Потерянные во времени 1

       Случайная встреча трех молодых людей с таинственной старухой в поезде Москва — Санкт-Петербург, полна загадок. Неожиданное появление шаровой молнии за окнами состава переносит студентов Ин, Ника и старшеклассника Жана в прошлое время, в 1703 год, когда Государь Петр только закладывает Петропавловскую крепость на берегах Невы. Но сложность молодых людей положения заключается в том, что они оказываются в невидимом состоянии. Пользуясь этим Ник пробирается в домик Государя, чтобы выяснить обстановку и время, в которое они попали и, не желая того, присутствует на тайном совещании с его приближенными. Старшеклассник Жан, случайно встречает красавицу Лизу, дочь сподвижника Государя, князя Зотова и представляется ей невидимым ангелом-хранителем. У них завязываются доверительные отношения, и он неоднократно посещает ее дом, где замечает старуху, что ехала когда-то с ними в поезде. Она оказывается родной тетушкой Лизы. Оказалось, что тетушка владеет некими сверхчеловеческими возможностями в перемещении во времени. Узнав о нахождении в этом времени своих бывших попутчиков, старуха стремиться отправить их обратно, но у нее это получается с большим трудом.      Возвращение молодых людей в нормальное (видимое) состояние происходит неожиданно, когда Ник в очередной раз находится в государевом домике на тайном совещании, а Жан в постели у Лизы.  Убедив Государя, что они из будущего, Петр проверяет их на правдивость, требуя, чтобы они рассказали о его задумках в построении города, на что получает подробный ответ. Понимая, что они честные и грамотные он решает их отправить за границу учиться корабельному делу, но молодые люди тайком, на кораблях государева флота, уходят в море на войну со шведами, где проявляют себя, как герои и топят несколько вражеских кораблей. Узнав об этом, Государь решает по их прибытию с боевых действий, отправить учиться военному делу на благо государству.
       Только благодаря Лизе и ее тетушки, у них появляется шанс вернуться обратно домой, в свое время. Но, влюбленный Жан, не желает так просто расстаться с подружкой и просит, чтобы та уговорила свою тетушку еще на одну встречу, но уже в другом времени. Такая встреча происходит, но в революционном Петрограде. 1917 год. Революционные отряды солдат, рабочих и матросов заполонили город и в этой суете Ин, Ник, Жан и Лиза вновь встречаются, благодаря тетушкиным возможностям в перемещении во времени. Молодые люди не ожидали, что встретятся именно в Петрограде и не были к этому готовы.  У Лизы, дочери князя Зотова, в Петрограде живет родственница и молодые люди устремляются к ней, чтобы у них была для начала, хотя бы крыша над головой. За время пребывания в революционном городе с ними случаются много невероятных приключений: Жану даже приходится выступать на баррикадах и съезде перед революционерами, а затем, пользуясь случаем, они решаются встретиться в Смольном с революционными вождями (Лениным, Дзержинским и Сталиным). Принимают участие в разборках студенческой молодежи с кадетами и участвуют в штурме Зимнего дворца…
       Любовь Лизы к Жану настолько сильна, что она не перестает уговаривать свою тетушку, чтобы та снова посодействовала встретиться с любимым, но тетушка уже стара и боится заниматься этим делом. Лиза все же уговаривает ее, и встреча происходит, но уже в блокадном Ленинграде, где все они участвуют в обороне города.


    

                Часть первая      

                Глава 1

  Лето заканчивалось, и погода решила отметить это событие по-своему: проливными дождями, раскатами грома и яркими молниями. 
  Ленинградский вокзал был переполнен не только пассажирами, возвращающимися из отпусков, но и горожанами, которые решили переждать ненастье.
  Диктор не переставал объявлять о задержке очередного поезда Москва — Санкт-Петербург и пассажиры штурмовали справочную службу, чтобы выяснить причину.
  Старуха с узлами и чемоданом, расталкивая пассажиров, настойчиво пробирается к заветному окну. Ее растрепанные рыжие волосы выбились из-под косынки и падают на лицо, но поправить она их не может: руки заняты вещами, поэтому вид у нее довольно-таки смешной. Она ни на кого не обращает внимания и целеустремленно продвигается вперед.
—  Это же надо такому случиться, чтобы на Петербург отменили рейс? — возмущается она. — Кто мне скажет, когда кончится это безобразие? До Америки добраться легче, чем до дома.
—  Бабуля, поезда до Америки не ходят, туда самолеты летают, — усмехнулся стоящий рядом пассажир.
—   В этом я и без вас как-нибудь   разберусь, кто и куда летает. Лучше скажите причину задержки. У меня каждая минута дорога, а тут к справочной не пробиться, все заставили своими вещами. Мужик, немедленно убери из-под ног свой рюкзак, голову свернуть можно. Разложился, как на базаре.
— В вашем возрасте, мамаша, уже спешить некуда, — не успокаивался все тот же пассажир.
—  Не вам знать, куда мне спешить, а куда нет. Что говорят? Скоро будет посадка? Не дождь ли стал помехой нашему невезучему поезду? Где можно видеть начальника вокзала или он тоже ничего не знает?

    Инна сидит, зажатая с обеих сторон пассажирами на скамье в зале ожидания и нервно листает журнал, изредка поглядывая по сторонам. Напротив, сидит молодой человек, по-видимому, студент и не сводит с девушки своего взгляда.
—  Чего уставился? — не выдержала раздраженная Инна. — Других объектов в зале нет?
—  Ты тоже на этот злополучный поезд? —  спросил молодой человек. — Меня Николаем зовут, может, пойдем, погуляем.
— Это Москва, а не какая-нибудь деревня, я в таких местах с посторонними не знакомлюсь, потом вещи пропадают. А погулять можешь идти и сам, там как раз дождь в полую силу. Тебе понравится прогулка. — Девушка усмехнулась и снова увлеклась журналом.

Пассажиры шумят и громко обсуждают случившуюся ситуацию. На какой-то рейс диктор объявил посадку, и радостная толпа, сметая все на своем пути, рванула на перрон. В толпе Николай заметил ярко разодетого парня с рюкзаком за спиной, который сразу бросился ему в глаза. Расталкивая толпу, он пробирался сквозь нее в противоположную сторону, равнодушно выслушивая упреки недовольных пассажиров в свой адрес.
«Вот еще попугай, вырядился, как на карнавал».
Молодой человек прошелся по залу между скамеек, заметил, что рядом с Николаем освободилось место и, тут же бросил свой рюкзак рядом.
—   Свободно?
—  Было свободно, теперь уже занято, — пробурчал недовольный Николай.
— Долго сидим, студент? Давай знакомиться, раз моя судьба столкнулась с твоей. — Молодому человеку было лет шестнадцать, не больше.
Николай окинул его смешливым взглядом, приметив на нем ярко-желтую куртку, красную футболку, кепку, джинсы и белые кроссовки. Все это в сочетании смотрелось очень даже вызывающе.
—  Откуда путь держишь, карнавал закончился? — спросил он с издевкой.
Инна подняла глаза на нового соседа и тоже усмехнулась, но лицо парня было абсолютно невозмутимым.
        Молодой человек с презрением посмотрел на Николая и обратился к девушке:
—  Меня Жаном зовут, давай, в таком случае с тобой знакомиться. Может, придется ехать в одном вагоне, так хоть будем друг о друге кое-что знать. — Жан расположился поудобнее на скамейке и закинул ногу на ногу. — У меня на сегодня куча свободного времени. Говорила же мне бабушка, не езжай, внучок, в пятницу домой, день будет неудачным, а я ее не послушал, а зря. Вот теперь сижу здесь с вами в подвешенном состоянии и вспоминаю уходящие каникулы.
—   Можешь не сидеть, — предложил Николай. — Иди, потолкайся по залу, скуку развеешь.
—  Меня Жаном зовут, а тебя как? — Жан старался не обращать на Николая внимания и настойчиво заводил разговор с девушкой.
—   Что вас сегодня всех на знакомства тянет? — удивилась она. — Ты, наверное, в школе учишься?
—   А то. Уже десятый год непосильную лямку науки тяну. А ты тоже студентка? Вот по нему сразу видно, что студент, взгляд у него какой-то отрешенный. И он явно не отличник.
— Много болтаешь, — не выдержал Николай. — Школьник–недоучка.
— Так меня Жаном зовут, — не отставал молодой человек от девушки.
—   Впервые такого настойчивого встречаю. Инной зовут, если что, — не выдержала она.
—   Короче, Ин. Это меняет все в отношениях.
—   Почему Ин? — удивилась Инна.
—   Так проще и короче.
Рядом с Жаном тоже освободилось место и старуха с рыжими волосами, что толкалась у справочной, быстро его заняла. Она громко вздохнула и устремила свои черные пронзительные глаза на молодых людей.
—   Ну и молодежь пошла, старому человеку места никто не уступит. Расселись тут все в ряд и ничего не видят.
—  Ну, а тебя как будет величать, студент не от мира сего? — снова обратился Жан к Николаю.
—   Не твое дело, — буркнул Николай и отвернулся в сторону.
—   Чего пристаешь к человеку, — вступилась старуха. — Видишь, не желает он с тобой разговаривать.
Жан взглянул на старуху, скривил лицо и скосил на переносице глаза. Ин рассмеялась, а Николай, не обращая на его выходку внимание, достал из рюкзака книгу и погрузился в чтение.
—  Уроки учить будешь?  Учить их надо дома, а не на вокзалах. Ты случайно не сирота казанская?
—  Да ты закроешь, наконец, свой рот, грамотей, — взорвался Николай. — Не дай бог с тобой еще и в одном вагоне ехать. Я с ума сойду.
—   А ты не сходи, — спокойно ответил Жан и снова обратился к Ин. — У меня знакомые всегда сокращают свои имена, когда куда-то едут, так проще в общении.
Неожиданно диктор объявил посадку на задержанный рейс, и пассажиры сорвались со своих мест, только один Жан остался сидеть на месте, наблюдая за толкотней на выходе.
—   Дурдом какой-то, — тихо промолвил он. — Такое впечатление, что этот поезд идет последний раз в жизни. Передавить себя готовы или на голову залезть. Вот сумасшедшие!
Старуха с криками радости тоже старалась никому не уступать. Она размахивала узлами и бойко работала локтями, пробивая себе дорогу в толпе, чтобы оказаться одной из первых у входа в вагон.
У соседнего вагона целая рота солдат спокойно дожидалась посадки, и старуха остановилась около них, перекрестилась и с сожалением вздохнула.
—  Вот куда мне надо было брать билет, — зашептала она себе под нос. — От вояк хоть польза какая-то есть, да жаль, билетов уже не было.

Николай расположился в вагоне у окна и с грустью наблюдал за нескончаемым дождем, который барабанил по окнам, а заодно и прислушивался к шумевшим пассажирам, постепенно заполнявшим вагон. Неожиданно из тамбура вагона донесся голос старухи, той самой, с рыжими волосами, узлами и чемоданом, которая подсела к нему в зале ожидания.
—   Когда же такое было, что домой надо добираться с такими муками, — выговаривала старуха проводнице. — Это же издевательства над людьми. Вы тоже ничего не можете сказать о задержке нашего поезда?
В ответ проводница только пожала плечами.
—   Вот и я о том же. Дожились, что уже на Петербург задерживают рейсы. Что же вас ждет дальше?
Николай старался не слушать ее возмущения и снова устремил свой взгляд в окно, но тут же вздрогнул, когда с шумом напротив него уселась крикливая пассажирка.
— Все, кажется, добралась до места, — вздохнула она, потом перекрестилась и сняла с головы свою косынку. — Чуть вещи по перрону не растеряла. Народ с ума сошел, все сметает на своем пути.
«Вот ее только здесь и не хватало, — подумал про себя Николай. — Теперь будет всю дорогу жужжать».
—  Так хотела попасть в соседний вагон, — начала вслух рассуждать старуха, — там целая рота солдат едет. Мне бы они пригодились. Люблю молодежь.
«Еще и извращенка». —  Николай старался ее не слушать и упорно смотрел в окно. Он погрузился в раздумья, пока рядом с ним не упал рюкзак.   
В проходе стоял Жан с улыбкой на лице.
—   Вот так встреча, а ты, студент, не желал со мной знакомиться!
—   Чего пристал к человеку, — снова встряла старуха. — Видишь, он с тобой не желает разговаривать. Откуда ты только взялся, такой разговорчивый?
— Меняю верхнее место на нижнее, — громко объявил Жан присутствующим. — Желающие есть?
—   Нет уж милый, каждому свое стойло. Полезай-ка наверх, там ты никому не будешь мешать, — распорядилась старуха. — Все едут согласно купленным билетам.
Жан сделал удивленное лицо.
—  А вы тоже едите в нашем прекрасном обществе? Какая же несправедливость бывает в жизни.
—  Это ты едешь в нашем обществе, молодой человек, — тут же нашлась старуха и пододвинула свои узлы поближе к себе.
—   Да, уж лучше наверху, чем с такой компанией, — вздохнул Жан. Он закинул рюкзак на вторую полку и подсел к Николаю. — С тобой, что ли мне придется ехать все это время?
—   Нет, это мне с тобой и еще с этой рыжей, — прошептал Николай.
—   Кстати, меня зовут Жаном, а тебя как?
—   Николаем.
—   Короче, Ник. Очень даже неплохо звучит.
—   Не Ник, а Николай, — повторился студент.
—  Признаться тебе, это одно и то же. На время поездки будешь просто Ником.
—  Что пристал к человеку со своими кличками, — снова встряла старуха и подвинула поближе уже и чемодан. — Чему вас только в школах учат? Откуда такой нарядный?
—   С деревни, —  уже серьезно ответил Жан. — Я еду из деревни, где гостил у родной бабки. Там все так ходят.
—  А имя-то какое у тебя ненормальное, француз что ли, если величать тебя Жаном?
—   Я, мамаша чистокровный русский человек. А вы, если не секрет, одна едите или еще старичок подтянется?
—   Мой старичок, как ты изволишь выразиться, умер еще двести лет назад, да будет тебе известно. А если б он и подтянулся, то тебе в таком случае пришлось бы ехать в тамбуре стоя.
—  Что вы говорите! Если вашему старичку столько лет, то ответьте на мой единственный и последний вопрос, сколько вам в таком случае?
—  Мне ровно столько, если сложить все ваши и еще перемножить в несколько раз, — гордо заявила старуха и решительно отвернулась в сторону.
В проходе вагона появилась Ин, и молодые люди удивленно переглянулись.
—   Неужели в нашу компанию? — радостно воскликнул Жан.
—  У меня здесь нижнее место и я бы хотела, чтобы вы его, ребята, немедленно освободили, — категорически заявила девушка.
—  У меня встречное предложение. —  Жан пропустил Ин к Нику. — Я боюсь высоты, поэтому меняю верхнюю полку на нижнюю. Бабуля отказалась из-за отсутствия ощущения пространства, поэтому вся надежда только на тебя.
—  Что ты слушаешь, этого балабола, он тебе еще и не про то расскажет. Только что о моем муже справлялся, странный какой-то тип.
Ин присела рядом и обратилась к старухе:
—  Раз мне придется с вами ехать, хотелось бы узнать, как вас называть.
—  Меня зовут Люсия Петровна, — отчеканила старуха. — Остальные подробности ни к чему.
—  Очень приятно, — улыбнулась сквозь зубы Ин и пристально посмотрела на растерянных молодых людей. — Люсия Петровна, так Люсия Петровна.

    Состав медленно начал трогаться и все устремили свои взгляды на
окно, за которым продолжала сверкать молния, и лил бесконечный дождь.
Жан взглянул на Люсию Петровну и заметил ее сосредоточенный взгляд, тоже устремленный в окно.
—  Как я себя ругаю, что не попала в соседний вагон, — снова запричитала старуха. — Там едет около полсотни солдат, крепких и надежных парней. Как бы они пригодились Государю.
—   Кому? — не понял Жан. — Какому Государю?
—   Э-э, тебе, молодой человек, этого не понять.
Ник тоже поглядывал на старуху с интересом и замечал, как она своими черными глазами сверлит каждого присутствующего.
           «Странная бабка, такие мне еще не попадались».
—   Ин, этого студента, оказывается, зовут Ник. Если что, обращайся к нему именно так, — спохватился Жан.
—  Меня зовут не Ник, а Николай. А этот любитель сокращенных слов, если бы не был моим попутчиком, давно б в бубен получил.
—  Получается, что меня звать Ин, его Жаном, а тебя Ником?   — удивилась Инна.
—   Ничего не получается, — попытался возразить Николай.
—   Именно так и получается. Это на время нашей поездки, — пояснил Жан. — Потом разбежимся во все стороны, и поминай, как звали.  Все останутся при своем. Как хорошо, что мы все вместе встретились!
—  Это уж точно, — согласилась Люсия Петровна. — Одно радует, что ненадолго.

Дождь только усиливался. Яркие молнии разрывали темный небосвод в клочья, и непрерывно гремел гром.
Ник и Жан лежат наверху и смотрят в темное окно. Люсия Петровна уселась на нижней полке, закутав ноги в одеяло и, закрыв глаза, что-то бормочет себе под нос. Ее губы еле шевелятся, и она время от времени крестится. Ин лежит с открытыми глазами и прислушиваясь к монотонному стуку колес.
—   Домой едешь? — шепотом спросил Жан.
—   Домой, — вздохнул Ник.
—   Вот и я тоже. Отгулял свои каникулы в деревне у бабки, теперь к родным берегам. Вот ты, как-никак, студент, поэтому должен знать больше школяра. Объясни мне, если у этой старухи ее перцу больше двухсот лет, то, сколько же тогда ей самой? Явно столько не живут.
—  Спите, молодые люди и нечего болтать по ночам. Тоже мне математики, — послышался снизу голос Люсии Петровны.
—  Вот ушастая, как тушканчик. Слышит все, о чем я даже еще не успел сказать. Пойдем в тамбур, поболтаем перед сном, а потом завалимся спать до утра, чтобы не слышать ее бред, а там уже и дома будем.

Жан уставился в дверное окно в тамбуре и слушает, как непрерывно дождь стучит по стеклу.
—  Что за погода творится на улице? Скоро всю страну смоют эти дожди. Какие-то огоньки светятся… Ник, посмотри или мне кажется.  По-моему, они даже движутся с нашим поездом.
— Тебе надо ложиться спать, чтобы глюки побороть в своем организме, — посоветовал Ник. — Какие огоньки среди ночи и в такую погоду? Быстрее всего населенный пункт какой-то проезжаем.
—   Да ты посмотри сам, я не выдумываю.
Ник прильнул к окну и стал всматриваться.
Дверь в тамбур неожиданно открылась и появилась Ин.
—   Оставили меня наедине с этой старухой, а сами исчезли. Чего не позвали?
—   Забыли, — тут же нашелся Жан.
—   Деревня, наверное, какая-то, — прошептал Ник.
— Так эти огни же движутся вместе с нашим составом, — не успокаивался Жан. — Эта поездка мне сразу не понравилась. Сначала задержали отправление поезда, потом эта странная бабка, теперь непонятные огни за окном... Быстрее бы домой да на диван. Ин, лучше ты посмотри, что там за огни, студент без понятия.
—   Ерунда какая-то, — выразила свое мнение Ин. — Не стоит уделять этому особое внимание.  Старушка, вот это другое дело.
— Что наша любезнейшая соседка уже спит? — спросил Ник, отрываясь от окна.
—   Если бы. Сидит и Жана дожидается. Он очень ей понравился.
—   А я-то причем?
Ник снова прильнул к окну.
—  Может шаровые молнии. Они иногда появляются в дождливую погоду.
Неожиданно мимо окна и шумом пролетает огромный светящийся предмет, оставляя за собой шлейф ярких искр и дыма. Ник и Жан отпрянули от окна и испуганно переглянулись.
—   Да, это точно не населенный пункт, — пробормотал Ник. — А тем более и не встречный поезд.
—   Мальчики, что это было? — растерялась Ин и прижалась к стенке.
—   Есть предложение вернуться на свои места и приступить ко сну, — предложил Жан.
—  Предложение поддерживается. Всем по полкам! — Ник первым направился в вагон.

Молодые люди вернулись в вагон и застали Люсию Петровну за странным занятием. Старуха стояла перед окном и разводя руками по сторонам, что-то нашептывая.
—   Мы вам не помешали? — полюбопытствовал Жан.
Люсия Петровна вздрогнула и обернулась.
— Ложились бы спать, а не шарахались по вагону, — нервно зашипела она.
—   Мы сейчас в окне видели странное явление, — стала делиться с ней Ин. — Какой-то предмет огромных размеров чуть не натолкнулся на наш состав. Он весь светился и с шумом пролетел мимо.  Вы ничего такого не видели?
—  Ничего не видела. Ложитесь спать и не выдумывайте всякие небылицы, — настойчиво повторила старуха и присела на свое место. Она поджала под себя ноги и наблюдала за молодыми людьми, которые медленно расползались по полкам. — На улице гроза и вам все показалось. Ничего странного я не видела. Отдыхайте, завтра рано приезжаем в Петербург. — Люсия Петровна еще раз перекрестилась и опять что-то зашептала.
Жан уставился в окно, стараясь разглядеть сквозь мокрое стекло, что-то особенное. Он взглянул на часы: стрелки показывали без пяти полночь.
— Что скажешь? — зашептал Жан, обращаясь к Нику. — Я, например, ничего не понимаю.
Неожиданно за окном раздался необычный и пронзительный звук похожий на свист, затем оглушительный треск мгновенно наполнил весь вагон, потом яркая вспышка, слепящая глаза и, тишина...



                Глава 2

Ник поднял голову и сплюнул прилипший к губам песок.   Густой туман расползался по берегу реки, и он никак не мог определить свое местонахождение. Он поднялся и ужаснулся своему внешнему виду: весь промокший, грязный и с разорванной на коленке штаниной. Молодой человек растерянно огляделся и, ничего не понимая, присел на сырой песок.
«Черт побери, что это со мной случилось? Где я нахожусь?» — первой промелькнула мысль в его голове.
Откуда-то сверху в реку летел Жан и взывал о помощи. Он с высоты плюхнулся в воду и, через мгновение появилась над водой его голова.
—   Помогите, тону, спасите!  Здесь есть кто-нибудь живой?
       Ник бросился к воде и увидел барахтающегося своего попутчика, который размахивал руками и, не переставая, кричал на всю округу.
—  Хватит орать, рыбу разбудишь. Плыви к берегу, тут десяток метров не больше. Ты что, плавать не умеешь?
—  Ага, если бы ты с неба свалился в эту лужу, я бы посмотрел, что умеешь ты.
—  Давай руку, утопленник.
Ник помог Жану выбраться на берег и сразу начал засыпать его вопросами.
—   Где это мы? Ты что-нибудь понимаешь?
—   Да подожди ты, дай прийти в себя, — растерянно лепетал Жан. — Куда это тебя занесло?
— Туда, куда и тебя. Я лично ничего не понимаю, что это за местность?
—   Ну, уж точно не Санкт-Петербург.  Что будем делать?
Ник посмотрел на темное дождливое небо.
— Для начала надо найти укрытие от непогоды и дождаться утра. Там проясним обстановку. Идем в сторону леса.
—   Ты старший, тебе и решать, — тут же согласился Жан.
Молодые люди медленно двинулись вдоль берега к лесному массиву, который чернелся вдалеке.
—  Я полагаю, что во всем виновата та рыжая бестия с черными глазами и рыжими волосами, — на ходу рассуждал Жан. — Она мне сразу не понравилась. Это она накликала на нас беду. Потом эти огни за окном, шаровая молния и, будь он неладным, вечный дождь — это точно бабкина работа. Ведьма она. Ох, как мне не повезло с этой поездкой. Говорили бабушка…
—   Хватит ныть и без тебя тошно, — остановил его Ник.
        Молодые люди не прошли и полсотни метров, как увидели лежавшую на берегу Ин.
—  Смотри, эта тоже здесь. — Жан подбежал и стал трясти ее за плечи.
—  Оставь девушку в покое, — потребовал Ник и подсел рядом. — Ин, с тобой все в порядке?
—  Покойники не шевелятся, значит жива. Ин, вставай, не Сочи. — Жан осматривал местность, пока Ник приводил девушку в чувства. Он помог ей подняться и стряхнул налипший на ее одежде песок.
—   Что это было, мальчики?
—   Ник потом расскажет, когда оклемается.
—   А почему именно я? — удивился Ник.
—   Ты у нас самый умный. К тому же еще и студент.
—  О, боже, на кого я похожа. Мальчики, не смотрите на меня, — заволновалась Ин. — Я такая грязная, чернея ночи.
—  Да ты на Ника посмотри, у него песок даже в ушах застрял. Его в ближайшем лесу волки напугаются и разбегутся.
—  Ну, хватит, — снова остановил рассуждения Жана Ник. — Нам надо дойти до леса и там дождаться утра, пока снова не начался дождь. Другого выхода у нас нет.
— Странные какие-то места, — стала приходить в себя Ин, оглядываясь по сторонам.
—  Вот и я говорю, что странные, — согласился Жан. — Мне папа всегда говорил, чтобы я никогда не торопился, а прежде чем что-нибудь отмерить, надо семь раз отрезать.
Ин и Ник с удивлением посмотрели на рассудительного молодого человека.
—   Твой отец случайно не портным работает?
—  Он у меня директор школы, в которой мне приходится тянуть лямку уже десятый год. Думал, что в отношении меня будут какие-нибудь льготы или акции, но это я только думал. Все плечи стер, а пожаловаться на школьную реформу некому. Вот так и живу от урока к уроку. Теперь не знаю, что и делать. В этих местах, я точно школу не закончу.
—   Все рассказал про свою личную жизнь? — Ник взял Ин за руку и ускорил шаг, замечая, что снова начинает накрапывать дождь.
—   Не бегите, я не успеваю. Ник, ты прав, от дождя немедленно надо спасаться. Говорил мне отец, береги здоровье сынок, мозги сами появятся, — лепетал позади Жан.
—  Что-то ты все про отца да про отца, — заметила Ин. — Матери у тебя, что, вообще не было? Из пробирки создан?
—  Создан, как положено, — обиделся Жан. — А мать была, да сбежала от моего папаши, не выдержала его педагогических наклонностей. Теперь мне приходиться с ним мучатся за двоих.
—   Все понятно, один студент, другой папенькин сынок-недоучка, — сделала вывод Ин. — Ну и компания подобралась!
—   Да ты на себя посмотри, кукла из грязи, — вспылил Жан. — Не могла приземлиться где-нибудь в приличном месте. Идет, воображает из себя песочную принцессу.

У Ин оказалась зажигалка и Ник развел в лесу небольшой костер. Жан вытянул к огню руки и постукивал зубами от прохлады. Ник подкидывал сухие ветки и искоса поглядывал на Ин, которая тоже разместилась у костра.
—   Ну, что вы все молчите? Давайте решать, что делать дальше, — не выдержал общего молчания Ник.
—   Не мешай дрожать, видишь, зуб на зуб не попадает. Что касается меня, то все мои документы исчезли. Я теперь обыкновенный бомж. А бомжам думать не положено, — признался Жан.
—   Не только у тебя документов нет, наши тоже с багажом пропали, но это в данный момент проблемы не решает. Нам надо как-то определяться.
—  Ночь какая-то темная, — задумчиво произнесла Ин. — В Питере давно они белые.
—  Что ты хочешь этим сказать? С нами все случилось по дороге домой, значит, это может быть только Ленинградская область, но не дальше. Смотрите, какие темные тучи повисли в небе, даже луны не видно. К утру тучи рассеются, и настанет день. Я не думаю, что мы где-то в другой стороне географии. — Ник встал и огляделся.
—  А я во всем сомневаюсь.  Эта непонятная река и лес далеко не питерские, даже воздух здесь другой. Вот вдохните его и почувствуете. — Жан стал вдыхать воздух, но нос у него заложило и, он громко чихнул.
—  Хорошо, что еще старуха где-нибудь не приземлилась.
—   А та, вообще, камень на нашем пути. Говорила же моя бабушка...
—   Жан, мы помним, что тебе говорила твоя бабка, не повторяйся, — прервал его Ник. — Скоро утро и нам надо эти места покинуть.
—  Тогда тушим костер и выходим из леса.  Должен же быть   какой-то населенный пункт. — Жан решительно встал и стал затаптывать костер.
Молодые люди покинули насиженное место, и вышли на опушку леса. Ин сразу приметила еле заметную тропу, и все зашагали по ней в сторону близлежащих холмов.
Жан первым заметил вдалеке избы и радостно закричал:
—  Ура, братцы, мы спасены! Это пригород Петера, я по домам его узнаю, его ни с чем нельзя перепутать. Мне кажется, что я здесь даже когда-то бывал.
—  Придержи язык, — оборвал его Ник. — Какой пригород, присмотрись внимательней, деревня какая-то, избы еле дышат, того и гляди, развалятся, а он пригород...
—   Сейчас разберемся. — Жан ускорил шаг.

Молодые люди подходили к полуразрушенным убогим избам.
—   Мне кажется, здесь вообще никого нет, — сделал заключение Ник.  — Деревня давно брошенная. Насколько мне известно, такие строения давно уже не возводят.
—  Нашел, тоже мне, строения, — удивился Жан. — Убожество какое-то. Где еще такое встретишь, нищета и только. Неужели здесь еще и люди когда-то жили? Да, это точно не Ленинградская область, я ошибся.
— Да кто в таком месте будет жить, одни только лешие, — согласилась и Ин. — Стойте! — Она остановилась, и схватил Ника за руку.
—   Смотрите, женщина по тропинке какая-то идет. Пойдемте к ней!
Жан поспешил за быстро удаляющейся фигурой.
—   Значит, место обитаемое, можно будет определиться и отдохнуть, — успокоилась Ин. — Заодно все и разузнаем.
Жан бежал за женщиной и кричал ей в след, но она, не оглядывалась, только ускоря¬ла шаги, будто никого не видела и ничего не слышала.
        Рядом с ней бежала маленькая дворняжка, и Жан ша¬рахнулся от нее в сторону, но собака, как бежала рядом с хозяйкой, так и бежала, не обращая на чужого человека никакого внимания.
Жан в растерянности остановился и оглянулся назад, на своих друзей, которые спешили следом.
—   Женщина, можно вас? — закричал Жан ей почти уже в спину.
       Женщина остановилась, огляделась, пе¬рекрестилась и поспешила скрыться за дверями крайней избы.
Жан сделал несколько шагов вперед и остановился у крыльца. Собака мирно заняла место в будке и уткнулась носом в лапы.
—  Они что тут, совсем слепые и глухие? — спросил Жан по-дошедших своих товарищей. — Вообще не реагируют на мои обращения.  Собака, и та не лает на чужого, наверное, глухонемая.
—  Постучи в дверь избы, — сказала Ин, и Жан громко стал стучать кулаком в дряхлую деревянную дверь.
Дверь открылась, и на пороге появилась перепуган¬ная женщина.
— Здравствуйте, меня зовут Жан, я хотел узнать, что это за местность?— выпалил молодой человек.
Женщина побледнела, а глаза ее забегали по сторонам. Она что-то хотела сказать, но издала испуган¬ный визг и бросилась обратно в избу.
—   Вот дура! Что-то я ничего не пойму, — сказал Ник. — Она нас что, не заметила? Мы же перед ней все втроем стоим.
—  Иди, постучи теперь ты, спроси хозяев, — сказал Ник, и Ин подошла к окну, громко постучала в ставни.
        На этот раз вышел мужик с косой в руках. Он подошел к окну, в которое только что стучала девушка, прикрыл плотнее ставни, громко выматерился и тоже скрылся за дверьми. 
—  Ерунда какая-то. — Ник присел на крыльцо. — Такое впечатление, что они нас совсем не замечают.
—  Староверы какие-нибудь, — предположил Жан. — Чужих не признают. 
—  Подождите, ребята, а может, что-то с нами случилось? — нас-торожился Ник. — На нас даже собака не реагирует, посмотрите на нее.
—   Это с тобой что-то случилось, а я весь тут. — Жан ощупал руками свое тело и даже ущипнул себя за бок. — Больно, черт побери!
Ник позвал к себе собаку, но она прижала уши, заскулила и спряталась внутри  будки.
—   Ин, ты меня видишь? — спросил Ник.
—   Что за глупости, конечно. Ты хочешь сказать…
—   Я пока ничего не хочу сказать, я думаю.
—   Он думает, чтобы поесть, — повеселел Жан.
—   А Жана? Жана ты видишь?
—   А ты — нет...
—   Я вижу.
—   И я вижу. Что с тобой, Ник? Вон он у дверей стоит, рядом с тобой.
—   Так, зато они нас не видят, вам это понятно? Они нас слы¬шат, но не видят. Ну-ка вспоминайте, что с нами могло случиться?
           Между домов появилось еще двое мужиков с вилами и граблями.
—   К нам идут, — насторожилась Ин.
—  Отойди в сторону и прижмись к стене, — скомандовал Ник и взглянул на Жана. — И ты иди сюда, — прошептал он. — Нечего под ногами болтаться.
Жан прижался к Нику и наблюдал за проходя¬щими мимо мужиками, которые, разговаривая между собой, прошли совсем рядом, не обращая на молодых людей никакого внимания.
—   Дяденька, можно вас? — крикнула Ин им вдогонку.
Мужики переглянулись, перекрестились и быстро свернули в ближайший двор.
—   Смотрите, как они одеты, — заметил Жан. — У нас даже в самой заброшенной деревне так не ходят.
—   Да тихо ты, — остановил его Ник и присел у стены дома. — Что-то я ничего не пойму. Жан, оставайся с Ин здесь и ждите меня, я попробую войти в избу и все разузнать.
—   По башке захотелось получить от хозяина?  Так он тебе той самой косой не только башку отделит от туловища, но и туловище от башки.
—   Ну и выражения у тебя, — удивилась Ин красноречию Жана. — Не зря в школе учишься.
—   А то. Наверное, придется мне самому идти в избу.
—  Я не могу тебя туда отправить одного — ты там что-нибудь обязательно натворишь. — Ник был категорически против.
 Ник приоткрыл дверь избы и скользнул внутрь. Он тихо пробрался в сени, стараясь не шуметь, и прислушался. В избе слышались голоса детей и взрослых.
— Опять дверь открылась, — прикрикнул мужик, и женщина направилась ее еще раз закрыть.
Пока хозяйка закрывала входную дверь, Ник проскользнул в комнату и встал в углу. Трое ребя¬тишек и мужик сидели за столом и готовились к обеду. На столе стоял большой казан с кашей и, лежало несколько лепешек, только что испеченных в печи. Никто не обращал на непрошеного гостя внимания. Ник подошел к столу, подвинул табурет и присел. Сейчас он заметил, как взгляды домочадцев устремились именно на него.
—   Кто болтает ногами? — сурово спросил мужик. — Мать придет, вам по очереди всем врежет.
Мужик стал раскладывать кашу каждому в миску, строго поглядывая на свое потомство. 
У Ника потекли слюни от голода. Он протянул руку к лепешкам и потянул одну к себе.
—   Батя, смотри, лепешка поехала, — закричал в востор¬ге мальчуган.
—  Я сейчас тебе ложкой в лоб так заеду, что у тебя все остальное поедет, — снова прикрикнул мужик.
Мальчуган тут же замолк, наблюдая за лепешкой, а Ник немедленно убрал руку, чтобы ребенок успокоился.
          Вошла хозяйка.
—   Ветер на улице, — сказала она и направилась к табу¬рету, где сидел молодой человек.
Ник немедленно вскочил и отошел в сторону. Хозяйка уселась на свое место и принялась, есть кашу.
Ник еще раз огляделся, ощупал себя — все нормаль¬но…
«Что за странные люди, — подумал он. — Или мы стали такими после того, что с нами произошло?»
Он подошел к большой иконе, висящей в углу ком¬наты, в которой отражалось все семейство, сидящее за сто¬лом. Каково было его удивление, когда он в ней не увидел своего отражения. Ник поправил рукой упавшую на глаза челку и снова не увидел ничего, что могло подтвердить его присутствие. Он обернулся на сидящих за столом обитателей избы и, поднимая осторожно ноги, чтобы не скрипел пол, медленно направился к выходу. На печи лежало еще несколько лепешек и он, пользуясь тем, что его никто не видит, прихватил с собой две штуки, сунул под куртку и вышел за дверь.
—   Батя, смотри, наш хлеб ушел, — хором закричали дети.
—  Цыц, малявки, что вы мелете? —  рявкнул мужик. — Иди, мать, закрой дверь на засов, она опять открылась.
Бледный Ник вышел на улицу.
—   Ну, что тебе сказали хозяева? — спросила Ин.
—  Вот ешьте. — Ник подал каждому по лепешке. — Дела происходят вообще странные.
—  А ты уже наелся? — с хитрецой спросил Жан. — Чем хозяева потчевали?
—   Ешь, умник да помалкивай.
—   Хоть что-нибудь узнал? — Жан жевал с жадностью теплый хлеб.
Ин отломила половину Нику.
—   Ну, что там?
—   Я вообще ничего не понимаю. Стоял рядом, потом присел за стол, а меня никто не замечает, будто меня и нет вовсе.
—   Да ладно. Мы же тебя видим, — удивилась Ин.
—   Я вас тоже, а нас никто не видит.
—   Как это?
—  Вот так. Не видят — и все. Я даже своего отражения не увидел в иконе.
— Ты что-то совсем там, в гостях засиделся? —  Жан заметно заволновался. — Мы что, в другом измерении? 
—  Вот тебя в другое измерение вообще пускать нельзя — высказалась Ин.
—  Ничего не понимаю, — призадумался Ник. — А самое главное — не знаю, где мы вообще находимся. Какая-то глушь и болото вокруг. Вот влипли!
—   Успокоились, мальчики, — сказала Ин и присела на крыльце.
—   На нас даже собака не лает. Нас просто нет.
Бледный Жан снова ущипнул себя, но теперь за ногу.
—   Я чувствую боль, зна¬чит, я есть.
—   Мы все есть, и нас нет, — ответил Ник. — Чего проще?
—   Мне что-то домой уже захотелось. Нахрена мне такие каникулы, лучше я в школу бы все лето ходил. Стукнуло же поехать к бабушке в деревню. Где сейчас мои друзья? — Жан жалобно взглянул на Ника.
—  Твои друзья здесь — это я и Ин, — решительно ответил Ник. — Хотя бы на данный момент. Нечего скулить и доставать меня вопросом, что будем делать.
—   Надо идти вперед, — предложил Жан.
—   А куда? Опять в лес да по болоту, — возразила Ин. — У меня ноги до сих пор не просохли.
— Короче, идем вперед. Нам надо добраться до более цивилизованного населен¬ного пункта. — Ник был решителен в своих убеждениях. —  Здесь у нас ничего не получится.
Молодые люди выстроились друг за другом, и пошли по пыльной проселочной дороге. Ник шел впереди, Жан пропустил девушку вперед и был замыка¬ющим.  Шли, долго молча, каждый думал о том положении, в которое попал.
—   Ник, — наконец, заговорила Ин, — я устала. Может, передо-хнем?
Ник остановился.
—  Я не знаю, сколько сейчас времени, но нам надо бу¬дет до ночи добраться до жилья, чтобы переночевать.  Неизвестно, сколько еще придется бродить по этим местам.
—   В это время здесь темноты не бывает, — заметил Жан.
—   Я это знаю, но не будем, же мы бродить вечно.



                Глава 3

Молодые люди поднялись на сопку и, перед ними рас¬кинулась большая река, уходящая куда-то в леса. На берегу толкались крестьяне: их было сотни две, не меньше. Они громко спорили между собой: некоторые ругались между собой, а другие весело смеялись.
—   Это, наверное, Волга или Енисей, — заключил Жан, всматриваясь на людей у берега. — А это бурлаки. По затрапезному виду эти мужики только на них и похожи. Ник, кто нарисовал картину «Бурлаки на Волге»?
—   Илья Репин.
—  Значит и он тоже где-то поблизости должен быть со своими кистями.
—  Жан, оставь свои догадки при себе. Какой Енисей, какая Волга? Мы где-то в наших краях находимся.
— Скажите спасибо, что мы еще не увидели какую-нибудь космическую цивилизацию. Задушил бы я эту старуху еще там, в поезде ночью, собственными руками, зная заранее, куда она нас пристроила. Только не могу понять, почему именно мы ей приглянулись?
—   Жан, оставь бабку в покое. Виной тому та самая шаровая молния.
—  Ник, что за люди у реки, как ты думаешь? Мужики какие-то, точно, как на картине Репина. Жан ведь прав, может, спустимся к ним, и все разузнаем. — Ин тоже с интересом и настороженностью всматривалась в крестьян.
Во главе собравшихся на лошади восседал человек в богатом халате и в собольей шапке на голове. Толпа, состоящая из мужиков и молодых парней, окружила его и молчала, с надеждой поглядывая вдаль.      
—  Барин, ну долго нам еще здесь пропадать? — спросил один из мужиков.
—  Сколько надо, столько и будем ждать, — буркнул всадник. —  Сейчас еще люди подойти должны, тогда и дви¬немся. Терпите, мужики. Бог терпел и нам велел.
           Жан посмотрел на Ин.
—   Куда это они собрались?
—   Понятия не имею, — пожала она плечами. — Ну, не на дискотеку, это точно.
— Я попробую узнать. — Жан решительно шагнул в толпу, расталкивая мужиков. 
Мужики оглядывались друг на друга и недоумевали.
—   Стой смирно, не толкайся, — говорил один другому.
—   Да я смирно стою, сам толкаешься, — отвечал другой.
—   Куда нас ведут? — на ухо одному из мужиков прошептал Жан.
           Крестьянин обернулся, взглянул на соседа и удивился.
—  Ты что, забыл? Город ведь строить идем. Как-будто сам не знаешь...
—  Да я пошутил, — снова шепнул ему Жан. — Просто хотел уточнить, не забыл ли ты, что город идем строить.
—   Стой смирно, барин осерчает.
—   А какой-город-то будем строить? — не успокаивался Жан.
—    Какой город? — переспросил всадник, услышав во¬прос из толпы. — По велению Его Императорского Величества на реке должен стоять город, как защита зем¬ли русской от шведов и прочей нечисти. И он будет стоять! Царь решил — царь сделает! А вы, холопы — его слуги и, строить его вам и в краткие сроки.
Расталкивая толпу, Жан пробрался вперед, подошел к разодетому всаднику и так сильно хлопнул его лошадь ладонью, что она встал на дыбы, сбросив его на землю.
—  Кто посмел коснуться государева урядника? — заорал всадник, поднимаясь с земли и размахивая плетью.
Растерянные мужики попадали на колени.
Урядник отошел в сторону, и бешеными глазами пожирал каждого, стараясь заметить хотя бы одно подозрительное лицо.
—  А ну, иди сюда, сучье отродье, — ткнул он плетью пар¬ня лет двадцати пяти. — Это твоя работа, холоп неблагодар¬ный? — Урядник подскочил к нему и стал избивать плетью.
—   Не бей его, гад, — закричал Жан и схватил урядника за руку.
Парень упал на землю, закрыв лицо руками, а уряд¬ник, ошеломленный тем, что его руку кто-то держит, снова повалился на землю и стал растерянно вертеть головой по сторонам.
Ник подбежал к парню и стал его поднимать.
—   Вставай, не бойся, — сказал он и взглянул на обезумевшую толпу мужиков, которая стояла на коленях перед урядником и ничего не понимала.
—   Нечистая сила, — бормотали мужики и отступали в сто¬рону берега.
Ник взглянул в испуганные глаза молодого человека. Тело жертвы дрожало больше от неведения, чем от боли.
—   Не бойся, я тебе помогу, — сказал Ник. — Кто это был?
Еле шевеля от испуга губами, парень прохрипел:
—   Господь с тобой! Это же царский урядник.
—   Урядник, какого еще царя, ты, о чем?
—   Великого Государя российского.
Ник отпустил парня, и он рухнул на землю без чувств.
Мужики подбежали к молодому человеку и стали трясти его за плечи.
—   Это ты с кем там разговаривал? С Богом?
Парень смотрел на них изумленными глазами и ничего не мог ответить.
            Урядник пришел в себя и стал подниматься с земли.
Жан подошел к нему со спины и сурово прошептал:
—    Если ты, урод, еще, хоть раз кого-то ударишь, я тебе яйца оторву.
Урядник шарахнулся в сторону и, спотыкаясь, помчался к своей лошади.
—  Ты кто? — шептал он, поворачивая голову на источник звука, пытаясь увидеть владельца таких дерзких слов.
—  Я призрак царя твоего, который следит за тобой, обормотом ряженым, — ответил Жан. — Какой сейчас год, скотина?
—   Тысяча семьсот третий. — Голос урядника дрожал от испуга.
—  Вот запомни этот год и кланяйся царю. Кстати, как его там величать было?
—   Петром Алексеевичем.
—   Петр Первый, что ли? Ни хрена себе попали! — Жан подошел к Ин, которая наблюдала все со стороны.
—   Ну, вы, мальчики, и даете, — удивлялась она.
—   Зато знаем, где мы сейчас находимся. Все очень просто и все почти рядом. Год 1703-й, лето, а царь — Петр Первый, — выпалил Жан.
—   Что ты несешь? — Ин была ошарашена услышанным. — Мы же ехали в Питер, домой, а если судить по году, то горо¬да еще и в помине нет. Это что, мы с вами в прошлом?
—   Нам надо с этим царским вельможей немедленно переговорить, — решил Ник, — чтобы понять всю сложившуюся ситуацию.
—   Вот иди и поговори.
—   Я с тобой, — вызвался Жан. — Я с ним уже знаком.
Урядник сидел в седле и не мог понять, что с ним произошло. Он вздрогнул, когда голос снова раздался у него за спиной.
—  Это опять я, — сказал Жан. — Сиди и не дергайся. Будешь отвечать, что тебя спрашивают.  Это что за река? — был первый вопрос.
—   Нева. Устье Невы.
—   А где город?
—   Какой город? Здесь одно болото.
—   Что, вообще ничего нет?
—   Недавно, в мае месяце, заложили крепость, в день Святой Троицы и больше пока ничего.
—   И что за крепость?
—  Петропавловской будет называться. Там и дом для Государя срубили, а на соседнем Березовом острове будут стро¬ить дома для люда.
—   Молодец, — сказал Ник, — в историю попадешь. — Он хлопнул с досады урядника по спине, и тот снова слетел с седла на землю.
Мужики наблюдали за урядником, как он, то падает, то поднимается и, от души смеялись.
—   Это что получается, здесь одни острова? — уточнил Жан.
—  Государь будет строить город на островах. Островов около тридцати, да еще болото кругом, — дрожащим голосом лепетал урядник.  — Раз Петр Алексеевич сказал, так тому и быть.
—   А кто строит?
—   Да вот они и будут строить. Сгоняем местных, работают солдаты да приезжие... Со всей России идет люд.
— Понятно. А ты смотри, веди себя с ними как подоба¬ет, — предупредил Жан. — Лучше не гневи Бога, он тебе этого не простит.
Урядник перекрестился.
—   Куда вы сейчас? 
—  На Заячий остров. Там народ собирается. Государь будет речь говорить.
—   На какой остров?
—   На Заячий.
Жан рассмеялся.
—  Знаком такой остров. Ну, хорошо, езжай и веди за собой людей, остальные сами подтянутся, мы им дорогу покажем. 
Урядник поспешил подняться и, схватив лошадь под уздцы, направился к толпе, к которой подошло еще с десяток человек.
—   За мной! — махнул он рукой. — Государь, наш бла¬годетель, и еду вам даст, и работу. Он любит мужиков рабо¬тящих, потому как сам вкалывает наравне со всеми.

