказывала. Чудо какое-то.
Через год удалось купить старенький домишко на окраине. Конечно, в кредит. Всё это время я была словно танк или бульдозер: нельзя сворачивать, только вперед. Не плачь, не жалей себя, ты всё сможешь. Расслабилась, выдохнула, пришла в себя, когда уехал грузовик, оставляя на дороге быстро оседающую пыль, а в домике с низкими потолками - башню из вещей. Когда подняла из колодца ведро чистой вкусной воды. Когда растопила печь, включила чайник, расставила на столе чашки для чая, разделила на троих шесть карамелек. В этом маленьком старом домике мы обязательно будем счастливы, думала я.
Наше счастье было повсюду: солнце в маленькие оконца, утренние купания в реке, тёплое крылечко, на котором приятно стоять босыми ногами, первые всходы укропа и морковки на грядке, кофе на завтрак. И ничего, что кофе был самый дешевый, растворимый, а на ужин - пустые макароны, зато в душе покой. Я оберегала наш маленький, добрый мир от попыток мужа вернуться в семью, вспоминала плачущую дочь. Никогда!
После первых ежемесячных платежей в банк, денег оставалось совсем немного, бывало и без хлеба сидели, но через пару месяцев "вошла в колею". Стала планировать остатки зарплаты и на еду и на вещи. Училась надеяться только на себя. Не хныкать, просто идти вперёд, день за днём. А дети привели бездомную собаку. Мальчик-подросток, он еле стоял. Качался от слабости и смотрел на нас гноящимися глазами. Сделал два глотка тёплого молока и упал. Через 10 минут набрался сил и ещё несколько глотков. Выжил. Потом появился котёнок. С дыркой в умирающем тельце, с обугленными пеньками вместо усов. Тоже выжил. Мы все выжили.
Как только поняла, что жизнь налаживается, что осенью у нас будут свои овощи и станет ещё легче, купила яблоню. Всегда мечтала: свой дом, клочок земли и яблоня.
- Вам какую? - спрашивала женщина в питомнике.
- Не знаю.
- Возьмите эту.
Я несла домой веточку и даже не представляла, что через несколько лет все будут изумляться медовым, почти прозрачным яблокам из которых получается необыкновенно вкусная шарлотка и удивительно ароматное варенье. Со временем на участке появился целый сад.
В моей жизни больше не было мужчин. Всю мужскую работу по дому взял на себя взрослеющий сын. И никогда больше, как бы трудно не приходилось, я не сожалела о прошлой жизни и не пыталась туда вернуться. Счастье и покой в маленьком старом домике лучше, чем жизнь с алкоголиком в квартире с удобствами. Я это знаю, как никто другой.
Сейчас я пью другой кофе. Дорогой. Самый лучший. Мне дети покупают, заботятся. С чашкой в руках люблю стоять у большого окна и любоваться меняющейся в зависимости от времени года картиной мира. Уже нет тех маленьких окошек, как нет и самого старенького домика с низкими потолками. Потому что дом теперь другой, новый. И окна другие. Другая собака лежит теперь на теплом крылечке, а в кресле - другой кот. У детей свои семьи, у меня - внуки. Только деревья всё те же. Яблоня, вишня, слива. Зацветут весной, порадуют. Потом буду собирать урожай, варить варенье, печь пироги, лепить вареники, заваривать особенный чай, угощать родных и друзей.
Недавно вот Леночке молодой человек сделал предложение, и она согласилась выйти за него замуж. Вероятно, в скором времени у меня будут правнуки, скучать нет времени. От прошлого осталась только нелюбовь к макаронам. Нина Сергеевна виновато улыбается:
- Всё, что угодно, Асенька, только не макароны!
Мы смеёмся. Похоже, что мята на нас совсем не действует...
Через неделю я покидаю райское место, чтобы, набравшись сил, эмоций и солнца, продолжать жить среди дождей и снегов. В моей сумочке, среди всего прочего лежит записная книжка. В ней на страничке с буквой "Н" записан адрес: город, улица, дом. С меня взяли обещание, что когда-нибудь я приеду туда.
Я постараюсь приехать, Нина Сергеевна. Обязательно постараюсь. У нас есть, что вспомнить. Прелестный сентябрь, бессонница и чашечка мятного чая сближают людей, как ничто другое.