    На острове в дельте Невы, по указу Государя Петра Алексеевича,
начиналась строиться Петропавловская кре¬пость.
        На правом берегу реки стоит небольшой бревен¬чатый домик, похожий на русскую избу — это государево жилище. Здесь постоянно крутится знать в красочных камзолах и курчавых париках. Иногда появляются дамы, одна другой краше и изощреннее, которые щеголяют друг перед другом в различных нарядах и украшениях. Дамы разодеты в шелка и бархат, с высокими прическа¬ми и крашеными глазами, а вельможи услужливо бегают вокруг да около.… В стороне большое бревно с вбитыми кольцами для привязи лошадей. На всем побережье по¬стоянная возня и суета: множество работников занимаются своим делом: одни строгают бревна, другие их подтаскивают и вбивают сваи...
—   И где тут Государь? — спросил Ник.
—   А бес его знает.  Что, никого похожего на него так никто и не при¬метил? — удивился Жан.
—  Лично я видела его только на картинках, — призналась Ин, — поэтому узнала бы сразу, но здесь его нет, точно.

Вдоль берега, в высоких болотных сапогах, шли че¬ловек десять. Они задирали головы вверх, осматривая кре¬постные строения, несколько раз останавливались, раз¬махивая руками, потом громко смеялись и снова о чем-то спорили.
У домика засуетились люди, стали расходиться в сто¬роны, а дамы постарались убраться подальше от прибли¬жающейся делегации.
—  И чего стоим? — с усмешкой произнес мужчина сред¬них лет, с небольшой лысиной на голове, обращаясь к столпившимся в стороне мужикам. — Дел больше нет? Где урядник?
—   Сейчас будет, уже послали за ним, — услужливо кла¬нялся лакей.
—   Чтобы сию минуту был подле меня! А где этот хре¬нов архитектор? Он мне чуть всю идею не запорол! Я ему башку-то враз отвинчу.
Несколько человек вошли в дом.
— На Государя-то непохож, — прошептал Ник. — Наверное, бригадир или прораб какой-то.
—   Цари в каретах ездят или на лошадях, — заметил Жан. — А этот в грязных сапогах шлепает да как сапожник выражается, точно какой-нибудь работяга или прохиндей.
К домику подъехал богато одетый всадник, и все перед ним скло-нили головы.
—  Вот это и есть Государь, как сейчас помню. До сих пор он у меня перед глазами стоит, — прошептал Жан.
—   Нет. Это Александр Данилович Меньшиков — князь и друг Петра Алексеевича. Второе лицо в России, — поправил предположение Жана Ник. — Вы побудьте здесь, а я в дом к Государю смотаюсь. Обстановку разведаю.
—  Ник, ты с ума сошел! Если ты себя обнаружишь, то, считай — пропал.
—   Правильно Ин говорит, — поддержал Жан. — Нам надо идти туда вдвоем.
—   Вот тебя там только и не хватало, — запротестовала Ин.
—   Тогда ты иди. — Жан нахмурил брови.
—   Оставайтесь все на местах, да смотрите, под лошадь не попадите. Она вас не увидит, как размажет по дороге. Я скоро.
—   Егорка! — крикнул князь Меньшиков. — Поди, ко мне, сукин сын!
Подбежал молодой человек в кудрявом па¬рике и красном камзоле.
—  Чтобы мою конягу никто руками не лапал, понял? Охраняй, как следует. — Меньшиков по¬дал ему удила и тоже вошел в избу.

    Государь сидел в дальнем углу за столом и внимательно смотрел на
карту, лежащую на столе.
—  Что, Ваше Величество, еще что-то надумал? — спро¬сил князь Меньшиков.
—   Двери закрывай, ходишь, только ветер гоняешь, — сурово сказал Петр Алексеевич.
Меньшиков оглянулся.
—   Сквозняк у тебя по избе гуляет, Государь, я вроде бы закрывал.
За Меньшиковым в дом шмыгнул Ник и не успел за¬крыть за собой дверь, как услышал упрек Государя в адрес кня¬зя. Он прижался к стене и затаился.
—   Ну, садись, коль пришел, — сказал Государь. — Вот ты мне скажи, князь, сколько днёв надо, чтобы выстроить сие сооружение? — Он ткнул пальцем в план будущей крепости. — Что мол¬чишь? А вы чего прикрыли рты? — обратился он к присутствующим. — У вас есть толковые хлопцы, но не эти ряженые, что вертятся подле меня. Я их скоро тран¬шеи рыть заставлю — вот потеха будет! — Государь встал и прошелся по комнате.
Ник стоял напротив Государя и не верил своим глазам:
«Вот это да… сам Петр Первый! И я с ним лицом к лицу. Никто ведь и не поверит, если кому расскажу».
Неожиданно Ник чихнул от едкого табачного дыма и замер от страха.
—   Кто будет мне сопливить, носы вытирать не ста¬ну, — сурово сказал Петр. — Есть хорошее лекарство — лесоповал. Мне больные здесь ни к чему.
Ник от испуга даже перестал дышать. 
—    Государь, а как ты планируешь строить дальше? — с хитрецой и в своей манере, спросил князь Меньшиков.
—   Через год — два будет стоять город, — твердо ответил Петр. — Березовый остров — центр. Заячий — крепость, а там дальше видно будет. Вот ты, Александр Данилович, где собираешься избу свою ставить?
—   Вдоль реки, у самого берега, Государь, но прошу заметить, изба для меня — большая роскошь. Мне бы дворец или имение, на худой конец.
—   Ишь ты, какой прыткий! Имение захотел? Я, пони¬маешь ли, в избе живу, а тебе хоромы подавай… Что-то ты, милостивый князь, губу-то раскатал. Будешь жить так, как живу я. — Петр сурово взглянул на Меньшикова и погрозил пальцем в его сторону.
—   Да я не против, только куда же тебя, Государь, приглашать буду в гости или так просто посидеть, рюмочку-другую по¬пустить?
—  Хитрец ты, батенька, хитрец. На бере¬гу посидим. Не боись, не простудишь свою задницу.
—   Да я-то что, вот баба моя… Ты же сам знаешь их знойную натуру.
—  Будут вам дома лучше моего, не беспокойтесь. Тебе, князю Гагарину, Головину, Зотову, всем будут. Слушай, а где этот Зотов? — спохватился Государь.
—  Черт его знает, наверное, на Березовом, земли осма¬тривает, — сказал присутствующий князь Головин.
—  Ты, князь, тоже бы меньше за мной бегал, — обратился Петр к Головину. — Большое дело задумали, помогать теперь надобно.
Князь Головин встал и поклонился.
Да сиди ты. Как конь, каждому слову рад услужить. Свое дело имей. Вот найди мне человек пять толковых на новое строительство. Будут они у меня там за главных. Вы же ни черта не можете, если только за мной хвостом мотаться.
Государь встал, прошелся по комнате и подошел к стене, оперся рукой на то ме¬сто, где стоял Ник. Ник еле успел убрать голову. Глаза Петра светились и смотрели прямо на молодого человека.
—   Березов остров рубить, строить на нем улицы, — приказал Петр. — На левом берегу строить Адмиралтейство. Строить судовые верфи. План сам составлю, а вы выполняйте, — он резко обернулся к сидящим за столом. — Что притихли? Строительства напужались? Кто не хочет — не держу, ска¬тертью дорожка, но, чтобы потом на мои очи не попадались! Жалеть никого не стану, а в работе и себя не пожалею и других заставлю, пахать. Можете все идти, — махнул Государь рукой. — Александр Данилович, ты останься. Слушай, найди мне два-три толковых молодца, чтобы в помощь мне были. Эти ряженые специалисты ни к черту. Я им, мать их так, покажу! — он уда¬рил кулаком по столу. — Найди несколько человек, начальни¬ками сделаю, руководить будут. Одному не потянуть.



                Глава 4               

Ин и Жан вертелись у домика Государя в ожидании Ника, а он все не появлялся. Уже вышли князья и умчались на лошадях, по своим делам, а его все не было.
—   Говорил, что нам надо было вдвоем туда идти, — сетовал Жан. — Мы бы друг друга там прикрыли в случае чего.
—   Все будет хорошо, —   успокаивала сама себя Ин. — Там еще князь Меньшиков остался.
— Значит с Государем и князем Ник вино пьет да куропатками закусывает,— догадался Жан. — В следующий раз пойдем к Государю только вместе.
—  Размечтался, вино ему да куропаток... Успокойся, Ник рискует своей жизнью ради общего дела. Он скоро появиться.
Жан уставился на толпу женщин и мужчин, что стоят в стороне и что-то бурно обсуждают. Неожиданно он толкнул Ин локтем в бок.
—   Смотри, кого я вижу, старуху ту самую, что с нами в поезде ехала, — зашептал Жан.
—   Ты в своем уме? Откуда ей здесь взяться?
—    Смотри левее. Видишь толстая дама с зонтиком, так еще немного левее. Вон же она на нас смотрит. Нас видеть никто не может, а она видит. Я же говорил, что это ведьма. Точно это она.
—   Я не вижу.
—   Все, и я ее теперь не вижу. В толпе скрылась, зараза.
—   Ты не ошибся?
—   По-моему нет. Рыжая, худая с черными глазами. Она меня точно заметила, потому и метнула в мою сторону свой острый взгляд, по мне даже мурашки пробежались.
Неожиданно двери в домике распахнулись, и появился князь Меньшиков, а за ним выскользнул и Ник.
—   Государя видел? — первым подбежал к нему Жан.
—  Видел. —  Ник перевел дыхание. — Вот тот самый мужик с лысиной и в грязных сапогах и есть Государь Петр Алексеевич.
—  Да ладно! Врать мне не надо, я его по картинкам помню, как родного. Вот сейчас пойду и сам посмотрю. Тогда объясни мне, где же его царская лошадь?
—  Я тебе посмотрю! Еще успеешь от него свою порцию получить. Стой на месте. Что у вас тут новенького, пока я был на приеме?
—   Пока говорить нечего. Может мне и вправду показалось, — пожал плечами Жан.
—   Что показалось, говори?
—  Он видел ту самую рыжую старуху, которая ехала с нами в поезде. Помнишь ее? — сказала Ин.
—   Ну-ка расскажи подробнее. Этого не может быть!
—  Вот и я о том же. Просто показалось, а Ин уже навыдумывала. Я эту бабку, среди тысячи таких же рыжих, узнаю. Она мне всю жизнь испортила. Мне бы сейчас на дискотеке быть, а я тут на какой-то стройке с вами болтаюсь.
—   Что Государь говорил? — интересовалась Ин.
—   У него грандиозные планы по строительству города. Говорил и про шведов, что на море бесчинствуют. Войну с ними собирается вести.
—  Этого еще не хватало! Я воевать, не согласен, я мирный человек.  Это дело не по мне. И вообще я стреляю плохо, — затараторил Жан.
—   Жан, а ты, давай присматривайся к женщинам, может и не ошибся вовсе. Если эта старуха здесь, значит все связано только с ней.
—   Я вам сразу об этом говорил, а вы мне не верили. Как я ее только увидел, еще там на вокзале, сразу понял — ведьма.
—  Молодец, — остановил Жана Ник. — Это мы уже слышали. Государь людей набирает на Березовый остров, на лесоповал. Может нам туда в помощь, чтобы без дела не сидеть?
—  Как на зоне. Извините меня, но я вас должен разочаровать. Лесоруб с меня никудышный, да и руки мои не для деревянных дел приспособлены.— Жан привстал и огляделся по сторонам. — Я лучше здесь на бревне посижу. Должен же кто-то эту старуху обнаружить. У меня на нее особое чутье имеется. А вас там первым же бревном придавит, невидимки.
— В таком случае все расходимся и внимательно осматриваем местность, присматриваемся к женщинам, — дал указание Ник.

Жан брел вдоль берега, закатав джинсы по колено и, шлепал босыми ногами по воде. Некоторые люди замечали на реке странные брызги и крестились, другие просто не обращали на это внимания. Молодой человек ушел далеко вдоль острова, на котором всюду трудился народ под присмотром приказ¬чиков и прочих надзирателей. Сейчас его мысли были только  о рыжей старухи. Ему очень хотелось увидеть и Государя, поэтому он неоднократно оглядывался на его деревянный домик, который оста¬вался далеко позади.
«Нет, самое главное — найти эту бабку, — думал Жан. Она не выходила у него из головы. — Раз она нас увидела, значит, знает весь секрет. Кроме нее нас увидеть никто не может. Здесь есть прямая связь только с ней».
Жан шел вдоль берега, пока не остановился у строящегося при¬чала. Здесь стояли несколько баркасов и большая, груженая лесом, баржа.
—   Посторонись! — кричал всадник рабочему люду.
Следом за ним пронеслась карета и остановилась у самого берега. Из нее вы¬шел толстый, разодетый князь, а за ним совсем молодень¬кая девочка-красавица в сопровождении лакея.
—  Государь в сапогах, с топором бревна строгает, — шептались мужики, — а этот толстобрюхий в карете разъезжает.
Жан собрал всю свою волю воедино, набрался храбро¬сти и тихо подошел к девушке сзади.
—   Красавица, как зовут этого господина? — спросил он.
Девушка оглянулась, увидев сзади себя лакея.
—   Ты что, с ума сошел, любезный? Это же мой папень¬ка, князь Зотов.
—   А тебя, как величать, чудное создание?
Она еще раз оглянулась на лакея и дала ему звонкую пощечину.
—  Ты что, совсем ополоумел? — не выдержала девушка такой наглости.
—  Он не виноват, это я тебя спросил, — прошептал Жан на ухо красавице.
Девушка завертела головой по сторонам.
—   Тогда кто ты? Почему я слышу только голос, а тебя не вижу?
—  Я твой ангел-хранитель и меня никто не может, видеть. Красавица, не пугайся, позволишь, я буду всегда рядом с тобой?
Девушка побледнела, еще раз осмотрелась и по¬спешила скрыться в карете.
Жан скользнул следом за ней   и уселся рядом.
— Не пугайся, – зашептал снова Жан. — Можно, я буду тебя охранять?  Я думаю, у меня это здорово получится. Зачем тебе этот безмозглый лакей?
—   Да кто ты такой? — тихо спросила девушка.
—    Меня зовут Жаном. Мне шестнадцать лет. А тебя как зовут, милое создание? Я же должен знать твое имя.
—   Елизавета, Лиза, — ответила красавица, прикладывая палец к гу-бам. — Только тихо. Мой папенька очень строгий и не любит всякие небылицы. Он скоро придет, поэтому сядь с краю, если что, сразу выскочишь.
—   А что, я тебя больше никогда так и не увижу?
—   Это сон какой-то?
—   Нет. Хочешь, докажу? Вот закрой глазки.
           Лиза закрыла глаза, и Жан поцеловал ее в губы.
—  Я впервые целуюсь, — прошептала она, — тем более с ангелом. Поцелуй еще разочек. Хотя я тебя не вижу, но чувствую — ты прекрасен. Поцелуй еще, сделай одолжение.
Жан коснулся ее губ своим нежным язычком, прони¬кая в ее милый ротик. Продолжительный поцелуй долго соединял их юные лица, пока Лиза не оттолкнула от себя незнакомца-невидимку.
—   У нас так не целуются, — категорически сказала она.
—   А у нас на небесах целуются именно так.
—   Ты откуда такой взялся?
—   С неба свалился, как и все ангелы. Ты должна была про них в книжках читать.
—   И прямо ко мне в карету?
—   Как видишь, раз я у тебя тут нахожусь. Лечу по небу, смотрю, красавица стоит… думаю, дай позна¬комлюсь. Я же свободный ангел, и мне надо чем-то занять¬ся. Вот хочу теперь тебя охранять. Ты как на это смотришь?
—  Ты, ангелочек, какой-то слишком разговорчивый, — заметила Лиза. —  Не бывает таких ангелов.
—  Честно сказать, я из будущего. Ты не поверишь, но я именно оттуда.
—   Сейчас придет мой отец, — встревожилась Лиза,— но мне очень интересно услышать твой рассказ. Приходи к нам домой. Мы живем здесь, недалеко, во временном жи¬лище, пока не построят для нас хорошее и постоянное име¬ние. Отец мой занимается строительством, а матушка си¬дит дома. Приходи, я тебя к вечеру буду ждать: расскажешь о будущем, а я тебе еще раз дам себя поцеловать, — улыбну¬лась Лиза.
—   Я тебя и так поцелую. — Жан снова коснулся ее губ, потом провел своей нежной юношеской рукой по ее щеке, и Лиза заметила, как открылась, а потом тихо закрылась дверца кареты.
Девушка долго не могла прийти в себя, коснулась пальцами своих губ, мило улыбнулась и вышла из кареты.
—   Все, едем, едем, дочка, — торопил отец. — Государь меня ждет. — Князь заскочил в карету, подал руку Лизе, которая растерянно вертела головой, пытаясь увидеть того, с кем только что разговаривала и, лакей погнал лошадей.


                Глава 5

Поздно вечером Жан собрался идти к дому князя Зотова. Он долго на решался об этом говорить, пока Ин не заметила его озабоченность.
—  И куда ты, на ночь, глядя, идешь? — спросила удивленно она. — Потеряешься, искать тебя никто не будет. Мы уже с Ником придумали, где будем ночевать, а ты ухо¬дишь.
—  Я скоро приду, — пообещал Жан. Он по¬смотрел на светлое небо: белые ночи сейчас были в самом разгаре. — Я иду, можно сказать, на ответственное задание и по зову сердца. По-моему, нашлась некая зацепка в поисках старушки, и я считаю своим долгом ее использовать. А, что касается выражения «на ночь, глядя», попрошу оглядеться по сторонам и определиться как-то конкретнее.
—  Какие умные мысли. — Ник внимательно слушал Жана. — Говори, говори дальше, очень интересно.
—  Мной сказано все. Другой информацией я пока не владею.
— Ник, а тебе не кажется, что окружающая нас обстановка очень неблагоприятно действует на Жана, — заподозрила неладное Ин. — У него и разговор изменился не в лучшую сторону. Про мысли ничего сказать пока не могу, но думаю, что они не из лучших.
—  Пусть идет. Он у нас человек ответственный и не может позволить ничего лишнего. Я правильно говорю, Жан?
—  Вот и я о том же — общее дело, прежде всего. — Жан был доволен пониманием своих товарищей.

Молодой человек обошел дом князя Зотова несколько раз, заглядывая в темные окна. В одном из них он увидел горящую свечу и сидящую перед ней Лизу. Она была в длинной белой рубашке и с цветком в волосах. Ее распущенные волосы падали на плечи, придавая вид очаровательной русалки из сказки.
«Что попало, — подумал Жан, поднимаясь на носочки, чтобы лучше разглядеть девушку. — Мещане, они и есть мещане или у них так положено в цветах спать? Сюда бы электричество в избу, диван пошире и торшер в углу, комнатка бы ничего получилась. Как она на этой кровати только спит? Я бы сразу сва¬лился».
Жан тихо постучался в окно, и Лиза вздрогнула.
—  Это я, к тебе можно? — тихо спросил Жан.
Девушка с испугом оглядела комнату, подбежала к двери и закрыла ее на щеколду.
—  Ты где? — прошептала она и подошла к окну.
        Она его осторожно открыла, и ей в лицо повеял прохладный ветер с Невы.
—  К тебе можно? — тихо повторил Жан.
—  В окно пролезешь? Через двери тебе не зайти.
—  Ангелы могут проникнуть хоть через трубу, — продолжал шептать Жан. Он подтянулся на руках и ввалился в комнату. 
 Лиза прикрыла окно и присела к столу.
— Ты обещал мне рассказать про будущее, но расска¬жи лучше про себя, — попросила она, стараясь обнаружить взглядом местонахождение своего невидимого ангела.
—  Я с друзьями попал в другое измерение, пока по неизвест¬ной нам причине, — начал говорить молодой человек. — Тебе этого не понять, как и мне самому, но это действительно так. 
—  Так ты пришел не один?
— Да один я, один. Мои друзья стараются определиться с местом нашего ночлега, им некогда по окнам лазать.
—  Это какой там у вас сейчас год?
—  Две тысячи десятый.
— Ничего себе! Государь город построит или нет? — поинтересовалась Лиза.
—  Построит. Он будет один из лучших в мире. Я сам живу в этом городе, и ты уж мне поверь, что у него все получится.
—  Сколько вас, таких ангелочков, прибыло к нам?
—  Нас трое.
— Со мной это впервые, — призналась Лиза, – но мне очень интересно. Я бы хотела тебя еще увидеть. Как это можно сделать? Тебя как зовут?
—  Меня зовут Жаном, я тебе уже говорил.
—  При первой встречи я не запомнила твоего имени, растерялась. Ну и имена там у вас! — удивлялась Лиза и под¬винула поближе свечу, откуда доносился голос. — Ты си¬дишь со мной за столом?
—  Я рядом с тобой, — ответил Жан.
—  Тогда можешь взять меня за руку, чтобы я почув¬ствовала тебя?
—  Конечно. Я могу тебя даже обнять.
— Ну, это уже слишком. Кому расскажешь, что обни¬малась с невидимкой, за дуру примут.
—  А ты никому не говори, и будет все в шоколаде, — ответил Жан.
—  В чем? Каком шоколаде?
—  О, да вам такого не понять, короче, вкусно будет.
—  Интересно, интересно… Ты так говоришь, что дей¬ствительно мне не понять. Говори яснее.
— Куда еще яснее. Мне шестнадцать лет, выше тебя на целую голову…
—  Какую голову? — не поняла Лиза.
—   На целую. Но это неважно. У меня серые глаза, свет¬лые волосы… Дальше рассказывать?
— Больше не надо. Я уже представила тебя, мой ангелочек, — призналась смущенная девушка. — Если ты еще и хранитель, то тогда объясни, как меня будешь охранять?
— Тут взаимные отношения должны быть. Хочешь, да¬вай так: ты меня будешь любить, а я тебя охранять.
— Умный ангелочек, какой-то попался, — возразила де¬вушка. — Много вас таких, которые прилетают неизвестно откуда, а потом исчезают бесследно.
— Я к таким не отношусь. Я ответственный ангелочек и единственный в своем роде. Признайся, что я у тебя такой первый.
—  Признаюсь, первый, — краснела Лиза. — Возьми меня за руку.
Жан взял Лизу за руку.
—  Вот теперь я чувствую твое тепло. Ты хороший моло¬дой человек, — определила Лиза.
—  Да, неплохой.  Все девчонки в классе бегают.
—  От кого?
—  Да не от кого, а за кем.… За мной.
—  Я так понимаю, ты еще и хвастунишка, — заметила Лиза.
—  Если бы ты увидела меня, я тебе бы точно понравился.
—  Ты еще и зазнайка?
—  В наше смутное время по-другому никак нельзя.
—  Ты мне скажи, какая цель вашего визита в наше время?
—  Не знаю, — ответил Жан. — Мы ищем одну старую женщину с ры¬жими волосами и черными глазами. Она должна быть где-то здесь. Только она может нам помочь, чтобы мы для начала проявились, а потом вернулись в свое время.
—  А ты меня видишь, ангелочек? — спросила Лиза.
—  Я тебя вижу. Ты такая миленькая и хорошенькая. Дай поцелую.
— Ты знаешь, я, по-моему, где-то встречала такую жен¬щину, про которую ты говоришь.  Вот где только, не помню.
За дверями раздались шаги.
— Это папенька вернулся от Государя, — вздрогнула девушка и прижалась к Жану.
—  Не беспокойся, он меня не увидит. Он может только меня ощутить, если прикоснется или, не дай бог, наступит. Ты же чувству¬ешь сейчас меня? — Жан взял Лизу за руки и положил их себе на плечи. — Вот это я.
Руки Лизы стали ощупывать лицо и волосы молодого человека.
—  Странно как-то, я тебя не вижу, а ты — вот он, весь в моих руках. Ты, должно быть, молодой и стройный парень. Одежда на тебе, по-моему, какая-то тоже инте¬ресная.
—  Обычная. Джинсы, футболка и куртка, на ногах кроссовки.
—  Это что еще за одежда такая бесовая?
—  Такую в наше время носят. Бесы босяком бегают.
—  А платья такие, как у меня, ваши девушки носят?
—  Это уже в прошлом, их только в музеях можно увидеть.
—  Интересно.…А что это за джинсы такие?
—  Да обычные штаны, которым сноса нет.
—  И девушки благородные в них тоже ходят?
—  Ходят все подряд. В наше время носят то, что нравится.
—  Этого не может быть! Есть же какие-то правила светской жизни.
—  Ничего нет. Все равны перед судьбой, — заверил Жан.
—  А кто у вас сейчас там Государь?
—  У нас давно Государей и царей нет. У нас президенты.
—  Да, но государством кто-то же руководит?
—  Вот они и руководят. Правда, половина из них бестол¬ковых, но мы терпим. 
—  И ты терпишь?
— Лично мне все равно, кто там у власти. У меня своя жизнь и так почти каждый живущий в нашем времени, — коротко объяснил Жан.  — Хочешь, я тебя еще разок поцелую? — Жан обнял Лизу за пле¬чи, прижал к себе и коснулся ее нежных губ. — К сожалению, мне надо скоро улетать. У тебя здесь тоже небезопасно, — заметил он. — Меня там друзья дожидаются. Я хочу тебя по¬просить, если увидишь эту рыжую бабку, дай мне знать.
—  Ты больше не придешь? — удивилась Лиза и подошла к окну.
—  Если пригласишь, приду обязательно.
Лиза улыбнулась, ладонью погладила лицо Жана, чувствуя, как бьется его сердце и учащается дыхание.
—  Я обязательно приглашу, только как найти?
—  Да, это сложно, — вздохнул Жан.
— Приходи завтра, — предложила Лиза. — Останешься у меня. Предупреди только своих друзей, чтобы сюда не приходили и тебя не искали.
Удовлетворенный таким предложением, Жан прижал к себе Лизу и поцеловал в лобик.
—  Завтра в десять вечера, — сказал он.
—  Нет, позже. Увидишь, у меня окно будет распахнуто.

Далека в стороне от грандиозного строительства Ник с Ин за вечер построили шалаш и теперь вдвоем сидел у костра, молча поглядывая на огонь. По реке медленно плыли плоты с лесом с Березового острова, и молодые люди тоскливо поглядывали на это скучное зрелище.
Неожиданно из полумрака появился Жан.
— Ну, вас найти невозможно, не могли где-нибудь свой дом поставить ближе к народным массам.
—  О, явился. Старуху нашел? — спросила Ин и сразу оживилась.
—  Я вижу, вы здесь без меня скучаете. Какая может быть старуха среди ночи? Вот с дочерью князя Зотова познакомиться пришлось.
—  Все, Жана по девкам понесло. — Ник поднялся и подошел к берегу Невы. — Завтра в полночь Государь собирает большой совет и мне надо на нем обязательно присутствовать, — сообщил он. — Ты, Жан, должен остаться с Ин для безопасности.
— В таком случае мне тоже надо присутствовать на одном ответственном мероприятии, — отрапортовал Жан.
— Смотри, не вляпайся в историю, искатель приключений. Здесь полиции нет, где можно отмазать. У Государя законы суровые, сразу на кол. Я тебя снимать с него не буду, — предупредил Ник.
— Сам спрыгну, за меня беспокоиться не стоит. Все мы чем-то рискуем в жизни, но общее дело, прежде всего.
—  Выходит, что я остаюсь одна? — с сожалением вздохнула Ин.
— Главное не скучай. Поброди вдоль берега, может счастье и приплывет. Не стоит отчаиваться, — советовал возбужденный Жан.
—  Мне кажется, ты нам хочешь что-то сказать важное, — взгля¬нула с любопытством на Жана Ин. — Ты какой-то сегодня особенный.
—  Ничего особенного, — пожал плечами молодой человек. — Как можно в на¬шем положении возбуждаться? Надо эту рыжую бестию искать, вот я и прилагаю все усилия для поисков. Всю знать под¬ключил, кроме Государя, конечно.
—  Еще что скажешь? — не поверил Ник. — Князь Меньшиков тоже тобой озадачен?
— До него дело пока тоже не дошло, но думаю, надо и с ним поговорить.
— Как ты можешь, Жан, все превращать в шутку? — Ин немного занервничала. — Дело очень серьезное, а ты тут всякую чушь несешь.
—  Когда же мы, наконец, проявимся в этом мире? — не¬годовал Ник. — Надоело мне у всех под ногами путаться.
— Зато у Петра Алексеевича без приглашения быва¬ешь. Кто так еще сможет? — Жан взглянул в сторону дома Зотовых. — Меня тут княжеская дочка к рукам прибрала, не могу ей ни в чем отказать. За ангела принимает. 
—  Ну, разговорился, — остановила его Ин. — Лучше быть видимым человеком, чем мнимым ангелом.
Жан пожал плечами и загадочно улыбнулся.


                Глава 6

        С узелком в руках, Люсия Петровна поднялась по ступенькам дома Зотовых и перевела дыхание.  На пороге свою тетушку встретила радостная Лиза.
—  Давно вы к нам не заезжали, — радовалась племянница. — Я так по вас скучала.
—  Дела дорогая Лизочка, дела. Отец все при Государе трудится, а ты хорошеешь. Я к вам ненадолго, с матерью твоей повидаться хочу и обратно в свое имение.
—  Проходите в дом. У меня к вам, тетушка, будет тайный разговор.
Лиза усадила Люсию Петровну в кресло в своей комнате, и плотно закрыв дверь, расположилась перед ней на полу.
—  Ну, рассказывай свою тайну, пока родителей дома нет.
—  Скажите мне тетушка, может ли быть такое, чтобы появился ангел неизвестно откуда, говорил на нашем языке, целовался и обнимался?
—  Бог с тобой племянница, такого быть не может, — замахала руками Люсия Петровна. — А что тебя это так заинтересовало?
—  Вчера ко мне именно такой ангелочек и явился. Я видеть его не могу, но он, по-моему, прекрасное создание. Целуется по-особенному, знает все о будущем. Он обещал на днях ко мне еще прилететь.
—  Я поняла, про какого ангелочка ты говоришь. — Люсия Петровна вскочила с кресла. — Это не ангелочек, а моя роковая ошибка.
—  Тетушка, что с вами?
—  На днях я побывала в том самом будущем, там ничего хорошего нет. Ты же знаешь мое расположение к Государю, Петру Алексеевичу. Я хочу ему помочь с рабочей силой, чтобы он быстрее закончил строительство своей крепости. Ему нужны умные, молодые и сильные люди.  Мое появление в том будущем связано с тем, чтобы на время привлечь дополнительную рабочую силу ему в помощь. В поезде, где я ехала было множество солдат, которых я хотела направить в наше время, но произошел сбой в моем сознании. Вызванный мною огненный шар отреагировал только на тех, кто был со мной рядом в вагоне. Это не те ли, как ты говоришь, ангелочка?
—  Я знакома только с одним. Его зовут Жаном.
—  Какая же я дура, что совершила такую ошибку! Я немедленно ее исправлю. — Люсия Петровна нервно теребила в руках снятый с головы платок. Ее рыжие волосы падала на глаза, и она их постоянно поправляла. — Я поняла, о ком ты мне пытаешься рассказать.
—  Вы обладаете такими замечательными способностями? Я об этом даже и не знала, — обрадовалась Лиза и взяла тетушку за руки. — Вы мне потом о них расскажете подробнее?
—  И у тебя есть такие способности, но их надо развивать. Они даны мне Всевышним и перешли к тебе по наследству. Вот подрастешь, и я посвящу тебя в эту тайну. Только никому ни слова. А с этими ангелочками не связывайся. Это совсем не то, что ты думаешь.
—  Мне кажется, что тот, который ко мне явился, очень милый, хотя я его и не видела ни разу, его голос молодой и прекрасный. У него нежные губы и, я думаю, он и сам представляет собой нечто великолепное.
— Выбрось его немедленно из головы. Я одного из них недавно видела, значит, они здесь все.  Я исправлю свою ошибку в ближайшие же дни, обещаю.
— Тетушка, может не стоит спешить. Пусть еще побудут немного в нашем времени. Мне интересно с ними пообщаться.  Я вас очень прошу.
— Толку от них никакого, но если ты так хочешь...  Государю они помехой не станут, пусть поболтаются в нашем времени и узнают, с чего все начиналось.
Лиза любовно обняла Люсию Петровну и положила свою голову ей на колени.
—  Тетушка, я вас обожаю!

Поздним вечером Жан снова появился у дома князя Зотова и тихо постучал Лизе в окно.
—  Это снова я, к тебе можно?
—  Это ты, мой ангел-хранитель?
—  А кто же еще, конечно я. Кто может в столь поздний час бродить по незнакомым местам?
Лиза подбежала к окну и попыталась найти Жана по голосу.
—  Тогда залетай ко мне. Я тебе сейчас открою форточку.
—  Ты не против, если я залезу к тебе через окно, как в прошлый раз?
Лиза послушно распахнула окно и прижалась к стене.
—  Конечно, нет. Как тебе будет угодно. Через окно так через окно. Ты уже здесь?
— Да подожди ты, ногой зацепился за горшок с цветами. Понаставили тут, что попало, не так-то и просто даже самому отъявленному ангелу к тебе пробраться.
—  Как я тебя ждала. Присаживайся к столу, вино будешь?
Лиза разлила в два стакана вино и немного отпила.
—  Пей, вкусное. Государь его очень любит.
Жан залпом осушил стакан и одобрил вкус Петра Алексеевича.  Он взял за руку Лизу и почувствовал ее взволнованное состояние.
—  Ты вся горишь, — заметил он. — Не заболела?
—  Это все из-за тебя. Мое сердце колотится все сильнее и сильнее, с каждым твоим прикосновением. Ты сегодня останешься?
— А ты представляешь наше расхождение в возрасте? Ты старше меня так лет на триста, как минимум.
—  Дурачок! Ты хочешь сказать, что я, по сравнению с тобой, уже мумия? К чему не нужные разговоры…
Жан рассмеялся, встал у нее за спиной, обнял и поцеловал в ушко.
—  Когда я тебя целую, у меня все начинает дрожать, и я теряю над собой контроль, — шепотом признался Жан.
—  Лучше мне быть с желанным ангелом, чем с этим ничтожеством, которого мне сватает Петр Алексеевич, — призналась Лиза.
—  Исправим положение, не волнуйся, — решительно заявил Жан. — Но, Лиза, ты меня ведь никогда не видела, вижу только я тебя. Может тебе пока не стоит от государева протеже отказываться.
—  Я тебя чувствую и мне этого достаточно. Твое нежное лицо, твои сладкие губки… — Лиза потушила свечу на столе, и в комнате воца¬рился полумрак. — Иди ко мне, — прошептала она и увиде¬ла, как на кресло упала его одежда.
Одаривая девушку жаркими и сладостными поце¬луями, Жан снял с нее длинную шелковую рубаш¬ку и прижал к себе.
—  Вот теперь я чувствую твое горячее и трепещущее тело, — шептала Лиза, обнимая Жана. — Ты, наверное, та¬кой милый и прекрасный?

Утром Лиза проснулась рано.
Она взглянула на вещи Жана, затем на подушку у стены, провела по его груди и животу своей нежной ладонью, по¬чувствовав, как Жан остановил ее движение руки на своем теле. Потом он отпустил ее руку и стал ласкать ей грудь.
—  Ты хороший, — шептала Лиза. — Жаль одно, что ты скоро можешь исчезнуть. — Она целовала его тело, ла¬ская руками его бедра. — Забери меня с собой в свой мир. Я тебе буду верной на всю жизнь, — не успокаивалась девушка.
Жан молчал, прижимая к себе трепещущее тело, и тяжело вздыхал.
—  Я не знал, что в эти времена были такие прекрасные девчонки, как ты, — признался он.
—  Они были всегда там, где были и такие же прекрасные молодые люди, как ты, — ответила Лиза.
—  Скоро мне надо будет уходить, — спохватился Жан. — Ты мою просьбу не забыла?
—  Это ты про рыжую?
—  Да, про нее самую, заразу.
—  Я все помню. Когда еще придешь?
—  Я дам тебе знать.
Жан стал быстро собираться.
—  Я без тебя долго не смогу, приходи скорее, — захныкала Лиза.
Жан снова выбрался через окно и чуть не сбил с ног Ин и Ника.
—  Вы что тут болтаетесь? — перепугался Жан.
—  Мы нашли эту рыжую бабку, — сообщила радостная Ин.
—  Да ладно.… И где?
—  Она вчера входила в этот дом.
—  Это дом князя Зотова, — сообщил Жан.
— А ты что там делал? — Ник вопросительно и с подозрением посмотрел на друга.
—   Долго рассказывать, пойдемте отсюда, — Жан отвел их в сторону.
—  Может, вы ошиблись?
—  Не может быть. Старуха прошла мимо нас, остановилась и сказала, что поезд на Питер уедет скоро. Только тогда, в начале восемнадцатого века, еще не строили желез¬ную дорогу.
—  И что, нам еще лет сто пятьдесят здесь торчать? — насторожился Жан.
—  Нет, самое главное, что это она и есть, раз так ска¬зала, — ответил Ник. — Надо выходить на нее. А зашла она именно в этот дом, и больше мы ее не видели. У тебя здесь кто-то есть?
—  Подружка, — растерялся Жан. — Что, не видишь, в окна лазаю?
—  Порядочные люди дверьми пользуются, — заметила Ин.
—  А любовники в окна, — добавил Ник.
—  Ох, и умные вы все. Прошу в мою личную жизнь не лезть. Может, я хочу незабываемый след в этом времени оставить?
—  Ты оставишь — это точно.
—  Видишь, Ин, парень времени зря не теряет, — сказал Ник.  — Тебе сегодня же надо узнать у своей подружки про эту старуху. И чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше. Надоело нам бол¬таться в этих краях. Жан, на тебя вся надежда.
—  Я, например, еще бы задержался на некоторое время, — возразил Жан.
—  Вот ты можешь остаться, а нам пора по домам.
—  Я представляю, сколько он тут наследит, — улыбну¬лась Ин. — Может, еще и бордель откроешь?
—  Я в коммерции профан. Идите к берегу, я там вас найду, — сказал Жан и взглянул на окна дома князя Зотова.

На берегу Невы Ин и Ник сидели молча, не отрывая своего взгляда от водной глади.
—  У вас поминки или поссорились?  На вас лица нет. — Нарушил молчание Жан.
—  Что узнал? — спросил нетерпеливый Ник.
—  Лиза сказала, что женщина с рыжими волосами и черными глазами приходится родной сестрой ее отцу, но утром она уезжает в Новгород, в свое имение.
—  И где нам ее теперь искать? — расстроилась Ин. — Ты узнал, когда она приедет снова?
—  Она часто сюда приезжает. Я постараюсь узнать все подробности, но для этого мне надо жертвовать собой. В конце месяца обещала вернуться.
—  Так.… Какое сегодня число? — спросил Ник, потом спо-хватился. — Ах, да, у них же по-другому ведется исчисление.
—  Неделя осталась до конца месяца, — подсказала Ин.
—  Сегодня вечером мне надо в государев домик на тайное совещание, — предупредил Ник.
—  Я с тобой, — пытался напроситься Жан.
—  Нет, милый ангелочек, туда я пойду один.
— В таком случае я пойду к Лизе. Мне кажется, что еще не все подробности у нее разузнал о таинственной старушки.


                Глава 7

Ночь из-за дождевых туч была особенно темной, и к тому же накрапывал мелкий дождь, желая перейти в настоящий ливень. Казалось, что в последнее время дожди не покидали берега Невы. Рабочий люд не бросал работу ни на минуту. Если одни отдыхали, то тут же их меняли другие. Кругом горели костры, и было постоянное движение. Стены крепости заметно поднимались, и это радовало Государя. Он был доволен ходом работ, но шведы со стороны Балтики его приводили в негодование. Чтобы не нарушать графики и темп работ по строительству крепости, Петр Алексеевич решил сегодня ночью собрать приближенных своих князей и о многом поговорить, что требовало немедленного обсуждения.
В государев домик уже вошли князья Гагарин, Зотов и адмирал Некрасов. Ник вертится около князя Меньшикова, который давал указания лакею по поводу своей лошади.  Он похлопал ее по крупу, огляделся и приказал особенно за ней приглядывать.
—  Если я заподозрю, что на мою лошадь кто-то косо посмотрел, беды тебе не миновать, — предупредил князь.
—  А как же ваше величество об этом узнает? — рассмеялся молодой лакей.
—  Она мне все рассказывает, так что не отходи от нее ни на шаг.
—  Мне-то смотреть на нее можно? — удивился лакей.
— Можешь, но только одним глазком. Нечего не мою красавицу таращится.
Князь вошел в дом и Ник шмыгнул следом за ним, заняв место у раскрытого окна. В комнате, как всегда, было накурено и Нику с трудом дышалось от ядреного царского табака.
—  Ну, что господа, садитесь. Разговор будет у нас долгим, поэтому я вас и собрал ночью, чтобы ваше отсутствие не отражалось на работе по строительству крепости. У меня очень важный разговор. Город строится — это хорошо, больше усердия! Мне крепость во, как нужна. Следом начинаем строить верфи и корабли на них. — Государь направляется к окну и Ник поспешил прижаться к стене, морщась от табачного запаха. Сейчас Государь смотрел прямо на молодого человека, и он тревожно взглянул на двери, но Петр Алексеевич возвратился к столу и склонился над картой. — Шведы обнаглели, наседают, чинят беспредел на Балтике. У нас одна беда, специалистов в военном деле не хватает. Те, кто еще учится за границей, не скоро прибудут, а война уже не за горами.
Неожиданно Государь поднял голову, взглянул на распахнутое окно и заметил темный силуэт незнакомца.
— Это что еще такое, — в бешенстве закричал он.  — Чей будешь, холоп?
Князь Гагарин поднял подсвечник, чтобы лучше разглядеть незваного гостя. Князь Зотов вздрогнул от внезапного негодования Государя и отошел к двери, закрыв ее своим широким телом. 
—  Как попал сюда, через окно? — свирепел Государь.
Ник растерянно прижался к стене, пытаясь понять, что произошло.
—  Я попал сюда случайно, — задрожал его голос. Ник понял, что по неизвестной причине стал видимым.
— Государь, да ты посмотри на его одежду, явно иностранец. Иностранный шпион. Я таких за бугром повидал немало, — зашептал князь Меньшиков Государю на ухо.
Петр Алексеевич, со свечой в руках подошел к Нику, пытаясь его хорошенько разглядеть.
—  Кем послан, мерзавец? Ненашенский ты, сразу видно. Лазутчик и проник сюда, чтобы разведать мои планы, не так ли? Александр Данилович, ну-ка развяжи ему язык, у тебя и не такие заговаривали. — Государь прищурил глаза.
—  Точно швед.  Ах ты, гад, совсем обнаглел. Уже в царскую избу без стука входить посмел. Мало вас там, на море тонет, так вы уже и на суше нам покоя не даете. — Меньшиков с Государем прижали Ника к стене.
—  Вздернуть его прилюдно. Пусть все видят, как Государь с врагами обходиться. Отвечай мне все и вся, чей и кем послан, негодник!
— Я из будущего ваше превосходительство, — залепетал перепуганный Ник. — Так получилось, что мы случайно оказались здесь, в вашем времени. — Ник взглянул на висящее, на стене зеркало и с ужасом увидел свое изображение.
—  Сколько здесь вас таких, — начинал расходиться Государь. — Всех на чистую воду выведу.
—  Я из будущего, поверьте мне.
—  Из какого века, только не ври мне, ох, не ври.
—  С двадцать первого, Государь.
Князья громко рассмеялись.
—  Об этом расскажешь, когда будешь трепыхаться на мачте. Нечего Государю голову морочить своими сказками. Что будем делать Петр Алексеевич, вешаем? — Князь Меньшиков был в полной решимости расправиться с незнакомцем хоть сейчас.
—  А одежа… Что на тебе за одежа? Государь, такие тряпки шведы никогда не носили. Это я могу утверждать точно, — заметил князь Зотов.
—  Тогда откуда здесь взялся этот тип?
— Да не шпион я вовсе. Так получилось, что волею судьбы мы оказались в восемнадцатом веке, — взмолился Ник.
—  А почему «мы»? Вас сколько здесь еще таких находится? Вот бы мне так поездить по временам взад да вперед, — произнес удивленный князь Гагарин.
—  Нас трое.
—  И все из будущего? Ну-ка иди сюда, паршивец. — Государь подвел Ника к столу, где лежала карта. — Рассказывай.
—  Что рассказывать? — растерялся Ник.
—  Если ты из будущего, то должен знать, что я задумал. Вот тебе план города, которого еще нет. Рассказывай, что и где будет построено.
Ник, насторожено взглянул на князей, медленно подошел к столу и взглянул на исчерканный вдоль и поперек большой лист бумаги.
—  Ничего не понимаю, —  прошептал он.
— Так откуда тебе понять, если ты шпион. Нечего мне голову морочить, а то он из будущего, — заключил Государь. — Повесить его!
—  Петропавловская крепость будет на Заячьем острове, — понесло Ника. — Напротив, через Неву будет построен Зимний дворец, недалеко Адмиралтейство. Здесь будет стоять Исаакиевский собор. — Ник уверенно ткнул пальцем в лист бумаги. — А на берегу Невы возвышаться памятник.
—  Неужели мне? — рассмеялся князь Меньшиков.
—  Государю. Памятник будет подарком от вашей жены Екатерины.
Петр вскочил с табуретки и, схватив Ника за ворот, начал трясти. 
—  Никогда такого не будет, ты меня слышишь? Никогда.
—  Как же не будет, когда это все уже есть.
—  Да ты, молодой человек, выгляни в окно. Там только крепость закладывается, а ты тут уже нафантазировал целый огород, — не переставая смеяться, сказал князь Зотов.
— Откуда тебе все это известно? Кое-что совпадает с моими мыслями, господа. Ты что, ясновидящий? — Государь стал нервно прохаживаться по комнате и дымить трубкой.
—  Я нормальный, просто из другого времени, я же вам говорил, — пожал плечами Ник.
—  Где еще двое твоих подельников, признавайся? Если сам найду, будет несдобровать всем, — требовал князь Меньшиков.
— Они ищут одну старуху, которая посодействовала нашему появлению в вашем времени. Нам бы обратно надо, к своим, домой.
—  А величать вас как будет? Или тоже секрет? — поинтересовался Государь.
—  Меня зовут Ником, а еще есть Жан и Ин.
—  Точно шпионы. У них и имена ненашенские. — Князь Меньшиков тоже вскочил с места. — Вот вы, братцы и попались. Ну, я вам устрою прощальную ночь.
—  Да подожди ты, Александр Данилович, — остановил пыл князя Государь. — Это что, в вашем веке такие имена дают?
—  Это для кратности.
—  А как тогда меня будут величать в вашем времени?
—  Наверное, Пит, — прошептал Ник.
—  Видно хорошие у вас времена, только я не верю ни одному твоему слову.
—  Так закрой его в тюрьме, Государь, пока остальных не отловим, а потом всех разом и вздернем. Чего лишний раз народ собирать, — посоветовал князь Меньшиков.
— Отпустить его, пусть идет и возвращается со своими пришельцами, — неожиданно изменил Государь свое решение. — Что-то в них, по-моему, есть интересное. Да смотрите мне не потеряйтесь, мои люди разом вас отыщут. Вот тогда, висеть вам, всем троим, на ветру, для смеху народного.


                Глава 8

Давно догорела свеча на столе в комнате Лизы и за окном сквозь тучи промелькнули, первые утренние лучи солнца. Жан открыл глаза, лежит и внимательно изучает милое личико спящей девушки.  Ее волосы разбросаны на подушке, а длинные ресницы слегка подергиваются.  Неожиданно за дверями послышались шаги, и Лиза открыла глаза. Она в ужасе увидела лежащего рядом с собой молодого человека, вскочила, прикрывая свою наготу простынею и, забилась в углу комнаты.
—  Ты кто такой? Откуда ты взялся в моей постели? — задрожал ее голос.
Ничего не понимая, Жан тоже вскочил, в растерянности схватил свои вещи и стал торопливо их одевать.
—   Я же твой ангел-хранитель, ты что, Лиза?
—  Какой еще ангел? Ты сумасшедший! Почему я тебя сейчас вижу?
Жан на одной ноге допрыгал до зеркала, что висело на стене, и с удивлением обнаружил свое изображение. Он запутался в джинсах и рухнул на пол.
—  Свершилось! Ура, свершилось! — закричал он на всю комнату.
—  Тихо, ты чего кричишь? Что свершилось? Кто тебе позволил тайно пробраться в мои покои? Я сейчас охрану позову.
— Ты же сама вчера мне позволила остаться, — пытался объяснить Жан.
Лиза прислушалась к шорохам за дверью, приложила палец к губам, чтобы Жан не говорил громко, и поспешила надеть ночную рубашку.
— Кажется, папенька вернулся с ночного совещания от Государя. Одевайся немедленно, и чтобы я тебе больше не видела. Ты мне всю жизнь испортил. Что мне теперь делать, как людям в глаза смотреть?
Жан быстро оделся и подбежал к двери.
—  Нет, туда нельзя, — замахала руками Лиза. —  Если ты тот, кто приходил ко мне вчера, значит, должен знать, как здесь оказался.
Жан с разбега выпрыгнул в окно, зацепив ногой горшок с цветком, который упал на пол и разлетелся на куски. Через мгновение его голова снова появилась в окне.
—  Мы еще встретимся?
—  Может быть, но сейчас убирайся и немедленно. Вот возьми камзол, штаны и накидку с сапогами. В твоем одеянии опасно ходить по нашим местам.  О, боже, что же такое происходит? Я с ума сойду с этими событиями.

Князь Зотов сидел за столом в гостиной в ожидании завтрака. Вид у него был не только усталый после ночного совещания у Государя, но и озабоченный.
По левую сторону князя, как обычно, села его дочь Лиза, по правую —  жена.  Прислужница накрывала стол к завтраку, расставляя приборы.
— Сегодня на тайном совещании у Государя произошло что-то невероятное, — сообщил князь последнюю новость. — Это уму непостижимо, но к нему в дом проник шпион!
— Что же все-таки произошло? У Государя не может быть случайностей, — возразила жена и все свое внимание обратила к мужу.
— Ой, как интересно, — оживилась Лиза. — Папенька, расскажите подробнее.
—  Никто толком не понял, что произошло, — продолжил князь, — но получилось так, что о секретном разговоре слышал какой-то незнакомец, который утверждал, что сам из какого-то будущего.
—  И никто этого не заметил? — Лиза была в восторге. — Неужели такое бывает?
— Заметил его Государь в самый разгар тайной беседы. Этот молодой человек обнаружился неожиданно, и мы все пришли в недоумение, откуда?
—  Неожиданно, это как? Неужели его с самого начала никто не видел? Вроде дом у Государя небольшой и охраняется лучше других, — удивилась жена.
Услышав рассказ отца и, вспомнив, что произошло утром, Лиза мгновенно поменялась в лице.
—  Ну, а дальше-то чего, дальше?
—  Интересно и то, что этот лазутчик был одет совсем не в наши одежды, а это лишний раз подтверждает принадлежность его не к русскому роду.
—  А что Государь? — настороженно спросила жена.
—  Сначала Петр Алексеевич приказал его повесить, но, когда тот стал рассказывать о его планах, что и где он наметил построить, тут он смиловался и очень удивился его осведомленности.
—  Прямо так и рассказал о планах Государя? — удивлялась жена.
— Да. Один в один. Государь подвел его к карте, на которой практически еще ничего нет, и спросил, что и где будет находиться. Какие строения, дома, где верфи... Так этот пришелиц рассказал все точь-в-точь. У всех удивления не было предела.
Лиза вскочила с места и в растерянности посмотрела на родителей.
—  Папенька, маменька, можно я вас оставлю ненадолго?
Она вбежала в свою комнату, упала на кровать и разрыдалась.
— Неужели это правда? — сквозь слезы зашептала она. — Значит, мой ангелочек тоже из этой компании. То, что произошло сегодня утром, меня чуть не свело с ума. Этот Жан был прав. Он не из нашего времени. — Лиза вдохнула запах подушки, на которой спал молодой человек, и зашептала молитву, глядя на распахнутое окно. По ее щекам побежали слезы.


                Глава 9

Прохладное утро пробрало Ника и Ин до костей: они прижались друг к другу, сидя на бревне и тоскливо наблюдали за рабочими, которые не останавливают строительство ни на минуту. Внешний вид молодых людей бросался в глаза каждому, кто их видел, и они с тревогой озирались по сторонам. Проходящие мимо дамы с интересом на них поглядывали и тут же обсуждали их одежды. Мужчины же усмехались и с удивлением бросали в их сторону недоуменные взгляды.
Ин заметно нервничала в ожидании Жана, который обещал рано утром вернуться. Ник обнял девушку, чтобы она хоть немного согрелась и, тоже с надеждой всматривался в каждого человека.
—  Где его носит, ума не приложу, — шепчет Ник.
—  Может с ним что-то случилось? — путалась в догадках Ин. — Наше теперешнее положение бросается в глаза абсолютно каждому. Ты не можешь себе представить, я сижу вот на этом месте и дожидаюсь вас. Смотрю, на меня мчится всадник, и я вскакиваю на ноги. Лошадь на дыбы, а всадник летит на землю и кричит, что я тут расселась на дороге. Сначала я ничего не поняла, а потом дошло, что он меня оказывается, видит. Я до того растерялась и перепугалась, что слова не могу вымолвить. Всадник поднялся, отряхнулся и снова вскочил в седло, несколько раз оглянулся на меня, как на какое-то приведение и ускакал.
—  Да, положение у нас не из лучших. Я у Государя подорвался, даже как-то неудобно получилось, ты чуть под лошадь не попала, а этот, самый умный, до сих пор о себе не дает знать. Неужели с ним ничего не произошло, как с нами?
Из толпы работающих мужиков появился разодетый в барские одежды, Жан.
— Чего сидим, бездельничаем? Народ трудится, а вы тут груши околачиваете. Сейчас распоряжусь, и будете у меня сваи вбивать по очереди.
— Жан, неужели это ты! — обрадовалась Ин и вскочила с бревна, принялась обнимать молодого человека. — Кто тебя так приодел? Тебя и не узнать.
Ник такой неожиданности тоже удивился, даже раскрыл рот и несколько раз обошел вокруг ряженого друга, разглядывая его со всех сторон.
—  Вроде у Государя не был, а как выглядит.
—  Руками меня не трогать. Я почти уже князь, — гордо заявил Жан. 
—  Тебя, зачем посылали в дом Зотовых?
— Зато я все успел. И отдохнул, и вещички кое-какие приобрел. Я время зря не трачу, как некоторые. Это вы тут шарахаетесь неизвестно в чем. На вас все глаза лупят, а я выгляжу в соответствии настоящего времени. 
—  Мы тебя искали. Какие новости?
Жан присел рядом и потер ладонью лоб.
—  Ужасные новости. Значит, сплю я с князевой дочкой после бурной ночи, а утром она меня обнаруживает в проявленном виде. Шухер был самый настоящий. Еле свои трусы нашел.
— Хватит заливать, тоже мне любовник нашелся. Ври да не зарывайся. Вот Ника, когда обнаружил Государь в своем доме, так чуть на мачте не вздернул.
—  Каждому свое место в жизни судьба приготовила, а если серьезно, вам тоже надо приодеться. Слишком много посторонних и непонимающих взглядов в вашу сторону. Сглазить могут.
— Сегодня нас Государь к себе ждет. Будет разговор, — сообщил Ник.
— Что ты ему там уже успел наговорить? — насторожился Жан. — Может он специально всех собирает, чтобы одним разом с нами покончить. Что-то нет у меня большого желания туда идти. Да и ветер холодный, я могу простыть.
— Государь пришлет за нами посыльного, и мы должны будем появиться у него незамедлительно. Жан, это тебе не в школу опаздывать, у Государя все делается по времени и точно, — пояснил Ник. — У него не забалуешь.
—  Я не пойду, — категорически заявил Жан. — Лучше я вас здесь подожду, в шалаше.  Кто-то же должен потом вас с виселицы снимать.

Поднимая пыль, на коне примчался всадник и остановился у того места, где сидели молодые люди и вели между собой разговор.
—  Ну, вас не найти, господа, весь берег объездил, а вы тут рядом. Государь требует срочно всех к себе.
Все трое с тревогой в глазах переглянулись. Жан начал стягивать с себя барскую одежду, чтобы не отличаться от остальных.
—  Другого времени Государь выбрать не мог? — ворчал Жан. — С самого утра по гостям ходить я лично не приучен, плохая примета.
—  Петр Алексеевич срочно велел быть.
— Да идем, идем. Не пойму, куда такая спешка? У нас еще уйма времени.

У входа в домик Государя стоят два молодых стражника. Заметив незнакомцев в странном одеянии, они вытаращили глаза и растеряно переглянулись.
—  Брысь с дороги, видите, делегация к Государю пожаловала, — строго сказал Жан. — Ник, заходи первым, ты уже каким-то образом знаком с Государем, тебе нас и представлять. — Жан повернулся к стражнику. — А ты чего глаза вылупил? Смотри, лопнуть могут.

В небольшой прокуренной комнате на столе горят несколько свечей, в дальнем углу сидит князь Меньшиков и листает какие-то бумаги.
—  А, прибыли пришельцы. Как же я вас раньше-то не разоблачил.
— Это и к лучшему. Висеть на виселице по вашему велению мне лично не очень хочется, да и остальным тоже, погода не та, — ответил Жан.
Князь Меньшиков поднялся и подошел к молодым людям, которые остановились у порога и переминаются с ноги на ногу.
—  Так это и есть твои товарищи-бояре, из будущего? Давай, знакомь, —  сказал князь, всматриваясь в лица каждого.
—  Это не бояре, а просто товарищи, — поправил Ник.
—  Товарищи, говоришь? У меня с детства тоже есть один товарищ, и я им горжусь. Можете отгадать кто это таков, если вы из будущего?
—  Петр Алексеевич, кто же еще, — равнодушно ответил Жан. — Вы вместе с самого детства дружите. Еще по садам вместе лазали за яблоками, да от собак палками отбивались.
—  Тебе откуда это знать? — неожиданно прогремел голос Государя за спинами молодых людей.
—  По истории проходили в школе, там все написано, — вздрогнула Ин.
— Вот видишь, князь, великое дело эта школа. Выстрою город, обязательно ребятишек буду учить. Грамотные все должны быть, тогда и Россия сильна будет. — Государь прошел к столу и пригласил молодых людей присесть. — Ну-ка расскажи, что еще там твоя история пишет про меня?
—  Пишут много, только некогда все читать. Дела, Государь, есть и поважнее, —  оживился Жан.
—  Например?
—  Нам бы выбраться отсюда да в родные пенаты. Этого я очень хочу. Мы все этого хотим. — Жан сделал жалобное лицо.
— Я смотрю ты слишком грамотный. Ну-ка расскажи, сколько кораблей у шведов и германцев?
— Этот вопрос не ко мне, — сразу открестился Жан и взглянул на Ин и Ника. — Это они знают, они студенты.
—  Откуда я знаю? — Ин пожала плечами.
—  Вот видишь, не знаете и не можете этого знать. Я и сам не знаю, — согласился Государь. — Знаю только одно, что врагов надо уничтожать, чтобы навсегда забыли о Балтике.  Да, наградил же меня бог вами в самый неудачный момент. Кругом столько работы, шведы наседают, а тут еще и вы. А что у вас за одежа какая-то непонятная? Срамота, да и только. Это такую-то у вас там носят? Князь, где мой портной?  Давай его сюда.
Меньшиков поднялся из-за стола и безоговорочно вышел из комнаты.
—  Сейчас придет мой человек, обмеряет вас и пошьет нормальную одежу, и чтобы я вас в такой срамоте больше не видел. А учились вы где? Какими ремеслами владеете?
—  Я учусь в институте, — сразу признался Ник.
— Что-то я слышал про такую школу за границей. В какой стране учишься?
—  В России, Государь. В нашем городе много институтов.
—  Да ладно! Неужели такое будет? — засмеялся Государь.
—  Будет обязательно. Пять лет, и ты специалист.
— Сколько, сколько? Пять лет? — Государь от удивления даже привстал. —  Да у вас, что там все с ума посходили? Где это видано, чтобы человек учился пять лет? У меня за полгода специалисты получаются.
—  Это что, Петр Алексеевич. Вот чтобы в этот институт попасть, надо еще одиннадцать лет в школе отмучиться, — добавил Жан.
—  Брешешь!
— Точно говорю, пусть мой язык отсохнет. Я уже десятый год эту чертову лямку тяну, сил моих больше нет и помочь никто не может.
—  Одиннадцать лет! А когда же Отечеству служить?
—  Это уж ближе к старости, — вздохнул Жан.
—  Да, повезло вам, что вы попали в мое время. Я из вас в два счета специалистов сделаю. Думаю, вы возвращаться не собираетесь? Делать вам там нечего, в вашем времени, а люди вы способные, сразу вижу. Особенно вон тот. — Государь указал пальцем на Жана.
В комнату вошел князь Меньшиков со стариком-портным.
—  Слушай мой приказ, старик. Этих трех молодцов одеть наилучшим образом. Материю взять из моих запасов. Как скажут, так и шить. А вы смотрите мне, не начудите. Сам работу принимать буду. Можешь идти и дожидайся их появления. Ну, что, господа, такое дело надо обмыть, так, по-моему, в народе говорят. К нам не часто такие гости являются. — Государь громко хлопнул в ладоши, и девушка занесла в комнату большой кувшин с вином, разнос с фруктами и кружки. — Хрусталем не богат, поэтому все по-простому. Разливай, князь.
Меньшиков залпом выпил стакан вина и обратился к сидящему рядом Жану.
—  А ты шустрый парень, как я посмотрю. Драться-то умеешь?
—  А то. С детства за независимость бьюсь, — отчеканил Жан. — Нам бы временное жилье, князь. Тут мои друзья смастерили шалаш, да боязно в нем жить, раздавить могут какие-нибудь всадники.
—  Смотри ты, какой боевой, — удивился князь Меньшиков.
—  Вот и у меня тоже есть драчуны, — рассмеялся Государь, — так я их всех со шведами воевать отправляю. Пущай там лупят врагов, а не своих. А насчет жилья, это вы заметили правильно. К вечеру решим вопрос. Князю Зотову указание дам. Пусть шевелит¬ся и думает.
Услышав фамилию «Зотов», Жан вздрогнул и слегка покраснел. Он незамедлительно встал и снова обра¬тился к Государю:
— Предлагаю выпить за государство Российское. За Го¬сударя и славный город, который вырастет здесь в скором будущем.
Ник незаметно толкнул Жана локтем в бок, чтобы тот, заткнулся.
Жан стоял с кружкой в руках и смотрел на остальных. Пришлось встать всем.
—  За Россию! — сказал Государь.
—  За Россию!
Государь вытер усы и подошел к Жану.
—  Будешь моим оратором, хорошо языком метешь. — Он хлопнул Жана по плечу, да так сильно, что тот рухнул на скамейку.
—  Больше не задерживаю. С жильем решим, вас найдут.
Все трое поклонились Государю, князю Меньшикову и вышли.
—  Ты, академик! — набросился на Жана Ник. — С твои¬ми тостами тут сопьешься. Ты бы лучше язык придержал. Если хочешь выпить сам, так попроси у Государя, а Россией нечего прикрываться. Вот возьми лучше этого князя Зотова на себя, ты же ему скоро вроде как зятем станешь.
—  Сам знаю, что мне делать, — возразил Жан. — Ин, а тебя Государь за парня принял, ты заметила? Несправедливо как-то.
— Соблюдаем конспирацию, — прошептал Ник. — Раз Госу¬дарю представили Ин в мужском обличии, значит, тому и быть.
— Может, пойдем погуляем вдоль реки? — предложила Ин. — Хватит вам рассуждать, кто за кого принял.
— Типа засветимся, что ли? — догадался Жан. — Чтобы окружающие при¬выкли к нашим личностям?
—  Я слышал, что Государь где-то на Балтике со шведа¬ми уже воюет, попрошусь на корабль, — сказал Ник. — Раз уж так все получается, надо долг родине сполна отдать. Когда там эту старуху найдем, неизвестно, а без дела сидеть скучно.
—  Это ж как мы тебя домой-то повезем? — спросил Жан.
—  В смысле?
— Ну, тебя же там обязательно убьют. Ты кроме рюкзака с тетрадками ничего в жизни-то и не видел. Какой из тебя вояка? А твое бездыханное тело домой потом переть в такую даль я лично, не согласен. Представляешь, расстояние в триста лет!
—  Жан, ты меня начинаешь доставать, — схватил Ник друга за ворот. — Твой язык до хорошего не доведет.
—  Хватит вам ругаться ни о чем, — остановила их Ин. — Смотрите лучше, корабли по Неве идут.
—  Вот туда бы попасть, — мечтательно произнес Ник. — Никогда в море не ходил.
— Это тебе к Государю надо. Он быстро устроит, будешь веслами махать, как в древние времена, — смеялся Жан.
Молодые люди ушли далеко вдоль берега, осматривая мест¬ность.
— Когда-нибудь здесь будут разводные мосты. На той стороне — Зимний дворец выстроят. Здесь центр города, — мечтательно произнесла Ин.
Их обогнали несколько всадников. Увидев молодых людей в странной одежде, они остановились.
—  Чьи будете? — спросил один из них.
—  Государевы послы, — сходу нашелся Жан.
— Что-то я таких не видел, — засомневался другой. — Может, свяжем да князю Меньшикову доставим?
—  Свяжи, свяжи, а когда тебя будут пороть за содеян¬ное, я лично приму в этом участие, — стал расходиться Жан.
—  Жан, что с тобой случилось? — удивилась Ин.
—  В эпоху вживаюсь. Вот тогда-то я на твоей заднице душу отведу. Веревка с собой или принести?
Всадники были в замешательстве.
—  Скачите, милые от греха подальше, — уже вдогонку крикнул Жан.
—  Слушай, тебе надо было жить именно в эти време¬на, — заметил Ник. — У тебя здорово получается.
Жан усмехнулся.
—  Может быть и так, я бы им пока¬зал... Они б у меня за этот срок два города махом отстроили, а не мотались по берегу на лошадях   без дела.
Ник потер затылок.
—  Вот, оказывается, какие люди живут в наше время. Молодец! Буду Государю рекомендовать тебя в его помощники, а сам на флот.
—  Смотри со своими рекомендациями не промахнись. Не дай бог, ты попадешь ко мне в подчинение. Я же из тебя всю душу вытяну.
— Ну, вы, государственные деятели, заканчивайте де¬баты, —  остановила пыл молодых людей Ин. — Идемте назад, иначе разрушите госу¬дарство Российское своей трепнёй за один день.
Жан со злости топнул ногой по воде и закричал во весь голос:
—  Я к папе хочу! Господи, помоги мне бедному найти в этой жизни себя и дорогу обратно!
— Ты что, дурак, орешь на всю округу? — попыталась заткнуть его Ин.
— Да я пошутил, — признался Жан. — А вы тут уши раз¬весили? Никуда я уже не хочу. Ник, я с тобой в море пойду. Так хочется хоть один вражеский корабль потопить.


                Глава 10

Новая одежда была пошита по личным рекомендациям Ин, поэтому бросалась всем в глаза своей необычностью. Где бы молодые люди ни появлялись, в след им было обращено любопытное внимание.
—  На нас все смотрят, — заметил Ник, это не к добру.
—  Еще бы не смотреть, завидуют. У нас одна только одежда чего стоит. — Жан поправил на себе куртку. — У них ума не хватит такое пошить, молодец Ин. Твои бы фантазии да Государю в голову. Он бы не Питер строить начал, а Париж. От Государя придется услышать много вопросов на эту тему. Кто у нас старший? — Жан вопросительно посмотрел на друга. — Конечно, Ник. Вот он за все и в ответе. Он Государя знает лучше нас, поэтому тебе, Ник, и карты в руки. Смотри, королей с дамами не перепутай.
—  Да иди ты со своими приколами. Лучше посмотри, что там вдалеке творится. Народ собирается, значит, есть причина. Идемте туда.
Недалеко от государева дома собралось множество народа разного сословия. Тут же стоял стол, за которым чинно сидел писарь в белоснежном парике и записывал добровольцев на войну со шведами.
Писарь торжественно встал и зачитал государев указ:
«Указ Государя. Повелеваю всех желающих записываться на войну со шведами, но не во вред строительству крепости. Все добровольцы пройдут двухдневные курсы и отправятся на корабли. Указ зачитать всем без исключения и привести к исполнению».
—  Государь лично списки будет одобрять, — уже от себя добавил писарь. — Можете подходить по одному, и не надо толпиться у стола. Государство защищать от врагов тоже нужен талант. Подходи, кто считает себя достойным!
В толпу вместе с мужиками поспешили Ник и Жан, пытаясь пробраться к столу первыми.
—  Не во вред чему? — переспросил Жан, склоняясь над столом. — Повтори еще раз, я что-то не расслышал.
—  Крепости. Для дураков и глухих еще раз могу повторить, но таких здесь не записывают. А ты, боярин можешь не рассчитывать ни на что. Вас запрещено в списки вносить. — Писарь с удивлением взглянул на одежду молодых людей. — Посланник Государя дал таков указ, — с сожалением добавил писарь.
—  Ты в парике не потеешь? — поинтересовался Жан.
—  А что?
—  Блохи могут размножиться в твоей башке, не спасешься.
—  Что здесь происходит? — поинтересовалась Ин, тоже пробираясь к столу.
— Государь набирает добровольцев на корабли, и отправляет на войну со шведами. Поговаривают, совсем обнаглели соседи. Все им мало, так они уже на наши земли зарятся. Государь, естественно, такого не допустит. Я первым запишусь. — Ник решительно двинулся к писарю.
—  Я с тобой, —  заявила Ин.
—  Ты с нами, это без вопросов. — Я с удовольствием пойду в Европу окно рубить. Топор бы не забыть.
—  Слушай ты, дровосек, меньше разговаривай, — предупредил Ник.
В толпе появился князь Меньшиков, и мужики притихли, расступились.
— Прошу порядка, господа, — князь поднял руку вверх. — Подходите все поочереди, не толпитесь. Потом Государь списки лично просмотрит, даст добро и на корабли. Не шумите, работать писарю мешаете.
—  Пиши, писарь, меня, — уже потребовал Жан.
—  А ты боярин куда лезешь? — заметил Жана князь Меньшиков. —  Ты со своими друзьями здесь будете нужнее. Государь на вас особую ставку делает. Ну и одежу себе пошили. Лучше Государю на глаза не попадайтесь.
—  Так вот мы и записываемся во флот, чтобы не попадаться.
К Меньшикову подошел князь Зотов и что-то прошептал на ухо.
—  Ты только посмотри, эти господа тоже желают воевать со шведами. — заметил князь Зотов и бросил строгий взгляд на Жана.
—  Ты, князь не смотри, что молодые. У них башка варит за десяток твоих лоботрясов. Государь желает их оставить при себе, — пояснил Меньшиков.
— Слышал, что князь сказал? — напирал Жан на писаря. — Записывай и еще двое со мной. Имена Ин и Ник.
Услышав такие имена, у писаря даже перо из рук выпало.
—  Да, да, так и пиши Жан, Ин и Ник. Это шифровка. Ты правильно записал? Ну-ка покажи, грамотей.
— Вот, как ты, боярин, сказал, так и записал, — растеряно пробормотал писарь.
—  Смотри не перепутай. Так куда мы все попадает?
—  На флот. Здесь все на флот идут, — заверил писарь.
—  Правильно. Когда корабль подадут?
—  Проходи, не задерживай, а то корабль ему сразу подавай, — не выдержали стоящие в очереди мужики. — На плоту воевать поплывешь. Ишь, шустрый какой!

Следующая ночь выдалась звездной и теплой, и Жан решил посвятить ее именно Лизе. Стараясь быть незамеченным, он пробрался к дому князя Зотова и остановился у окна, в котором горела свеча. Радостная Лиза сразу заметила молодого человека и бросилась ему на встречу. Она потянула к нему руки и тихо прошептала:
—  Я тебя сегодня как раз и ждала.
—  Извини, но я ненадолго, — переводя дыхание от волнения, сказал Жан. — Мы тут на флот записались с друзьями. Подумали и решили, раз уже здесь, так и повоюем заодно. Чего время зря терять.
— Да вы с ума сошли! — схватилась Лиза за голову. — Там же и убить могут.
—  Мы с ума не сошли, — решительно ответил Жан. — С ума будут сходить теперь шведы.
— Я недавно разговаривала с тетушкой, рассказала немного о тебе, и она мне призналась, что о вас кое-что слышала, — сообщила последнюю новость Лиза.
—  С тетушкой? Она случайно не с рыжими волосами и черными глазами. Мы тут одну старуху разыскиваем с такими приметами.
—  Это моя родная тетушка и зовут ее Люсия Петровна, — призналась Лиза.
Жан чуть не сорвался с подоконника.
— Я могу ее увидеть? Организуй мне с ней встречу, я тебя очень прошу. Она нам во, как нужна, эта Люсия Петровна.
—  Сейчас уже поздно, она отдыхает, а завтра уезжает в свое имение. Ее племянник сильно болен. Ты у меня останешься?
—  Извини, дорогая, сегодня уже не смогу. Мне срочно надо к своим друзьям. Я должен сообщить эту новость. Кстати, ты ничего не путаешь. Приметы совпадают?
— Лети, ангелочек, лети, ничего не путаю, — улыбнулась Лиза и отпустила руки Жана.
—  Ну, тогда я полетел.
—  А как же флот? Вы и в самом деле собрались на войну, и Государь вас отпускает? Отец говорил, что он хочет вас куда-то за границу отправить на учебу. Овладеете ремеслами и вернетесь. Ему очень специалисты нужны.
—  Все это подождет. У него и без нас мастеров хватает.
—  Забавный ты какой. Скажи, что пошутил про войну.
—  Не до шуток, милая. Война — дело серьезное. Может, поцелуемся, как раньше?
Лиза закрывает глаза, подставляет щеку, а на ее лице появились слезы.
—  Что с тобой? Почему ты плачешь?
—  Не хочу, чтобы ты уходил на войну. Там убить могут, а мне такой ангелочек, как ты, очень нужен. Я, кажется, в тебя даже влюбилась.
— Не волнуйся, Лиза, с нами ничего не случиться. Все объясню позже, только про любовь не забудь.

В одном из домов, где князь Зотов определил молодым людям комнату, за столом при свечах сидят Ник и Ин и, молча, смотрят друг на друга. На столе вареная картошка и овощи. Дымится самовар. Неожиданно дверь распахнулась и в комнату, спотыкаясь, ввалился Жан.
— Ну, вас просто не найти. Ипотеку взяли и решаете, кто будет выплачивать? Не волнуйтесь я с Государем все порешаю, за мной не станет.
—  Тебя где носит кот блудливый? — набросилась на него Ин.
—  С тех пор, как князь Зотов определил нам эту комнату, я постоянно путаю ее с его домом. — Жан посмотрел на стол и улыбнулся. — Что, бездельники, даже картошку разделить без меня не можете? Я тут все старуху разыскиваю, а вы….
—  Там, где ты бываешь, вряд ли что у тебя получится, — с досадой в голосе промолвил Ник. — Садись к столу, Ромео.
— А вот и нет. Я теперь знаю точно, где старушка по имени Люсия Петровна частенько бывает, — возразил уверенно Жан. — Мне нужно только время.
—  Так мы сами тебе об этом сказали.
—  Это было только ваше предположение, а я теперь знаю наверняка о ее местонахождении.
Жан с гордостью поднялся и взглянул на своих товарищей.
—  Давайте без подробностей. Среди нас должен же быть хотя бы один нормальный человек, так вот я им и являюсь.  Не торопите время, бабку спугнете.
—  Жан, что ты желаешь этим сказать? Я тоже ненормальная? Ладно, потом я с тобой еще разберусь, говори дальше, что узнал, — потребовала Ин.
—  К сожалению, про старуху, все. А чтобы знать о ней больше, то я вынужден жертвовать собой и чаще появляться в доме Зотовых, а конкретнее, встречаться с Лизой. Вам же нужна подробная информация? Что-то уже и есть охота, чего сидите, рты пораскрывали?
— Бедненький, там тебя не кормят? Да ты одной любовью уже должен быть сыт.
—  Нет, любовь — это хорошо, но жрать хочется всегда. Угощайте или в следующий раз вообще не вернусь.
— Ну, разошелся. Двигай свой табурет к столу и бери картоху с огурцами. Еда не царская, но все же еда.


                Глава 11

Сегодня Государь Петр Алексеевич решил пригласить    близких ему людей и в узком кругу отобедать.  Стол от яств не ломился, было самое необходимое — жареное мясо на разносе, вино и прочая легкая закуска.               
—  Где это мои пришельцы? — вспомнил Государь, лично разливая всем присутствующим вино.  — Что-то давненько о них ничего не слышу.
—  Да черт с ними, Государь, — махнул рукой князь Меньшиков. — Найдутся. Куда они отсюда денутся.
—  С жильем вопросы решены, — доложил князь Зотов. — Люди пристроены. Вижу почти каждый день.
—  Надо бы их нашим ремеслам обучить, отправить, куда-нибудь ума набраться.
—  Государь, они же того… не с нашего времени, — тут же возразил князь Меньшиков. — Придет время и сбегут.
— Брехня все это, — махнул рукой Петр. — Учить их надо, тогда во времени и определятся.  Я им на днях портного своего дал, так они из него всю душу вытрясли, пока шили себе наряды. То это им не так, то еще что-то… Бедный старик еле выдержал этих извергов.
—  Но, Государь, ты, же сам говорил, что они толковые, — возра-зил князь Гагарин.
—  Согласен, сам вижу, не дураки. Все наперед просматривают, много знают, а вот ремеслами не владеют. Надо учить недорослей. Сегодня вечером их ко мне!  Если дураки — бо¬лота пойдут осушать, если с мозгами, поедут за границу ремесла изучать. Мне нужны корабельные мастера. Князь, — обратился Государь к Зотову. — Пришли мне их под вечер к ужину. Хочу посмотреть на них да поболтать.
Зотов встал и покорно поклонился.
— Государь, ты видел, какие наряды они себе нашили? — лукаво спросил князь Меньшиков. — Я чуть со смеху не подавился.
— Видел издалека и еще увидеть хочу. Ты замечай — они люди особенные, не то, что некоторые наши дворяне. Вот два оболтуса вчера приехали из-за границы. Полгода я за них деньги платил, а они…
—  А, что они?
—  Я им их дурные головы поотворачивал бы с удовольствием, — закипал Государь. — Узлы на канатах вязать не могут, устройство кора-блей не знают... Чему их там учили? Всякими пряностями баб¬скими от них несет, рожи напудрили, ходят, жопами вертят — вот какие мы, мол, заграничные парни. Это чьи, не помню, от¬роки?
—  Графа Завьялова и князя Кубышкина, — пояснил князь Зотов.
— Яйца бы им оторвать, чтобы таких идиотов больше не дела¬ли. Вызываю их, заходит один, кланяется, парик с головы слетел... Даже этот несчастный парик на его дурной голове сидеть не хочет. Зачем мне такой умник нужен? Спрашиваю у второго, много ли баб переизучал? Ха, он растерялся, глядит на сво¬его дружка, мол, откуда знаю. А тут и знать не надобно, все на рожах у них написано. Деньги, потраченные на обучение — вернуть в казну, а их на самую грязную работу. — Государь хлопнул ладо¬нью по столу, да так сильно, что подпрыгнули кружки. — С такими мы Россию не построим. А эти трое, я замечаю, смышленые. Вечером их ко мне, ты понял, князь?
Зотов снова поднялся и поклонился.
—  И далее о деле, — продолжил Государь. — Шведы меня начина-ют доставать. Собираю добровольцев из числа работающих. Скоро из Пскова и Новгорода люди на работы прибудут, она не встанет. Всех во флот, и после подготовки на корабли да в море. Пора надрать задницу соседу. У нас, сколько сей¬час кораблей? — Государь посмотрел на сидящего напротив князя Головина и прищурил глаза.
Князь встал, поклонился и доложил:
— В Кронштадте на боевом дежурстве пять кораблей 80-ти пушечного, двенадцать кораблей — 70-ти пушечного, двенадцать — 50-ти пушечного рангов, шесть фрегатов и шесть шняв по 18 пушек на каждом.
— Во, слышали? Садись, — махнул Государь рукой. — Каждый корабль лично принимал, а кое-какие и сам строил. Каждый боеспосо¬бен и несет в себе смертельную силу. Позор, что мы не можем успокоить своего соседа такой силой морской. Что, мне лично в море надобно выйти? Я и здесь нужен, и там. Вы же без меня город вверх ногами построите…
Князь Меньшиков громко засмеялся, но Государь, не обращая внимания на своего дружка, продолжал:
—  Это не война, а мелкое баловство со стороны шведов. Ты, адмирал Некрасов, бери все в свои руки и тремя-четырьмя кораблями да парой фрегатов раздави эту блоху на Балтике. Никого не жалеть! Но имей в виду, как я учил: держи на¬готове резерв, который, в случае необходимости, должен действовать неожиданно и молниеносно, понял? Тебя учить мне не надо, ты вояка опыт¬ный. Люди будут через несколько дней, и особо не крутись там на глазах. Ударить надо неожиданно — это и есть успех.
Государь сел в свое потертое кресло и закурил. Он еще раз окинул всех взглядом, что означало: можно начинать трапезу, разгладил усы и закрыл глаза.
—  Помоги мне Господь в этом достойном деле! — прошептал он.

Вечером к ужину князь Зотов доставил мо¬лодых людей к Государю. Ребята впервые ехали верхом на лошадях и у них это неплохо получалось.
У государева домика их встретили лакеи и, придерживая за уздцы лошадей, помогли спуститься на землю.
—  Прошу, — сказал Зотов, указывая на дверь.
Ник взглянул на Ин.
—  Дам вперед, — сказал он.
—  Ты что болтаешь? Я же не дама, — прошептала Ин. — Иди первый, ты с ним ближе знаком. Я пока не могу привыкнуть к его строгому взгляду.
—  Я пойду первым, — вызвался Жан и шагнул вперед.
—  Нет, тогда уж лучше я, — схватил его за руку Ник и решительно от¬крыл дверь. Она слегка скрипнула, и молодые люди через мгновение оказались в крепко прокуренной комнате. Как и раньше, посередине стоял большой длинный стол, а по бокам тесаные табуретки.
Они вошли и огляделись. Князь Зотов закрыл за ними дверь и прислушался, пытаясь услышать громкий голос Государя.
Петр Алексеевич вышел из соседней комнаты в расстегнутом камзоле и с серебряным крестом на груди.
—  Явились, голубчики? — тихо сказал он, оглядывая разноцветную одежду на молодых людях.
— Как велено, Государь, явились по вашему приказу, — громко отчеканил Ник.
Государь подошел поближе и оглядел каждого.
—  Кому служим? — спросил Государь. — Что-то эта одежа незнакома моей памяти.
—   России, — отчеканил в свою очередь Жан.
Петр перевел на него свой тяжелый взгляд.
—  России, говоришь?
—  России, Государю и русскому народу.
—  Да? Но у нас такой одежи нет и, не было в помине. Вы во что нарядились? Я первый раз вас увидел издалека, не понял, а тут, вблизи...
—  Это у нас сейчас в таком ходят, — ответил Ник, стараясь за-щитить Жана от лишних государевых вопросов.
—  У вас — это где? Там, в будущем?
—  Да, Государь. Должны же мы по истечении времени отличаться от своих предков, — добавила Ин.
—  Тебя как величать? – спросил Государь.
—  Ин.
—  Что за имена у вас? Это не по-русски.
— У нас, действительно, времена другие, Государь. Называют родители, как попало, потом детям расхлебывать приходится всю жизнь, — оживился Жан. — Это здесь, у вас имена выбирают, а у нас, что прилипло, то и осталось до самой смерти.
— Надо Иваном, Степаном… — Государь призадумался и потер подбородок. — А то Ин. Это как, Ин, понимать?
—  Он понятия не имеет, Государь, —  вступился Жан.
—  А тебя как будет величать? Я что-то забыл, сразу и не запомнишь ваши имена, язык сломаешь.
—  Я Жан. Черт знает, что, — развел Жан руками. — Я до сих пор и сам ничего не пойму.
—  А говоришь, русский.
— Вот тебе крест, Государь, русский я. — Жан размаши¬сто перекрестился, даже Ник удивился его находчивости.
—  В Бога веришь? — спросил Государь.
—  Еще как! — Жан взглянул на друзей. — Мы все его любим и верим в него, как в родного. 
Петр Алексеевич улыбнулся и присел на табурет.
—  Вот что, молодые люди, — сказал он. — Я вижу, вы мо¬лодцы и по характеру, и по разуму. То, что вы все антихри¬сты    — это понятно сразу. Подумываю вас отправить за границу учиться корабельному делу. Будем строить корабли такие, что всем на зависть будут.
—  Мы не потянем, — сразу отказался Жан.
Государь нахмурил брови.
—  Что, совсем без башенные? С виду вроде смышленые.
— Нет, Государь, мы с мозгами, но знаем, что сейчас страна в опасности и хотели попроситься на флот, учеба подождет.
—  Вы и на флот? — Государь расхохотался. — Да вас ветром с палубы сдует. Вы, вообще, представляете, что это такое?
—  Не сдует, — категорически заверил Ник.
—  Конечно, нет, — поддержал Жан. — Троих сразу не сдует.
—  Вы еще дети и не представляете, что такое война. А вот учиться вам в самый раз.
—  Мы желаем в историю государства Российского вне¬сти часть своей помощи в борьбе с оборзевшими шведами, — отчеканил Жан.
—  Какими шведами? — не понял Государь.
—  Оборзевшими. Ну, беспредельщиками, короче. Если они не по-нимают слово «не надо», то им необходимо сунуть огурец, — коротко объ¬яснил Жан.
—  Ты что-то не договариваешь. Говори, как есть Госуда¬рю.
—  Ну, оттянуть их надо, чтобы надолго запом¬нили.
—  А ты сможешь? — засмеялся Государь, поймав мысль молодого человека.
— Этот все сможет, — заверила Ин. — Его только тронь пальцем, Жан половину Европы в нужную позицию поставит.
—  Ну, договаривай, что хотел, — потребовал Государь.
—  Это точно, — добавил Ник.
Государь подошел к Жану и изучающее посмотрел ему в лицо.
—  Никогда у меня не было таких собеседников, — задумчиво ска-зал он и, взяв молодого человека за плечи, слегка встряхнул. — Молодец! Вот такие, как вы, мне и нужны. Поэтому у меня на счет вас имеются свои планы. Учиться будем, Россию поднимать будем. Садитесь к столу, — при¬гласил Государь. — У меня все вокруг, как бабы, пытаются услужить, а толкового слова я от них не слышу. У вас там все такие лихие парни?
—  Разные, — сказала Ин, чувствуя государево располо¬жение. — И как бабы есть и как мужики настоящие.
—  Если надолго задержитесь, я вам таких невест здесь найду... В князья пожалую, руководить будете.
—  Спасибо, Государь, — ответил Ник. — Спасибо за дове¬рие, но нам бы для начала на флот…
—  Здесь мне решать, — прервал его рассуждения Государь. Он стал мгновенно строгим и даже суровым. — Шведов и прочих мы и так разобьем, а государство строить намного сложнее. Машка, ну-ка принеси нам вина, — крикнул Петр кухарке.
Толстая баба вбежала в комнату и поставила на стол большой кувшин и четыре кружки.
—  Я с удовольствием выпью с вами за наше взаимопони¬мание.
Кухарка по имени Машка стояла растерянная и не сводила своего взгляда с необычных гостей.  Государь лично разлил вино по кружкам и торжественно сказал:
—  Я рад, что встретил таких серьезных и замечатель¬ных парней. За вас, молодые люди! А Государю впредь, перечить не полагается, — заметил он и взглянул на Ника.
—  Мы ни в коем случае, — сказала Ин.
— То-то. Пейте. Скажу князю Зотову, чтобы думал, куда вас определить. Сейчас отправлю людей в Кронштадт, на корабли и займусь вами. Вы здесь мне нужнее будете. 
Жан не сводил глаз с толстой кухарки, которая вертелась у стола.
Наконец, Государь встал.
— Спасибо за прием и за уделенное нам вни¬мание, — поклонился Ник.
— Ну, ступайте. А одежу надобно сменить, — по-дружески посоветовал Петр.
— Можно, пока мы в ней походим, а дальше видно будет, — попросил Жан.
—  Ступайте, ступайте.
Молодые люди вышли на улицу и снова столкнулись с толстой кухаркой Машкой.
— Теть, а теть, ты, что ж такая толстая? — не выдержал Жан. — На государевых харчах разъелась? Жрешь все, что на столе и под ним?
Кухарка фыркнула и пошла прочь.
—  А тебе это надо? — набросилась Ин. — Что к женщине пристал, или уже пройти мимо женского пола не можешь равнодушно?
—  Да мне просто интересно, где так растолстеть можно.
—  Вот болтун. Обидел женщину.
— Пусть не смотрит на меня своими поросячьими глазен¬ками. Терпеть не могу.
— Она не на тебя смотрела, а на твою одежду, — сказала Ин.
         Подъехал князь Зотов и лакеи подвели коней. Все уселись в седла и тронулись в обратный путь.
—  Князь, когда люди в Кронштадт уезжают на корабли? — спросил Ник.
— Дня через два. Государь сам провожать будет, и бла¬гословит на победу, — ответил Зотов.
—  Молодец Государь! Нам бы таких руководителей в наше время.
—  Его все уважают.  Таких царей ни¬когда в России еще не было.
— Это точно. А дочку вашу не спешите замуж выдавать, — посоветовал Жан.
           Зотов приподнял брови.
—  Это кто вам, такое сказал, не Петр Алексеевич ли?
—  Нет. Он ничего не говорил. Я сам видел, как к вам какой-то фраер свататься приезжал.
— Это не фраер, а сын уважаемого человека, графа Переверзева.  Выражения, молодой человек, подбирать надо.
—  Вот-вот, я о нем.
Ник толкнул Жана коленкой в бедро.
—  Ты сегодня рот закроешь? — тихо прошептал он. — Что ты   в чужую жизнь лезешь со своими советами.
—  А, впрочем, как знаете, князь. Если у них любовь, то дело ясное.
—  Вы мою дочь тоже знаете? — удивился князь.
—  Видел издалека. Хорошая барышня, — признался Жан.
—  Вот и жених хорош. Сами как-нибудь разберемся, без советчиков.


                Глава 12

Ранним утром вся пристань у крепости была заполне¬на людьми. В государевом домике шло совещание. Петр Алексеевич доль¬ше всего выслушивал командующего адмирала Некрасова.
Адмирал, высокого роста, подтянутый, с военной выправ¬кой и строгим решительным взглядом, склонился вместе с Го¬сударем над картой, лежащей на столе, и рассказывал о планах действия. 
Государь слушал внимательно, не перебивал, лишь зада¬вал некоторые уточняющие вопросы, на которые тут же получал исчер-пывающие ответы.
— Хорошо, — сказал Петр и выпрямился. — Ты мне ска¬жи, как укомплектованы гроты?
—  По солдатам и матросам полностью. Пушками также, от восьми до двенадцати на каждом.  Снарядами в полном объеме. В каждом гроте по два командира.
—  Командиров, почему по два? 
—  Это мера, проверенная прошлыми боями, — объяс¬нил адмирал. — Если один погибает, второй берет коман¬дование на себя, а не как в прошлые разы, когда погибает командир и начинается паника.
—  Согласен. Что с провизией и водой?
—  Обеспечены на десять суток.
—  Мало.
—  Дай бог, продержались бы хоть это время. Дальше подвезем.
— Надо не допустить врага до береговой линии, — при¬казал Государь. — Стоять всем насмерть. Буду ждать от тебя докладов, а сам находится в Кронштадте до твоего возвращения. Обо всех решениях сообщать мне немедля.
—  Будет исполнено.
Государь выглянул в окошко и увидел причаливающие к пристани три больших корабля.
Всегда, когда Петр видел свое детище — корабли, в по¬строении которых часто принимал участие и сам, он радо¬вался. Глаза его светились, и у него прибавлялось больше решимости. Он резко обернулся.
— Гагарин, — обратился он к князю, сидящему рядом с Меньшиковым. — Люди к отправке готовы?
—  Да, Государь.
—  Сколько этой ходкой увезут?
—  Триста три человека, — ответил князь.
—  Почему так неровно — триста три?
—  Так получилось, Государь. Появились добровольцы.
—  Хорошо. Подготовка в Кронштадте не менее двух дней, и в море. Все должно быть предусмотрено. Наша за¬дача — неожиданность. Сам прибуду в день отхода кораблей на пристань, чтобы проводить и благословить всех на победу. До¬бровольцев закрепить за бывалыми солдатами и матросами и, чтобы принимали активное участие в боевых действиях наравне со всеми.
—  Есть люди, готовые хоть сейчас идти в бой, — доложил князь Гагарин.
—  Это опытные и бывалые вояки?
—  Нет, Государь, это как раз добровольцы. Я таких порывов еще не видел. Они рвутся в бой, как бешеные и, тем самым, поднимают дух остальным.
—  Молодцы! Ты, Меньшиков, набирал людей?
—   Конечно, Петр Алексеевич. Это моя работа. Я таких подобрал, что будут холку врагу чистить, пока она не рассы¬плется.
—  Хорошо! Вот такие нам вояки и нужны, — одобрил Государь. — Ну что, в добрый путь! Занимайтесь посадкой.
Государь подошел к князю Меньшикову, взял его за плечо и, взгля-нув в глаза, прошептал:
—  Когда наконец-то кончится эта война? Как она мне уже надоела. Столько мирной работы на берегу, а тут эти паразиты так и прут. Не дают спокойно жить и город строить. Стереть сволочей со свету белого, всех потопить, и пусть вся Европа знает, что Россию на колени не поставить. Как гово¬рится: или грудь в крестах или голова в кустах — так сражать¬ся, а там уж за мной не станет, всех героев вознагражу. Ну, с Богом! — Петр взмахнул рукой, и все вышли из домика.
Государь сел за стол, уставился на карту и еще долго рас¬сматривал нарисованные на ней кораблики — план военных действий.

Жан стоял в стороне от новобранцев и ждал Лизу, которая должна была появиться с минуты на минуту, что¬бы проводить его на боевое крещение. Он с тревогой посматривал по сторонам, чтобы лишний раз не встретиться с ее отцом, князем Зотовым.
Наконец, она появилась и сразу бросилась Жану на шею.
—  Я тебя умоляю, — разревелась она, — не уезжай, не бросай меня одну.
—  Лиза, ну хватит, чего ты на самом-то деле? Я вернусь, точ¬но тебе говорю. Вернусь и сразу к тебе. Всего пару месяцев, а то и раньше.
—  Но каких месяцев, — шептала Лиза, обливаясь слезами. — Для меня они будут самые долгие и страшные в жизни. Зачем ты подвергаешь меня таким испытаниям, которых я могу не вынести. Запомни, Жан, самые прекрасные дни в этой жизни у меня были только с тобой. Если что случится, мне никто не нужен — уйду в монастырь, чтобы не видеть этого белого света.
Жан обнял девушку и поцеловал в дрожащие губы.
— Дорогая, я обещаю тебе вернуться, и мы с тобой еще многое успеем сделать.
—  Какая я несчастная на этом свете! — Снова полились из ее глаз слезы.
—  Твой отец идет, — заметил Жан.
—  Пусть идет, пусть видит, что я тебя люблю. — Она еще сильнее вцепилась в плечи молодого человека своими тонкими пальцами.
Князь Зотов остановился в стороне и строго взглянул на Жана.
—  Если она обещает, то будет ждать, — сурово сказал князь.
Жан улыбнулся, ожидая услышать упрек в свой адрес, но произошло все иначе, и его сердце забилось еще сильнее. Он обнял Лизу и откровенно поцеловал.
—  Я тебя люблю, — сказал он громко, чтобы слышал князь. — Слышишь меня, я тебя люблю, а значит, я вернусь. — Он обратился к князю. — Спасибо, что у вас есть такое сокровище!
Зотов, хотя и суровый человек, но в этот момент был тоже растроган. Он хлопнул Жана по плечу и сказал, прижимая к себе дочь:
—  Да хранит тебя Господь! — и перекрестил молодого чело¬века. — Ступай себе с Богом, идет посадка.
Жан догнал Ника и Ин, которые уже поднимались по тра¬пу.    
—   Смотрите, чтобы князь Меньшиков не видел, — предупредил Жан. — Вон он на берегу ходит, высматривает кого-то.

Через полчаса корабли стали отчаливать.
Ник с палубы смотрел на провожающих, что столпились на бе¬регу, и ему становилось грустно. Жан пробрался к Ин поближе и встал рядом.
—  Ходила когда-нибудь в море? — тихо спросил Жан.
—  Никогда.
—  Я тоже. Наверное, будет интересно.
—  Очень, особенно в бою со шведами. Ты как на прогулку едешь.  Как ты будешь воевать, когда такая качка?
— Научат. А если нет, то жить захочешь, сама научишь¬ся, — уверенно ответил Жан.
—  Не зря ли эта затея? — спросил Ник.
—  Испугался? С нами ничего не случится. Нас же еще нет на этом свете вообще. Зато за Россию постоим, будет, о чем вспом¬нить.
—  Все равно никто не поверит.
— Главное, чтобы мы верили друг другу. Представляешь, когда вернемся к себе, будем вспоминать, как воевали. Сейчас там у нас со шведами вро¬де порядок — мирно живем.
—  С орудиями будь осторожен, — предупредил Ник.
— Ты сам-то к пушке смотри, спереди не подойди, пол¬ководец-самоучка. Будешь, как Мюнхгаузен, на ядре летать.
—  За меня не беспокойся, буду проситься в заряжаю¬щие. Нас должны в Кронштадте по кораблям распределить.
—  Да, но мы должны быть все вместе, не забывай. Это обязательное условие.

 Кто-то из новобранцев затянул песню. Она была печальная и протяжная.
— Отставить выть! — приказал адмирал Некрасов. — Что за настроение?
— А это еще кто? — прошептал Жан. — Одно начальство, а кто воевать-то будет?
— Настроение хорошее, барин, — ответил кто-то из матросов. — А песня не помешает.
—  Так надо веселую петь, а не такую грустную, — посоветовал адмирал.
Кто-то запел частушки, да еще и с крепким матом.
—  Вот это другое дело, а то приуныли тут, как на каторгу едете.
—  Смотрю я на эти волны, — задумчиво сказал Ник, — и вся жизнь перед глазами про¬плывает. Помню еще, лет десять назад, бегал на даче бо¬сиком, подавил у матери все огурцы. Ох, и лу¬пила она меня... А теперь уже на корабле, да не на простом, а военном.   
—  А мне и вспомнить нечего. Нет у нас дачи, один огород в деревне у бабки, — вздохнул Жан.
—  Ой, Жан, что мне с тобой делать, — обернулся на друга Ник. — Был бы я Государем, так быстро б пристроил тебя в нужное место.
—  Вот поэтому ты и не Государь, а обычный студент.

Через два часа корабли уже подходили к острову и, народ на кораблях заметно оживился, устремив свои взгляды вдаль.
—  А Кронштадт где? — спросил Ник.
—  Он здесь почти рядом. Это военная база Государя, — пояснил пожилой матрос. — Я там никогда не был, но многое о ней слышал. Кронштадт на этом же острове, только с другой стороны.
Корабли обошли северную часть острова, где стояло несколько боевых государевых шхун и направились к южной его стороне.
—  Надо идти на большой корабль, — решительно сказал Жан.
—  Куда пошлют, — вздохнула Ин.
—  Послать могут куда угодно. У нас посылают не толь¬ко на корабли, ты сама знаешь, — не унимался Жан. — Нам надо самим напро-ситься или, в крайнем случае, просто туда пробраться са¬мостоятельно.
— Ну, ты у нас парень идейный, покажешь, как это можно будет сделать, — сказал Ник.
Спустя час корабли подходили к причалу Кронштадта. Здесь их встречало около десятка человек. Вдалеке стояло несколько палаток, а дальше длинные деревянные бараки-склады под оружие и помещения для жилья.
Вновь прибывших построили и, заместитель командующего граф Николаев пошел вдоль строя, указывая пальцем на каждого, и давал указания сопровождавшим его командирам, а те направляли солдат и матросов по кораблям.
—  Этого на корабль первого ранга, — сказал граф. — Этого в грот. Этого — на корабль третьего ранга. Этого — на корабль второго ранга.  Этого — на корабль первого ранга — указал он на Ника. — Этого… что за детский сад, что за вид? — граф удивленно посмотрел на Ин. — Пришлют же.…  Этого туда же. А этого, — теперь он остановился напро¬тив Жана, — этого на камбуз.
—  Какой еще камбуз? — не понял Жан.      
—  На кухню, посуду мыть.
—  На какую кухню, милостивый государь? — возмутился Жан. — Я для чего сюда в такую даль добирался, чтобы кашу варить да за вами миски мыть?
—  И дрова колоть тоже будешь, — добавил граф и прошел дальше, распределяя новобранцев.
От злости Жан даже побледнел. Он готов был уже кинуться на этого ненавистного графа и сорвать с его головы накрахмаленный парик, но сдержался, почувствовав, что его руку крепко сжала Ин. Он взглянул на нее растерянными глазами.
—  Вот видишь, а ты хотел решить все сам. Тут, оказы¬вается, за нас всё решают, — прошептала она. — Я к тебе за добавкой буду приходить.
—  Я его, скотину, в первой же волне утоплю, — не успокаивался Жан. Он это сказал так громко, что граф Николаев услышал и обернулся.
—  Воевать хочешь? — сурово спросил он.
—  Ну, не кашу же варить!
— Его на корабль первого ранга, где буду я сам, на ко¬рабль «Светлый». Посмотрю, что эта мелочь там будет де¬лать. Заряжающим его и под пристальным контролем старослужащих. Тебя же при первом выстреле пушки ветром сдует за борт.
—  Найду, чем зацепиться, — не уступал Жан.
—  Он действительно найдет, — подтвердил Ник.
            Жан улыбнулся.
—  Я согласен, господин начальник, — выпалил радостный Жан.
— Какой я тебе господин начальник, деревня? Я заме¬ститель командующего флотом.
Жан почувствовал, как у него изменилось лицо не в лучшую сторону от растерянности, и он вытянулся по стойке «смирно».
Корабли первого ранга — огромные, с вооружением в восемьдесят пушек особенно интересовали молодых людей. Их было всего пять, и они составляли основную мощь флота. Их защищали со всех сторон фрегаты и 18-ти пушечные шнявы. Выход такого корабля в море наво-дил ужас на противника. Это были флагманы и являлись гордостью всей России.


                Глава 13

Государь прибыл перед самым отплытием кора¬блей из Кронштадта в море.
Он стоял на берегу в окружении своих приближенных, в косоворотке, кожаных штанах и сапогах, которые обычно надевал, когда сам вы¬ходил в море. Это была его любимая оде¬жда. Сапоги, что были на нем, повидали и грязь, и топи болот, где он хаживал, а косоворотку ярко красного цвета, он надевал только в особых случаях. Сегодня был как раз тот случай — он провожал свои корабли для наведения порядка на Балтийском море. Рядом с ним стоят князья Меньшиков, Зотов, Гагарин и Головин, а также командующий адмирал Некрасов.
Государю не терпелось усмирить соседей, которые бороздили Балтику далеко за пределами своих установ¬ленных границ. Он часто закрывал глаза, когда в российских водах    появлялись шведские грузовые или рыболовецкие суда, но, когда ему докладывали, что там ходят корабли военные — его это при¬водило в бешенство.
—  Пусть границы еще не особо определены, — говорил он, — но я знаю, где шведским кораблям плавать можно или нельзя, а тем бо¬лее военным, которые несут опасность берегам России. Я их быстро пришвартую на дне морском.
Многочисленные стычки со шведскими кора¬блями приводили к кровопролитным действиям, и Петр Алексеевич ре¬шил раз и навсегда навести в водах Балтики порядок, чтобы соседи знали, кто сильней, и боялись в будущем плавать вблизи от государевых берегов. Медлить было уже нельзя, и он сделал ре¬шительный шаг, выведя свои боевые корабли в море и приказав, лю¬бой ценой избавиться от назойливого соседа и поставить его на место. Он не исключал, что могут произойти и воору¬женные столкновения, поэтому вывел корабли в полной боевой го-товности, снарядив их боеприпасами и питанием в полном соответствии. Кроме того, он усилил гроты вдоль береговой линии, приказав вести огонь на поражение и любой ценой, вплоть до жизни, стоять на защите российской земли.

—  Ну что, в добрый путь, адмирал! Сделай так, чтобы наша слава разнеслась по всей Балтике и прокатилась по Европе грозным эхом. — Государь пожал руку командующему. —  Пополнение у тебя достойное. Командиры мне его очень хвалили. Все схватывают на лету. — Государь стал всматриваться на корабли в подзорную трубу и неожиданно вздрогнул. — А это еще что такое? Мне показалось или действительно так. Кто набирал команду?
—  Я Государь. Отменные ребята, — отрапортовал князь Меньшиков.
—  А случайно ты не послал на корабли тех троих молодцов, что мне приглянулись? По-моему, я их только что видел на палубе.
—  Как можно, Государь. Им там делать нечего.
—  Где князь Зотов! — закричал Петр. — Князь, ты посмотри на палубу. Да не туда, бери левее, видишь, троя, стоят. Кто велел их отправлять в поход?
—  Не вижу. Ничего не вижу, ей богу, — зашептал Зотов, не отрываясь от подзорной трубы.
—  Вот слепота куриная. Очки купи, если оптикой пользоваться не можешь.
Корабли медленно двинулись в открытое море.
—  Ей богу ничего не вижу, — перекрестился Зотов.
—  Значит, показалось, — успокоил сам себя Государь. — Александр Данилович, к вечеру ты приведи этих господ ко мне, поговорить надобно. У меня может возникнуть к ним одно интересное дельце.
Князья растерянно переглянулись, но виду не показали.
Государь еще раз пожал руки адмиралу Некрасову.
—  В добрый путь!
Военноначальник сел в лодку, которая направлялась к флагманскому кораблю, и отчалил от берега.
— С богом, — перекрестил его Государь и снова устремил свой зоркий взгляд на корабли, которые покидали берега Кронштадта.

Жан сидел на корточках рядом с Ником и поглядывал на Ин. 
—  Далеко от берега уплыли? 
— Можете подниматься. Берег уже еле видно. Смотрите, ка¬кая красотища!  Впереди бескрайние воды! 
Подошел командир младшего чина, пожилой, быва¬лый моряк.
— Чего стоим, быстро по своим местам, — скомандовал он. — Наберут всякую мелочь, воспитывай их тут.
—  Да пенсионеров еще, — добавил Жан.
Ему повезло, что командир не понял значения слова «пенсионеры», только нахмурил брови и громко рявкнул:
—  К орудию быстро и не отходить ни на шаг, пока не будет команды, — приказал он. — Вы, почему все вместе ока¬зались, когда вас на разные корабли распределили? — спро¬сил он.
—  Начальники потом передумали, — спокойно ответил Жан, — и решили, что командующему с нами будет спокойнее.
Жан занял свое место у большой пушки. В расчете было еще четыре матроса. Это была команда, с которой ему пред¬стояло вести огонь по врагу. Рядом, у другого орудия, уже стоял Ник.
—  Куда же таких молодых берут?  — удивлялся матрос из расчета.
—  На войну, — ответил Жан.
— Куда смотрит Государь? Он же велел молодых не брать на сражение. Вон еще такой же, — матрос указал на Ника.
—  А дальше еще один стоит, — ответил Жан. — Ты мне говори, что делать, и на этом твоя головная боль закончится.
—  Убьют же тебя, и мамка не узнает, где могилка твоя. У нас трупы за борт кидают, рыбам на съедение.
—  Подавятся, — фыркнул Жан, и матросы хором засмеялись.
—  Твоими косточками — точно.  — Ядра заряжать можешь?
—  Учили, знаю.
—  Вот и посмотрим, чему научили.
—  Да поможем мы пареньку, что ты на мальца наехал, — вступился другой матрос. — Ты держись нас поближе и вы¬полняй все команды.
            Жан взглянул на горизонт, где небо соединялось с водной гладью.
—  Полный штиль. Это не к добру, — заметил стоящий рядом солдат.
—  Что-то и не видно никого. Разбежались, наверное, — вздохнул Ник.
—  Подожди, еще не вечер. Враг может появиться с лю¬бой стороны.
На палубе появился командующий со своим заместителем. Они обошли все расчеты, и проверил боеготовность.
— Через пару часов возможно появление противника, быть всем внимательными, — приказал командующий. — Слушать команды командиров и выполнять все распоряжения!
—  Так точно, господин начальник, — отрапортовал Жан.
Командующий удивленно взглянул на молодого че¬ловека.
—  Еще моложе не было? — обратился он к своему заме¬стителю.
—  Я его на камбуз, а он, стервец, уже здесь, — стал оправ¬дываться граф Николаев.
—  Я не для того здесь, чтобы за всеми миски полоскать, — ответил Жан.
—  Мыть, а не полоскать, — поправил командующий. — На корабле любая работа почетная, и никто ее не выбирает. Ты кем в этом расчете?
—  Помощник заряжающего.
—  Ну, смотри, дело ответственное, лично буду наблю¬дать.
Слева и справа шли несколько кораблей прикрытия. Они, то расходились на большие расстояния, то сходились снова, продолжая свой путь к горизонту.
Ин стояла на палубе и всматривалась вдаль. Ее, при¬няв за парня, тоже не особо жаловали, и требовали, как с мужчины. На нее и еще на несколько солдат были возложены обязанности по медицинской части, в случае ранения кого-либо из личного состава.
Постепенно начала усиливаться качка, и устоять на ногах было не просто. Жан схватился за борт и прижался к орудию. Холод чугуна пронизывал его тело насквозь, не помогала даже одежда.
Уже к вечеру корабли стали дрейфовать, покачиваясь на волнах.
— Быть готовыми и занять свои места у орудий! — про¬звучала команда.
Ник взглянул на горизонт и увидел около пяти черне¬ющих вдали точек, которые стремительно приближались.
—  Шведы, — прошел шепот среди матросов и солдат.
Корабли стали расходиться в разные стороны на боль¬шое расстояние друг от друга.
У Жана заколотилось сердце. Сразу куда-то пропала вся дрожь, и он взглянул на Ин, которая с такой же трево¬гой устремила свой взор вдаль.
—  Шведы плывут!
Корабли противника подошли довольно близко. Их теперь можно было хорошо видеть. Это были тоже большие суда, сделанные на высшем уровне.
Жан вздрог¬нул от неожиданного и оглушительного удара ядра о воду. Брызги разлетелись в разные стороны, мгновенно окатив его водой с ног до головы.
—  Что это? — растерянно спросил он.
—  Что-что? Шведы тебе привет прислали, — рассмеялись матросы.
—  Давайте и мы пульнем им ответку, — предложил Жан.
—  Я тебе пульну, — возразил старший расчета. — Команда будет, тогда и пальнем.
—  Пока будет команда, я весь вымокну. Заряжать?
—  Сиди ты, молча, — заткнул Жана другой матрос. — Еще настре-ляешься.
        Командующий стоял на капитанском мостике и вгля¬дывался в корабль   противника, который посылал ядра один за дру¬гим, но они не долетали до цели.
Орудие, где был закреплен Ник, произвело первый оглу¬шительный залп и у Жана чуть не лопнули барабанные перепонки.
—  Ни хрена себе, — еле выдавил он из себя слова, закрывая уши ладонями. — Наша пушка так же стреляет?
— Смотри, как наша стреляет, — сказал матрос и произвел следующий выстрел. 
Жана качнуло в сторону. Он даже не заметил, как по¬летел снаряд и плюхнулся недалеко от корабля противни¬ка, подняв большой столб воды.
—  Попали? — крикнул Жан.
—  Недолет... Далеко стоим.
—  Это предупреждающий, — объяснил матрос. — Заряжай!
Жан принялся за свои обязанности.
—  Если каждая пушка будет, хотя бы по разу преду¬преждать, так и война кончится, — недовольно ворчал он, потирая болевшие от выстрелов уши.
—  На твою долю еще хватит, не боись!
Рядом снова пальнула пушка, в расчете которой находился Ник. 
В ушах звенело до боли, но Жан уже взял себя в руки. Он взглянул на суетившихся, на палубе матросов и солдат, которые четко выполняли свои боевые обязанности.
—  Давай ящик с порохом, — крикнул старший расчета.
Жан изо всех сил тащил тяжелый ящик и бросил его у самой пушки.
—  Засыпай порох, не стой! — зазвучала команда.
Через мгновение вновь раздался выстрел, и снаряд полетел в сторону противника.
—  Что ты мажешь, дядя, дай я пальну! — закричал Жан. — Я в тире когда-то из десяти девять очков выбивал.
Вымазанное лицо придавало Жану больше уверенно¬сти, и он уже начинал себя считать полноправным воякой.
По борту флагманского корабля палили орудия один за другим. Грохот за¬глушал крики солдат и матросов. Другие суда тоже открыли по противнику шквальный огонь.
Жан так и не понял, к какой категории военных он относится, но считал — раз в море, значит тоже матрос.
—  Эх, сюда бы автомат или пулемет, — произнес Ник. — Всех сразу на дно пустить можно.
—  Можно было бы и одним танком обойтись. Поставить на палубу и громить эти посудины легко и просто, — доба¬вил Жан. — Одни щепки бы летели.
—  Это что за хрень, про которую вы говорите? — спросил старший расчета, закладывая оче¬редной снаряд. — Такого оружия нет.
—  Есть, дядя, есть, — заверил Жан. — Есть еще и ракеты, которые всю Балтику одним выстрелом в воздух поднимут. Потом, при случае, расскажу, ты не отвлекайся, наводи правильно. Мои вообще попасть никуда не могут, — пожаловался Жан Нику. — Просто вредители какие-то, только ядра зря в море топят.
— Идет предупредительная стрельба, — пояснил матрос, — так положено.  Снаряды все равно с такого расстояния не доле¬тают до противника. Это вроде как предупреждение.
В воздухе просвистело несколько пуль, и Жан насторожился. 
— Эй, мужики, из ружей шведы стреляют, — предупредил он и взглянул на пробегавшего поблизости командира. — Командир, из ружей палят, мне чуть ухо не прострелили.
— Не болтай, а занимайся своим делом, — ответил ко¬мандир, всматриваясь вдаль на вражеские корабли. — Будет команда, так и начнем, а уши нечего растопыривать. 
Ин можно было увидеть на разных сторонах палубы. Она и еще двое солдат следили за личным составом и уже успели оказать помощь нескольким матросам, которых обожгло вспышкой от пороха.
— В конце концов, воевать будем или так просто по¬стреляем? — возмущался Жан.
— Успеешь навоеваться, — успокоили его матросы. — Делай свое дело, и все тут.
Только сейчас Жан обнаружил, что испачкал основа¬тельно свой костюм, и еще больше разозлился. Он взглянул на Ника и заметил его черные руки, грязное лицо и рваные на коленях штаны.
—  На парад победы, в чем пойдешь, оборванец?
—  В шортах, — огрызнулся Ник.
            Подготовка к очередному залпу шла быстрым ходом. 
Малые корабли вели непрерывный огонь по противнику. Они были более маневренными и быстро продвигались вперед.
         Неожиданно еще один снаряд упал за бортом, и флагманский корабль сильно качнуло. Он стал медленно разворачи¬ваться, а когда выровнялся по курсу, начал набирать скорость и дви¬нулся полным ходом вперед.
Стрельба на некоторое время затихла с обеих сторон. Противник медленно и осторожно тоже стал продвигаться вперед.
—  Сейчас начнется, — вздохнул один из матросов и стал наводить пушку на противника.
 Уже были видны шведы на палубах неприятельских судов. Они тоже суетились, готовясь к бою.
Ин подбежала к ребятам.
—  Мальчишки, прошу вас, будьте очень осторож¬ны. Берегите себя, — предупредила она.


                Глава 14

Ин стоит у мачты, с тревогой замечая, как вражеские корабли рассредоточились вдоль фарватера, тем самым создавая явную угрозу российской эскадре. Небо снова потемнело от дождевых туч, которые пришли из-за горизонта: они быстро заволокли все небо и грози¬ли обильным проливным дождем.
Она закрыла глаза, на мгновение, представив себя дома, в уютной и теплой квартире.
Всегда, когда испытываешь какие-то неудобства, по¬чему-то вспоминаются сладостные моменты из жизни и тебя уносит совершенно в другой мир. 
Корабль раскачивало в разные стороны, однако он надежно сто¬ял на якорях. Вдоль всей линии замерли и другие суда, будто ожидая ненастья с неба.
Ник присел у пушки и задумчиво наблюдал за плывущими облаками. Жан тоже расположился на палубе, поджав под себя ноги, и насвистывал какую-то песенку.
         Командующий с группой командиров не покидал капитанский мостик и внимательно изучал позиции противника.
—  Не нравится мне это затишье, — сказал адмирал Некрасов. — Из опыта знаю — это не к добру.
Жан поднял голову, взглянул на Ника.
— А ты чего обнял эту железяку? — спросил он. — Согреть ее хочешь? Она и без того стреляет неплохо. Говорил же, что по-знакомиться с кем-нибудь тебе надо, к пушке бы не приставал.
—  Сиди ты, женский любимец, — огрызнулся Ник.  В его голосе звучали тревога и беспокойство. Он всма¬тривался в облака и уже чувствовал, как на его лицо упало несколько капель дождя.
 Ин взглянула на горизонт и от неожиданности обомлела: горизонт неожиданно весь засветился ярко-красным светом.
—  Что это? — вскочил на ноги Жан. — Только что этого не было.
Весь экипаж тоже устремил свои взгляды на светящийся горизонт. Матросы и солдаты стали креститься и не отрывали своих взглядов от дивного явления. 
— Что за хрень такая? — вырвалось у Жана. — Смотрите, как корабли шведов светятся.
В небе появилась яркая точка, которая быстро, сквозь свинцовые облака, опускалась к горизонту. Она была до того яркая, что не заметить ее было нельзя. С каждой минутой она увели¬чивалась в размерах и, достигнув горизонта, превратилась в маленький светящийся шар. Где-то вдалеке зазвучал нео¬бычный гул, не похожий на шум волн. Он постепенно усиливался, а шар увеличивался в размерах и ослеплял все вокруг.
 Ник взглянул на Жана.
—  Тебе ничего это не напоминает? — спросил он.
—  Напоминает наш поезд, на котором, черт побери, нас закинуло в эту дыру.
—  Помните, такой звук мы однажды уже слышали, когда ехали в Питер? — припомнила Ин. — Это точно он.
—  А шар? Смотрите, он шарит по кораблям противни¬ка своими лучами и ни одного не обходит стороной. Сейчас и до нас доберется, — забеспокоился Ник.
        Перепуганные солдаты и матросы стали покидать па¬лубу и, в предчувствии чего-то невероятного, укрывались в трюмах. Неожиданно хлынул сильный ливень, а гул все нарастал и нарастал.
Жан расставил пошире ноги для устойчивости, не отрывал взгляда от приближающегося, теперь уже к ним, светящегося шара.
— Молния, — догадался подбежавший младший командир. — Шаровая молния.  Всем в укрытие.
—  Нет, это не молния, — возразил Ник. — Это по нашу душу. Ин, смотри, как он обшаривает теперь и наши корабли. Такое впечатление, что он кого-то ищет.
—  Он нас ищет, — сказала взволнованная девушка. — Он нас хочет забрать обратно в свое время. Значит, тетушка вспомнила о нас.
—  Сейчас этого не стоит делать, повоюем, потом пусть забирает. — Ник был тверд в своем решении.
—  А если такого случая больше не будет? — насторожился Жан. — Это единственный шанс вернуться домой.
—  Можешь им сейчас воспользоваться. — Теперь Ник был в полной растерянности и не знал, как поступить.
Жан взглянул на друга, потом на опустевшую палубу.
—  Нам надо только вместе. Пришли вместе сюда, вместе и уходить будем, — рассудила Ин. — А как же гражданский долг перед Государем? Кто всех подбил на эту войну? Вы, мальчики, что-то все забыли, я вас перестаю узнавать.
—  Молодец, сообразила. Он еще прилетит за нами, я так думаю — это предупреждение, что мы не забыты. — Ник схватил Ин за руку и потащил в трюм. — Прячься, Жан, шар приближается сюда.
Жан тоже шмыгнул в трюм и захлопнул люк. Яркий свет пробежался по палубе, проникая своим лучами во все щели, и мгновенно исчез. Гул стал затихать, и, когда совсем пропал, Ник приоткрыл люк трюма.
—  Что там? — тихо спросила Ин.
—  Ничего. Абсолютно ничего нет. Может, нам показа¬лось?
—  Всем показаться одно и то же не может, — рассудил Жан. — Это видели все, даже шведы.
—  Вот они, наверное, наложили в штаны, — уже смеялась Ин.
—  А у нас не пахнет? —  Ник, взглянув на растерянного Жана.
—  У нас полный порядок.
Солдаты и матросы стали постепенно появляться на палубе, вглядываясь в темный горизонт. Они спорили друг с другом о необычном явлении и не могли дать ясного разъяснения случившемуся.
К удивлению, кончился и дождь. Ветер уносил дождевые тучи куда-то на север, и небо над головой стало светлеть.
—  Это точно, нам знак, — подтвердил Ник. — Кто-то о нас еще помнит. Этот шар, вспомните ребята, тогда нас в вагоне, сначала ослепил, потом какая-то неразбериха вокруг, и мы оказались в другом времени. Жан чуть не утонул. Помнишь, Жан?
—  Чуть — не считается, — сказал смущенный Жан. — Еще бы, с такой высоты да в реку башкой вниз. Я даже воздуха не успел набрать — смотрю, уже рыбы кругом плавают. Тут не только утонешь…
—  А помните, когда мы были невидимыми, — припомнила Ин. — Ник успел к Государю в дом пробраться, а Жана неизвестно куда понесло.
—  Если бы меня понесло в неизвестную сторону, и я не встретил нужных мне людей, сейчас вы бы этого шара не видели. Теперь я точно знаю, кто его за нами послал, тетка Лизы, Люсия Петровна. Вспомните, ту старуху, что была с нами в поезде. Ее ведь звали точно также.
—   Ну, ладно, поболтали и хватит. Не забывайте, вое¬вать приплыли, а не лясы точить, — прекратил дискуссию Ник. — Самое главное еще впереди. Ты, Жан, видел себя в зеркало? Чумазый, как пушка...
—  Ну, зеркала у меня нет, а про тебя говорить я не ста¬ну. Останемся живы, посмеемся вместе.
Через некоторое время засуетились командиры: матросы ста¬ли поднимать якоря и корабль развернулся в сторону противника и пошел на сближение.
Встревоженный взгляд Ин Ник уловил сразу и, под¬бежав к ней, схватил ее за плечи, сказал:
—  Уходи с палубы в трюмы, сейчас здесь будет очень жарко.
Только он это сказал, как первый снаряд с той стороны со свистом и шипением плюхнулся в воду, где-то уже совсем рядом.
—  Берегите себя, — напоследок выкрикнула Ин.
—  Уходи. Тебе здесь делать нечего.
Через мгновение Ник уже видел ее на другой стороне палубы и понял, что его предупреждения бесполезны и принялся заряжать орудие. 
—  Огонь! — кричали командиры.
Снаряд, пущенный со стороны шведов, точно попал в борт флагманского корабля и его сильно качнуло. Ник еле устоял на ногах. Он вцепился в поручни, что были вдоль борта, и зажмурил глаза от едкого дыма.
—  Заряжай! — кричал старший расчета. — Потом глаза протрешь.
На помощь к их расчету кинулось еще два солдата. Неожиданно свистнула пуля, и у ног Ника упал один из них. У молодого человека замер¬ло сердце. Он никогда в жизни не видел, как умирает человек, а тут все произошло прямо на глазах. Ник на мгновение остолбенел, но снова услышал голос старшего и, перепрыгнув окровавленное тело, подбежал к пушке, случайно коснувшись ее рукой. Она оказалась такой горячей, что его рука прилипла к стволу.
—  Заряжай! — снова звучал приказ. — Давай ядра, давай порох!
         Ник больше не видел ни Жана, ни Ин. Перед ним был только его расчет.
         Снова просвистели несколько пуль у самой головы. Ник на мгновение остановился, обдумывая ситуацию, и ус¬лышал голос Жана, который что-то орал и размахивал руками, требуя его допустить к орудию.
—  Не стой, подавай снаряды, — кричал старший расчета. — Еще одного нашего убили, помогай, чего остолбенел!
Жан бросился к орудию.
—  Подвинься, дядя, — сказал он, отталкивая навод¬чика в сторону. — Дайка я пальну по этому корыту. Я уж точно не промажу.
 Наводчик, разочарованный своими результатами стрельбы, послушно отошел в сторону.
—   Давай снаряд, впихивай в дуло... сейчас я ему борт-то про-ломлю. Я же говорил, что в тире у меня все получалось: из десяти девять выбивал! — Потом тихо добавил: — Правда, в третьем классе это было…
 Жан медленно стал разворачивать тяжелую пушку в сторону противника и уже не слышал, что ему в ухо кричал старший расчета.
—  Слушай ты, косоглазое отродье, заткнись! Стреляешь в воздух и то попасть не можешь. Все Государю доложу, — взбесился Жан. — Раскаркался тут под руку.
— Так волны же, дурень! Попробуй сам попади, — оправ¬дывался матрос.
—  Смотри, дядя! — Жан навел орудие. — Давай запал! Огонь!
Снаряд точно попал в борт шведского баркаса, но не того, в кото-рый метил Жан, а в стоящий рядом, проделав ему в борту огром¬ную дыру.
Жан от удивления даже вскочил на ноги.
—  Пушки кривые Государю подсовывают, — возмущенно кричал он. — Только из-за угла стрелять можно. Кто же там ему их отливает? — Жан напряг память, вспоминая уроки истории. — Ах, Демидов! Вот скотина! Деньги фальшивые штампует, пушки кривые лепит... Скоро ядра квадратные начнет шле¬пать... Доложу Государю непременно.
—  Ты что там бормочешь, наводи! — снова кричал старший расчета. — Еще так сможешь?
Жан посмотрел на судно, в которое метился.
— Заряжай, — теперь уже Жан сам командовал матросами из своего расчета. — Быстрее, чего копаетесь, братцы! Наберут по объявле¬нию, потом подставляй врагу из-за них свою умную голову. Она у меня дорого стоит.
Снова раздался залп, и снаряд угодил в лодку, на которой шведы покидали тонувший баркас.
Подбежал командир.
— Молодцы! — хлопнул он по плечу старшего расчета, но тот в недоумении, молча, пальцем указал на Жана, который, не обращая, ни на кого внимания, орал свое:
—  Заряжай!
—  Это что тут за пацан заправляет? — истерично закричал командир. — Это он баркас по¬топил? 
—  И лодку тоже, — доложил матрос из расчета.
Рядом грохнуло орудие, где находился Ник.
—  Левее возьми, — кричал Жан другу. — Этого я приме¬тил и сейчас его опущу.
Неожиданно появилась Ин, принесла около десятка мушкетов и стала раздавать солдатам, которые тут же открыли пальбу по противнику.
—  А мне? — кричал Жан.
—  Тебе и так хватит, у тебя пушка есть, — крикнула она, заметив, как он управляется с орудием.
Жан еле успел отскочить в сторону, заметив, что на него от кач¬ки покатилась пушка, сорвавшись с тормозов.
—  Ну-ка, мужики, напряглись, стопора сорвало! — ко¬мандовал Жан. — Не могу же я за этой пушкой по всей палубе бегать. Орудие на место надобно поставить. Здесь неплохая позиция.
Снова в воздухе засвистели пули.
—  Эх, автомат бы сюда, — мечтательно произнес Жан, наво¬дя свое орудие на вражеский корабль довольно большого размера, с которого мелькнул огонь. Белые клубы дыма тут же заволокли весь обзор.
Чьи-то сильные руки схватили молодого человека за плечи и уло-жили на палубу. Жан не успел опомниться, как страшный удар снаряда обрушился на борт корабля. Он поднял голо¬ву и обернулся на своего спасителя.
—   Спасибо, дядя, — сказал он и тут же снова вскочил на ноги, подбе¬жал к орудию, стал наводить его на противника. — Была, не была, пусть даже и промажу, но мачту завалю ему точно.
Прозвучал залп, и, действительно, мачта на корабле противника разлетелась в щепки.
—  Ты где так научился стрелять? — кричал Ник.
—  Да здесь, больше негде. Просто не люблю, когда кто-то хочет сделать мне плохо, — отвечал Жан, и, подхватив падающее тело матроса, сраженного пулей, повалился вместе с ним на палубу.
Ин тоже стреляла из мушкета прицельным огнем. Она уложила человека четыре, прячась от встречного огня за борт корабля. 
            Огонь велся с огромным ожесточением с обеих сторон.
        Неожиданно яркая вспышка ударила в лицо Жана, и он схватился руками за лицо, на мгновение замер.
—  Что с тобой, сынок? — подбежал к нему матрос.
Жан убрал руки от лица и быстро заморгал глазами.
—  Мои волосы, — жалобно визжал он.
—  Немного подпалились, но зато живой, — объяснил матрос. — Почти прямая наводка была.
—  Ах ты, сука! —  снова взбесился Жан, при¬глаживая ладонями подпаленные волосы, которые стояли на голове дыбом. — Ну-ка, покажи мне этого стервеца. Он меня чуть не поджарил. Где он?
—  Где, где? С борта стреляет противник, вот где.
—  Ин, дай мне пару мушкетов.
Подбежала Ин и подала мушкеты.
—  Смотри, осторожней, — предупредила она Жана.
—  Что за хрень! — Жан повертел их в руках и отбросил в сторону, снова подбежал к пушке. — Мужики, зарядили?
—  Зарядили.
— Ну-ка покажи, с какого борта пальнули, — не успокаи¬вался Жан, разворачивая орудие.
Через секунду раздался залп, и с корабля против¬ника, вместе с кусками досок от палубы, в воду полетело несколько че¬ловек.
—  Среди них был тот, что в меня хотел попасть? — спро¬сил Жан у матросов, — или это не те?
—  Ты что, пороха обнюхался? Откуда нам знать? 
—  Значит, попал, — удовлетворился Жан. — Заряжай!


                Глава 15

Спустя еще час ожесточенного боя снова настало затишье.
— И чего так тихо? — удивился Ник. — Я не привык к такой обстановке.
Подошла Ин и устало положила голову на плечо молодого человека, взглянула на неугомонного Жана и, наверное, впервые за последнее время улыбнулась.
— Жан, вот я тебе удивляюсь, — сказала она. — Откуда у тебя столько злости? Ты же не такой. Таких девушки не любят, а тебя любят все.
— Ты что-то путаешь, — ответил Жан, вытирая грязное лицо рукавом, — девчонки меня не все любят, это факт, но с ума сходит каждая.
—  И почему же, позволь узнать?
—  Тебе показать или на словах поверишь?
— Не надо, — сказал Ник. — Показывать ничего не надо, чтобы шведы не завидовали. Я тебе верю. А злой-то что такой?
—   Я не злой, а справедливый. Врагов жалеть не надо. Если не ты их, то они тебя — это закон!  А я еще пожить хочу.
— Правильно, молодец! — поддержала его Ин. — Наш Жан — врожденная прелесть. Был бы ты постар¬ше, я бы в тебя точно влюбилась.
—  А я бы нет, — категорически ответил Жан, выглядывая из-за борта корабля. — Притаились, гады.
—  Ну, почему, Жанчик?  — Ин сделала обиженное лицо.
—  Я верный человек. Верный своим принципам.
—  И подружке, что осталась на берегу, — добавил Ник.
—  И ей тоже. Вот нравится она мне, и все тут. Ин, я же не спрашиваю про твои отношения. — Жан взглянул на Ника.
— Один Ник у нас закоренелый холостяк, — приметила Ин. — Ни подружки…
—  Совсем одичал, — добавил Жан.
—  Да, а почему ты ни с кем не знакомишься? — спохва¬тилась Ин. — Ты ведь очень даже ничего.
—  Не успел, — вздохнул Ник. — Что за глупые разговоры. Тоже мне, нашли время и место, о чем говорить.
—  Как это не успел?
— На Ленинградском вокзале не получилось, а потом все как-то завертелось не в ту сторону.
— Ну, хватит, разговорились вы что-то, вояки, — поста¬ралась прекратить этот разговор Ин. — Лучше отдохните, по-мо¬ему, скоро опять начнется бой.
Подошел командир.
—  Я от командующего, — сказал он. — Кто стрелял из этого орудия? — он указал на стоящую рядом пушку.
Жан поднял голову.
—  Ну, я.
—  Командующий вызывает.
Жан поднялся и взглянул на своих друзей.
—  Не боись, не на расстрел вызывает. Ты и так хорошо пострелял, — успокоил друга Ник.
Жан пошел следом за командиром, и они спустились по трапу в каюту командующего.
—  Подожди, я доложу, — сказал командир.
Жан оперся на стену, скрестив усталые ноги, и с тревогой посма-тривал на дверь. Вскоре дверь откры¬лась, и адмирал Некрасов лично пригласил его в каюту.
— Давно воюешь? — спросил он, усаживая молодого человека за стол.
—  Давно, ровно сутки.
—  Сколько?
—  Ну, может, чуть больше, — отрапортовал Жан.
—  А где раньше воевал? Судя по твоему возрасту, нигде?
—  В войнушку в детстве играл, — ответил Жан.
—  Где научился так стрелять?
— Я просто ненавижу, когда на меня прут, а тем более пытаются убить. Меткость сама у меня появляется.  Врожденный инстинкт сохранения.
—  Даже так? — удивился адмирал. — Займешь, в таком случае, место у тридцать пятого орудия по левому борту. Это наше самое слабое место. Весь расчет погиб в перестрелке, а там нужен хоро¬ший наводчик. Даю возможность взять на выбор себе помощни¬ков в расчет. Есть на примете?
—  Есть.
— Укрепим орудие хорошими матросами, так как бой предстоит серьезный, а этот левый борт — особое место. Ну, а ты молодец, доложу Государю — быть тебе хорошим воякой в будущем.
Жан не стал объяснять адмиралу, что это невозможно ввиду его временного пребывания, поэтому согласился с его решением. Он кивнул головой и с удовлетворением заметил улыбку младшего командира, который присутствовал при разговоре. Он пожал ему руку и сказал:
—  Нам бы побольше таких молодцов! Ну, иди, готовься и займи новое место у тридцать пятого орудия.
Жан вышел из каюты, вытер выступивший на лбу пот и поднялся на палубу следом за сопровождаю¬щим.
— У меня есть право выбора? — спросил Жан. — Я беру в свой расчет вот этих двух молодых людей. — Он указал на своих товарищей, сидевших на палубе у орудия.
— Ты наводчик, а ты — заряжающий, а ты на подхвате, — распределил обязанности среди молодых людей   командир.
— Теперь будем вместе, — радовался Жан. — Сейчас только от командующего получил задание потопить еще пару посудин. Это тебе, Ник, не по государевым избам болтаться, здесь намного серьезнее дела обстоят. 
—  Опять врешь? — удивилась Ин.
— И еще, командующий сообщил, что Государь за победу над шведами каждому из нас подарит по лошади, — про¬должал серьезный Жан. — Так и сказал, всем по коню вместе с седлами. Поэтому поедем домой на лошадях. Я, например, на своей в школу буду ездить. Ты, Ник в институт тоже можешь брать свою лошадь. Может она быстрее тебя диплом получит.
—  И зачем нам лошади? — рассмеялась удивленная Ин.
— Кто не желает коня, получит ишака. От государевых подарков отказываться нельзя.
—  Ох, и болтун ты, Жан, — не выдержал Ник. — Говори толком, что сказал командующий?
—  Занять тридцать пятое орудие и вести с него огонь, — голос Жана стал уже командным. — Там все погибли, весь расчет.
Ребята переглянулись.
—  Чертово место?
—  Нормальное место.  На левый борт будет особое внимание врага, вот нами его и усилили. Повоюем еще, а то разнылись, домой да домой...
—  Да ты же первый решил вместе с этим шаром домой убраться, — напомнила Ин. — А, как же твоя ненаглядная?
—  Ошибочка вышла. — Жан почесал затылок. — Любовь для меня, прежде всего. Эта война все мои мысли спутала.
— Приказ, есть приказ, — согласился Ник и встал во весь рост потянулся. — Воевать так, воевать: знаем, за что.
Корабли стали медленно разворачиваться, и левый борт оказался напротив противника.
Ник взглянул на Жана.
— Ин, готовь мушкеты и ружья, — сказал Жан. — Ты, Ник, подтягивай ближе ядра и порох. Сейчас да¬дим просраться шведам. Они надолго нас запомнят, жаль, что они имен наших не знают.  Гляди, там и в историю попадем.
—  Смотри, чтобы сейчас никуда не попал, — предупредил Ник. 
На кораблях приспустили паруса, и снова настала тишина.
— Ник, заряжай, — приказал Жан. — Я сейчас наведу пушку на всякий случай вон на то маленькое судно. Что-то оно слишком близко стоит к нашему кораблю, а мне это очень не нравится, от него плохо пахнет.
—  Это лодка, да еще и пустая, — предупредила Ин.
—  Вот и наведу. Видно шведы ее приготовили, чтобы на ней когти рвать. Лишим их такого удовольствия. Пусть вплавь добираются на тот свет.
— Ты такой самоуверенный, думаешь, все можешь? — Ник стал разочаровываться в мыслях Жана. — По кораблям надо стрелять, а не по пустым лодкам. Тоже мне снайпер.
— Может, что-то и не могу, а то, что хоть немного полу¬чается, почему бы этим не воспользоваться? Вот, например, мне очень хочется шведов помять. Это же классно!
—  Смотри не промахнись, Ворошиловский стрелок.
—  Будет команда, сразу пальну, — Жан взглянул на смущенную Ин. — Чего краснеешь? На войне все можно: и мять, и бить, и целовать.  А если были условия более благоприятные, то я бы успел и еще кое-что сделать. Жаль, принцессы моей здесь нет. Я бы с ней...
—  Ну, понесло, — еле остановил его Ник. — Мечтать — не воевать. Ты в нашем времени, инте¬ресно, такой же?
—  Я везде одинаковый, — ответил Жан и снова опу¬стился на палубу. — Дождутся наши командиры, что по нам палить начнут первыми, ходят, как сонные мухи.
—  Подожди, еще настреляешься, — сказал стоящий рядом матрос. — Жаль, что в наше время столько войн. Хотелось пожить спо¬койно, да не получается.
—  Это благодаря вам мы теперь живем спокойно, — сказала Ин. – Все войны давно прошли, поэтому у нас и жизнь другая.
—  У вас, это где так спокойно? — не понял матрос.
—  Долго объяснять, дядя.  Как-нибудь в другой раз.
Подбежал командир и вытащил из кармана лист бу¬маги.
— Указ государя, — торжественно произнес он. — Стоять всем насмерть! Бить врага до последнего вздоха. Вам понятно?
—  Чего проще. И так без обеда воюем. Государю при¬вет, — с юмором сказал Жан. — Указ усвоен и принят к ис¬полнению.
Удивленный командир вытаращил на Жана глаза:
—  Кому привет? —  переспросил командир.
—  Кому, кому, Государю, — повторил Жан, раз¬ворачивая пушку. — Сейчас, кажется, что-то будет. Там у шведов какая-то суета началась, надо разогнать, чтобы не кучковались. 
Паруса были приспущены и корабли перешли на малый ход. Матросы всматривались вдаль, пытаясь разглядеть противника.
Теперь корабли медленно подходили к вражеским позици¬ям, и рулевые постоянно выравнивали их курс.
Появился командующий. Он строго взглянул на личный состав и поднялся на капитанский мостик.
— Приготовиться к бою, — прозвучала команда, и Жан занял место наводящего у орудия.
Матросы и солдаты рассредоточились и замерли в ожидании.
—  Ин, у тебя что там? — спросил Ник.
—  Все в порядке, — шесть ружей и восемь мушкетов, заря¬женные и готовые к бою.
По команде орудия левого борта дружно дали мощ¬ный залп такой силы, что вода в море всколыхнулась.
—  Ну, где твоя лодка? — спросил Ник.
— Где лодка? На дне. Видишь, ее нигде нет. Заряжай! — Жан выглянул за борт и с удивлением заметил, что лодка медленно приближается к кораблю. — Смотрите, еще не утонула. Ее сей¬час к нашему кораблю прибьет.
Командир присмотрелся и, что было силы, закричал:
—  Там взрывчатка! Если лодка коснется корабля — мы все взлетим на воздух!
Подбежали и другие командиры.
—  Что делать? — В их лицах была растерянность.
Ник выхватил мушкет. Он долго не мог навести прицел — мешала качка, а лодка медленно все приближалась и приближалась...
Ин взглянула на Жана:
—  Попадешь? — спросила она.
—  Если только из пушки, — пожал он плечами.
— Ты с ума сошел! Из пушки нельзя, маленькое рассто¬яние, сами подорвемся.
Неожиданно с противоположной стороны грянули пушечные залпы и повредили несколько мачт флагманского корабля. Паруса перекосились и одна из мачт громко затрещала.
—  Смотри, как палят. Так нас всех в щепки размолотят!
—  Спокойно. — Жан не сводил взгляда с лодки. — Давай попробую, но только из ружья.
Он стал целиться, чувствуя, как за его спиной уже со¬брались солдаты, матросы и командиры. Жан оглянулся и поймал взгляд Ин, которая с надеждой наблюдала за его действиями.
—  Ложись! — закричал Жан и произвел выстрел.
Огромный столб воды поднялся в воздух.
—  Огонь! — раздалась команда с капитанского мостика, и в сторону противника полетели ядра.
Один из снарядов попал в небольшое вражеское судно, и оно накренилось, стало быстро погружаться в воду. 
—  Ин, не высовывайся, — кричал Ник. — Из ружей палят.
—  Я засек, откуда идет огонь, — сказал Жан. — Заряжай, сейчас я это осиное гнездо разорву, как Бобик грелку.
Очередной снаряд попал в цель, туда, где на палубе скопилось около двух десятков шведов. Они вели огонь из ружей, не давая поднять голову нашим матросам, а тем временем с кормы приближалось сразу два баркаса противника. Они одновременно дали залп из пушек, и несколько снарядов повредили палубу флагманского корабля. Это было уже серьезно. 
— Огонь! — кричал командир, но некоторые орудия молчали. — Огонь, кто живой! Пли…
Ник высунулся из-за борта и вел прицельный огонь по врагу, отбрасывая мушкеты, которые тут же перезаряжали Ин и подбежавший на помощь раненый солдат.
—  Я вас сейчас перевяжу, — вспомнила свои обязанности Ин.
— Потом, — оттолкнул ее солдат. — Отобьем атаку, тогда и перевяжешь.
Ник стрелял непрерывно. От напряжения у Ин тряслись руки. Она что-то шептала себе под нос, подавая Нику заряженные мушкеты.
—  Чего ты высунулся! — кричал Жан. — Уходи в укрытие.
Пули противника летели одна за другой и свистели вокруг, а Ник стоял во весь свой рост, протягивая руку за вновь заряженными мушкетами.
Подбежали на левый борт еще около десятка солдат для подкрепления и тоже открыли огонь из ружей.
По правому борту тоже стали стрелять орудия. Шведы пошли в обход флагманского корабля.  Справа тонул государев баркас: люди бросались в воду, взывая о помощи. Две шнявы, потопленные шведами, в считанные секунды тоже скрылись в пенной воде, увлекая за со¬бой свои экипажи.
Жан стоял на корме и наблюдал за гибелью русских моряков. Он с досады закусил губы и решительно помчался к ближайшему орудию, где остался в живых только один солдат, да и тот, в растерянности не знал, что делать. Рядом лежали окровавленные тела его товарищей, сражен¬ные меткими попаданиями противника.
— Заряжай! — закричал Жан и стал на¬водить пушку на приближающийся корабль противника. — Быстрее, чего копаешься?
— У меня нога перебита, — стонал солдат, волоча за собой окровавленную ногу.
—  Вот еще беда, — сплюнул Жан и призвал на помощь Ника. — Помоги мне зарядить орудие. Здесь хорошая позиция, что¬бы врезать по шведам.
Ник тут же бросился к Жану.
— Давай, только быстрее, — просил Жан. — Иначе они по нам пальнут первыми и всем крышка.
Ник старался изо всех сил. Он еще до этого обжег ла¬дони о ствол, но, пересиливая боль, зарядил орудие.
—  Готово, стреляй! — крикнул он.
—  Не спеши. Сейчас я хорошенько наведу и долбану прямо по рубке.
—  Ну, давай же, — торопил Ник. — Видишь, они развора¬чивают свои пушки в нашу сторону.
— Отойди подальше, — махнул рукой Жан и пригото¬вился выстрелить.
Огромный клуб дыма обволок корабль противника, и только потом Ник услышал ошеломляющий залп и увидел летящие в разные стороны щепки с человеческими телами. Он поднял голову, взглянул на Ин, которая склонилась над лежавшим на палубе Жаном. Она трясла его за плечи и, схватив за волосы, теребила его голову.
—  Миленький, Жанчик, очнись, — рыдала она.
—  Что там у вас? — спросил Ник и бросился на по¬мощь.
—  Жана убило, что делать?
Тем временем корабль противника погружался в водную пучину.
— Это Жан его потопил? — спросил удивленный Ник. — У Жана голова в крови, его надо вниз к лекарю. — Он подхватил Жана на руку и понес в трюм.
Неожиданно Жан открыл глаза и растерянно взгля¬нул на своих товарищей.
—  Вы куда это меня тащите? — тихо прошептал он.
Ин чуть не подавилась слезами.
—  Жан, так ты живой? — обрадовалась она.
Ник опустил Жана на палубу.
—  Ты живой, не ранен?
Жан, качаясь на ногах, еле поднялся и осмотрелся.
—  Да живой вроде. А что?
—  Так ты ранен или нет? — не успокаивалась Ин.
—  Откуда я знаю.  В голову осколок какой-то прилетел да отскочил, а может в ухо попали гады, оно у меня в крови. Ничего страшного. При осмотре места происшествия мозги не обнаружены. — Жан потряс головой. — Вроде все на месте, что-то там гремит.
—  Потерпи немного. — Ин достала бинт и перевязала Жану голову. — Вот теперь порядок. Тебе все равно надо спуститься в трюм к лекарю, я тебя провожу.
—  Да нельзя мне вниз. Вы без меня всю войну проиграете.
—  Ты как подкошенный упал после выстрела, — сказа¬ла Ин. — Я так испугалась. Думала, все...
Жан взглянул на Ника.
—  Еще бы, — ответил Жан. — Ник в пушку двойную порцию пороха сыпанул, а я не заметил. Вот и рвануло, а меня снесло, как комара. Помню, лечу на палубу, башкой вниз и все... Остальное отшибло напрочь. Так и пушку разорвать могло. Молодец, как его там, который пушки льет… а, Демидов, хорошо постарался отлить!  Тройной запас прочности предусмотрел.
— Так ты же говорил, что они у него все кривые, —  напом¬нила обрадованная благополучным исходом Ин. — Государю хотел доложить.
—  Брак допускается везде, — пересиливая боль в голове, улыбнулся Жан.
—  Жан, смотри, ты попал, — радовался Ник, пытаясь загладить свою оплошность. — Корабль тонет от твоего выстрела.
—  Да и черт с ним, у меня голова болит, наверное, есть хочет. Нас вообще кормить думают на этой войне?
Жан держался руками за канаты и только сейчас по¬чувствовал жгучую нестерпимую боль.
Ник снова помчался к орудию.
—  Ребята, помогай, еще один ползет, — крикнул Ник матросам.
Ин занималась Жаном, усадив его перед собой, и проти¬рала влажной тряпкой лицо от крови.
—   Не остановить твою сумасшедшую кровь, смотри ты, как пошла, а ведь минуту назад ее вообще не было, — удивлялась она, прилагая все свои усилия.
— Дай поцелую, она и остановится, — сказал Жан. — Столько времени друг друга знаем, а я тебя так ни разу и не поцеловал.
—  Думаешь, полегчает?
—  Конечно, — улыбнулся Жан и облизнул пересохшие губы.
Ин   подставила щеку.
—  И все? Давай губы.
Ин незаметно взглянула на Ника, который был занят совсем другим делом.
—  Ну ты и развратник, — вздохнула Ин и вытянула свои губы.
Жан поцеловал ее несколько раз подряд.
—  Вот видишь, сейчас остановится, — сказал он.
—  Выдумщик ты. Почему остановится? 
—  Потому что вся кровь у меня хлынула вниз между ног.
— Ты еще и болтун, Жанчик, но я тебя люблю. Не ожидала, что ты такой вояка.
—  Подожди, еще не вечер. Вот было бы у меня три головы, как у Змея Горыныча, проблем вообще не было. А тут с одной приходится мучиться.


                Глава 16

Лиза сидела на берегу Невы, обняв колени руками и, мечтательно всматривалась вдаль. В последнее время она стала часто сюда приходить, вспоминая Жана: здесь неоднократно были у них встречи, подальше от посторонних глаз и она этим местом дорожила.
По реке медленно плывут баржи с бревнами с Березового острова, на берегах множество работающих мужиков, и кажется, что войны никакой вовсе и нет. Грустные глаза Лизы устремлены на водную гладь: она на мгновение представила Балтийское море, военные корабли и Жана. Ее губы тихо зашептали:
        «Милый мой ангелочек, как же я скучаю по тебе. С тех пор, как ты оставил меня, я не нахожу себе места. Прихожу на берег каждый день и жду появление наших кораблей. Я так хочу побыстрее увидеть тебя, обнять и расцеловать».
         Лиза вздрогнула, услышав за спиной осторожные шаги и, обернулась.
Люсия Петровна направлялась к своей племяннице, а Лиза, проявив девичью слабость, расплакалась.
—  Все ждешь своего ненаглядного?
—  Ах, тетушка, это вы? Я давно хотела с вами поговорить. — Лиза пошла навстречу Люсии Петровне.
— В своей жизни я мало делала ошибок, — как бы оправдываясь, заговорила тетушка. — Эта, наверное, одна из немногих, которую мне подставила судьба. Прости меня, что все так получилось, это моя вина. Я принесла тебе столько страданий.
— Вы мне однажды обещали подробно рассказать о Жане, — напомнила Лиза, обнимая тетушку. 
—  Что о нем говорить? Этот сердцеед с другого времени. С ним еще двое его друзей. Вот они и мечутся здесь, не зная, куда себя приспособить. Это моя ошибка и я ее в ближайшее время постараюсь исправить. Жду ненастной погоды.
—  И я никогда больше его не увижу?
— Зачем он тебе? В нашем времени много достойных и богатых людей.
— Тетушка, мне никто не нужен кроме него, поверьте мне. Вы не представляете, какой он хороший.
—  Так чего же ты хочешь?
—  Для начала, чтобы с ним было все хорошо там, в море.
  —  С ними ничего не может случиться плохого. Они не наши люди, а ты себя перестань мучить, больно на тебя смотреть. Вернется, никуда не денется твой Жан. 
—  Как он там, на этой войне? Вот надо было ему туда стремиться и собой рисковать?
—  Их ни пули, ни ядра не берут. Хочешь, верь, а хочешь, и нет, но это, действительно так.
—  Тетушка, а вот так, как их, можете меня куда-нибудь переместить.
—  В смысле? — не поняла Люсия Петровна и вскинула от удивления брови. — А, теперь я понимаю, к чему ты это говоришь.  Могу, но в отношении тебя никогда такую глупость делать не стану.
— Тетушка, я вас люблю, —  прижалась к ней Лиза. — Вы у меня самая желанная и я вам верю.
—  Ох, и хитрющая же ты, племянница. Тебя родительница недавно спрашивала, а я сразу поняла, где тебя надо искать. Ступай домой и ни о чем не думай. Все образуется.
—  Вы так думаете?
—  Иди, иди, — подтолкнула девушку Люсия Петровна и загадочно улыбнулась.            


                Глава 17

Ин подняла голову и всмотрелась в хмурое небо.
—  Интересно, в этих краях бывают когда-нибудь ясные дни? — Она взглянула на Ника. — Вот так и в наши времена, погода нисколько не изменилась.
— Ясные дни надо устраивать для себя самому, — задумчиво произнес Жан. Он сидел на ящике с порохом и тоже пристально всматривался вдаль. — Хочу уплыть куда-нибудь в неизвестность, чтобы никого не видеть и не слышать. Романтика. Хочу принадлежать только самому себе, хотя бы на некоторое время.
—  Ты можешь даже туда слетать, сидя на этом ящике, — заметил Ник. — Немедленно пересядь. Твои части тела я по морю не успею собрать, рыбы сожрут.
—  Значит, пойду рыбам на корм.
—  Да рыбы тобой подавятся, — сказала Ин и устало улыбнулась.

За длинным столом в капитанской каюте сидит адмирал Некрасов. Он взглянул на собравшихся командиров и развернул на столе карту. 
—  Что можете сказать о сражении, господа? Доложите обстановку и о потерях в том числе.
Граф Николаев поднялся и коротко доложил:
— Два наших грота потоплены. Пробоина на корабле под командованием графа Семенова. Граф Семенов погиб в сражении. Среди матросов и солдат раненых около трех десятков, убито полсотни.
—  Да, дела неважные, — потер лоб адмирал. — Государь нас сюда не для того посылал, чтобы мы его корабли теряли да людьми разбрасывались.
—  Однако у нас не все так плохо. Один корабль противника потоплен метким попаданием, — доложил граф Николаев.
— Наслышан и об этом. Этого героя надо будет представить Государю и отметить, как полагается. Кто таков?
Граф обвел взглядом присутствующих.
—  Один из новобранцев. Мне доложили, что совсем еще мальчишка.
— Это не тот ли, которого я вызывал к себе? — поинтересовался адмирал.  —  У него имя какое-то интересное.
—  Тот самый, господин командующий, — подтвердил граф.
—   Героя представить Государю обязательно. Теперь о главном. У нас мало времени, а шведы долго тянуть не будут и постараются нанести удар неожиданно. Я предлагаю начать первыми. Надо их застать врасплох. — Адмирал с командирами склонился над картой на столе. — Четыре фрегата выставить по флангам, корабли 50-ти пушечного ранга растянуть вдоль линии обороны. Шнявы, на бортах у которых по 18 пушек, пустить вперед. Они более маневренные, а большие корабли по 80 пушек, выставить позади, чтобы могли нанести окончательный удар по шведам. Расстановкой заняться немедля и к обеду все маневры должны быть закончены. Пока шведы будут разбираться, мы ударим по ним со всех орудий одновременно. Приказ понятен? Выполняйте. Все по местам. Мой заместитель останется.
—  Как думаешь, сработает такая расстановка? — поинтересовался командующий у своего заместителя.
—   Думаю, что сработает. Нам бы несколько таких храбрецов, как тот новобранец, что потопил корабль, мы со шведами давно б разделались.

Погода начинала заметно портиться, и грозовые тучи снова заволокли небо.  На палубах кораблей все спокойно, солдаты и матросы отдыхают, чистят оружие и ведут   между собой тихие разговоры.
—  Надо же такому быть, как метко кто-то поразил шведский корабль. Поговаривают, какой-то командир стрелял, — недоумевал один из матросов.
—  Шведов много, на всех хватит. Твоя доля еще где-то плавает, — отвечал другой. —Чем больше шведов пойдет ко дну, тем толще будет рыба.
Сидящие вокруг военные громко смеялись.
Жан взглянул на Ника и с хвастовством прошептал:
—  Если бы не я и эта пушка, у шведов было на корабль больше. А если б мне еще никто под руку не жужжал и не приказывал, то это число можно было смело умножить на два.
— Сидел бы лучше да помалкивал. Утопил случайно корабль и радуется. — Ник хлопнул друга по плечу. — Хвастаться будешь дома.
—  Наверное, ты прав, это я от страха такое вытворил.  А дома все равно не поверят, зачем еще кому-то и что-то рассказывать. Что теперь меня ждет дальше?
— Ничего особенного. Вызовет командующий и под трибунал за неподчинение, как обещали командиры. Я тебе передачи носить не буду, сразу предупреждаю.
— Что ты можешь мне туда принести? Ты даже не знаешь, что я влюблен.
—  Ох, Жан, тяжело тебе будет в жизни. Во-первых, ты псих. Я даже боялся к тебе подойти, когда ты наводил орудие. Во-вторых, ты закоренелый бабник. А в-третьих — ты просто балбес.   Весь букет налицо.
—  Сам дурак!

Очередной бой начался неожиданно. Государевы корабли одновременно открыли огонь, и противник был ошеломлен дерзким планом русского командования.
—  Заряжай! Огонь! — непрерывно звучит команда.
Жан открыл огонь из мушкетов, которые подает ему Ин. Ник с расчетом у дальнего орудия.
—  Брось пустое дело, лучше помогай расчетам. — Подбежал к Жану младший командир, но сраженный вражеской пулей, повалился на палубу.
Жан смахнул пот с лица и устремился к ближайшему расчету.
—  Подвинься, дядя, — оттолкнул он раненого заряжающего. — Дай и мне немного душу отвести. Никогда не думал, что в моей жизни произойдет такая заварушка. Давай снаряд, запихивай его в дуло. Я этой гадине сейчас и за солдат, и за матросов, и за командиров привет отправлю. — Жан медленно стал разворачивать тяжелое орудие и наводить его на большой корабль противника.
—  Слушай ты, пацан, не вздумай пальнуть, — заскрипел, корчась от боли, раненый заряжающий. — Ты не знаешь, как обходиться с этой штукой. Она особенная.
—  Если бы ты знал сам, то не лежал сейчас в крови на палубе.
—  Кто допустил этого вояку к орудию? — кричит подбежавший командир.
—  Ник, нужна твоя помощь. Быстро ко мне. — Жан прищурил глаза от едкого дыма и не отрываясь стал всматриваться в корабль противника.
Ник появился быстро и поднял раненого с палубы, усадил между ящиками со снарядами.
—  Навел?
—  Как бы да.
—  Всем занять свои места и оставить это орудие. Без него обойдемся, — настойчиво кричал командир.
—  Ник, поджигай фитиль, сейчас я шведу всажу по самое не хочу.
—  Немедленно оставить орудие! Все Государю на ковер пойдете.
Ник поджег фитиль и, пушка произвела оглушительный залп. Жан поднялся во весь рост и удовлетворенно улыбнулся, заметив в корме корабля противника огромную дыру.
—  Кто говорил, чтобы мы отсюда убирались? Да мы втроем сами этих шведов разобьем. — Жан деловито потер руки и взглянул на растерянного командира. — Теперь докладывай Государю, как обещал.
Большой корабль противника, получив повреждение в борту, начал разворачиваться и медленно уходить в море.
—  Заряжай еще, да быстрее, — охрипшим голосом кричал Жан. — Я ему вдогонку еще телеграмму отправлю.
На этот раз снаряд упал рядом и Ник схватил Жана за плечо.
—  Хватит ядра топить, не долетят.
—  Чертовы чайки, — ругался Жан. — Это из-за них случился промах. Разлетались не ко времени, только противника загораживают, ничего не видно.
—  Мазила, снаряды надо беречь, а ты… — упрекнул Жана старший расчета.
Подбежала Ин и схватила Ника за руку.
—  Ты цел?
—  Вроде.
—  А Жан?
—  Да что с ним сделается. Его одного не то что в море, но и на сушу отпускать нельзя. Псих, одно слово.
— Смотрите, шведы прыгают в лодки и спасаются, — закричала обрадованная Ин.
—  Кто стрелял? — Подбежало сразу несколько командиров.
—  А вот он, — указал на друга Ник.
— Не может быть? Корабль начинает тонуть. Этот парень не мог этого сделать. Тут большой опыт нужен. Ну-ка отойди немедленно от орудия, —  приказал командир.
—  Ник, заряжай, — не обращая внимания на запреты, снова закричал Жан. — Я сейчас и по этим лодкам долбану, пусть шведы полетают, а господа командиры посмотрят.
Растерянные командиры сбились в кучу и, затаив дыхание, стали наблюдать.  Снова раздался залп, и одна лодка со шведами взлетела на воздух.
—  Вот как-то так. — Наконец, Жан успокоился и отошел от пушки в сторону. — Можете, продолжать, — спокойно сказал он, потирая руки.
—   Господа, противник разворачивает корабли и уходит в свои воды. Это же победа! — радостно закричали матросы и солдаты.
Вдалеке, другой шведский корабль, расстрелянный фрегатами, тоже стал медленно по¬гружаться в воду.
Снова началась ружейная стрельба. Добивали про¬тивника уже в воде.


                Глава 18

Северная война, начавшаяся еще в 1700 году, была в самом разгаре.
Государь, Петр Алексеевич, не желал отдавать земли, на которые пре¬тендовали шведы и финны, считая их истинно русскими. Он понимал, что если не иметь превосходства на Балтике, то соседние государства будут представлять постоянную угрозу северным границам России и беспрепятственно бо¬роздить балтийские воды. Допустить такого Государь не мог.
С новыми реформами Петра произошло много изменений, как на море, так и на суше. Быстрыми темпами стро¬ился город. Государь уже давно мечтал перевести всех своих родных из Москвы, но все оттягивал, торопясь закончить начатое великое дело.
Петербург должен был стать одним из крупнейших городов России. Здесь планировался порт для торговых ко¬раблей, военные базы, как вдоль берегов Невы, так и в от¬далении. Кронштадт был для этого основной точкой, и на него Государь делал особую ставку. Гроты, что были вдоль бере¬гов, играли особую роль в охране границ и безопасности на суше. Практически он отправлял туда смертников, потому что помощь в решающий момент им прийти не могла. В случае чего гроты подрывались и топились, чтобы не достались врагу, который с них мог вести целенаправ¬ленный огонь.
Вдоль берегов постоянно курсировали сторожевые корабли, и, по их команде, основной флот в любой момент мог выйти в море.
Государь и сам неоднократно ходил в походы, брал командование на себя и руководил сражениями, но сейчас он был необходим здесь, на постройке города, мало доверяя своим при¬ближенным.
О боевых событиях он был всегда хорошо осведомлен и давал указания своим посыльным на флагманский ко¬рабль, где находились штаб и сам командующий.
С последней сводкой он получил известие о боевых подвигах на кораблях своего флота и был в приподнятом настроении.
—  Это не те ли молодые люди, которых я желал от¬править учиться морскому делу? — однажды спросил Государь у князя Гагарина.
— Те самые, Петр Алексеевич, — признался князь. —  Поговаривают, они бьют шведов не хуже наших обученных.
—  Дай бог, останутся живы, всех их ко мне. Сначала на губу посажу за ослушание, потом вознагражу. Хочу взгля¬нуть на этих героев. Они откуда набирались? Из Пскова или Новгорода?
— Ваше Величество, вы забыли — это те самые невидим¬ки, — напомнил князь Гагарин, — которые рассказывали вам о будущем.
—  А, вот теперь вспомнил. Все равно ко мне. Это я их тогда, значит, видел на корабле? А что вы мне врали? «Кажется, тебе, Госу¬дарь, мерещится...» Ох, займусь я вами однажды, допрыгаетесь вы у меня!
—  Будет исполнено, Государь, все как один будут у вас.
—  Не все, а только трое. Помню, они какую-то брехню мне несли о будущем нового города.
—  Как сказать, — заметил рядом, стоящий князь Меньшиков. — Мне однажды приснился наш будущий город, и я его увидел именно та-ким, как они сказывали.
—  Поживем, увидим, — снова склонился Петр над картой на столе.
— Не дожить нам, Государь, до их рассказов. Это будет лет через триста.
—  Ну, памятники нам уж точно поставят. Вот и будем созерцать наше сокровище с высоты. Ты, Александр Данилович, где бы желал поставить себе памятник?
—  О, я пока об этом не думал, — пожал плечами князь Меньшиков. — Но, чтобы не ошибиться, то можно в будущем городе на каждом углу по одному. Мне многого не надо, я человек скромный.
— Ишь, губу раскатал. То ему имение подавай, то памятники по городу устанавливай, — рассмеялся Государь. — Поставлю я тебе один памятник во дворе твоего имения, чтобы каждый день ты на него натыкался и помнил, кому служишь.


                Глава19

Гонимые ветром государевы корабли взяли курс на Кронштадт.
Жан стоял у орудия, с перевязанной головой и гордо смотрел вперед, где была российская земля.
Ин уснула на коленях у Ника тут же, на палубе, где отдыхали матросы и солдаты.  После тяжелых сражений на море, командующий дал время на отдых всему личному составу.
Адмирал прошелся по палубе, посматривая на сво¬их подчиненных, и поднялся на капитанский мостик.
— Видел бы сейчас меня отец, — вздохнул Жан. — Он бы с ума сошел, сказав, что опять влип в очередную историю.
—  И часто у тебя так, получается? — спросил Ник.
—  Насчет историй? Да постоянно. Меня нельзя одного отпускать. Я вечно что-то да придумаю или куда-нибудь вляпаюсь.
—  Это заметно. Тебе бы голову помыть: перед Государем в таком виде появляться не годится, — посоветовал Ник.
— Сейчас немного передохну и спущусь в трюм. Когда был по вызову командующего, приметил душевую недалеко от его каюты.  Может, вместе туда сбегаем?
—  Тебя туда уже приглашали?
—  А че? Надо же где-то боевые раны промыть. Думаю, что адмирал за эту выходку за борт не выкинет. Да и герои не тонут.
От речей Жана Ин открыла глаза.
—  Правильно я говорю? — спросил Жан у девушки.
—  Иди, иди. Ты с командующим уже знаком, только не понятно на каком уровне. Там договоритесь. Ой, Ник, чувствует мое сердце, что нам придется вдвоем возвращаться в свое время.
—  И мне что-то домой захотелось, — загрустил Жан. — Подлечу свою голову и на дискотеку сорвусь.
—  А ты так иди, — посоветовала Ин. — Скажешь, воевал за Россию со шведа¬ми и был ранен в неравном бою. Глядишь, еще тебе Петр Алексеевич и орден даст: будешь там хвастаться, всем показывать.
—  Да зачем мне этот орден? Главное, что с вами позна¬комился и неплохо провел время.
—  На уроке истории должно быть теперь у тебя только отлично, — приметил Ник. — Всем расскажешь, что и как…
—  Ты что, хочешь, чтобы меня сразу в психушку забра¬ли? Кто же поверит? А, вообще-то, орден мне не помешает, я согласен его принять, — не¬ожиданно сменил свое решение Жан. — Если не даст Госу¬дарь, сам себе куплю на блошином рынке. Знаю теперь за что. А у тебя будет домашний арест, Ин. Никуда теперь не выпустят.
—  Много ты знаешь. У меня родители нормальные. — Ин уселась рядом с Ником и теперь положила голову ему на плечо.
Подбежал посыльный и потребовал, чтобы молодые люди немедленно явились к командующему в каюту.

В каюте сидел заместитель командующего граф Николаев и курил трубку.
—  Входите, — пригласил он.
Все трое встали у стола.
—   Государь велел вас лично доставить в Кронштадт, — сказал граф. —  Петр Алексеевич желает с вами встретиться.
—  А что за провинности бывает, сударь? — спросил Жан.
—  На кол посадят, и будешь вертеться, как флюгер, — засмеялся граф. — Сегодня вечером будем на базе. Там нас и встретит сам Государь. Я лично должен вас ему представить. А сейчас идите в командирскую столовую и поешьте. На вас жалко смотреть.
—  Опять перловка? — застонал Жан. — Мне в прошлый раз она так и не досталась.  Нам бы в душ, граф.
—  Вот здесь я вам ничем помочь не смогу, на берегу отмоетесь. Идите и делайте, что говорят вам командиры.
В маленькой столовой их накормили далеко не сол¬датской кашей. Дали мясо, вино и еще каких-то заморских сладостей.
—  Вот теперь бы поспать, — мечтательно произнес Жан, поглаживая себя по животу.
—  Пойдемте наверх, — предложила Ин. — Как там хоро¬шо!
Снова морской ветер ударил им в лицо и Ник зажмурил глаза от наслаждения. 
Ин смотрела на уставших и измученных похо¬дом матросов и солдат и гордилась, что есть в России еще храбрые и отчаянные ее защитники.
«Молодец Петр Алексеевич, что ведет такую политику, — подумала она. — Если б не он, кто бы еще смог? Екатерина или им¬ператор Павел? Нет, вся тяжесть построения государствен¬ности, укрепления границ и превосходства перед соседями досталась именно ему. Великий человек, пусть даже где-то совершавший ошибки, проявлявший слабость, но он Госу¬дарь настоящий, царь Российский, этот Петр Алексеевич».
Ин понимала, что встреча с Государем неизбежна, поэтому сильно переживала. Она представляла даже ее исход — Государь выскажет сожаление, что расстанется с ними в скором времени, но до последнего не будет верить чудесам, о которых ему рассказывали ребята.

        Ник немного приуныл, бросая печальные взгляды на волны и, с тоской поглядывал на кружащихся над кораблем чаек.
Жан тоже стоял, молча, погрузившись в воспоминания.
—   Вот я думаю, уже двое суток не появляется этот огненный шар, — сказал задумчиво Ник. — Может, о нас эта Люсия Петровна уже забыла?
— Когда приедем на Заячий остров, ты, Жан, сразу беги к своей подружке, пусть разыскивает свою родственницу. Это ведь она все устроила. Может, нам надо было тогда не срываться в море? Сидели бы уже дома целые и невредимые, — рассуждала Ин.
—  Тебе разве было неинтересно? — удивился Жан.
—  А что здесь интересного? Война?   
— К Лизе я обязательно пойду. Мне надо с ней уви¬деться, — согласился Жан.
—  Только не забудь, зачем идешь, — предупредила Ин.
Жан улыбнулся.
— Разберемся, она же меня ждет. Уже наверняка там известно о нашем возвращении.

 Матросы и солдаты начинали готовиться к высадке. Судя по их настроению и оживлению, корабли скоро дол¬жны были причалить к берегу, хотя его видно еще не было.
Ник выглянул за борт. Холодная балтийская вода пенилась, расходилась волнами в стороны и флагманский корабль, в сопровождении нескольких баркасов, на всех парусах мчался к берегам Кронштадта.
Вдали виднелось еще два корабля, которые в нужный момент пришли на помощь российской эскадре и тоже держали курс на Кронштадт. Где-то впереди шли корабли меньшего ранга, но они вскоре взяли курс на другие острова, на свою базу, поэтому заметно уходили в сторону.


                Глава 20

    Все устремили свои взгляды на приближающийся берег.
—  Что-то не видно, чтобы нас кто-то встречал, — с сожалением заме¬тил Жан.
— Оркестра не будет, это точно, — смеялся Ник. У него было хорошее настроение.
—  А где Государь, где ликующий народ?
—  Не забывай, что это пока еще только крепость, а не город. — Ник окинул взглядом берег. — Действительно, ни¬кого: одни стены вдоль берега, какие-то маленькие домиш¬ки и немного матросов, ожидавшие суда на берегу.
Корабль легко коснулся пирса. На берег полетело не¬сколько толстых канатов, где их подхватили и стали вязать к огромным деревянным столбам. Паруса были спущены и висели почти над головой.
        Из крепости вышло несколько человек, и направи¬лись в сторону флагманского корабля, на который уже подали трап.
Первым стал спускаться командующий, а матросы, солдаты и ко-мандиры еще толпились на палубе.
—  Не спешите, — сказал Ник. — Пусть все сойдут, потом мы. От Государя еще успеем получить взбучку.
—  Так его же там нет, — заметил Жан, выглядывая за борт.
—  А это там кто? Командующий с князем каким-то стоит?
—  Государь, что ли? А где его свита? — Жан видел пять человек на берегу у трапа. — На Государя издалека не ¬похож. Постарел, наверное, за это время
—  Конечно! За неделю? — смеялась Ин. — Тебя не ви¬дел и постарел от переживаний.
Матросы и солдаты один за другим стали выходить на берег и выстраивались в две шеренги.  Молодые люди при¬строились сзади и, старались не попадаться лишний раз на глаза.
Неожиданно появился и Государь в сопровождении князя Меньшикова.
—  Накаркал, — прошептал Ник, опуская глаза.
Государь выслушал доклад командующего и крепко пожал ему руку.
—  Ну, сейчас начнется, — забеспокоился Жан, переступая с ноги на ногу, замечая, что Петр Алексеевич направился к строю солдат и матросов.   
—  Молодцы, орлы! — торжественно произнес Государь. — Мы нашу зем¬лю никому не отдадим. Так держать! Скоро все закончится, и начнем новую, мирную жизнь. Город построим… — Он оста¬новил свой строгий взгляд на молодых людях, которые стояли с опущенными головами. — Этих ко мне в крепость, — приказал Государь. Его брови нахмурились, но в глазах светился веселый и даже озорной огонек. — Построим город, — продолжил он, — на радость нам и на страх врагу. Ваша задача — беречь его и наши водные пространства.  Вечная память погибшим за наше общее и правое дело!
В ответ прозвучало громкое «Ура».
Государь развернулся и в сопровождении командую¬щего направился в сторону крепости.
Князь Меньшиков подошел к ребятам, вид у которых был до смешного растерянный.
—  Напрыгались, вояки! Чего стоите? — сухо спросил Меньшиков.  — Слыхали, что приказал Государь?
—  Слышали, слышали, — ответил за всех Жан. — Может, мы   сразу на Заячий остров поплывем?
—  На чем, на заднице?
— Князь, а по вашим законам за ослушание много дают? — не успокаивался Жан. — Мы люди приезжие и нам домой хочется.
—  Десять лет каторги, — засмеялся Меньшиков. — Вот отсидите положенный срок, тогда и по домам поедите.
—  А амнистии у Государя не бывает?  За это время я и школу, и институт бы закончил.
—  На каторге и закончить. За мной господа подозреваемые.
Молодые люди послушно шли за князем в сторону крепости, где за воро¬тами скрылся Государь.
— Где же это тебя так поцарапало? — поинтересовался князь Меньшиков, поглядывая на забинтованную голову Жана. — Ложкой, поди, быстро махал.
—  Бандитская пуля, князь.
—  Какая пуля? — не понял Меньшиков.
—  Да мачта на него упала, — пояснил Ник.
Меньшиков взглянул на корабль.
—  Вроде мачта на месте.
—  Что-то, значит, от мачты отвалилось, и по башке, — уточнила Ин. — Он у нас невезучий.
—  Государь, я вижу, не в духе, — заметил Ник.
—  Он всегда такой. Забот у него слишком много — и на море, и на земле, а вы готовьтесь.
—  Помогать надо Государю, — заметил Жан. — Одному не потянуть всю Россию.
Князь Меньшиков взглянул на молодого человека строгим взглядом.
—  Дал бы я тебе подзатыльник, да и так голова твоя еле болтается.  Умный очень.
—  В десятый класс хожу, сударь, — ответил Жан и почув¬ствовал, что Ник его толкает в бок, чтобы он замолчал.
—  В школу ходишь?
—  Когда-то ходил. Вот теперь отсижу на каторге, а потом и не знаю, куда возьмут. Наверное, при тюрьме сторожем останусь.
Жан тут же получил от своего друга, обещанный князем подзатыльник.
—  Будет город, Петр Алексеевич тоже школу построит, он как-то об этом уже говорил. Только там по десять лет, как ты, учиться никто не бу¬дет. Нечего штаны протирать зря. Ты, видно, плохо учишься, раз так долго?  Вот бестолковый, — удивлялся князь. — Государь бы за полгода тебя научил уму-разуму.
—  Ну, у нас Государя нет, поэтому и мучают людей, столько хотят, беспредел полный.  — Жан взглянул на князя. — Да, школу бы я луч¬ше у вас закончил. Что там для меня полгода.
—  То-то же, а ты говоришь, что у вас лучше. Лучшие времена — это здесь и сейчас. А там, у вас, когда все постро¬ено, и жить не интересно. Ходишь, как дурак по городу, не знаешь, чем заняться.
—  Жан знает, чем ему заняться, князь, — заверила Ин. — У него и здесь и там подружки есть.
—  Вот, кстати, насчет подружки... Не князя ли Зотова Лизка у тебя в подружках ходит? — поинтересовался Меньшиков. — Бегает каждый вечер на пристань, высматривает корабли? Что-то я слышал об этой истории. Ей Государь своего свата¬ет, а тут какой-то пришелец взял и присушил девицу. Негоже Госу¬дарю перечить.
—  За это тоже придется сидеть?
—  А как ты думал? У Государя сидеть можно за все.
— Значит, мне будет пожизненный срок, — вздохнул Жан. — Господи, зачем меня только родили на этом свете, — прошептал он и перекрестился.
— Это уже не поможет, — заметил Меньшиков. — Крестись, молись — бесполезно. Короче хана тебе, парень.
Жан совсем упал духом.

Государь сидел в небольшой комнатке за столом с трубкой во рту и дымит пахучим табаком. Под самым потолком несколько маленьких окошек, через которые проникает тусклый свет. Рядом сидит адмирал Некрасов. Лакей поставил на стол два больших кувшина с вином и закуску. В комнату заглянул князь Меньшиков и довольно улыбнулся.
—  Привел, как велел, Государь. Заводить?
—  Пусть сами заходят.
Молодые люди вошли и скромно встали у стены.
—  Вы знаете, что за ослушания государевых указов бывает, господа? — сходу набросился Петр Алексеевич и поднялся со стула.
—  Десять лет каторги, — тихо ответил Жан.
— То-то же, знаете.  Ну, ладно, подходите поближе, чтобы я вас разглядел. Не прячьте лица, хочу видеть ваши глаза. Поднимите свои головы. Герои должны всегда стоять с поднятой головой. Докладывал мне о вас командующий. Где так воевать научились?
— Да мы... — начал было оправдываться Жан, но Ник его снова толкнул в бок локтем.
—  Я вас желал отправить на учебу за границу, чтобы вы осваивали строительство кораблей, но вы меня ослушались. Теперь я решаю отправить вас для изучения наук по военному делу. Это вам больше подходит.
Жан от удивления раскрыл рот.
—  Говори, что хотел.
—  Государь, не стоит заморачиваться, тем более я лично к военным наукам совсем не расположен. Я смерти боюсь.
— Опять поперек Государя мысли свои высказываешь? — Петр   сдвинул брови на переносице.
—  Со дня на день мы оставим ваше время и вернемся в свое, так что не стоит строить планы в отношении нас, Государь. — Ник решил прояснить разговор.
— Да я вас в такую темницу закатаю, что никогда в жизни не вырвитесь. Там же и учиться будете, и работать. У вас, поди, и тюрем-то настоящих нет, раз такие говорливые живут в вашем времени.
—  Еще сколько. Одна на другой, — снова заговорил Жан. — Но у нас сажают за дело, а не за ослушание.
—  Ты, наверное, самый разговорчивый? Подойди ко мне поближе. Адмирал, это не тот ли о котором ты мне докладывал?
—  Тот самый.
— Молодцы ребята, а то, что вы здесь временно, я знаю, но не представляю, как вы исчезнете. Время покажет, а пока велю привести вас в порядок, а вечером на моем баркасе отплываем на Заячий остров.
—  Служим России! — радостно воскликнул Жан.
—  Это у вас так говорят? А что, Государю не служите?
—  Это одно и то же, — пояснил Ник.
—  Надо учесть, может вы и правы. А теперь, князь, приведи в порядок этих господ и к вечеру, чтобы были готовы. Предлагаю выпить за победу. Постой, постой, я что-то ничего не понимаю. — Государь стал пристально всматриваться в лицо Ин. — Ты не женского ли рода вояка? Как же я тебя раньше не разглядел-то?  Обманули Государя?
— Это разве обман, Петр Алексеевич. Вот у нас, например, если хакеры банк ограбят, вот это обман. — Жан готов был привести еще множество примеров, но Ник и Ин его с обеих сторон зажали так плотно, что у него рот так и остался открытым.
— Потом при случае расскажешь. А сейчас за победу!  Всем отдыхать, а вечером, чтобы были у моего баркаса все втроем.


                Глава 21

На причале у строящейся крепости собралось множество народа разного сословия. Даже мужики, которые ни на минуту не прекращали работы, тоже выстроились у причала, чтобы встретить государев баркас.
Солдаты и матросы дружно стали сходить на берег и их окружили радостные встречающие. В ликующей толпе Жан сразу заметил Лизу и бросился к ней. На глазах у девушки появились слезы радости, и она поспешила к нему навстречу.
— Для меня эти дни показались вечностью, — зашептала Лиза, обнимая молодого человека. —  Я тебя больше никуда не отпущу.  Про вас здесь невероятные слухи ходят, а я до последнего не верила, что увижу тебя.  Ты уже куда-то успел подставить свою голову. Что случилось?
—  Да, ерунда. — Жан снял с головы повязку. — А слухам не верь, болтают, что попало. Как ты сама? Как поживает твоя тетушка? Меня очень волнует ее здоровье.
Лиза сделала удивленное лицо.
—  Ты неисправимый ангелочек.  Вечером появишься?
— Шрамов на башке нет? — Жан погладил свой лоб, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.
—  Нет ничего, а бинт был в крови.
—  Вот видишь, как в жизни бывает, ничего и нет.  Сегодня вечером буду обязательно. Я сам за тобой соскучился.  Как всегда, через окно? — прошептал Жан.
—  Теперь через дверь. Я же должна тебя когда-нибудь познакомить со своими родителями и с тетушкой в том числе.
—  Может с родителями не стоит? — насторожился Жан.
—  Стоит, стоит. Я уже и матушке про тебя говорила, да и тетушка кое-что про вас знает.
—  Еще бы не знать, — вздохнул Жан. — Хорошо, к вечеру буду.
—  Вот и отлично. Как раз и папик придет.
—  Вот с папиком мне бы не хотелось встречаться, это точно. Я его и так часто вижу. Он у меня постоянно в глазах мельтешит со своим суровым видом.
—  Папик у меня добрый, — рассмеялась Лиза. —  Я тебя буду ждать к восьми вечера.

По Неве плывут баржи и плоты с лесом. Вдоль берега прогуливаются Ник и Ин, держась за руки.
—  Никогда не понимала минуты расставания. Для меня это самые печальные мгновения, и я всегда старалась их избегать, — призналась Ин.
—  Это насчет того, что мы скоро разлетимся в разные стороны?
—  Да. Чувствует мое сердце, что всему скоро придет конец. Как твоя рука, не болит? У тебя там был сильный ожог.
Ник размотал забинтованную руку и удивился.
—  Смотри, ничего нет, а я думал, что останется шрам.
—  Вот вернемся в свое время и обо всем забудем навсегда, а я так этого не хочу. Как бы ни было, а время мы провели достойно. Государь много хороших слов о нас говорил и это радует. Я бы не против еще здесь задержаться.
—  Меня больше всего беспокоит Жан. Связался с дочкой князя Зотова и совсем голову потерял.
—  Да, молодец он, не то, что некоторые. Если бы не Жан, я бы не знала, что и делать. Он такой милый мальчик. Ты вообще видел дочку князя Зотова?
—  Видел издалека. Ничего, красавица.
—  Вот и я о том же.
—  Ты тоже красавица, — смущенно признался Ник.
—  Время наше проходит, Ник. Тебе надо было это замечать раньше.


                Глава 22

В ярко освещенной свечами комнате, за большим столом, накрытым богатым обедом, в центре сидит Петр Алексеевич. Справа от него его первый помощник и со¬ратник во всех начинаниях, любимый друг, князь Меньшиков. По другую сторону — князь Гагарин с женой — роскошной женщиной, которая сгорает от любопытства быстрее увидеть тех, о ком Государь ей как-то говорил. Она знала, что он просто так никогда не будет упоминать неза¬метных и непримечательных личностей, а раз обмолвился об ожидаемых гостях, значит, имел к ним особый интерес.
Рядом с князем Меньшиковым сидит командующий флотом, с которым приходилось молодым людям ходить в море на шведов. Затем князь Зотов, еще двое высокопоставленных чинов и стройная дама в роскошном платье. В углу стоят двое слуг, одетые в синие камзолы.
Сидящие за столом мужи, кроме Государя, были в бе¬лых кудрявых париках, которые надевали для торжествен¬ных случаев и дружно обсуждали предстоящую встречу.
—  Александр Данилович, ну и где же мои гости из этого самого, как там, будущего? Уже бесследно исчезли? Не привык я долго ждать. — Государю явно не терпелось увидеть молодых людей.
—  Сию минуту будут, Государь. Я за ними карету послал.

Дверь открылась, и первым вошел Ник, потом Ин и Жан.
Государь, поправил усы и встал. За ним встали и все остальные, даже присутствую¬щие дамы.
—  Вот они, гости дорогие, — прогремел голос Государя. Он пошел им навстречу. — Жду вас и хочу сказать, что вы при¬глашены со мной отобедать в этот торжественный день. Вот теперь другое дело, не то, что видел вас в Кронштадте, грязных и в бинтах. Молодцы! Это мои герои, — торжественно объявил Петр. — Они и воевать умеют, и мутить с нашими барышнями. — Он строго взглянул на Жана. — А вообще они люди достойные своего времени.
— Так это и есть те, которые неизвестно откуда? — удивилась супруга князя Гагарина.  —  Много о них слышала, встречала даже на своем пути, но не могла представить, что это именно они.
—  Почему неизвестно откуда, все и всем известно, — тут же возразил Жан и заметил в свою сторону растерянные взгляды своих товарищей. —  Мы из будущего, господа.— торжественно объявил он.
—  Это что еще за страна такая? — не верил словам князь Гагарин.
—  Мы из Санкт Петербурга, — добавил для ясности Ник. — Есть такой город в России.
—  Слыхали! Они из Санкт-Петербурга! — воскликнул Государь. — Это теперь так мой город у них называется. Ну, проходите к столу. Хочу с вами посидеть. Может, никогда больше не увидимся, бог его знает.  Рассаживайтесь да рассказывайте. Мне всегда интересно было послушать вашу брехню.
—  А что рассказывать? — удивилась Ин. — В нашем времени ничего особенного нет, тоже люди живут. Живут по-разному, как и везде. О нашем появлении вы, Государь, уже знаете. Мы здесь люди временные и скоро нам предстоит покинуть ваше время. Пора по домам.
—  По своим домам, — добавил князь Зотов и строго взглянул на Жана. — По своим домам и не перепутайте ничего.
Государь проводил гостей к столу и усадил всех напротив себя.
Жан взглянул на князя Меньшикова, который боль¬ше всех улыбался.
Государь махнул рукой, чтобы все тоже садились, и сказал:
—  Господа, эти люди мне очень интересны. — У меня даже были планы на счет них. Хотел обу¬чить их военному делу, дипломатии, постройке кораблей, но они меня ослушались. Других бы я сурово наказал, но здесь совсем другой случай. — Петр сел на свое место и взглянул на адмирала Некрасова.
— И я их знаю, — добавил командующий. — Они, при¬знаться, неплохие еще и вояки, заслуживающие похвалы и милости Государя. Воевали с отчаянием, я бы не прочь их оставить у себя на флоте.
— Я тоже встречался с ними, особенно вон с тем мо¬лодым господином. — Князь Зотов указал глазами на Жана.
Ин под столом схватила Жана за коленку, чтобы он ничего лиш¬него не сказал в ответ.
Жан опустил голову, но потом встал, а Ин с испугом переглянулась с Ником. 
—   Сударь, вы хотите что-то сказать? — спросил Петр Алексеевич.  У него было отменное настроение.
Жан чувствовал, как тянет его вниз за куртку Ин, но посмотрев на нее с высока, произнес:
—  Да, хочу сказать, Государь. Мы очень рады, что встретились с вами и этими господами. Не каждому су¬ждено быть на столь высоком собрании и лицезреть столь высоких господ во главе с вашим Величеством.
Ник от речи Жана даже растерялся.
—  Я от лица присутствующих с моей стороны господ хочу заявить, что дело, которое вы замутили, стоит внима¬ния. — Жана понесло. — То ли Европа — сплошной отстой и там живут одни бездари, которые забывают, что с Россией связываться опасно, то ли они вообще без мозгов, раз что-то замышляют. Знаю одно, русские никогда не сдаются. Мы их надрали, и будем драть, пока в эту Европу не вста¬вим ворота.
Теперь уже и Ин таращила глаза на Жана, а он про¬должал:
— Нам очень приятно находиться здесь в кругу истори¬ческих личностей и выпить за Россию, которая будет процветать во главе с Государем Петром Алексеевичем.
Дамы тихо захлопали в ладоши.
Государь встал, приказал слугам налить вина гостям и пригласил всех присутствующих к обеду.
— Как ты назвал наши личности, историческими? — пе¬респросил Петр.
—  Конечно, — ответил Жан, усаживаясь на стул. — О вас еще будут говорить потомки, и помнить не только внуки, а вся страна в будущем.
—  Это, каким же образом? — оживился князь Меньшиков.
—  Очень просто. История помнит о своих героях. О вас будут писать не только историки, но и философы.
—  А о вас?
—  Может, когда-то напишут и про нас, но это будет очень нескоро. Наша история только начинается.
Государь сидел, молча, и внимательно слушал речь молодого человека.
—  А вот скажи мне, уважаемый, —  встал с места Государь. — Что будут писать про меня лично — мне не инте¬ресно, а что про наши времена напишут? Я так считаю, что вы предвидите будущее, вы вроде пророков?
—  Мы обыкновенные люди, — ответил Ник, перебивая Жана. — Я, Государь, вам однажды говорил о нашем существова¬нии.
—  Что-то припоминаю, но не верю, — пожал плечами Государь. — Докажи.
—  Это будет трудно, но я попытаюсь.
—  Расскажи всем нам про несуществующий город, — попросил князь Зотов.
—   Да, и про Россию расскажи, — добавил адмирал.
—  Что касается военной части дела, — стал рассуждать Ник, — то здесь на море будет стоять Балтийский флот. Один из крупных в стране и даже в Европе.
—  А шведы, финны, поляки?
—  Это будут отдельные миролюбивые государства, и Россия будет с ними сотрудничать и дружить.
—  Никогда! — ударил по столу кулаком Государь. — Они у меня столько крови выпили, мерзавцы, что простить я им уже никогда не смогу.
—  Государь, это будет именно так, но до этого пройдет еще много лет.
—  И откуда же тебе, мил человек, это знать, — прищурил глаза князь Меньшиков.
—  В нашем будущем будет совершенно другая поли¬тика.
—  А войны будут?
—  Войны тоже будут. Без них не получается жить, но Россия всегда будет выходить победителем.
—  Еще бы! — радостно воскликнул Государь. — Россию лучше не трогать и дружить с ней стоит пожизненно. С нашими орлами мы еще мно¬гих на место поставим. Такова суть моей политики. Значит, говорите, город будет?
—  Будет, Государь, и еще какой!
—  Мои крепости сохранятся, что строю с таким усер¬дием?
—  Все сохранятся.
—  Правильно. Я их строю на века. Может, и вам там еще пригодятся, кто его знает, что случится в этой жизни.
Разговор длился долго. Все расспрашивали, задавали самые нелепые вопросы, пока их не остановил Петр Алексеевич.
—  Ну, хватит мучить посланников из будущего, — сказал Государь. — Верю, что они говорят. Так, значит, и должно быть!



                Глава 23

Вечером по приглашению Жан собрался к Лизе. От Ин и Ника он получил множество наставлений по поводу тетушки Люсии Петровны и был уверен в себе полностью.  Сейчас от него зависело многое, и он чувствовал ответственность перед своими товарищами.
—  Спокойно, — заверил молодой человек своих друзей, — все будет в шоколаде.
—  Смотри, сладкоежка, ничего не перепутай, — предупредила Ин. — Иначе нам еще придется с кем-нибудь воевать. С кем Петр вел еще в эти времена войны?
—  Да черт его знает, у него много планов в отношении соседей, — задумался Ник. — Ты давай там не очень любезничай. Узнай все подробности и быстро назад.
— Это уж как получиться, — возразил Жан. — Не могу же я любимую женщины просто так оставить.
—  Тоже мне Ромео.
— Любить будешь в своем времени, а здесь нечего историю переворачивать с ног на голову.

Жан тихо постучал в дверь дома Зотовых.
Лиза выглянула из окна, и ее лицо засияло от радости.
— Может лучше будет через окно, чтобы никто не видел? — настороженно спросил Жан.
—   Нет, милый, сегодня только через двери. Я сейчас открою.
Брякнул засов, и Жан с удивлением увидел на пороге князя Зотова. Он был одет по-домашнему: в халат и тапки.
—  Я, наверное, в следующий раз зайду, — растерялся Жан, но следом выскочила Лиза и схватила молодого человека за руку.
—  Папочка, это тот самый Жан, про которого я тебе говорила.
—  Я так и знал, что это именно он, — вздохнул князь.
—  Он мой лучший друг. У него есть дело к твоей сестре Люсии Петровне.
—  Ну, входи, раз по делу, — сухо пригласил Зотов.
В гостиной при свечах, за столом сидела Люсия Петровна и на столе раскладывала карты. При появлении молодого человека, старуха кинула в его сторону строгий взгляд и быстро собрала колоду.
—  Здрасьте, — поклонился Жан.
Люсия Петровна поднялась и подошла к молодому человеку, внимательно стала всматриваться в его лицо своими пронзительными черными глазами.
— Здравствуйте. Меня зовут Жаном и, мне бы хотелось с вами поговорить, — заикаясь, залепетал он.
—  И о чем ты собираешься со мной говорить? — спросила скрипучим голосом старуха. — Знаешь, все бывает в жизни, а особенно ошибки. Я не собираюсь тебе что-то рассказывать и объяснять, но то, что я совершила, теперь пытаюсь исправить. Не беспокойся, вы вернетесь туда, откуда прибыли в ближайшее же время.
—  Это было бы неплохо. Мы уже в здешних краях всем надоели. Нас никто не понимает, и принимают за инопланетян. Государь неоднократно пытается нас пристроить учиться за границей, а нам надо по домам.
—  Ну, расплакался, как младенец.
Князь и Лиза расположились в дальнем углу комнаты, и внимательно слушают их разговор.
—  За кого вас здесь принимают? — не понял князь.
—  Есть такие товарищи из другого мира, инопланетянами зовутся.
—  А те, которые через окна в дом заходят, как их зовут?
От услышанных слов Жан покраснел и взглянул на улыбающуюся Лизу.
—  Это ангелочки, папенька, — поспешила заступиться Лиза.
—  Какой же это ангелочек, если все горшки с цветами перебил?
—  От вас я не ждала здесь большой пользы, — продолжала Люсия Петровна. — Вы случайные людишки в этом времени. В ближайшие дни я все исправлю. Но я наслышана, что вами Государь доволен, значит, вы здесь не зря задержались.
—  Почему же мы случайные людишки? — возмутился Жан. — Мы очень даже и не случайные. Пришлось немножко повоевать со шведами. Город строить не умеем, но не отказали бы и в этом. Вы плохо о нас думаете.
—  Я уже кое-что предприняла, но пока безуспешно. Нужно время и соответствующая погода. Придется вам немного потерпеть. — Старуха присела к столу и не сводила своего колючего взгляда с Жана.
—  Получается, что я Жана больше никогда в жизни не увижу, — спохватилась Лиза и подошла к молодому человеку. — Как же я без тебя?
— Получается, что так. Зачем тебе этот пришелец? — Люсия Петровна взяла племянницу за руку.
— Какой я вам пришелец! У меня, между прочим, родители на большой земле имеются.
—  Лизочка, неужели этот молодой человек тебе пришелся по душе? Тебя же Государь сватает за человека, у которого потомки знаменитее любого заграничного короля, — попыталась переубедить племянницу старуха.
—  Я люблю вашу племянницу, — выпалил Жан.
—   Молодой человек, не забывайте где вы находитесь. У нас правила простые: кто перечит Государю — того на эшафот. — Возмущенный князь от таких признаний даже подскочил на стуле.
—  Лизочка, не печалься. У них там своя жизнь и поверь мне, она не из лучших. Самые прекрасные времена — это наши. Я там была и хочу заверить, что ничего хорошего у них нет, — пыталась, успокоил Лизу тетушка.
—  Значит, нам придется расстаться навсегда, — прошептала Лиза и на ее глазах навернулись слезы.
— И чем быстрее, тем лучше, пока он тебе голову совсем не заморочил. Знаю я этих чужеземцев, — не успокаивался князь.
—   А город? Город, который сейчас строится Государем, там есть? — расстроенная Лиза не знала, что говорить и обливалась слезами.
—  Город есть. Огромным город. Нашему Государю там и памятник стоит. Тебе разве молодой человек об этом не рассказывал?  Ах, да, ему же некогда было. —  Люсия Петровна бесконечно сверлила Жана своими черными глазами.
—  Какой еще памятник, когда Государь по земле ходит? Ты сестра совсем из ума выживаешь? — возмутился князь.
—  Лизочка, твой родитель не был в тех краях, где бывала я, он ничего не знает. Стоит памятник нашему Государю на берегу Невы и толпятся вокруг него люди. Город стоит увидеть, но не нам. Нам его надобно только строить на века и для потомков. Такая наша доля.
—  Так что же тогда нам делать? — поинтересовался Жан.
—  Ждать непогоды, — вздохнула старуха. — Ты такой нетерпеливый и твои друзья такие же. Я постараюсь вас в ближайшее время отправить обратно. Нечего Государю мешать в его планах и головы девушкам морочить.
—  Может вы и правы, но хочу заверить, у вас племянница очень даже приличная девчонка, — еще раз высказал свои признания Жан.
— Какая она тебе девчонка, болван! — снова подскочил князь на стуле. —  Выражения подбирай. Никакого воспитания там у вас, видимо, нет. Она дама, барышня и к тому же скоро будет сосватана.
— Нам можно надеяться на лучший исход в ближайшее время? — спокойно спросил Жан, обращая свое внимание к Люсии Петровне.
— На немедленный исход, чтобы избавиться от этих антихристов. Сестра, сделай же все быстрее, если у тебя что-то получается.
—  Князь, вы зря кипятитесь, — обратился Жан к Зотову. — В книгах о вас написано совсем по-другому.
—  В каких еще книгах? Ты, молодой человек, совсем сумасшедший. Лизочка, как ты могла с таким типом познакомиться? Он же не от мира сего.
—  Он сам ко мне явился, и я в него влюбилась.
—  Как влюбилась?  И ты туда же?
—  Папенька, вы не правы. Государь о них отзывается хорошими словами. Они отважные люди, чисто русские. А как они воевали со шведами? Вам ли этого не знать.
—  Так ты посмотри на него, что он тут говорит, — закипал князь.
—  Он говорит то, что желает сказать, правда, Жан?
— Так ты, молодой человек, запомнил, что я тебе сказала? — попыталась прервать спор старуха. — Ждите непогоду. По моим предположениям это произойдет послезавтра. Вы все втроем должны быть у причала на сопке ровно в полночь и когда сверкнет яркая молния и появиться в небе огненный шар, возьмитесь за руки и закройте глаза. Дальше вам ничего делать не надо.
—   А глаза, зачем закрывать и за руки держаться?
—  Чтобы больше никогда в жизни не нашли сюда дороги, — не успокаивался князь.
—   Вам надо всегда держаться только вместе, — пояснила старуха. — Если вы попали в такой переплет, то и тянуть вам всем эту ношу до конца. Не забудь, послезавтра в двенадцать часов ночи вас этот огненный шар переместит навсегда в свое время.
Жан взглянул на Лизу, по щекам которой катились слезы.
—   А тебе, Лизочка, грустить не надо, — продолжала тетушка. — Это те, кого в нашей жизни вообще нет. Ты скоро их забудешь раз и навсегда.
—  А я не хочу никого забывать, особенно Жана. Тетушка, понимаете, я люблю этого человека.
—   Дочка, ты в своем уме? — Князь поднялся и обнял Лизу за плечи. — Он сегодня здесь, а завтра там….
—  И я так хочу. Я хочу быть только с ним.
—  Время покажет, а пока, вы, молодые люди, готовьтесь и ничего не перепутайте, — сделала напутствие старуха.
Разговор был закончен, но Лиза не желала так просто расставаться со своим любимым. Она схватила его за руку и повела в свою комнату, усадила перед собой в кресло, а сама уселась, напротив, на полу.
—  Что мне надо сделать, чтобы ты навсегда остался со мной? — по ее щекам опять покатились слезы. — Я на все го¬това. Забери тогда меня с собой туда, откуда появился сам, горе мое.
—  Лиза, это невозможно, — прошептал Жан. — Пусть эти встречи останутся, как лучшие воспоминания в нашей жизни.
—  Я так не хочу. Я желаю видеть тебя всегда, чтобы ты был здесь, рядом.
Жан через силу улыбнулся.
—  Как бы ни было это печально, мы вынуждены исчезнуть из вашего времени, но ты помни обо мне всегда.
— Какая же я несчастная в этой жизни. — Лиза, обливаясь слезами, принялась целовать руки молодого человека.  — За что меня Бог так наказывает этим рас¬ставанием?
—  Ты хорошая девчонка, и он тебя не наказывает, на¬оборот, надо его благодарить за то, что он позволил нам встретиться в этой жизни.
—  Государь знает, что вас скоро уже не будет?
—  Нет, это ни к чему, но он догадывается. Он великий человек, и вы его берегите. О нем много будут писать исто¬рики, писать о вашем замечательном времени и о людях, которые здесь живут. Мы же не пытаемся влезть в историю — не доживем, а вы уже легендарные, и время ваше, и вы сами, и ты, Лиза... Так что грустить не надо. Надо жить и поминать о самом лучшем. Сколько всего еще будет прекрасного — ты не представляешь.
—  Я буду вспоминать только о тебе, — дрожал ее голос.
Жан погладил девушку по голове и встал.
—  Ну, мне пора. Не забудь, послезавтра за крепостью, где большой обрыв… Мы все будем там в полночь.





                Глава 24

На горизонте появились черные дождевые тучи, и сверкнула яркая молния.
—  Сколько сейчас времени? Здесь народ трудится кру¬глосуточно — ничего не поймешь. Смотрите, как мгновенно потемнело. — Ник задрал голову вверх, улавливая лицом редкие капли дождя.
—  Скоро полночь.
—  Значит, это нам знак, — догадалась Ин.
—  У нас есть еще время? — Жан с тревогой смотрел на дом Зотовых, который виднелся вдалеке.
—  Все ждешь свою ненаглядную? — улыбнулся Ник.
—  Уже никого не жду, — вздохнул Жан. — Скоро нам отчаливать из истории, грустно как-то на сердце. Остался бы здесь, да не получится. 
Неожиданно грянул сильнейший гром: начался ливень и, молнии озарили лица молодых людей.
—  Да, это за нами, идемте к обрыву, пришло наше время. — Ник первым шагнул в сторону высокой сопки.
Рабочий люд попрятался от дождя, бросив всю работу.
В темноте, со стороны дома Зотовых появились два силуэта, которые, прикрываясь от дождя плащом, медленно приближались к сопке. Жан оглянулся в их сторону и снова вздохнул:
—  Государь, наверное, прибыл на проводы, вот только почему не на коне?
—  Жди здесь Петра Алексеевича. У него что, других дел нет? Он до сих пор не верит ни одному нашему слову, — возразила Ин. — Беритесь за руки.
—   Подожди, Ин, у нас есть еще время. Жан, иди, встречай, твоя Лиза идет, да смотри, не задерживайся, — сказал Ник.
Жан всмотрелся в темноту, сорвался с места и кинулся вниз по склону. Он остановился перед князем Зотовым и Лизой, которые в недоумении смотрели на молодого человека.
—  Я отойду, пока вы здесь будете разговаривать, — сказал князь. —  Но, доченька, начинается гроза и надо спешить к дому. — Он отошел к берегу Невы и тайком поглядывал на дочь, которая не выпускала руки Жана и молча, смотрела ему в глаза.
—  Ну, чего молчишь? Скажи хоть что-нибудь.
Жан прижал Лизу к себе и стал страстно целовать ее мокрое от дождя и слез лицо.
—  Прости если что было не так. Прости своего непутевого ангелочка.
—  Это ты меня прости, что все так получается.
—  Через некоторое мгновение нас больше не будет в вашем времени, поэтому я хотел еще раз сказать, что люблю тебя. Если когда-нибудь придется встретиться, то я буду только рад.  Я впервые встретил в своей жизни такую прекрасную девушку, но жаль только одно, что ты живешь в прошлом, а я в будущем. Эти времена никогда не пересекаются.
Лиза прижалась к молодому человеку и громко заплакала.
—  Успокойся, слезы здесь не помогут. Береги себя — это самое главное в жизни.
— Я сделаю все, чтобы еще встретиться с тобой. Я поговорю с тетушкой, упаду перед ней на колени и буду умолять. Она меня поймет.
В небе снова раздается оглушительный гром, и сверкнула яркая молния, которая осветила всю Неву. Жан и Лиза взглянули на черные дождевые тучи и заметили вдалеке над рекой, как начинает краснеть небосвод.
—   Не исчезай, останься. Я не смогу без тебя жить. Я и с отцом о тебе говорила, он не против. Не оставляй меня в этой жизни одну.
—  Я тебя не оставляю. Я просто на некоторое время покидаю тебя, чтобы снова встретиться. Постарайся поговорить с тетушкой основательно. Если по ее воле мы оказались здесь, то она в силах нам организовать еще встречу в другом времени. Тогда Государь уже и город построит и посмотреть будет на что.
—  Нет, я так не хочу. Я хочу, чтобы ты был только со мной, — упорствовала Лиза.
Снова прогремел гром, и Жан оглянулся на своих товарищей, которые махали ему руками и звали к себе.
—  Прости меня, дорогая Лиза, но мне пора. Прощай и не забывай меня. Тетушке передавай большой привет и дай бог ей здоровья.
Жан помчался на сопку, оглядываясь на одиноко стоящую под проливным дождем Лизу, несколько раз спотыкнулся, упал, но быстро достиг вершины. Он встал рядом со своими друзьями и взял их за руки.
—  Успокойся доченька, в жизни все бывает, — попытался убедить ее родитель. — Это было что-то невероятное. Даже Государь до последнего не верит в их бесследное исчезновение. Что здесь увижу, то ему и доложу.
—   А я верю. Помню, как услышала впервые его голос, помню, когда он впервые проявился, а я напугалась… Он такой замечательный парень! Не знаю, что со мной происходит, но, папочка, я в него влюблена.
—  Успокойся. Ты все равно его больше никогда не увидишь. Считай все это прекрасным сном.
По небу со стороны горизонта медленно движется огненный шар, озаряя все вокруг. Не переставая, гремит гром, а вокруг сверкают многочисленные молнии. Неожиданный взрыв шара заставил Лизу вздрогнуть, и она закрыла лицо руками.  На сопке, где только что стояли молодые люди — никого, и Лиза растерянно взглянула на своего отца.
—  Пойдем дочка, ты уже совсем промокла, — тихо сказал князь. Он обнял Лизу и повел в сторону дома. Их силуэты медленно растворились за пеленой дождя и мрака.


                Глава 25

Поезд медленно подъезжал к Московскому вокзалу Санкт-Петербурга. По вагону пробежала суетливая проводница, преду¬преждая пассажиров, чтобы не забывали свои вещи и не спе¬шили при выходе.
Николай быстро спрыгнул с верхней полки, на кото¬рой так и провалялся всю дорогу, присел у столика и взглянул на часы — было десять утра. Он покосился на сидящего рядом Женю, кото¬рый задумчиво уставился в окно, потом перевел взгляд на Инну: девушка сидела и листала свой журнал. Она тоже взглянула на Николая и, перевернув страницу, положила журнал в сумку.
— Кажется, приехали, — сказала она. — Теперь мы при своих именах? — Она с улыбкой взглянула на молодых людей. А старушка видимо сошла еще ночью, я и не слышала, как.
— Она мне сразу не понравилась, — вздохнул Женя. — Можете радоваться, опять в Питере идет дождь. Что за погода! — Женя взял с верхней полки рюкзак. — А у меня даже зонта нет. В Москве промок до нитки, здесь льет без остановки, закончилось прекрасное лето.
—  Постельное белье думаете сдавать, молодые люди? — спросила   прово¬дница.
Николай вздрогнул, обернулся и увидел перед собой рыжую про-водницу с черными глазами.
—  Не смотри на меня так, сдавайте белье и на выход.
Поезд стал притормаживать и остановился.
Инна поспешила к выходу и в толпе встречающих, пропала из виду.
Николай медленно поднялся, пропуская вперед Женю и тоже стал пробираться к выходу. На перроне он своего попутчика больше не видел.
        Он взглянул на вагон и заме¬тил в окне проводницу, которая пристально смотрела на него, потом погрозила ему пальцем и скрылась за шторой. Молодой человек глубоко вдохнул свежий питерский воздух и под дождем за¬шагал в сторону площади.
Вскоре дождь прекратился, но Николая совсем не тянуло домой, хотя он промок основательно. Почему-то сейчас ему захотелось поехать именно к Петропавловской крепости. Что его туда тянуло, он так и не понял. 
Уже через полчаса он шел через Дворцовый мост на другую сторону Невы. Погода наладилась, и засветило солнце.
«Недавно был дождь, а здесь солнце и никаких при¬знаков ненастной погоды, — подумал Николай. — Такое у нас бы¬вает».
Он остановился у стены крепости, посторонился, про¬пуская многочисленных туристов, и, с удивлением, заметил в толпе Женю.
—  Привет, — обрадовался Николай. — Ты чего здесь делаешь?
—  Я вообще-то в этом городе живу, — ответил Женя. — Тебя это очень интересует? 
—  Да нет, я просто так спросил. Прекрасное место, не правда ли?
—  Место, как место, — пожал плечами молодой человек. — Ничего особенного.
—  Тебе эта крепость ни о чем не напоминает?
Женя, молча, покачал головой, но вид у него сразу сделался какой-то задумчивый.
—  Нет, ничего.
—  Тогда извини. Пока.

 Николай уселся на лавочке и вытянул ноги, поглядывая на любопытных туристов. Ему стало немного грустно, что он здесь знает все, а интерес у приезжих людей так велик, что они готовы ходить и ходить по огромному городу бесконечно.
Он закрыл глаза и постарался избавиться от лишних мыслей в голове. Так он просидел некоторое время, пока не почувствовал, что кто-то подсел рядом. Это была Инна.
—  Зажигалка есть?
Николай открыл глаза, пошарил в кармане, достал зажигалку.
— Тебе не кажется, что мы с тобой слишком часто встречаемся за столь короткое время? — спросил Николай.
—  Я же не виновата, что ты ходишь за мной следом.
—  Я? Делать мне больше нечего, просто захотелось прогуляться по знакомым местам.
—  Это заметно. — Инна закурила и откинулась на спинку скамейки.
—  Смотри, и этот здесь, — вдруг заметила она удаляющеюся фигуру Жени. — Вы что, сговорились?
— У меня такое ощущение, что мы все где-то уже встре¬чались, — вздохнул Николай.
—  В поезде, неужели ты уже все забыл?
—  В поезде — это одно.… Еще где-то.
—  Ну, ты тут вспоминай, кто, когда и с кем встречался, а мне пора. — Инна поднялась и хотела уже уходить.
— А тебе эти места ничего не напоминают? — Николай пытался удержать девушку.
— Ты вообще какой-то странный человек. Что они мне могут напоминать? Если только мое детство, — удивилась Инна. — Хороший у тебя метод знакомиться. Сначала прикидываешься, что когда-то встре-чались, потом вводишь в заблуждение. — Она еще раз взглянула на молодого человека и покачала головой. — Ты какой-то непонятный.  Один клички напридумывал, другой не знает, как правильно знакомится надо с девушками... Ну и компания подобралась!
Николай пожал плечами:
—  Может быть и так, надо будет в себе на досуге разобраться.



                Часть вторая


                Глава 1

        Яркий свет от луны скользнул по лицу, и Женя укрылся одеялом с головой, еще долго ворочался — не мог уснуть. За вче¬рашний день было много всего, о чем стоило бы забыть, но не получалось.
       Самое неприятное то, что его вызвали к директору. Классная выложила все, что о нем думала, и директор, сняв свои строгие роговые очки, встал из-за стола, подошел к ученику и посмотрел таким взглядом, что захотелось просто от него бежать.
—  Я так понимаю, родителей мы твоих никогда не дождемся, — после долгого молчания произнес он. — У тебя во¬обще они дома бывают?
—  Конечно, — спокойно ответил Женя.
—  Так почему же классная руководительница, приходя к тебе, домой, никогда не может с ними встретиться?
—  Откуда я знаю, может, не доходит?
—  Уже раз пять приходила, — подтвердила математичка. — Дома никого, кроме его и кошки.
—  Где работают твои родители? — строго спросил директор.
—  Меня это совершенно не интересует.
—  А ты вообще их интересуешь? Совсем скатился. Такой здоровый парень, а как ведешь себя? Куришь на пе¬ременах...
— Они почти все курят, — вставила свое предположение учительница.
—  Куришь.… По математике двоек нахватал.… А как себя ве¬дешь в классе? — Директор снова бросил на него строгий взгляд. — Мы будем с тобой прощаться, нечего портить других ребят. Они с тебя, к сожалению, пример берут. Заканчивай десятый класс и оставь нас в покое.
Женя хладнокровно пожал плечами.
—  Может, на поруки возьмете? — попросил он.
—  Каков нахал! — воскликнула учительница. — На поруки его взять! Совсем совесть потерял. За девчонка¬ми успеваешь ухаживать, а себя распустил до безобразия. Только не говори, что ты больше не будешь, я это слышала много раз.
—  Я и не говорю. У меня, может быть, переходный возраст.
—  У тебя? — удивился директор. — Тебе скоро семнадцать лет. О каком переходном возрасте ты можешь говорить?
—  Хорошо, — согласился Женя, — придут мои родители, — и тихо добавил, — как только появятся.
—   Опять, как в прошлый раз, старшая сестра, которой вообще у тебя нет?  — не успокаивалась учительница.
— Это соседка была. Он и здесь выкрутился, — кипел директор. — Кто на этот раз придет? Брат из соседней квартиры?
—   Дед придет.
—  Твой, или опять подставной?
—  Мой дед, правда, ему восемьдесят лет, он плохо слышит и еле ходит. Он может прийти, если вам старика не жалко. Не верите мне, что исправлюсь, значит, придется потревожить старого человека.
— А родители-то где? Не сирота же ты, в конце концов! — учительница начинала понимать, что этот парень над ними просто издевается.
—   Родители в командировках и к тому же постоянных. Я сам их уже начинаю забывать. Им некогда, и дома они быва¬ют редко.
—  Только из жалости к твоему деду я тебе поверю в последний раз. — Директор сел за стол и записал фамилию ученика. — Давайте поверим в последний раз, но в следующий, говорить будем по-другому.
На этом конфликт был улажен, и учительница поки¬нула кабинет, оставив их наедине.
—  За ум надо браться. Ты такой видный парень, а что творишь? — начал уже спокойно говорить директор.
—  Пап, ну сколько можно?
—  Хорошо, что никто не знает про наши родственные отношения, стыдоба за тебя, оболтуса.
—  Ну ладно, исправлюсь.
—  Хватит в школе ломать комедию. Берись за ум. Мне не нужен сын недоучка. — Отец встал и прошелся по кабинету. — Женька, если еще раз я услышу про тебя что-то плохое — сниму штаны и выпорю, не посмотрю, что ты взрослый.
—  Это аморально! Детей сейчас никто не изби¬вает, — запротестовал Женя. — Подход надо уметь находить к молодому поколению.
— Умный ты стал, как я посмотрю. Что с тобой будет в одиннадцатом классе?
—  Ничего. Ты с этой дурой-математичкой меня про¬сто выгонишь из школы, и мне, как гражданину, не удастся получить положенное среднее образование.
—  Все, иди, дома поговорим, — оборвал его отец.

       Женя все еще ворочался под одеялом, поджимая под себя колени, потом выпрямлялся и открыл глаза, пытаясь про¬гнать неприятные воспоминания.
       Кроме того, он сегодня поссорился со своей девочкой из параллельного класса. Что она там ему сказала, он уже и не помнил, но расстался с ней, даже не попрощавшись.
       «Все это обычная ерунда, — думал Женя, заложив руки за голову, — бывало и хуже. С ней я все равно помирюсь, но с уче¬бой надо будет решить в первую очередь. Отец — директор школы — это не тяп-ляп».
Женя выглянул на окно и неожиданно для себя заметил красное зарево над крышей соседнего дома. Он соскочил с кровати и встал у шторы.
—  Что это? — вырвалось у него из груди.
Сердце его с тревогой забилось, будто ему этот свет о чем-то напоминал.
        Из-за крыши ничего не было видно, только розовое небо, как будто от большого костра или мощного прожектора. Он взглянул на часы — было ровно двенадцать часов ночи.
— Ерунда какая-то, — прошептал он и снова вернулся к своему дивану. 
Он закрыл глаза и будто куда-то прова¬лился.

Женя вздрогнул, когда обнаружил себя стоящим на железнодорожном полотне. Перед ним сверкнула яркая вспышка, издалека послышался монотонный стук колес и пронзительный гудок паровоза, кото¬рый несся прямо на него. Его беспомощное существо прон¬зили яркие лучи прожектора, и он оглянулся, с удивлением заметив, что весь состав пронесся сквозь его тело. Женя ощупал себя — цел… Удаляющийся поезд медленно растворялся в ярком свете и уже маячил где-то на горизонте.
Пораженный случившимся, он по железнодорожной насыпи пока-тился вниз, цепляясь руками за ветки кустарников, коряги и камни, чтобы хоть как-то уцелеть. Внизу была огромная пропасть. Он повис на одной руке, ухватившись за толстую ветку, и зажмурил глаза. Неожиданно какая-то неведомая сила вытолкнула его обратно на железную дорогу — и снова этот поезд... Он мчался теперь в обратную сторону, весь оза-ренный ярким светом.
       Женя вскочил с дивана и, весь в холодном поту, стал шарить по темной комнате глазами, пытаясь понять, что с ним происходит и что все это может значить?
Некоторое время в растерянности он сидел на диване, обхватив колени руками, и настороженно поглядывал на окно. Неожиданно луна исчезла за набежавшими тучами, которые предвещали дождь, и красное зарево исчезло.
Он ладонью потер потный лоб, немного успокоился, лег и, закрыв глаза, снова постарался заснуть.
         «Что же это могло быть? — снова лезли мысли в голову.  — Мне же знаком этот свет. Он какой-то особенный. Нет, я не могу ничего вспомнить. Это, наверное, от переутомле¬ния. Классная меня достала, швабра очкастая.…  Как я тебя с твоей математикой ненавижу. Да ну ее к черту!»
Женя успокоился и сделал еще попытку забыться и уснуть. Только он закрывал глаза, как снова появился этот бешеный поезд, который мчался прямо на него.  Пронзительный гудок резал ему слух, и он закрыл ладонями уши, спрятал голову под подушку.
В таком положении он, наконец-то и уснул.
Теперь ему снился берег Невы. Он идет по траве бо¬сиком, закатав по колено штаны, чтобы не замочить их в утренней росе. Вдали виднеется Петропавловская крепость, какие-то люди… Они кажутся крохотными и суетливыми. По реке плывут корабли, очень странные — таких не бывает в при¬роде: квадратные и круглые. Женя не мо¬жет понять, как он попал в эти места и почему вокруг все так необычно.
Он вздрогнул, когда неожиданно чей-то тихий голос его окликнул:
—  Жан, это ты?
Женя оборачивается, но никого не видит и продолжает идти дальше.
—  Жан, ты меня, наверное, совсем забыл, — снова слышится го¬лос. — Это же я, Лиза.
           Женя остановился и растерянно огляделся.
— Какая еще Лиза? — с удивлением спросил он, вгляды¬ваясь в пустоту. — Откуда ты меня знаешь? Покажись, я тебя не вижу.
Он уселся на берегу, опустив ноги в воду, и стал на¬прягать память, пытаясь вспомнить, кому принадлежит это имя.
—  Я тебя знаю? — спросил Женя и неожиданно увидел, как к нему вдоль берега приближается девушка.
На голове у нее венок, сплетенный из полевых цветов, а в руке белый платочек. Она остановилась вдали и стала махать им над головой.
— Ты помнишь, я тебя когда-то провожала вот так, ког¬да ты покидал эти берега, — еле слышался ее голос.
— Кто ты? — закричал Женя и вскочил на ноги.
— Ты забыл меня? Как жаль, ведь прошло совсем не¬много времени.  А я ведь тебя любила.
Женя помчался ей навстречу.
— Лизка, ты? Как ты здесь оказалась? Я вспомнил тебя. — Он обхватил ее руками, поднял ее хрупкое тело над зем¬лей, и они вдвоем радостно закружились. — Откуда ты взялась?
—  Это ты откуда здесь взялся?
— Не знаю и ничего не понимаю. Постой, я что-то на¬чинаю припоминать. Это ты мне приснилась? — Женя стоял перед девушкой и не знал, что говорить дальше.
—  Я обещала тебя найти, вот и нашла, — сказала Лиза, вглядываясь в глаза молодого человека.
—   Как это все случилось? Этого не может быть! — уди¬влялся Женя. — Никто и никогда мне ничего не обещал.
—  Не может быть, ты просто спишь. Вот видишь, мы опять вместе. Помнишь моего отца? Он часто спрашивал о тебе. Князь, Зотов его фамилия.
— Вот с князьями мне не приходилось еще общаться, — сделал непонимающие глаза Женя.
—  А Государь? Помнишь Петра Алексеевича?
—  Это тот, что по физике в школе?
—  О, я так понимаю, ты вообще ничего не помнишь, — вздохнула с сожалением Лиза.
 Девушка взглянула на растерянного молодого человека и снова улыбнулась.
—  Ты что за явление такое? — прошептал Женя, всма¬триваясь в ее лицо.
—  Елизавета Зотова я.
—  Зотова?
—  Князя Зотова дочка.
—  Как твой отец? Я, кажется, начинаю что-то припоминать.  Вы тогда город строили, Санкт-Петербург.
— Ты снова что-то путаешь. Государь строил город под другим названием.
— Это он сейчас так называется, — пояснил Женя. — Петербург, правильно?  Как отец, жив-здоров?
—  Батюшка давно умер. Ты забыл, что с тех пор прошло больше двух веков.
—  Да ладно!.. А как же ты?
—  Я люблю тебя. Видишь, какой Петроград стал. А что касается меня, то я бессмертная.
— Тогда ты мне скажи, сколько тебе сейчас лет, если прошло так много времени? Ты вообще откуда взялась? И почему Петроград? Он так сейчас называется?
— Да. Прошло ведь столько времени, — вздохнула Лиза. — А женщин неприлично спрашивать об их возрасте.
—  А царь, Петр Алексеевич? Если я ничего не путаю, то ты именно из того самого времени, когда он был у власти?
—  Сейчас он покоится в Петропавловской крепости. Вон там, видишь золотой шпиль? Там и он, и его последователи. Все они там.
Женя взглянул на крепость.
—   Да был я там. С классом ходили на экскурсию. А крепость? Вы же ее тогда еще строили?
—   Ох, как это было все давно, — вздохнула Лиза.
—   Я ничего не могу понять.
—  Все очень просто. Помнишь мою тетушку, Люсию Петровну? Ту самую, рыжую с черными глазами, которую ты тогда так усердно искал?
—   Она разве не умерла за это время?
—  Нет, она тоже бессмертна, как и я. Я ее долго уговаривала, чтобы она помогла мне встретиться с тобой, еле угово¬рила…
—  Да? Но я же не в Петрограде, а в Санкт-Петербурге. Ты ничего не путаешь?
—  Ну и что? Я за тобой и туда приеду. Ты только позови.
— Давай, приезжай, — тут же согласился Женя. — А ты не изменилась, — заметил он.
—  И ты похорошел, просто загляденье. Где твои друзья?
—  Какие еще друзья?
—  Ну, эти, Ник и Ин.
— У меня нет таких друзей, и вообще, что за имена ты называешь? Меня обозвала каким-то Жаном.
—  Да, ты все забыл. Друзья у тебя есть. Может, и они не помнят тебя, но я знаю, что они есть. Они настоящие твои товарищи.
—  Не знаю, — качал головой Женя. — И ты можешь мне помочь с ними встретиться, чтобы я их вспомнил?
—  Если ты этого захочешь, я попрошу свою тетушку.
— Что еще за тетушка? Ты про нее говоришь, как про какую-то волшебницу.
—  Ну, это неважно. Самое главное, что у тебя есть надеж¬ные друзья, и я хотела бы организовать нам всем встречу.
—  Ты их тоже знаешь?
—  Знаю. О, да ты, действительно, все позабыл... Так что?
— Конечно. Это было бы очень здорово. И что меня с ними объединяет?
— Все. Вы тогда, в тысяча семьсот третьем году были такими неразлучными.
—  В одна тысяча семьсот третьем году?
—  Да.
— В этом году даже моя прабабка еще не родилась, — удивился Женя. — Я, что, в тех временах тоже успел побывать? Ты опять что-то не то говоришь. Это сколько же мне сейчас должно быть лет?
—  Сейчас скажу, — Лиза призадумалась, — почти семнадцать.
—  Всего-то? Судя по нашей первой встрече, в одна тысяча семьсот третьем году, мне уже должен третий век идти.
— Глупенький. Ты тогда попал со своими друзьями в другое измерение.
—  Это как?
—  Благодаря моей же тетушке.
—  С ума можно сойти. И эти Ин и Ник тоже?
—  Да, вы попали все вместе и очень подружились.
—  Ничего не понимаю, — снова пожал плечами Женя. — Это просто какой-то сон.
—  Ты прав — это всего лишь сон.
—  Значит, ты ненастоящая?
—  Я настоящая. А ты помнишь нашу любовь?
— Отца помню, Петра Алексеевича помню, лю¬бовь — нет, не помню…
Лиза рассмеялась.
— Ничего страшного. Я запомнила одну твою приме¬ту. Может, она тебе что-то напомнит.
—  Какую еще примету?
— У тебя в левом паху есть маленькая родинка, а на груди — небольшой шрам.
—  Откуда ты это знаешь? — Женя почувствовал, как по¬краснел.
—  Значит, знаю. Правильно?
—  Да, – растерялся Женя. — Ты все видела?
—  Я ее даже целовала.
Теперь Женя не находил себе места.
—  Неужели это правда?
— А ты сомневался?
Женя в растерянности пожал плечами.
— Ты права, эту родинку можно увидеть только тогда, когда раздеваешься, — признался он.
—  Так ты веришь мне?
—  Кажется, да. Но скажи мне, что это не сон.
—  Жан, это сон, но я к тебе приду довольно скоро, если ты этого захочешь.
—  Конечно, захочу, раз ты про меня уже столько знаешь, — со-гласился Женя.
— И встретиться с друзьями тебе придется. Они такие милые и хорошие ребята. Вы всегда должны быть только вместе, запомни эту заповедь.
—  Если есть такая возможность, то было бы очень не¬плохо.
Она поцеловала покрасневшее от волнения лицо Жени и пошла в другую сторону, размахивая своим белым платочком.
—  А Петроград-то тут причем? — крикнул он ей вслед, но девушка уже не слышала и медленно растворялась в лучах яркого света.



                Глава 2

В следующую ночь Женя снова мучился: ворочался, поднимался и всматривался в темное окно, где прошлой ночью видел красное зарево. Почему-то именно сейчас ему вспомнился революци¬онный Петроград, который он видел когда-то в кино.
        «Надо ложится спать, иначе сам себя доведу до безумия» — решил он и, пересиливая свои впечатления, улегся на диван.
Среди ночи, во сне неожиданно появились воору¬женные люди в кожаных куртках, какие-то броневики и «Аврора».  Люди куда-то торопятся, бегут, а вокруг плакаты из красной материи: «Хлеб — народу, землю — крестьянам», «Долой самодержавие» …
           Жан почувствовал, как его всего пронизы¬вает дрожь.
«Это же революция семнадцатого года, — мелькнула мысль, — завтра надо будет отвечать этот материал по истории, как раз его проходим. — Он нащупал под по¬душкой учебник истории, который обычно клал, следуя народной примете, для лучшего усвоения материала и перевернулся на другой бок. — В голову лезет революционная тема.… Это же здорово! А я-то что здесь делаю, среди этой непонятной серой толпы?»
       Неожиданно яркая вспышка со стороны Невы озари¬ла его лицо. Он прикрыл его ладонью и зажмурился. 
       Вспышка мгновенно исчезла, и теперь он обнаружил себя среди вооруженных солдат в шинелях, которые обходят его со всех сторон и куда-то спешат.  Он одет в свою любимую желтую куртку, джинсы, и красную бейсболку, а проходящие мимо отряды военных, смотрят на него с подозрением и перешептываются между собой.
—  Не стой на дороге, парень, — крикнул проходивший мимо матрос. — Видишь, отряд идет, дорогу революции!
Женя шарахнулся в сторону и прижался к холодной стене дома.
— Эй, парень, — крикнул другой из проходивших мимо. — Присоединяйся к нашему отряду, если не буржуй. Нам люди нужны.
Женя растерянно смотрит на проходивших мимо солдат и матросов и не верил своим глазам.
Следом проехал какой-то грузовик, неизвестно какого года выпуска, с деревянными бортами и квадратной каби¬ной, без лобового стекла и без фар. Грузовик резко остановился, и скрипучая дверь открылась. Из кабины высунулся молодой человек и мах¬нул ему рукой.
—  Жан, иди к нам. Мы тебя давно ищем.  Ты где все ходишь?
—  Ты меня? — удивился Женя.
—  Ты что, совсем потерялся? Садись быстрее, у нас мало времени.
Женя подбежал к машине и запрыгнул в кабину. Рядом с водителем сидел Ник.
—  А ты что тут делаешь? — растерянно спросил Женя. 
—  Представляешь, какие события происходят, революция же скоро!
—  Какая еще революция?
—  Ты что, с луны свалился?
Водитель, пожилой солдат, строго посмотрел в сторо¬ну нового пассажира.
—  Это Жан, – представил Ник. — Мой самый лучший друг.
— Имена у вас какие-то странные, — заметил водитель. — Иностранцы что ли?
—  Интернационалисты. Революция ведь мировая, — торжествовал Ник.
—  А-а-а. Это точно, — согласился водитель.
—  Ты вспомнил меня? Помнишь Ин? А Лизу пом¬нишь?
 Женя даже подпрыгнул. Он ударился головой о низ¬кий потолок кабины и почесал ушибленное темя.
—  Они тоже здесь?
—  Да. Сейчас едем в штаб за оружием. Там нас ждут девушки.
—  Ты что, революционер что ли? — тихо, на ухо ему, прошептал Женя.
—  Да. Здесь все революционеры.
—  Как так получилось, что вдруг мы опять вместе?
—  Ты все забыл, — удивился Ник. — Помнишь Лизу.
—  Теперь вспомнил. Значит, это была Лиза. Она ко мне недавно во сне являлась.
—  Какой сон, это же все наяву. Кругом революционные события и мы.
—  Что ты заладил: революция, революция. Говори толком.
Водитель снова покосился на Женю.
— Это Лиза нас всех разыскала, и мы опять вместе. Помнишь ее тетушку, ту самую, рыжую, Люсию Петровну?
—  Ну.
—  Лиза ее упросила, чтобы встретиться с нами.
—  Так этой тетке минимум триста лет.  Она что, еще жива?
Водитель надавил на тормоза.
— Вы, о чем это, молодые люди тут трепитесь?  Революция — это дело серьезное, а вы про каких-то баб разговор ведете.
—   Да это мы так шутим, батя, — выкрутился Ник. — Догоняй отряд, дави на газ.
—  Тоже мне, шутники нашлись.
—  Ничего не помню. Я бы и тебя с трудом узнал, если б ты меня не окликнул. А если я и просил Лизу когда-то об этом, то не в этом же времени встречаться. Эта старуха вообще из ума выжила, колдует что попало, а нам снова расхлебывать. Я, например, вообще понятия не имею, что буду здесь делать.
— Ты не изменился, — заметил Ник, — все такой же, правда, немного повзрослел.
— А то. Годы идут, а мои школьные мучения не заканчиваются. Представляешь, еще только десятый класс одолеваю.
—  Не печалься, скоро будешь школу вспоминать.
—  Черт знает, что вокруг твориться, — вслух удивлялся Женя. — Какие-то матросы, непонятные солдаты, серые шинели, винтовки...
—  Это солдаты и матросы революции, а не черт знает, что. Буржуй ты недобитый, а еще интернационалист. Да, вам, иностранцам далеко еще до нашего брата, — возмутился водитель.
—  Да это он так шутит, — снова вступился Ник. — Получается эта Люсия Петровна точно бессмертная. Я вначале даже засомневался, а выходит, что она живее всех живых. Значит, Лиза ее уговорила о встрече с нами. У вас же там что-то вроде любви было?
—  Да? Эти моменты я что-то плохо припоминаю, одни теоремы да синусы с косинусами в голове. Может, напомнишь, чтобы не выглядеть дураком.
—  Ну, с твоими способностями ты быстро себе память восстановишь. Кстати, не забыл, как тебя звать? Ты же когда-то сам нам имена сократил.
—  Ну, и?
—  Жаном тебя звать, — напомнил Ник.
— Кто бы мог подумать? Ну, Жаном, так Жаном. А Лиза? Она тоже бессмертная?  — интересовался Жан и незаметно покосился на водителя. — Столько лет прошло.
—  Сам у нее спросишь.
Водитель снова нажал на тормоза и открыл пассажирскую дверцу.
— Слушайте вы, бессмертные интернационалисты, немедленно покиньте машину. Оружие без вас получу и довезу по назначению. Вас надо сдать товарищу Дзержинскому за непонятные речи. Революционеры должны изъясняться просто, чтобы было всем понятно.
—  Мандат выписан на меня, и только я должен получить груз, — разозлился на водителя Ник. — Выполняй революционный приказ.
—  Я смотрю, ты уже при делах, как заправский революционер, — прошептал Жан. — И одежда у тебя революционная и речи по теме.
—  Тебя надо немедленно переодеть. В это время в джинсах и куртках, особенно желтых, не ходили.   В штабе все решим.
—  Никогда не примерял революционную одежду. Даже и в мыслях не было стать революционером. Ну, тетушка и подсуетилась, — вздохнул Жан.
—  Девушки тоже не в сарафанах ходят. Здесь все революционеры. Не беспокойся, мы в Петрограде уже две недели и знаем кое-что. Сейчас уже подъезжаем к штабу.
—  Так мы в Петрограде? —  Жан выглянул в окно. — То-то я смотрю и ничего не понимаю.  С ума можно сойти. Опять какая-то неизвестность.
Машину трясло по ямам, и она с трудом поспе¬вала за отрядом матросов, которые шли впереди.
—  Шеф, хоть бы фары включил. Я уже всю задницу отбил об твою лавку, — сказал Жан. — Все ямы собрал.
— Вот чудной, — возмутился солдат. — Откуда у этой ласточки фары. У нее отродясь их не было.
—  Забыли поставить?
—  Такие машины сейчас выпускают, — пояснил Ник. — Она не-мецкая.
—  И какая у нее марка?
—  А хрен ее знает. Просто машина и все, — махнул рукой водитель.
—  Да ведро с гайками тебе подсунули, а не машину.
—  Слушай, ты, умник, еще скажешь слово — пойдешь пешком.
Ник толкнул Жана локтем в бок, и он успокоился.
—  Ты как не от мира сего, — продолжал водитель. — У тебя вопросы какие-то странные. Ты что, с другой планеты сюда свалился? Где ты только нашел себе такого друга? — обратился он к Нику.
—  Это мой старый и верный друг.
—  Друзей надо выбирать по убеждению, а не по роже. Из буржуев, наверное.
—  Нет, он истинный пролетарий. Отец — пахарь, а мать… Кто у тебя мать, Жан?
—  Я откуда знаю. Она ушла от нас, когда мне было года четыре, — припомнил Жан, настороженно поглядывая на водителя.
—  Ну, раз отец пахарь, значит, мать тоже из тех слоев населения, крестьянка, — сделал заключение Ник. — Он сын крестьянина и крестьянки.
—   Надо же? — удивленно вскинул брови Жан. — Я и не знал.
—   У тебя есть другие предложения? — Ник нахмурил брови, давая понять, что не стоит дискутировать.
—  Как же так, такой взрослый, а в сословиях не разби¬раешься? — удивился солдат. — Вот у меня в роду все служи¬вые. И дед, и отец — все воевали и были военными по чину.
—  У меня дед тоже в Великую Отечественную с фри¬цами воевал и заработал орден, — похвалился Жан. — Ты, батя, не один такой.
—  Во, заливает! — перебил его Ник и снова толкнул Жана в бок.
—  В империалистическую, что ли, воевал? — уточнил во¬дитель.
         Жан спохватился, поняв, что говорит совсем не те вещи, которые присущи этому времени, но в растерянности еще больше все перепутал и добавил:
—  Да, в ней самой. Колчака бил, Петлюру и Гитлера тоже. Всех подряд.
—  А кто это такие?
— Сейчас приедем, — сказал Ник, стараясь прекратить ненужный разговор. — Скоро будем в революционном штабе. Я чувствую, что семнадцатый год будет годом суровым. — Он посмотрел на Жана. — Понимаешь, семнадцатый, революционный год, — подчеркнул он сказанные слова, чтобы Жан запомнил эту дату.
Жан взглянул на Ника непонимающим взглядом.
—  Ты Лизу видел?
—  Видел.
—  Как она, не изменилась?
—  Догадайся.
—  Думаю, что нет.
—  Конечно, нет.
Жан заерзал на жестком деревянном сидении.
—  Я хотел бы ее увидеть.
—  Только не расслабляйся. Это тебе не петровские вре¬мена.
Машина свернула в переулок и выехала на площадь, заполненную военными. Всюду горели костры: солдаты и матросы сидели вокруг и грелись.
Водитель остановил машину и открыл дверцу.
—  Может, когда и свидимся, — сказал он. — Сам знаешь, времена сейчас суровые. А твой друг просто чудной ка¬кой-то...
Ник улыбнулся, пожал водителю руку и протянул нужные бумаги.
—  Загружайся и отправляйся обратно. Я появлюсь позже.
—  А ты, молодой человек, вникай в окружающую об¬становку, если ничего не понимаешь, — посоветовал водитель Жану.
—  Хорошо, батя, так и сделаю. А ты береги свою Антилопу. Она еще займет достойное место в музее рево¬люции.
—  Иди-иди, умник, — махнул тот рукой.
— Ну, ты даешь! — облегченно вздохнул Ник, спрыгивая со ступеньки автомобиля. — Какая война, какой Петлюра и Гитлер? Ты определись, где сейчас находишься. Здесь революционный Петроград и далеко не 20-е годы, а тем более не 40-е годы. Сейчас идет только семнадцатый год. Усвоил?
Жан смотрел на Ника и хлопал глазами.
—  Ничего не понимаю, — пожал он плечами. — Бред ка¬кой-то. Никак не могу перестроиться. Это что, мы будем де¬лать теперь революцию?
—  Мы вряд ли, а вот они — точно. С тобой только ка¬кой-нибудь переворот можно совершить. — Ник кивнул в сторону отдыхающих у костров солдат и матросов.
— Вечно куда-то нас занесет. Веди к Лизе.
Ник двинулся вперед, к большому дому, где толпился народ. Он еще раз взглянул на Жана и скривился:
—  Ну и одежда у тебя. Какие в эти времена джинсы и кроссовки? Ты, как белая ворона, хорошо, что еще ночь на улице, и на тебя не так все обращают внимания. А днем? Нет, тебя надо немедленно пе¬реодеть.
—  А Лиза в чем теперь ходит?
— Сам увидишь. Держись за мной, иначе часовой у входа не пропустит.
Ник подошел к двери и что-то сказал солдату на посту.
— Здрасьте, — громко поздоровался Жан. — Службу не¬сешь? Молодец! Я с ним, — он кивнул головой в сторону друга.
Часовой недоуменно посмотрел на наглого посетите¬ля и не сказав ни слова, пропустил обоих.
Молодые люди двинулись по длинному коридору, где тоже было полно народа. Все куда-то торопились, толкали друг друга, заходи¬ли в разные кабинеты, потом выходили и снова куда-то спешили.
—  Что за суета? — спросил Жан. — Как улей какой-то.
—  Это штаб одного из революционных подразделе¬ний, — объяснил Ник и повел его в конец коридора.
Они свернули за угол и остановились.
—  Пришли?
—  Стой здесь, я сейчас, — сказал Ник и скрылся за дверями.
Его не было несколько минут, потом вышла из каби¬нета девушка в черной длинной юбке, в пиджаке и с крас¬ной косынкой на голове.
Она взглянула на Жана и улыбнулась.
—  Ин, неужели это ты? — удивился Жан.
—  Узнал! — она обняла молодого человека, прижала к себе. — Каким ты стал красавчиком, повзрослел.  Узнал меня?
— С трудом. Что с тобой революция сде¬лала? — произнес растерянный Жан и чмокнул ее в щеку. — Просто маскарад какой-то.
—  Прекрати. Здесь этого говорить нельзя, — вырвалась она из его объятий. — Так откровенно обниматься тоже нельзя. В эти времена все здороваются за руку.
—  Что, целоваться совсем-совсем нельзя?
—  Здесь штаб и это запрещено, — предупредила Ин. — Как я рада тебя видеть, ты не представляешь. — Она еще раз окину¬ла его   взглядом. — Я позабочусь, чтобы тебе дали нашу революционную одежду. В этой ты не похож на рево¬люционера.
—  Где Лиза?
—  Она недавно вышла, сейчас подойдет. Ты ее здесь подожди, она освободится и выйдет к тебе.
—  Конечно. Я ее сразу узнаю.
—  Она одета так же, как и я, — предупредила Ин. — Жди ее тогда здесь, а я скоро вернусь.

Ин вернулась в кабинет, а Жан остался дожидаться Лизу в коридоре. Он устремил свой взгляд в окно и наблюдал, как в ночи горят костры и множество солдат и матросов суетятся на улице. Он так задумался о своем местонахождении, что не заметил, как кто-то прошел за его спиной. Он обернулся и увидел стоящую у двери кабинета стройную женскую фигуру в красной косынке. Жан спохватился, что прозевал Лизу, и, догнав женщину, закрыл ладонями ей глаза.
—  Угадай с трех раз, кто я такой? — радостно сказал он.
Женская фигура замерла от неожиданности.
—   Если не отгадаешь, тогда вспомни, как нам двоим было хорошо в начале восемнадцатого века. Ну, только не оборачивайся, вспоминай быстрее, иначе я уже не выдержу.
Фигура резко обернулась и убрала со своего лица руки молодого человека.
Жан был в ужасе. Перед ним стояла худая, с проку¬ренным лицом, пожилая женщина и от возмущения скри¬вила и без того страшную физиономию.
—  Хамло! — воскликнула она. — Кого только революция терпит. Ничего, мы и до вас доберемся, извращенец, кон¬трреволюционер! — она бросила на молодого человека презрительный взгляд, вошла в кабинет и хлопнула перед его носом дверью.
Ошеломленный Жан не мог произнести ни слова. Он стоял, как вкопанный и совершенно растерянный. Как же он мог ошибиться? Сзади ее фигуры так была похожа на Лизину, а оказалось все совсем не так. 
—  Так, начало уже есть, и далеко не революционное, — прошептал Жан.
В следующий момент он снова вздрогнул, когда чья-то рука опустилась ему на плечо. Он обернулся… Перед ним стояла милая девушка со знакомыми чертами лица. Глаза ее светились от радости и счастья.
—  Лиза, — прошептал Жан. — Лиза, это ты, или мне только снится?
—  Это я, Жан! Как я тебя ждала, как я тебя иска¬ла в этом Петрограде.
На ней была тоже красная косынка, кожаная куртка и темная юбка.
—  Я глазам своим не верю. Ты не изменилась нисколь¬ко, — бормотал Жан, обнимая свою подружку.
—  А ты повзрослел, — заметила Лиза и нежно провела по его щеке своей нежной ладошкой. — Я тебя никогда не забывала. С тех пор как мы расстались, ты всегда приходил ко мне во снах.
Жан стоял и млел от ее слов.
—  Это не сон?
—  Нет, Жан, это не сон. — Лиза окинула молодого человека взглядом. — Тебя надо переодеть и немедленно. В таком виде здесь находится нельзя. Революционный комитет запрещает всякие вольности.
—  Ты меня называешь Жаном, а я от этого имени со¬всем отвык. В нашем времени все называют меня Женькой.
—  Для меня ты только Жан, — улыбнулась Лиза. — Я привыкла к твоему прекрасному имени. Она взяла его за руку и провела в кабинет. Здесь тоже было много народа. За столами сидели солдаты и женщи¬ны в таких же красных косынках, как у Лизы и у Жана закру¬жилась голова. — Варвара Семеновна, —  крикнула Лиза. — Варвара Семеновна, можно вас на минутку?
К большому удивлению Жана, подошла та самая тетка, с которой он спутал Лизу, и строго посмотрела на молодого человека.
—  Любезнейшая, надо этому человеку выдать револю¬ционную форму.
—   Откуда он вообще здесь взялся? — раздраженно спросила Варвара Семеновна.
—  Это мой хороший друг.
—  Это видно, только он иногда путается в женщинах. Революция этого не терпит. Идем за мной, — скомандовала она и повела Жана в дальний кабинет.
Варвара Семеновна открыла ржавым ключом дверь и завела его внутрь.
— Больше не путай женщин, это не по-революционному, — предупредила она. — Раздевайся. — Она стала подбирать из большой кучи курток и штанов подходящий для него размер.
— На вот, примерь штаны, — сказала она, взглянув на молодого человека, который стоял перед ней уже в плавках и майке. — Что на тебе за женские трусы? Где ты их взял? Из бур¬жуйских, что ли?
—  Это плавки, — объяснил Жан.
—  Нормальные люди носят трусы по колено, а не это извраще¬ние. Смотри, вон, все наружу. Ты так замерзнешь. — Она подобрала ему кальсоны и нижнюю рубашку. — Одевайся сначала в это, потом штаны. А вот тебе и куртка.
—  Я и без нижнего белья обойдусь, — отказался Жан.
— Нет. Как я сказала, так и делай. Мне нужны рево¬люционеры здоровые, а не с соплями по колено. Одевай быстро и без разговоров. Если б не Лиза, я бы тебе показала, как мне было хорошо с тобой, нахал. Тебе просто повезло. Революция не позволит разврата и таких наглых ухаживаний. Я женщи¬на ранимая, но могу и в морду дать. Теперь штаны и куртку... Где ты эти тапочки только взял, нищета казанская? — она бросила в угол его кроссовки и протянула сапоги. — Вот теперь ты настоя¬щий революционный боец! Можешь идти.
Жан посмотрел с большим сожалением на свои вещи, которые Варвара Семеновна небрежно швырнула в угол, помялся у двери и вышел.
—  Какой ты смешной стал! — воскликнула Лиза.
—  Что за цирк? Представляешь, она мне дала каки¬е-то кальсоны и чуть не отняла плавки. Вообще, баба какая-то сумасшедшая.
—   Плавки? А это что такое?
—  И ты не знаешь? Потом при случае покажу. Это что-то вроде трусов, но слишком мини.
Лиза засмеялась.
—   Идем, найдем Ника и Ин.  Нам надо о многом еще поговорить. Ты не представляешь, как я жда¬ла встречи с тобой.
— Ты мне, Лиза, потом прояснишь, как все это получилось, что мы все снова вместе?
— Конечно, — снова улыбнулась девушка. На ее лице был нескрываемый восторг, что она видит опять Жана и снова находится с ним рядом. Лиза взяла его за руку и прижала ее к своей груди.  — Даже не верится, что ты здесь, со мной. Я, наверное, сойду с ума... Ты стал еще лучше и мил моему сердцу еще сильней, — призналась она.
—  Я сам рад, но в небольшом замешательстве. Какая-то революция, люди с винтовками, эти костры, кругом и пла¬каты... Твоя тетушка не могла подобрать нам для встречи более подходящее место? А эта одежда?.. Где мои джинсы с обувью?
—  Забудь про них. Ты в 1917 году, и сейчас осень. Тебе не холодно в этой куртке? Она должна греть тебе сердце, потому что пропитана революционным духом.
— С меня уже пар валит, — ответил Жан. — Революционное движение меня очень возбуждает, и я не могу себя сдержать. Как я уже ненавижу буржуев! Когда будем что-нибудь штурмовать?
— Ты не вникаешь в ситуацию настоящего времени, — заметила Лиза. — Все штурмы зависят от штаба, который находится в Смольном. Ленин еще не прибыл в Петроград, и революция не может начаться без него.
— Лиза, откуда такие речи, откуда такие сведения? Ты будто перевоплотилась в это время. Как так можно? Неужели и я таким стану?
— Ты уже таким стал. Мы революционеры, поэтому придерживай немного свой язык, чтобы тебя здесь поня¬ли правильно. Я сама вначале тоже помалкивала, а так хотелось всем рассказать, что строила когда-то с отцом этот город. Рассказать, как все вообще начиналось… Но меня тогда бы поместили в какую-нибудь психушку или вообще убили. Говорят, что с такими понятиями, как у меня, здесь делать нечего. Я — из прошлого, ты — из буду¬щего, поэтому быть нам в этой психушке вдвоем.
—  Почему? Вчетвером.
—  А, ну да.… Но Ник с Ин быстро определились.
—  Получается, что мы, как бы, на нейтральной полосе встретились.
—  Выходит так, тетушка постаралась.
—  Правильная она у тебя. Люсия Петровна сделала так, чтобы из-за быстрой перемены времени у нас не съехала крыша. Умная старушка.
—  Что-то вроде этого.
—  Дай Бог ей здоровья! А в будущее она может тебя перенести, в наше время? Я же жил уже в твоем.
—  Не знаю, наверное, может, — пожала плечами Лиза. — Ой, я не могу даже на тебя смотреть. У меня от радости разрыва¬ется сердце.
— У меня тоже. Вообще здесь есть где-нибудь тихое и теплое местечко, чтобы побыть вдвоем? — спросил Жан.
—  Я думаю, найдем, но надо все по-порядку. Идем, там, на улице где-то нас ждут ребята.
—  Ну и тетушка у тебя, — восхищался Жан. — Увидеть бы мне ее.
—  Она уже старенькая стала, еле ходит.
—  А что творит, бестия!
—  Ты не представляешь, чего это мне стоило, — при¬зналась Лиза.
—  Еще бы, — согласился Жан. — Ей, поди, лет за триста.
—  Я и не знаю, но старенькая, — улыбнулась Лиза.
—  Пусть еще лет двести поживет. Мы тогда обязательно встретимся в нашем времени. Ты не представляешь, куда мы с тобой пойдем.
—  На берег Невы?
— Да что ты. Какой берег? Я тебя поведу на дискотеку, на аттракционы, на футбол.… Закачаешься.
— Жан, ты сумасшедший. Я ничего не поняла из твоих слов, но думаю, что места эти замечательные.
—  Еще бы. Так что пусть живет твоя родственница и процветает. Мы здесь, вообще, надолго?
—  Тебе уже надоело видеть меня?
—  Что ты, — возразил Жан, не скрывая своего восторга.
—  Мы попали в гущу событий, поэтому должны шагать в ногу со временем. Нам будет дана команда, когда мы все опять рас¬станемся.
—  Чтобы потом встретиться вновь?
—  Да, конечно, — улыбалась Лиза.
Они вышли на улицу, и холодный осенний ветер уда¬рил им в лицо. Кругом было полно народа в шинелях и сапогах, ра¬бочих и матросов.
—  Народ взбесился, — заметил Женя.
—  Выражай свои мысли правильно, — предупредила Лиза. — Здесь много всяких агентов и диверсантов. Не поддавайся провокациям ни с той, ни с другой стороны. Сейчас будет митинг и выступит представитель большевиков. Его надо слушать внимательно.
—  С раскрытым ртом? — уточнил с усмешкой Жан.
—  Ты, как всегда… Рот можно не открывать.
—  И где же, по-твоему, мы в этом муравейнике найдем Ника и Ин? — спросил он.


                Глава 3

На небольшой сцене, сложенной из ящиков и деревянных настилов, высту¬пал человек в кожаной куртке и очках. Он размахивал руками, про-износя революционную речь огромной толпе, кото¬рая окружала его со всех сторон и внимательно слушала. Здесь были все: солдаты с винтовками, матросы с пулеметными лентами на груди, рабочие и интеллигенция.
           Жана и Лизу напиравшие массы прижали к сцене, и им невозможно было даже пошевельнуться.
—  И кто этот очкарик? — шепотом спросил Жан, упираясь локтями в солдата, который всем телом навалился на него. — Я его совершен¬но не слышу, что он там бормочет, да и этот еще развалился тут на мне, как на диване.
—  Это товарищ Свердлов, соратник и близкий друг Ленина.
—  Писатель что ли? — уточнил Жан.
—  Какой еще писатель, революционер, — пояснила Лиза. — Ну, а про Ленина ты слышал?
—  О, да. Я его даже видел.
—  И когда ты все успеваешь? — удивилась Лиза. — Его еще в Петрограде нет.
—  В Мавзолее видел, еще в пятом классе, когда ездили в Москву на экскурсию.
—  Где-где? — не поняла девушка.
— В Мавзолее. Ах, да, ты про это заведение не знаешь.  Позже объясню.
— Ну, Жан, давай сейчас. — Лизе не терпелось узнать все подробности.
—  Это вроде конспиративной квартиры с вечным пребыванием. 
Свердлов взглянул вниз, на торжествующий народ и продолжал:
—  Я вижу здесь много молодых людей, и наша партия рада, что в рядах большевиков есть понимающая молодежь…
Жан поднял руки вверх и стал громко хлопать.
—  Вот вы, молодой человек, — вдруг наклонился Свердлов к нему и взглянул сквозь толстые стекла очков. — Вы откуда к нам в Петроград? Вы явно неместный.
—  Почему же, я как раз местный, — перепугался Жан. — Живу в Центральном районе, у метро «Маяковская».
— Вот видите, товарищи, человек приехал вершить с нами революцию с далекой станции на окраине нашей страны, и таких здесь много. Мы рады приветствовать в его лице молодых защитников революции.
—  Я здесь случайно, человек, — пытался объяснить Жан, не зная, как обратиться к Свердлову.
—  У нас случайных нет, — торжественно заверил товарищ Свердлов. — У нас все свои, а значит, и вы — человек, достойный революции. Мы должны, нет, мы просто обязаны взять власть в свои руки и отдать землю народу. Вы хоти¬те что-то сказать напутственное от молодого поколения? Поднимайтесь сюда. Мне очень приятно, что вы хорошо знаете поэта Маяковского, о котором только сейчас говорили. Поднимайтесь, мо¬лодой человек, поднимайтесь.
Чьи-то сильные руки подхватили Жана и подняли на сцену.
Жан сверху взглянул на перепуганную Лизу, которая тряслась, чтобы он не ляпнул чего-то лишнего, и следила за каждым его движением.
—  Я здесь не один, нас четверо друзей, — громко сказал Жан. — Мы хотим, чтобы эта революция дала народу все, что он хочет. Эти времена войдут в историю школьных учебни¬ков, а дети будут учить, и вспоминать, это чертово время…
Лиза хотела что-то крикнуть Жану, но в растерянно¬сти только зажала ладонью себе рот.
—… за которое у меня были сплошные двойки. — Продолжал расходиться Жан. — Поэтому давайте сделаем эту революцию, как можно быстрее и ра¬зойдемся по домам, товарищи. Но заметьте, что среди нас, товарищей, есть такие товарищи, которые нам товарищам совсем не товарищи. Поэтому не расслабляемся, товарищи! Ура, товарищи! — Только сейчас Жан заметил Ника и Ин, которые с трудом пробирались сквозь толпу к сцене.
Ник от такого выступления зажмурил глаза и затряс головой.
— Этого оратора еще со сцены не скинули? — спрашивал он, расталкивая локтями солдат и матросов, которые не переставая, хлопали не понятной для них речи молодого человека.
Жан закончил свое выступление и взглянул на растерянного Свердлова, который был в замешательстве от услышанного. Он снял запотевшие очки, протер их и взглянул на то место, где только что стоял странный оратор, но того уже на месте не было.
Жан спрыгнул вниз, прямо на Ника с Ин, которые с трудом пробрались к трибуне и стоял рядом с Лизой.
—  Слушай, ты, революционер, — сказал Ник. — Ты что тут несешь? Слышал бы сейчас товарищ Дзержинский — сидеть тебе в камере для политических…
Свердлов повертел головой и пригласил на трибуну следующего. Эта была здоровенная женщина из рабочих.
—  Товарищи, — сказала она грубым голосом. — Я не поняла, что тут на¬говорил молодой человек, но я хочу добавить — мы все пойдем на смертный бой, чтобы было так, как говорил товарищ Владимир Ильич Ленин. А молодежь надо учить, прав был этот мальчик, он хочет учиться, я так его поняла, но у него нет возможности. Ничего, сынок, революция тебя выучит, — она сжала свои огромные кулаки и взглядом нашла внизу Жана. — Я буду учительницей, я всю жизнь мечтала ей стать, а ты будешь у меня учеником…
— Не дай Бог, — зашептал перепуганный Жан, округлив свои большие глаза.
—  … и мы найдем с тобой общий язык, — продолжала она. — Наше поколе¬ние будет лучше всех, правда, сынок? — Женщина устремила свой свирепый взгляд на Жана и у него подкосились ноги.
—  Ой, мамочка, — снова зашептал Жан, пряча от нее глаза. — Если она станет учительницей, то это будет уже не школа, а камера пыток. Я согласен неучем остаться, чем сидеть у нее на уроках. Ей сваи заколачивать надо, а не детей учить, наковальня ходячая. Там у нее лучше получится. 
—  Правильно, — закричала вдруг Ин, чтобы женщи¬на успокоилась и отвела свой взгляд от Жана. — Правильно! Нам нужны хорошие учителя из крестьян и рабочих.
—  Только не из кузнечного цеха, — добавил в полго¬лоса Жан.
—  Идемте отсюда, не то Жан еще полезет на сцену толкать речь, — сказала Лиза и, схватив его за руку, потащила прочь.
—  Вот фляга, — возмущался на ходу Жан. — Стоит и булькает…. слюни так и летят в разные стороны. Чтоб ты лопнула еще до школы!
Они выбрались из толпы и отдышались.
— Если все так будет продолжаться, — сказал Жан, пе¬реводя дыхание, — то я против участия в любой революции. Эти революцио-неры меня чуть насмерть не затоптали в своем порыве к светлому будущему.
—  Идемте куда-нибудь в спокойное место, — предложил Ник. — А Жана не следует пускать в публичные места, это факт!


                Глава 4

У стен штаба толпятся солдаты и матросы. Кругом расклеены листовки и дует осенний ветер, гоняя сухие листья по улицам. Молодые люди стоят у здания и наблюдают за передвижением вооруженных отрядов.
—  Я что-то до того устал, что переночевать хочется, — вздохнул Жан. — Интересно, революция предусмотрела гостиницы для добровольцев, таких, как мы? Поесть тоже бы не мешало. Вы здесь находитесь дольше меня, где тут кафе или какой-нибудь Макдоналдс?
—  Ресторан Астория будет за углом, но только лет через пятьдесят. Вот там и отобедаешь. Идемте на Дворцовую площадь.
—  Что я там не видел, Эрмитаж? — возмутился Жан.

Дворцовая вся кипела. Здесь кого только не было. Вокруг баррикады и костры, у которых греются кадеты и казаки. Кругом ходят казачьи патрули и орут песни анархисты.
—  Вот это да! — удивился Жан. — Кто бы мог подумать, что в эти времена здесь такое творилось. Они что, приготовились защищать Временное правительство? Столько хлама натаскали, баррикады настроили. Уносим отсюда ноги, они в нашем революционном наряде, быстро нас к стенке поставят.
На набережной Невы молодых людей окрикнул патруль из солдат и матросов.
—  Куда путь держите? Ваши мандаты.
— С обстановкой знакомимся, а документы у нас в штабе на продлении, — решительно объяснила Ин.
—  Думали, что эта заварушка быстро закончится, но не тут-то было. Документы у нас истекли по сроку давности. В Смольном продлят и к вечеру вернут, — пояснил Жан.
—  Документы бывают только у буржуев, а у нас мандаты, — внес поправку патрульный матрос.
—  Ну да, я про мандаты и говорю, — сразу нашелся Жан.
—  Пусть идут, сразу видно, наши, — махнул рукой солдат.
—  Смотрите, в этом районе неспокойно. То кадеты со студентами отношений выясняют, то наоборот. Анархистов полно и всякой другой нечестии. Избегайте подозрительных личностей, — предупредил патрульный матрос.
— Настоящие революционеры ничего не боятся!— торжественно воскликнул Жан.
—  Да ты когда-нибудь закроешь свой рот! — попытался успокоить друга Ник.
—  Тут недалеко мои родственники живут, на Малой Морской улице, — припомнила Лиза. — Я, правда, их не знаю, но зайти можно. Тетушка как-то про них говорила.
—  Так в чем же дело! Будем брать родственников. Жрать охота, да и поспать часок, другой до утра не мешало, — обрадовался Жан.
—  Ты так всю революцию проспишь, тебе спать противопоказано, — рассмеялась Ин.
—  Лучше я ее просплю в кровати, чем на ходу, при штурме Зимнего.
—  Ты и туда собрался? — удивился Ник.
— А то. Чего без дела болтаться по городу. Возьмем пару телеграфов, склад какой-нибудь с водкой и дело с концом. Можем мост взять, а потом и Зимний заодно. Хоть вспомнить будет, о чем. Вот при Петре Алексеевиче…
—  Ну, понесло. Все, Жан, молчишь и больше ни слова. Лиза, где твои родственники живут? — Ник решительно взглянул на девушку.
—  Улица Малая Морская, номер дома не помню, но тетушка мне все подробно рассказала. Я должна найти.
—  Очень подробный адрес. В таком случае, идемте к родственникам. — Жан решительно настроился идти на Малую Морскую улицу.
—  Жан, я же просил, чтобы ты закрыл свой рот. Накликаешь беду.
—  Да и в Смольный, в главный революционный штаб, не мешало бы зайти, — предложила Ин.
— Заметьте, не я это предложил, но мысль отличная, — оживился Жан. — Правильно, тогда давайте сначала в Смольный. Что же это получается, мы тут в семнадцатом году, а Ленина, Дзержинского и, как его там, Сталина не увидим. Это непорядок.
—  Вот тебе, Жан, с вождями революции встречаться ни в коем случае нельзя. Мы с тобой из Смольного уже никогда не выйдем. Кресты по нам плачут, чувствует мое сердце, что лагерей не миновать.
—  Если в Смольный, так это в другую сторону. Выходит, что отдых с обедом отменяется? Ничего, я ради революции все вытерплю.



                Глава 5

За спинами раздался топот, и молодые люди в растерянности оглянулись. По дороге бежало больше сотни кадетов с палками, камнями и железными прутьями. Молодые люди прижались к стене, не понимая, что происходит. Из-за угла другого дома навстречу выбежала другая толпа, состоящая из студентов и, началась драка. Лупили они друг друга с ненавистью и криками, которые вперемешку с матом, определяли их революционную принадлежность.
— Это уже не революция, а мамаево побоище, — прошептал ошеломленный Жан.
—  Нам надо отсюда немедленно уходить, — залепетала перепуганная Лиза. — Патрульные нас предупреждали о столкновениях.
—  Уже не получится, — определился Ник в обстановке. — Придется переждать. Сейчас уже поздно о чем-то говорить.
— Эй, придурки, чего делите? — выкрикнул Жан. — Если революцию, так она на всех одна.
Только Жан закрыл рот, как тут же получил палкой по голове. У него помутнело в глазах, он обернулся и увидел перед собой кадета, который был настроен решительно и собирался нанести второй удар.
Лиза громко завизжала от страха и подхватила Жана под руки.
—  Так, один уже наговорился, — спохватился Ник и ударом кулака уложил нападавшего. — Девчонки, уходите быстро в ближайшую парадную и спрячьтесь в каком-нибудь подвале. Мы вас потом найдем.
Жан встряхнул головой, чтобы прийти в себя и вытер с лица кровь. В глазах его помутнело, но он с трудом поднялся и с размаху ударил первого попавшего, который склонился над ним. Потом вскочил на ноги, огляделся и с удивлением обнаружил лежавшего рядом Ника.
—  Чего разлегся, это тебе не Ялта. Давай дадим этим недоноскам за все наши неудачи.  Они мне чуть башку не проломили. — Жан протянул руку помощи Нику. — Кого бить будем?
—   Всех подряд, а потом я и с тобой разберусь.  — прохрипел Ник. — Когда все закончится, я тебе тоже по морде надаю. За что ты мне врезал?
Жан решительно двинулся в самое пекло драки и заметил, что трое студентов навалились на одного кадета и лупят его изо всех сил.
—  Не троньте его, не честно, — во весь голос закричал Жан. — Оставьте человека в покое.
Метким ударом он уложил одного, потом другого студента, а третий пустился в бега.
— За Ленина дерешься? — спросил Жан лежавшего на земле молодого человека.
—  За Керенского, — прохрипел тот.
—  Ах ты, контра!
— Тут нет тех, кто за Ленина, тут каждый за себя, — второпях пояснил кадет, поднимаясь с земли.
—  Тогда другое дело. Поднимайся, и валим отсюда, пока мне башку совсем не снесли.  Ей в войне со шведами тоже не повезло, как сейчас помню.
—  Что, шведы тоже здесь? — удивился кадет.
— Шведов здесь нет, тут и без них тесно. Потом расскажу, при случае.
—  Иди за мной, я здесь недалеко живу, — сказал кадет. — Потом с ними я еще разберусь.
—  Я с другом. Он тоже здесь кого-то лупит.
—  Да брось ты его, сам спасайся.
—  Я друзей в беде не бросаю, — прошипел Жан и метким ударом сбил с ног еще одного нападавшего студента.
На соседней улице послышался топот копыт, и все бросились врассыпную.
— Это казаки, сейчас плеткой отходят всех без разборов, — предупредил кадет. Бежим, здесь совсем рядом.
Жан подбежал к Нику и схватил его за шиворот.
— Я тут с одним типом познакомился, правда, он мне палкой по башке успел съездить, но общий язык мы нашли, идем с нами.  Этот фрукт где-то здесь поблизости живет. Не хватало нам еще к казакам попасть. Я лично, веру не собираюсь менять.
Все втроем они дворами добрались к парадной, где была квартира нового знакомого.
—  Жан, ты зачем мне по морде съездил? Совсем без царя в голове? — стал на ходу разбираться Ник.
—  Никогда не подходи ко мне близко. В гневе я непредсказуем.
—  Это заметно. — Ник погладил шишку на голове. — Тебя как звать-то?
—  Егором, а тебя.
—  Я Ник, а он Жан. Сумасшедший Жан.
—  Иностранцы, а говорите по-русски чисто.
—  В школе хорошо учились, — торопливо пояснил Жан.
—  Вообще-то мы местные. Это так, для маскировки.
— Идемте ко мне на квартиру, у Жана все лицо в крови. У меня родители интеллигентные и уважаемые люди. Меня поймут и вас примут.
—  Не то, что их сыночек, который на улицах дерется неизвестно с кем.
—  Это наша группа кадетов была, и я не имею права их оставлять. Мы должны быть вместе и защищать Зимний тоже вместе пойдем.
— А мы его брать пойдем, поэтому обязательно встретимся, — решительно ответил Жан.


                Глава 6

На пороге молодых людей встретила встревоженная мать Егора.
—  О, боже мой! — воскликнула она. — Что с тобой случилось? Посмотри, что творится на улицах, а ты болтаешься неизвестно где. Это кто еще с тобой?
—  Мои друзья и им нужна помощь. Вы не смотрите, что они в революционных одеждах, сейчас все ходят, в чем попало.
—  Проходите. Вы тоже кадеты, как и мой?
—  Почти. Мы пока определяемся, — ответил Жан, вытирая ладонью от крови лицо.
—  Проходите, не стойте в коридоре, — пригласил Егор.
В гостиной на столе горят несколько свечей, окна зашторены. В кресле сидит отец, курит и читает газету.
—  К нам гости. Егора друзья пришли, — сообщила встревоженная мать.
—  Что-то вид у этих гостей совсем печальный. Опять дрались со студентами? — Отец отложил в сторону газету и встал.
— Я не знаю, с кем мы дрались, но они от нас получили, — отрапортовал Жан.
—  Это заметно по твоему лицу. Мать, пусть идет в душ, кровь с лица смоет. Эти революционеры страну до хорошего не доведут. Кругом пьяные солдатские рожи, анархисты, матросня, полный беспредел. Как же они собираются революцию-то делать? Что за власть всех нас ждет дальше? — сетовал отец. — Он подошел к окну и из-за шторы выглянул на улицу. — Куда только страна катиться?
—  Нормальная власть будет, — сделал предположение Ник. — Нужно только время и все встанет на свои места.
—  Тебе-то откуда знать, молодой человек, какая она будет? Судя по настроениям, весь город бунтует, потом и страна рухнет. Вы присаживайтесь.
— Егор, мы с отцом категорически запрещаем тебе выходить на улицу. Лучше сиди дома. Там и без тебя разберутся.
—  А как же мои сокурсники, мои друзья? Мы все вместе будем на баррикадах защищать Временное правительство, у нас уже все решено.
—  Вот этого еще не хватало. Я тебе запрещаю даже думать об этом. А вы, молодые люди, какую власть поддерживаете?
—  Власть Советов, — коротко ответил Ник.
Отец растерянно взглянул на сына, потом на жену.
—  Даже так? А вы знаете, что это за власть такая?
В комнате появился Жан с полотенцем в руках.
— Власть, которая вершится под руководством Ленина и приведет народ…
Неожиданно в комнате раздается звон битого стекла и в окно влетел булыжник. Мать прижалась к стене и перекрестилась. Отец встал с кресла и подошел к разбитому окну, снова выглянул на улицу.
—  Вот ваша власть. Другого они делать ничего не умеют.
—  Ник, мы должны найти своих девчонок иначе эти революционеры и в отношении их применят свою власть, — спохватился Жан.
—  Да, нам надо идти. У нас в соседнем доме в подвале осталось два друга. Их надо немедленно найти. Спасибо за прием, спасибо за все.
—  Я с вами, — тут же вызвался Егор.
— Вот как с ним еще разговаривать? — всплеснула руками родительница. — Он ни тебя не слушает, ни меня.
—  Я мигом, туда и обратно. За меня не беспокойтесь.

В полутемном подвале ничего не видно и Егор чиркнул спичкой, освещая дорогу.
—  Они должны быть где-то здесь. Я точно помню, что они вбежали в эту парадную, — заверил Жан. — Лиза, это я Жан, вы где?
—  Мы здесь, спускайтесь к нам, пока там дерутся, — откуда-то из темноты послушался голос Ин.
—  Все кончено, наши победили. Поднимайтесь наверх и уходим.
Перепуганные девушки медленно стали подниматься по ступенькам подвала.
—  Лиза, как ты? Пошли отсюда. — Жан обнял девушку и повел к выходу. — Помниться, ты говорила, что где-то проживают твои родственники. Нам надо к ним, пока еще что-нибудь не случилось.
—  Ник, а с тобой что? У тебя кровоподтек под глазом, — заметила Ин. — С Жаном все ясно, его голова всегда под прицелом.
—  А это у Жана спроси. Бил врагов, а попал прямо в меня. Меткости никакой у него нет.
Ин прижалась к Нику и расплакалась.
—  Успокойся, сейчас пойдем к родственникам Лизы и, все уладится, — сказал Ник. — Лиза, вспоминай их адрес?
—  Я знаю примерный адрес и не более.
—  Я вас провожу. Я весь район знаю, — вызвался Егор.
—   Спасибо тебе за все, но не надо. Мы сами найдем. Прости, что все так получилось, — улыбнулся Жан. — Значит, говоришь, что будите защищать Временное правительство?
—  Да, мы будем там на баррикадах. Присоединяйтесь.
—  Здорово! Тогда есть возможность еще встретиться, до встречи.


                Глава 7

Как назло, начался дождь. Девушки прижались к молодым людям и ускорили шаг.
Кругом солдаты и матросы. Их отряды движутся в разных направлениях. По улицам едут грузовики с военными, бронетранспортеры...
— Лиза, расскажи о своих родственниках, которых мы возможно обрадуем своим посещением, — сказал Жан, поглядывая на дома. — Мы еще не прошли?
—  Сейчас трудно кого-либо обрадовать. Это дальняя родственница. Она меня совсем не знает, но есть факты, которым она поверит в родство, — вздохнула Лиза и взяла Жана под руку.
На углу одного из домов стоят две старухи со свертками в руках и настороженно поглядывают по сторонам.
—  Что-то и есть хочется, а денег нет. Эй, бабульки, провиант имеется?  Хлеб и сало на вещи меняете?
—  Ты что еще надумал? — насторожилась Ин.
—  Какие, сынок, сейчас деньги? Скоро их и вовсе отменят.  Новая власть обещает какую-то реформу. Тебе чего?
—   Меняю свою куртку на хлеб и сало. Смотрите, какая куртка, почти революционная.
—  Слова-то, какие говоришь, бесстыдник, — возразила одна из старух.
— Тебе кто позволял революционное добро разбазаривать? — набросилась Ин. — С таким как ты никакой революции не сделаешь, ты все променяешь на сало. Одумайся, Жан.
—  Я голодным не желаю в революции участвовать. Если матросы и солдаты напились и собираются совершать великие дела, то у меня наоборот — все на полный желудок. Да и вы, я смотрю, не прочь отобедать. В гости с пустыми руками не ходят, вам это должно быть известно.
—  От твоих речей не только революция не свершится, но все вернется к первобытному строю. Держи язык за зубами. — Ник недовольно взглянул на друга.
—  Мальчики, не надо ссорится, Жан, между прочим, прав. Я тоже есть хочу. Родственница моя еще под вопросом. Может ее давно уже там и нет.
—  Так веди нас скорей к своей родственнице, сейчас все и уточним, — вспылил Ник.
Жан снял куртку, отдал старухе и взамен получил два свертка.
—  Бабули, а водка есть? — не успокаивался Жан.
— Сынок, какая водка в эти времена? Самогон есть, вот у моей подруги, а куртку я, пожалуй, возьму для внука.
— Куртка меняется на хлеб и сало, а красные революционные косынки на самогон. Снимайте, девчата, свои платки. Они сейчас ни к чему, только подозрения наводят.
— И где таких революционеров только делают? Впервые такое встречаю, — удивилась вторая старуха.
Жан спрятал бутылку под рубашку и удовлетворенно улыбнулся.
—  Девушки, давайте свои платки, они вам вряд ли пригодятся.
—  Их сдать надо будет на склад, — возмутилась Ин.
—  Вот когда революция закончится, сдавать уже ничего не надо, все станет народным. Ник, я правильно говорю?
—  Вот это ты только и усвоил, — пробурчал Ник.
—  Теперь порядок, — потер руки Жан. — Ну, где эта улица, где этот дом с таинственной родственницей за дверью?
—  Тут уже недалеко.
— Отдохнем, а поутру пойдем дальше. Ты же, Ин, хотела в Смольный. Да и я заглянуть не прочь, — улыбнулся Жан.
— Нет! Тебе туда нельзя, ты на улице постоишь. Чувствует мое сердце, что ты там такого натворишь, что не только Ленин революцию отменит, но и примет другую веру, — возразила настороженная Ин.
—  Продукты у меня уже есть. Давайте хоть раз напьемся, чтобы не отличаться от остальных революционеров, — предложил Жан. — Но в Смольный только все вместе.
Старухи переглянулись между собой и зашептались.
—   Слово «революционеры» надо говорить шепотом, молодые люди. Всякие сейчас элементы по городу бродят, — предупредили бабки.
—  С каких это пор ты, Жан, пить начал? А за революционные вещи еще ответишь, — не успокаивалась Ин.

—  Это здесь, ошибиться я не могла. — Лиза остановилась у двери на третьем этаже. — Мне когда-то тетушка говорила, что с начала двадцатого века в Петрограде живет ее родственница, и она сможет мне помочь. Моя интуиция почему-то привела нас именно сюда. — Лиза тихо постучала.
—  Никто не открывает. Дай я постучу, так в гости не ходят. — Жан начал громко тарабанить по дверь кулаком.
Приоткрылась соседская дверь и из-за двери показалась голова старика.
—  Чего хулиганишь? Видишь, Клавдии Петровны нет дома, значит ушла куда-то. Если нужна, ждите. Она надолго квартиру не оставляет.
—  Зотова Клавдия Петровна, так ее величать? — уточнила Лиза.
—  Она самая, Зотова.
— Значит ты, Лиза, не ошиблась. Мы на месте. Осталось только дождаться, — успокоился Ник и присел на ступеньках.
—  Как я спать хочу, если бы ты знала. — Жан положил на плечо Лизы свою голову. — Что же я такое плохое на свете сделал, что судьба закинула меня именно в это время?
— Потерпи. Клавдия Петровна придет и все уладиться. — Лиза погладила молодого человека по голове. — Не болит?
—  Кажется, прошла вся боль. Наверное, от голода.
Внизу раздались шаги, и кто-то тяжело стал подниматься по ступенькам.
—  Клавдия Петровна, это вы? — крикнула настороженная Лиза.
—  А ты кто такая будешь? — послышался старческий голос снизу.
—  Я Лиза Зотова, ваша родственница. Я от Люсии Петровны.
—  От Люсии Зотовой? Так она давно умерла. А это еще кто с тобой? В потемках не разгляжу, совсем слаба на глаза стала.
—  Это мои друзья. Мы к вам ненадолго, пустите?

Клавдия Петровна прокряхтела, открыла дверь, и молодые люди вошли в квартиру. Кругом коробки, узлы с вещами, теснота. Окна в комнатах плотно завешаны одеялами, духота, и спертый воздух.
—  Проходите и не обращайте на беспорядок внимания, времена такие, — прошептала старуха. — Сейчас найду свечку и зажгу, чтоб вас лучше разглядеть.  — Она подошла к Лизе со свечей и пристально взглянула на девушку. — Да, похожа на Люсию Зотову, мою бабку. А это тоже родственники? Одежа у вас какая-то революционная.
Жан от растерянности зажмурил глаза, встряхнул головой и схватил Ин за руку.
—  Что с тобой?
—  Да это же та самая старуха, у которой я сало с хлебом на куртку выменял, — прошептал он. — А, что касается одежды, — обратился он к хозяйке, — сейчас все носят, что попало. Времена, сами говорите, трудные, поэтому и мы не шикуем. 
—  Зачем мне в доме революционеры? От них сплошные беды. Весь город на ушах стоит, — запричитала старуха.
—  Мы сами по себе. Мы свободные художники.
—  Анархисты что ли? В бога тоже не веруете?
—  Веруем, еще как веруем. Я лично верю всем богам одновременно. — Жан размашисто перекрестился.
— Кто так креститься, антихрист, в обратную сторону надобно, — приметила промашку молодого человека Клавдия Петровна и подошла к нему поближе, стала всматриваться в его лицо. — А если ты веруешь всем богам сразу, то ты в таком случае не веришь ни в кого.
Жан скосил глаза на переносице, чтобы его старуха не узнала.
—  Он еще молодой, научится, — вступилась Ин.
—  Ну, проходите в гостиную, раз пришли, рассаживайтесь. Сейчас с окна сниму одеяло, чтобы светлее было.  Располагайтесь.
—  Не надо ничего снимать, — сразу запротестовал Жан. — На улице творятся сплошные безобразия, вы же сами только что говорили. Это очень опасно. Мы, как-нибудь в полумраке посидим.
—  Чего не надо, сынок? — не расслышала Клавдия Петровна.
—  О, да она еще и глухая! Одеяло с окна снимать не надо. Сейчас нужна маскировка. Кругом враги и от них надо прятаться любыми способами. — Он наклонился к Лизе и зашептал ей на ухо. —  Это та самая бабка, у которой я хлеб с салом на куртку выменял. Узнает, выгонит ко всем чертям.
Жан вскочил со стула и, спотыкаясь, поспешил за хозяйкой на кухню, чтобы ей помочь.
На кухне все было уставлено посудой и кастрюлями. Полный бардак.
—  Мы вас не затрудним, тем более у нас с собой есть кое-что из еды.  Мы к вам ненадолго, отдохнем и снова в путь, — пояснил Жан, пытаясь помочь хозяйке.
— Зажги свечку, сынок, раз говоришь, что окна не открывать. Эти революционеры все напутали и сами теперь не знают, что делать, только самогон пьют. Их Ленина даже в городе нет. Сбежал, наверное, а они революция, революция.… Какая может быть революция без главного.
—  Он позже появиться. Я про него в учебнике по истории читал.
Клавдия Петровна снова стала внимательно всматриваться в лицо Жана и только удивлялась.
— Этот Ленин уже и в историю попал? Когда все успевает, ума не приложу. Лучше бы порядок в городе навел.
Жан выложил на стол хлеб и сало. Клавдия Петровна нарезала все маленькими кусочками и аккуратно разложила на тарелки.
—  И откуда же вы такие появились? Сразу видно, не наши вы люди. Приехали издалека? Лизу я сразу признала, она на мою бабку очень похожа, только не пойму, как это все связано с вами.
—  Да, ерунда. Все очень просто, — махнул рукой Жан. — Мы из двадцать первого века.
—  И долго ехали к нам? — поинтересовалась Клавдия Петровна, не расслышав ответ молодого человека. — Зря вы в этот Петроград прибыли. Здесь что-то твориться непонятное. Неси, сынок, тарелки на стол. Сало, какое вкусное и запах знакомый. Я сама тоже солю, видно по моему рецепту.
Старуха уселась напротив Лизы и не сводит с нее глаза.
— Наконец я тебя разглядела, внучка. Спорить не буду, точно родственница. Ну, кушайте, ребята, вы с дороги. Сейчас всем трудно. Вот только что тоже подошли несколько человек и обменяли свою куртку на сало и хлеб. Голодно в Петрограде стало в последнее время, а жить всем хочется. Куртка хорошая, внуку своему отдам, когда подрастет. Вы слушайте и кушайте, не обращайте на меня внимание.
—  Сколько же вам лет, Клавдия Петровна? — с удивлением спросила Лиза.
—  Ой, много, уже за восемьдесят, — замахала она руками. — Никак свой век не доживу.
—  В таком возрасте не только плохо видят, но и не помнят ничего, — прошептал Жан Нику. — Может, пронесет?
—  Она плохо видит и слышит, — в свою очередь зашептала Лиза.
—  Слава богу. — Жан немного успокоился и развалился на стуле.
—  А тебе бы давно креститься научиться надо, — заметила Лиза. — Тоже мне боголюбец.
Клавдия Петровна раздобрилась и поспешила снова на кухню за солеными огурцами.
— Вот еще что у меня есть. Для дорогих гостей ничего не жалко. Кушайте на здоровье.
—  В таком случае гуляем. У нас тут бутылка завалялась. — Жан стал расходиться. — Замерзли, как собаки, сейчас будем греться. Где у вас стаканы?
—  На кухне, сынок. Сходи, ты их там сразу найдешь, они на полке стоят. Какой хороший мальчик, помощник. Были бы все такие. Я вам сейчас и варенье на стол выставлю. Как звать-то мальчика?
— Жаном, — растерялась Лиза.
—  Жаном? Иностранец что ли?
— Еще хуже, — влез в разговор Ник и посмотрел на Лизу таким взглядом, что та, чуть не подавилась.
— Сынок, там с полки и варенье прихвати, — крикнула Клавдия Петровна. — Чай согреем и попьем.
Жан расставил на столе стаканы, варенье и торжественно взглянул на друзей, а потом и на хозяйку.
— Составите нам компанию? Это революционный напиток, проверенный временем.
—  Я что-то таких напитков не знаю, — призналась Клавдия Петровна, — но попробовать немного можно.
—  Я не буду, — сразу отказалась Лиза.
—  Ты против революции? За нее надо выпить обязательно, чтобы быстрее началась и закончилась. Я тоже не пью, но придется, — отчеканил Жан, разливая самогон по стаканам.
Клавдия Петровна поднесла стакан к носу и понюхала.
—  Моя соседка точно такую же гонит. Где покупали?
—  У знакомых заняли, — попытался выровнять ситуацию Ник и с укором взглянул на Жана.
—   Да, хороших друзей в такие времена иметь надо. Давно покупали?
— Давно. С тех пор и носим с собой, компанию, подходящую подыскиваем, а тут такой случай, революция! Как же за нее не выпить, — не успокаивался Жан.
—  Ну, вы кушайте не спешите, вы с дороги, а я вам сейчас в соседней комнате постелю. Там огромная кровать, всем места хватит.  Ложитесь и отдыхайте. Завтра будет день и решите, что вам делать дальше. Мой совет, не суйтесь в город, там сплошные беспорядки.
— Клавдия Петровна, я вам потом помогу все убрать со стола, — вызвался Жан. — Вы к нам очень добродушны. Ну, за революцию!
Удивленная Клавдия Петровна пристально всматривалась в лицо Жана и никак не могла его разглядеть.
— Ой, какой мальчик хороший! Милок, я тебя раньше нигде не встречала?
— Сейчас все на одно лицо, — заговорила Ин. — Вы, Клавдия Петровна, можете и ошибаться. Этот молодой человек приехал в город издалека. Вы встречаться с ним ну никак не могли.
—  А говорили, что слепая, — прошептал Жан на ухо Нику. — Она как сова, по ночам видит лучше, чем днем.
—  Там у меня душ, но в бак надо налить воды. Сходите, помойтесь и ложитесь. Завтра вас во сколько разбудить?
—  Мы сами встанем. Так можно? — спросил Ник.
—  Конечно. Я завтра целый день дома.
—  Я в душ первый, Ник за мной.
— Нечего воду зря тратить, пойдем вместе, — сказал Ник и толкнул Жана в бок. — Твой язык до хорошего не доведет, — прошептал он. — Спалишься однажды.


                Глава 8

Утром следующего дня в гости к Клавдии Петровне заглянула соседка.
—  Слышала, гости у тебя?
—  Да внучка приехала с друзьями.  Хорошие ребята, — хвасталась Клавдия Петровна. — И накормили, и даже выпила с ними… Просто молодцы!
—  Это вот из этой-то бутылки? — удивилась соседка, под¬нимая ее с пола.
—  Да. Самогоночка отменная. Лучше, чем ты делаешь.
—  Так это ж моя бутылка.  Откуда она у тебя?
—  Ребята принесли. У них из старых запасов сохранилась.
—  А откуда они ее взяли?
— Да не знаю я, купили, наверное. Отстань от меня с глупыми вопросами.
—  Так это же те, что вчера сало на куртку у тебя выменяли. Ты что, старая, совсем без царя в голове? Ну и гости странные, мошенники какие-то.
—   Да ладно… Я людей в лицо хорошо запоминаю, это точно не они.
—  Как же ты запоминаешь, если совсем слепая и дальше свое¬го носа не видишь ничего? А свою бутылку я сразу призна¬ла, — она поднесла ее к носу и понюхала. — Точно моя и моим самогоном пахнет.  Я его лимонными корками в последний раз заправляла. Так и есть мой самогон.
—  Ну и что? Очень даже неплохой, — одобрила Клавдия Петровна. — Угостила, получается, мою родственницу и ее друзей. Не все же солдатню поить.
—  Я для святого дела вояк пою. Они за справедливость бо¬рются.
— Вот считай, что эти тоже за нее борются. А ребята хорошие. Проснутся — познакомлю.
— Иди ты со своими гостями куда подальше. Они тебя, старую дуру, облапошили, да и меня заодно. Платки какие-то подсунули, мне ими стол вытирать или как?
—  Ты бы лучше еще самогоночки принесла. Гости проснутся, чем мне их угощать? Опять чаем? У меня еще и сало осталась.
— Твое сало вернули, забыла? На куртку де¬шевую поменяли, как сейчас помню.
—   Ой, что ты такая дотошная, тебе это надо? Посмотри, что за окном творится...
—  Не знаю, что там за окном, но догадываюсь, что творится за твоими дверями, в спальне. С ними были еще и две девицы, не так ли?
—  Эх ты… Мне бы их года, плевать бы я хотела, что за окном. Пусть отдыха¬ют. Неси бутылку, у меня еще есть сало и хлеб. Посидим, поохаем.
Соседка вышла, но вскоре вернулась.
Уже через полчаса обе старухи мирно сидели за сто¬лом и вполголоса напевали песни.

За окном уже начинало темнеть, и Ник поднял голо¬ву, огляделся. У него под боком спала Ин. Он пошарил гла¬зами в темноте, нащупал Лизу, потом его рука коснулась Жана, который лежал поверх одеяла. Он похло¬пал его ладонью по заднему месту и стал будить.
Лиза открыла глаза.
—  Пора вставать? — спросила она.
—  Может, до утра останемся? — пробурчал сонный Жан.
—  А сейчас что, ночь или утро?
Ник встал и отодвинул штору. В комнате немного ста¬ло светлее.
—  Черт его знает, — пожал он плечами. — По-моему мы целые сутки проспали.
Лиза перевела взгляд на Жана.
—  Спи мой зайчик, — сказала она и поцеловала его в плечо. — Давайте до утра. Клавдия Петровна тоже, навер¬ное, спит.
—  Хорошо, что окна выходят во двор. Хоть не видно и не слышно, что там, на улице творится. Главное камни в окна не летают…
Жан поднял голову.
—  Наконец, проснулся, — заметил Ник.
—  Что, революция уже началась? — растерянно пробормотал он.
—  Мы ее отложили до твоего пробуждения, — сказала   Лиза и обняла молодого человека.
Жан положил свою голову ей на грудь.
—  Мы не поймем, что сейчас, утро или вечер, — сказал Ник. — Вот лежим и гадаем.
—  Утро.
—  Почему ты так решил?
—  Потому что я проснулся.
—  В таком случае нам надо идти в Смольный, — спохватилась Ин и встала. — Хватит пузыри пускать, мы не для этого здесь. 
—  Почему в Смольный и сейчас? Может, еще немного полежим? — предложил Ник, потягиваясь в постели.
—  Нет, дорогой, нет, революция ждать не может. У нас еще много важных дел, которые предстоит сделать, — кар¬тавил, как Ленин, Жан.  Он с большим желанием поддержал Ин. — Вставайте, надевайте трусы — и на штурм.
—  Жан, ты ненормальный, — уже смеялась Лиза, протирая глаза. — Просто сумасшедший какой-то! Я тут тебя так хвалила, а ты не оправдыва¬ешь доверия.
Ник залез под одеяло и прижался к своей подружке.
—  Сейчас нас ждут большие дела. Почему я не оправдываю дове-рия? Ты мне что-то уже доверяла?
—  Тебя хозяйка за дверями ждет со скалкой, —  предположил Ник. — Сейчас она тебе припомнит и сало, и хлеб.
—  Я честно выменял у нее харчи на куртку, — оправдывался Жан. — Не то, что некоторые, паленую самогонку просто так из¬влекли из бюджета старухи, за какие-то нелепые косынки.
Ник высунул голову из-под одеяла.
—  Не понравилась? — спросил он.
—  Понравилась, даже голова не болит. Тут к хозяйке приходила та самая ключница, у которой мы бутылку выменяли, смотрите, не нарвитесь. Я ту бабку по голосу сразу узнал. Потом они на пару песни стали горланить, видно допили наши запасы, — рассуждал Жан. — Поэтому, Ник, одевайся и в окно.
—  Здесь же третий этаж, — не понял шутки Ник.
—  Ничего страшного. Умереть за революцию — это святое дело. Я пойду, умоюсь, и, может, успею еще тебя поймать.
В дверь комнаты неожиданно постучала Клавдия Петровна.
—  Проснулись, голубки? — раздался ее скрипучий голос.
—  Проснулись.
—  Выходите пить чай, уже четыре часа.
—  Утра?
—  Нет, четыре дня. Ну, вы и спать охотники.
Клавдия Петровна в гостиной на столе стала расставлять чашки   и по¬ставила на стол самовар.
Через несколько минут Жан высунул голову из-за двери и осмотрел гостиную. Там была одна хозяйка.
—  Выходи, красавчик, — сказала она. — Тут соседка при¬ходила, мы немного посидели с утра, песни наши вспомнили.
Жан сделал удивленные глаза.
—  Мы думали, что еще только утро.
—  Уже и завтрак, и обед прошел. Вы слишком долго спали. Устали, наверное, с дороги?
—  Очень. Я так сразу отрубился, — признался Жан.
—  А друг твой?
—  Тот еще раньше.
Клавдия Петровна покачала головой.
—  То-то я и слышала, как всю ночь кровать скрипела.
—  Это не кровать скрипела, а Ник храпел.
—  Не ври, — оборвал его Ник и, вытолкнув Жана в го¬стиную, вышел сам. — Клавдия Петровна, он хочет вам в ду¬шевую воды принести. Мы вчера немного ее израсходовали.
— Не стоит, молодой человек, у меня там водопровод есть. Проходите, садитесь.
— Значит, ему повезло. Мы сейчас сходим в душевую, умоемся и сядем, — сказал Ник и подтолкнул Жана к две¬ри. — Кажется, пронесло, — прошептал он. — Сейчас перекусим и идем в Смольный.
—  Ты уверен, что мы там будем нужны?
—  Там же штаб революции. Ты что, совсем историю не учил?
—  Нечего там делать.
—  Надо, надо, молодой человек. Неужели ты не жела¬ешь увидеть вождя пролетариата? Ты же сам недавно об этом мечтал.
—  Ленина?
—  Но не Карла Маркса же?

    После недолгого чаепития, молодые люди стали собираться в город.
—  Вы уже уходите? — развела руками Клавдия Петровна, выходя за ними в коридор.
—  Да, нам пора, — вздохнула Лиза.
—  На, надень куртку, сынок, — спохватилась старуха, заметив, что Жан в одной рубашке. — На улице очень холодно, а ты   раздетый. Хотела внуку оставить, но он еще мал для нее. Возьми, она тебе нужнее будет.
— Спасибо, — поблагодарил Жан. — Мир не без добрых людей, не то, что некоторые.


                Глава 9

У Смольного толпа матросов и солдат еще больше, чем где-либо: кто-то произносит пламенные речи, собрав вокруг себя зевак, кто-то обсуждает текущие события или просто греется у костра.
—  Чего приуныли? Лучше думайте, как нам пройти в Смольный, — прервал молчание Ник. — Жан, думай больше всех, ты у нас на все руки мастак.
—  Да очень просто. — Жан вышел вперед и прямиком направился к часовому.
—  Мандаты, — строго спросил молоденький солдат, пока старший караула проверял их у других.
—  Эти люди со мной. — Жан был решителен и намеревался пройти без задержки. — Специалисты-электронщики.
У караульного от услышанного вытянулось лицо.
—  Откуда специалисты? — не понял часовой.
—   Что, откуда? Не откуда, а куда. В Смольном завис интернет, связь пропала, а руководителям надобно общаться между собой. Я понятно изъясняюсь? Ты же тоже за революцию борешься? Вот то-то и оно, а без интернета у вас ничего не получится.
Солдат, как немой, стоял и моргал глазами.
—  Объясняю доходчиво, — торопился Жан, пока старший караула был занят. — У Ленина завис Билайн, у Сталина с Мегафоном проблемы, Керенский дозвониться ни черта не может, ни одному из них. Усек ситуацию? Убирай свою винтовку, дай людям пройти.
—  Я не понял, вы что-то чинить будете? — пролепетал растерянный солдат.
—  А то. Что ты думаешь, на экскурсию пришли? Гулять будем потом, сейчас некогда.
—  Так бы сразу и сказали, — почесал затылок солдат. —  Проходите, вам в центральный вход.
—  Разберемся, служивый. Ты давай внимательно службу неси, чтобы враги в штаб не проникли.
У центрального входа пройти оказалось намного сложнее: там стоял бывалый толстомордый матрос. 
—  Да, эту рожу обойти с первой попытки будет сложно, — прошептал Ник. — Жан, не наговори лишнего. Я уже пожалел, что тебя поддержал с этой идеей идти сюда. Может, вернемся?
—   Ты с ума сошел! Один кордон преодолели и этот нам покориться. — Пропустить, эти со мной, —  громко сказал Жан.
— А мандаты или пропуска? — Матрос встал у них на пути, загородив своей грудью проход. — Без документов в штаб нельзя.
—   Да пропусти ты их, — говорили проходящие мимо солдаты. — Это настройщики телефонов, мы только что слышали. Они к Ленину идут интернет налаживать.
Матрос послушно отошел в сторону и пропустил молодых людей в здание.
Жан и Ник переглянулись и с удивлением пожали плечами.
—  Оказывается, в жизни препятствия бывают только у ленивых, — высказал свое мнение Ник.
В коридорах Смольного толпы военных, сквозь которые пробирается солдат с чайником. Он растерянно вертит головой по сторонам, желает что-то спросить, но на него никто не обращает внимания. Увидев молодых людей, он тут же направился к ним.
—  Уважаемые, не подскажите, где водички можно набрать.
—  В туалете, — отрезал Жан, поглядывая на множество дверей в коридоре.
Солдат поспешил в противоположную сторону, спотыкнулся и его чайник с грохотом упал на пол. К нему подошел проходивший мимо человек небольшого роста, поднял его чайник и протянул ему руку. 
—  Уважаемый, где можно набрать водички?
—  Это по коридору и направо. А вы, батенька, не с фронта ли часом?
—  Смотрите! Кого-то он мне напоминает, — насторожилась Ин
—  Это Свердлов только без очков, — заверил Жан. —  Когда я выступал на сцене, навсегда запомнил его личность. Это точно он.
—  Эх ты! Да это же товарищ Ленин.
Солдат с чайником помчался в указанном направлении, а Ленина тут же окружили трое крестьян.
—  А это что за бродяги? Что-то их личности не припомню, в истории про них ни слова, — удивился Жан.
—  Это ходоки к Ленину пришли. Ты их не можешь знать, — заверила Ин.
—  Служивый, — обратился Жан к часовому у дверей, — кто этот лысый там с ходоками разговаривает?
—  Это Владимир Ильич Ленин, а не лысый. Вождь пролетарского народа, дурень, — строго ответил часовой.
—  Там его кабинет будет?
—  С какой целью интересуешься?
—   Дело в том, что мы ходоки из будущего и тоже хотели поговорить с вождем. Где можно записаться на прием или нам без очереди?
—  Ильич по личным вопросам не принимает. У него в настоящее время дел хватает и без вас. Если что-то срочное, то тогда к товарищу Дзержинскому. Он быстро разберется.
—  Этот точно тебя в Кресты упрячет, — прошептал растерянный Ник. — У него холодная голова, горячее сердце и длиннющие руки.
—  А у этого, где кабинет?
—  Напротив.

В кабинете стол со стульями, накурено так, что под потолком летают сизые облака. Дзержинский в длинной шинели стоит у окна с папиросой во рту. 
—  Товарищ Дзержинский, к вам можно? — Жан просунул в кабинет голову.
—  Чем обязан молодому человеку?
— Нас четверо, и мы бы хотели прояснить революционную обстановку. Мы из далека, поэтому нам не все понятно в сложившейся ситуации. Одни говорят одно, другие другое, третьи....
Ник толкнул Жана в бок и прошипел:
—  Заткнись. Ты уже полгорода перечислил и всем все не ясно, что в Петрограде происходит. Смотри, наговоришься, политик.
—   Ну, входите, коль издалека.
Дзержинский прищурил глаза, внимательно всматриваясь в посетителей, и пригласил к столу.
— Я не буду спрашивать, откуда вы приехали, — начал Феликс Эдмундович. — Сейчас со всей России к нам едут и это хорошо. Вы знакомы с теми событиями, что происходят в Петрограде?
— Не совсем, хотелось узнать подробнее, — тихо проговорила растерянная Ин.
— Подробнее узнаете в ходе самих событий. Читайте листовки и газету «Искра». Там вся программа партии доступна изложена.
—  Это та «Искра», от которой возгорится пламя? — уточнил Жан.
 Лиза не понимала, о чем идет разговор, но тоже толкнула Жана в бок, заметив, как лицо Дзержинского изменилось.
—  Вы мне с двух сторон уже все бока поотшибали, — проскулил Жан. — Кто, если не я вас сюда привел?
—   Сейчас у руководства мало времени, — продолжил Дзержинский, — поэтому придерживайтесь солдат, матросов и рабочих, если грамотой не владеете. Вот на них мы и делаем основную ставку.
—  Когда намечаете брать Зимний? Когда, наконец, эта революция начнется? Что вы медлите? — начинал расходиться Жан.
— Революции, молодой человек, нужно еще созреть, — сказал Дзержинский и выпустил облако дыма изо рта. — Когда все образуется, руководство движением даст команду.
Он взял телефонную трубку и вызвал солдата их охраны. Молодые люди все разом переглянулись и настороженно притихли.
— Ну, теперь все, — зашептала молчаливая Лиза. — Жан, ты договорился, и мы все попали.
В кабинет вошел солдат с винтовкой.
—  Товарищ, эти люди приехали издалека. Немедленно накормить в нашей столовой. Партии нужны сытые бойцы.  А революция, можно считать, уже началась, молодые люди. Временное правительство, если окажет сопротивление, будет взято штурмом. Власть должна принадлежать только рабочим и крестьянам, так решил товарищ Ленин.
—  Как революция началась? «Аврора» еще ведь не стреляла? — воскликнул удивленный Жан.
— Откуда тебе, молодой человек, известны планы нашего руководства? — Дзержинский снова прищурил глаза и пристально уставился на Жана.
— Так в книжках же все написано. Это знает каждый школьник. Сначала «Аврора» бабахнет по Зимнему, а потом все на штурм и сбегутся. Вот только у нас с оружием неважно, не могли бы подсобить? Революционный комитет совсем не беспокоится о своих членах.
—  Слушай, член, ты и без оружия кого хочешь в могилу загонишь, — уже вслух заговорил испуганный Ник. — Феликс Эдмундович, молодой человек в дороге утомился и болтает что попало. Мы, наверное, пойдем.
—   По-моему он еще и очень голоден, глаза у него слишком большие.
— Это с перепуга. Когда он волнуется, у него не только глаза расширяются, но и мозги сворачиваются, — попыталась объяснить Ин.
— Солдат, отвести людей в нашу столовую и накормить. А что касается революции, то она будет беспощадна к своим врагам, поэтому жестоко расправится с каждым, кто встанет у нее на пути. Товарищ Ленин неоднократно об этом говорил. Теперь можете идти.
Только в коридоре Ник облегченно вздохнул. Лиза схватила Жана за руку и стала умолять немедленно оставить Смольный и пойти домой, но тут появился солдат с чайником. На его лице была удовлетворенная улыбка.
—  Спасибо, подсказал добрый человек, где тут вода. И напился, и набрался.
—  Оно и видно, — высказал свое предположение Жан. — Догоняй свою роту, пропустишь самое интересное. — Он с опаской оглянулся на кабинет Дзержинского и поспешил оставить это место. — Эй, солдат, нам бы к товарищу Ленину на прием попасть.
—  Это невозможно, а столовая прямо и налево, там сами все найдете. Скажите, что товарищ Дзержинский вас прислал. Там вас и посадят, и накормят.
—  Посадят? Что-то я уже и есть не хочу, — резко остановился Жан.
—  Да идите, там немного народу сидит. Это столовая для начальства.
           Жан взглянула на следующую дверь.
—  Служивый, а это чей кабинет будет?
—  Кабинет товарища Сталина, но лучше туда не соваться.
— Может, пойдем отсюда и у Клавдии Петровны пообедаем, — предложила Лиза. — Здесь как-то все неспокойно.
— В следующий раз мы сюда никогда не попадем, а тут такая возможность всех разом повидать. — Жана снова понесло. — Ах, да, тебе, Лиза, эти личности неизвестны, это мы о них кое-что знаем. Я тебе потом про них расскажу, ночью: ужаснешься и обхохочешься.  Ночами спать не будешь.
— Ладно, девушку пугать. Узнай лучше, когда приемные часы у товарища Сталина. Он, помниться, всегда дисциплину любил, — посоветовала Ин.
Жан приоткрыл дверь и снова просунул голову.
За длинным столом с зеленым сукном сидел Сталин и курил свою любимую трубку. 
—  Разрешите?
—  Заходы, дорогой. — Сталин встал и направился навстречу. — Что хотэл узнавать? Если к товарищу Ленину, то это через два кабынэта, но он, как всегда занат. Говори, зачэм пришел? О, да вас целая дэлигация.
— Мы, товарищ Сталин, из будущего и хотели поговорить о предстоящих революционных событиях, — заикаясь произнесла растерянная Ин.
—  Из будущего? Это где же такое находытся? Садытэсь дорогие гости из будущего.
—  Да здесь, недалеко на расстоянии ста лет, — уточнил Жан.
Сталин сделал удивленное лицо и стал прохаживаться по кабинету, искоса поглядывая на посетителей.
—  А чего узнавать хотэли, про настоящые события? Революция — это вэщь, понимаешь, нужная. Она для рабочих и крестьян, понимаешь ли. Вот разобьем мэньшэвиков и начнем строить свою пролэтарскую жизнь. Вы садытес. Наша рэволюция дойдет до окраин всэй России. У нас в Грузии ее очэнь ждут, но нэ все конэшно, но ждут. Там надо наводить основатэльный порадок. Ее вообще нэ все понимают правильно дажэ здэсь, в Петроградэ. Вы ее понимаете правильно?
—  А то, товарищ Сталин, — встал со стула Жан.
—  Ничэго вы нэ панимаетэ. Она нэ для таких молодых, как вы. Вот ваши родытели, за какую власть собираются боротца?
—  За Красную армию, — растерялся Жан.
—  За Красную армию, говоришь? Это выражение мнэ нравыться.  А ты сам за кого воевать будэшь?
—  За Советский Союз, который демократы в будущем развалят.
—  Какой еще Союз? Совсэм ничэго нэ понымаешь, балбес. Садись, не на допросе.
—  Тот, который будет с двадцатых годов, — успел сказать Жан и с грохотом опустился на стул.
Ин схватила под столом Жана за ногу.
—  Это он заговариваться начинает, когда волнуется, товарищ Сталин. — Ник встал и изо всех сил наступил другу на ногу, давая понять, чтобы он больше не произносил ни звука.
—  Ну, можэт, союз какой-то и будэт, я еще с Лениным посоветуюсь, вот тогда и побэседуем, лэт так через двадцать.
—  Это какой же год будет? — удивилась Лиза.
—   Тридцать седьмой, репрессивный, — прошептала Ин. — Ты, Жан, только молчи, мы тебя умоляем.
—  В этом году у меня погиб прадед в лагерях Магадана, благодаря вашим указам, товарищ Сталин, — выпалил Жан и Ин схватилась за голову. Все повскакивали с мест.
— Каким еще указам? Ты, малчик, о чем тут говоришь? Партии нужны прэданные люди, а я всегда боролся с врагами рэволюции. Их, понимаешь, жалэть нэ надо, их надо уничтожать. Откуда ты такой умный взался? Расскажи–ка мне, как твой прадед погиб в тридцать седьмом, если такого года еще не было вообще. Садытэсь, не стойте, нэ на растрэле, — махнул рукой Сталин.
—  Будет такой год. Потом сорок пятый, конец войны. Разруха, голод.
—  А что потом? — Сталин даже перестал курить свою трубку. — Ну, говоры, говоры, я слушаю тэбя.
—  Потом пятьдесят третий, — продолжал Жан.
—  И чэм же этот год примечательный? Смотри ты, все наперед знает! Какой совсем умный или совсем дурак. А нэ врешь ли ты мнэ все? У мэня на болтавню совсем времени не осталось. Что будет в пятьдесят третьем?
—  В пятьдесят третьем вы умрете, товарищ Сталин.
Хозяин кабинета даже подскочил на стуле. У него зашевелились усы и забегали глаза.
—  Ты можэшь рассказать и о моем будущэм? — удивился Сталин.
—  Могу, но вам тогда жить будет не интересно.
—  Мнэ, понимаешь, кажэтся, что ты и вправду приехал из далека, как ты говорышь, из будущего? Нэсешь всякую ерунду. Тундра ты непролазная! В горах Грузии люди хоть и безграмотные, но соображают лучшэ тэбя. Так дорогой нэльзя. Для этого есть соответствующие учреждения, гдэ вправляют мозги таким, как ты.
       Лиза не выдержала и ущипнула Жана за ногу, да так сильно, что он подпрыгнул от боли.
—  Твою мать! Вы что, с ума здесь все посходили? — заорал он на весь кабинет.
От услышанных слов у Сталина открылся рот и выпала на стол трубка.
—  Ты, понымаешь, что не в горах Кавказа находышса. Не шути так с товарищэм Сталиным.
—  Мы все поняли, извините за вторжение, — вскочила со стула Ин. — Нам обстановка ясна, и мы удовлетворены беседой.      
Сталин направился, чтобы проводить до двери молодых людей, и схватил Жана за руку. 
—  Говорышь, что я в пятьдэсят трэтьем году умру, — прошептал он. — Интересно. А про какую войну ты еще тут говорил?
— Великую Отечественную. Вы, товарищ Сталин, будете там генералиссимусом.
Сталин довольно улыбается и хлопнул Жана по плечу.
—  А что далше будэт?
—  Жан, пойдем, не морочь человеку голову, — окликнула его Лиза и поспешила покинуть кабинет.
— Будет Советский Союз, потом перестройка, а затем все рухнет к чертовой матери, и ваша партия развалится, — усердно излагал подробности Жан.
—  Вот отсюда! — заорал Сталин. — Чтобы мои глаза тэбя никогда в этой жизны нэ видели. Меньшевик проклятый! Кто тебя только сюда пропустыл?
Дверь громко захлопнулась, но Ник успел подхватить вылетевшего из кабинета Жана.
— Все рассказал или еще что-то осталось? — набросился Ник. — Тебе не революцию надо делать, не с вождями разговаривать, а траншеи рыть, чтобы твою речь кроты слушали. Тоже мне, профессор нашелся.



                Глава 10

Часовой у кабинета Ленина сразу заметил молодых людей и насторожился. Он прижал к себе винтов¬ку и закрыл собой вход.
—  Наладили телефонную связь? — строго спросил он.
—  А то. Только что от товарища Сталина вышли, у него все в порядке.
—  Я это заметил, — согласился солдат, — но сюда я вас пропустить не могу. Здесь ни один мандат не поможет, все строго. Товарищ Ленин с вами разговаривать не будет. Я слышал, как на вас кричал товарищ Сталин.
За спиной часового дверь открылась, солдат поспешил отойти в сторону, и молодые люди увидели Владимира Ильича, который провожал ходоков.
— Спасибо, что зашли, товарищи, — пожал он каждому руку. — Многое интересного рассказали. Теперь мне понятны ваши намерения. Прощайте.  А вы товарищи ко мне?
—  Да, к вам Владимир Ильич, только вот этот элемент встал перед дверью и не пропускает к вождю мирового пролетариата, — затараторил Жан, с опаской оглядываясь на кабинет Сталина. — Дело в том, что мы из будущего и представляем собой делегатов нашего времени.
—  Вы батенька, сказали, что из будущего? Интересно, интересно. Заходите. Пропустите их, товарищ часовой. Времени у меня, действительно, мало, но столь неожиданным гостям очень рад. Проходите, поговорим.
В просторном кабинете Ленина стоит стол, кожаный диван и два кресла. Вождь, в своей манере, прищурил глаза и внимательно всматривается в лица посетителей.
—  Владимир Ильич, у нас, можно сказать не партия, а так, некое молодежное движение и мы хотим принять участие в вашем мероприятии, — сразу выложил Жан причину своего появления.
—  У вас вроде сообщества за будущее России?
—  Что-то вроде этого, — подтвердила Ин.
—  Так, так, так. Рассказывайте. Вы все из рабочих или служащих?
—  Скорее всего, из рабочих, — начал Ник, расположившись на диване с друзьями.
Ленин сел напротив, закинул ногу на ногу и приготовился слушать.
—  Я из интеллигенции, — неожиданно прервал друга Жан. —  Мой отец директор школы и я вот что хотел бы сказать по поводу образования...
— Владимир Ильич, он ничего не хотел сказать по вопросу образования, — оборвал его Ник и строго взглянул на Жана. — Мы хотели вас послушать. Что вы нам пожелаете в новой жизни. Для всех нас это очень важный вопрос.
— Вот вы, батенька, как представляете предстоящие события? — обратился Ленин к Жану.
—  Революцию что ли?
—  Ее самую, революцию.
—  Да очень просто. Свергните Временное правительство, все фабрики и заводы рабочим, землю — крестьянам. Чего проще.
—  Это просто на словах, молодой человек. А дальше?
—  Дальше разруха, голод. Их будет не избежать, — снова понесло Жана. —  Потом создадите колхозы, отберете землю у кулаков...
— Интересно вы рассуждаете. — Ленин задумчиво потер свою бородку. — А вы, молодые люди эти события так же представляете?
—  Примерно, — тихо ответила за всех Ин, не отрывая взгляда от Жана.
—  Вы, вероятно, читали мою программу и мои декреты? — догадался Ленин.
—  Да это во всех учебниках написано. Кому не лень, читает каждый. Что будет дальше тоже можно рассказать, но тогда вы, Владимир Ильич, измените, свои планы и цель вашей жизни угаснет прямо в этом кабинете. — Жана было уже не остановить.
— Этот мальчик немного переутомился, поэтому несет всякую ерунду, — заволновался Ник. — Революция очень ко времени и надо ее совершить немедленно. Мы были у товарища Сталина…
—  Интересно, интересно. Что сказал вам товарищ Сталин?
—  Он больше про Грузию рассказывал, про грузинское вино и танцы, — приврал Ник.
— Да, он сложный человек, — почесал Ленин свою лысину. — Меня к себе на Кавказ раз пять уже приглашал.
—  А нас просто попер из своего кабинета, — добавил Жан.
—   Ай, ай, ай. Это он может. Горячий кавказский характер, ничего не поделаешь. У меня есть знакомый писатель-иностранец Герберт Уэллс, так он мне многое рассказал о будущем революции. Он дальновидный человек.
—   Я не знаю, что он вам наговорил, но скажу, что в ближайшее время Россию ждет война, — сообщил Жан, и растерянная Лиза не выдержала и встала.
—  С немцами? Они и сейчас себя не очень спокойно ведут. Жизнь, молодой человек, все расставит на свои места, нужно только время и решительные действия. Вы тоже хотите что-то сказать по этому поводу? — обратился Ленин к Лизе.
—  Я вообще ничего не понимаю, — выдавила из себя девушка.
—  Тогда садитесь, в ногах правды нет. — Ленин указал ей на диван. —  А революцию мы делаем для того, чтобы взять власть в свои руки и наш народ в дальнейшем жил лучше, чем сейчас. Свергнем царское правительство, возьмем под контроль важные объекты и провозгласим власть Советов — это первоначальная наша цель.
—  Вот поэтому мы и здесь, чтобы присоединиться к историческим событиям. Не каждый год происходит революция, поэтому у нас появился шанс принять в ней участие. — Ник немного успокоился, покосился на Жана, давая понять, чтобы он придерживал свой язык.
— А вы, барышня, поддерживаете своих товарищей? —  Ленин обратился к молчаливой Лизе. —  У них благородные порывы, а вы все молчите. У вас есть свое какое-то мнение в отношении всего происходящего?
— Я даже не знаю, что и сказать, — покраснела Лиза. — Меня обстановка удивляет. В нашем времени все как-то по-другому было.
—  Интересно, интересно.  — Вождь снова прищурил глаза, пытаясь услышать ее рассуждения. — Это, какое же ваше время? Получается, что вы не из России.
—   Здесь мнение у всех одно, товарищ Ленин. Мы все за революцию и нечего больше рассуждать. Об остальном всем давно известно по книгам и учебникам, — вступился за Лизу Жан.
Ник вскочил с кресла.
—   Ну, все, хватит! Нам пора уходить. Вы, Владимир Ильич, человек занятой и не стоит вам слушать чьи-то предположения. У вас правильное направление и держите свой курс на благо трудящихся масс.
Молодые люди поднялись с дивана, встал и Ленин.
—   Интересные вы люди. И где же вы учитесь?
— Пока нигде, — поторопилась ответить Ин, с недоверием поглядывая на Жана, который уже раскрыл рот. — Вот свершится революция, тогда пойдем ума набираться.
Но Жана было не остановить.
— Я учусь в Санкт-Петербургской школе в десятом классе, а они студенты, — выпалил он.
—   Да ты можешь заткнуться, наконец! — уже не выдержал Ник.
—   Я вижу, вы толковые молодые люди, — сделал заклю¬чение Ленин. — Революция в таких, как вы, очень нужда¬ется. У нас двадцать пятого октября намечается Второй Всероссийский съезд, и я хотел бы вас там видеть.  Я очень доволен, что позна¬комился с вами.
Владимир Ильич, как и предыдущую делегацию, проводил до двери и, уже в коридоре пожав каждому руку, вернулся в кабинет.
Жан взглянул на стоящего у дверей часового, подошел и хлопнул ладонью его по груди.
—  Считай, что медаль заработал, боец. Была б возмож¬ность, я бы тебе ее прямо здесь прицепил.
Солдат непонимающе моргал глазами.
—  Так бы и сказали, что к вождю по делу, — пробур¬чал он.
—  По особому делу, — подчеркнул Ник.
—  Знаешь, что такое Интернет? — не отставал от часово¬го Жан. — А Ленин теперь знает. Учи азбуку, служивый, — человеком станешь. А Интернет — это умная голова. — Жан пальцем ткнул себя в лоб.
—  Ну, пошли, академик, — потянула Жана за руку Лиза. — Я сама про твой Интернет ничего не знаю.
—  У тебя еще все впереди, — ответил Жан. — Интернет — это такая штука, которая знает все на свете.
—   Да ладно? — удивился солдат.
—  Про «да ладно» тоже знает. Так что береги вождя — и войдешь в историю как самый преданный часовой у его кабине¬та.
Солдат снова сделал удивленные глаза и прижал на всякий случай к себе винтовку.



                Глава 11

На улице снова моросил дождь, и мерзкая погода пробирала до костей.
Лиза взглянула на Жана и заметила, как он приуныл.
—  Что с тобой? — Она взяла его за руку.
—   Ты знаешь, про кого я сейчас вспомнил? — тихо сказал он. — Про Егора. Помнишь, Егор сказал, что с дру¬зьями кадетами будет защищать Зимний. Он даже рассказал про ме¬сто, где они будут находиться в случае штурма.
—  Они про¬сто все сумасшедшие.… Это же грозит им смертью, — вздохнула Ин. — Смотрите, сколько кругом солдат и матросов. Эти готовы по команде броситься на Дворцовую площадь и все смести на своем пути. Что от тех защитников останется?
Жан облокотился на гранитную плиту, что отделя¬ла Дворцовую набережную от Невы, и сплюнул в воду.
—  Может, к нему смотаемся?
—  Еще один из той же серии. Ты с ума сошел?  Смотри, что кругом творится, рожи полупьяные, подозрительные.…А смотрят они на нас как? Так и готовы растерзать.  Сейчас не поймешь, где настоящие революционеры, а где провокаторы или анархисты.
—  Здесь, в этом бардаке, сейчас находятся все, — объяс¬нил Ник. — Анархисты, бандиты, меньшевики и все осталь¬ные. Я ничего и сам не понимаю.… Как же Ленин будет ру¬ководить вооруженным восстанием в таких условиях?
—  Зимний будут брать все, — вздохнула Ин. — Потом его начнут грабить и добро из дворца тащить в разные стороны. Это я еще по истории знаю.
—   А дальше что будет? — удивилась Лиза.
—   А вот дальше — сплошная неизвестность.
—   Ленин разберется во всем происходящем? 
—   Он-то разберется...  Смотрите, корабль плывет.
По Неве медленно проплывал корабль. Флаг его был приспущен, и во мраке трудно было разглядеть его при¬надлежность.
—  Военный, — предположил Жан. — Вон на корме две пушки торчат.
—  Эта груда железа еще и плавает? — удивилась Лиза.
—   Как видишь. Это же не во времена Петра Первого, когда он строил корабли из дерева. Лиза, ты за¬мерзла? — Жан взял ее озябшие ладошки и поднес к своим губам, подышал на них.
—  Я тебя только об одном попрошу, — зашептала Лиза, — не лезь под пули. Эти революционеры готовы уничтожить абсо¬лютно всех. Я не хочу опять тебя видеть забинтованным и в крови. Не для этого я просила свою тетушку, чтобы тебя каждый проходимец калечил.
—  Хорошо, — улыбнулся Жан. — Я так тебя люблю.
—  Я тебя тоже. — Она взглянула на Ника и Ин, которые стояли в стороне и тоже вели между собой тихий разговор.
—  Счастливые они люди, — заметила Лиза.
—  А мы?
—  Мы, нет.
—  Ну, почему? Погода неподходящая?
—  Причем тут погода? Она в этом городе, наверное, никогда не наладится. — Лиза мило улыбнулась и смахнула с лица капли дождя.
—  Тогда почему мы не счастливые, объясни.
—  Потому что мы с тобой из разного времени, и ты это прекрасно знаешь. Они мо¬гут встретиться там в вашем двухтысячном году в любое время, а мы — нет. Я же специально все устроила, чтобы еще раз встретиться всем вместе, а самое главное с тобой.
— Я знаю, спасибо тебе за это. Ты поверь, у меня там, в моем времени, никого нет, — заверил Жан, не выпуская ладони Лизы из своих рук. — Честное слово. Ту нашу первую встречу я до сих пор вспоминаю.
—  Я ее тоже хорошо помню.
—  Помню, как впервые забрался в ваш дом че¬рез окно, как мы с тобой провели ночь, ту самую, для меня самую счастливую...
—  Представляешь, каково было тогда мне?
—  Когда я к тебе прикоснулась, мое сердце задро¬жало и, рассудок помутнел, я не понимала, что делаю. Мне тогда что-то подсказало, что ты прекрасный и будешь только моим.
— Молодец все же твоя тетка. Она, наверное, все знает про нас наперед?
—   Знает. У меня был с ней однажды разговор, долгий и трудный. Она все убеждала меня забыть тебя, но я не смогла. Прошло немно¬го времени, и в памяти наступил провал, все поплыло, сгла¬дилось и стало забываться. Но когда я ложусь спать — возни¬кает только твой образ. Я тебя обнимаю и ласкаю, чтобы тебе было хорошо со мной. В ночи я вижу твои глаза, чувствую твое тело, и меня начинает трясти от одних только желаний, быть с тобой. Тебе, Жан, этого, наверное, не понять.
—   А почему ты не спросишь меня, что чувствую я? Почему ты такая уверенная, что я ничего не помню?
—  Мне так кажется. Мужчины обычно черствые в от¬ношениях.
—  Я такой?
—  Ты — нет. Но мне кажется…
—   Когда, кажется — тогда крестятся. Однажды я про¬снулся ночью и увидел в окне яркое зарево. Что-то шевель¬нулось во мне в тот момент. Значит, это ты меня искала?
—  Искала и нашла. Вот ты теперь здесь со мной. Там, на квартире у Клавдии Петровны, когда мы были рядом, я боялась к тебе прикоснуться — все думала, что это сон. Потом почувствовала твое, тепло и мне вспомнились дни из восемнадцатого века. Я же помню все до мелочей: как ты, и что ты…
Жан смущенно улыбнулся, приблизил свои губы к лицу девушки и поцеловал ее в носик.
—  Ты прости меня, но я хотела тебя спросить, пока мы одни. У нас еще будет с тобой близость? Я же женщина, и я ее всегда хочу.
—  Все у нас будет обязательно. Она будет у нас такой крутой, что запомнится надолго, а эта революция по отношению с ней, просто пустое место.
—  Я не хочу надолго, я хочу навсегда. Я хочу тебя просто проглотить, чтобы не достался никому. Это все мое, пони¬маешь, ты весь мой, до капли.
— Мы обязательно найдем удобное место и время, что¬бы удовлетворить свои желания, — заверил Жан.
Лиза поцеловала молодого человека в щеку и взгляну¬ла на Неву.
— Как быстро вырос город. Я еще помню, что Петропавловская крепость только строится, нет Адмиралтейства, а тем более этой красоты — Зимнего двор¬ца. Здесь было поле. Представляешь, вер¬нусь домой, посмотрю на это место, где мы сейчас стоим, и представлю, как все будет в будущем.  Если об этом скажу Государю, то он назовет меня сумасшедшей.
—  Ну, ты сама теперь видишь, каким станет тогдаш¬ний Петербург, а сегодня уже Петроград.
—  Просто какая-то фантастика.
—  Но мы ведь реальные люди?
—  Мы — да, а время — нет.
Лиза взглянула на Ника и Ин.
—  У них, кажется, тоже любовь, — прошептала она.
—  Все может быть, они не маленькие дети, студенты все же. Скоро начнет светать.  Ин, — крикнул Жан, — скажи, какое сегодня число?
— Двадцать третье октября. Не беспокойся, не прозеваешь революцию.
— А ну-ка, студент, скажи еще раз, когда Зимний возьмем? — спросил Жан у Ника.
—  Уточняю для глухих: с двадцать пятого на двадцать шестое ок-тября.  У тебя с памятью проблемы?
—   Сведения достоверные?
—   Исторические.
—   История, бывает, и заблуждается, — возразил Жан. — В прошлый раз, мне кажется, ты говорил другое число.
— Днем раньше, днем позже — для такого события значения не имеет. Не беспокойся, один штурмовать Зимний не побежишь. Неправильно пой¬мут члены Временного правительства, — смеялся Ник. — Тем более у тебя оружия нет, если толь¬ко то, что в штанах.
—   Да иди ты, — обиделся Жан. — Лучше подумай, куда нам дальше.
—  Скоро возьмем почтамты, банки вместе с большеви¬ками и все остальные стратегические объекты. Затем свер¬гнем правительство и расслабимся. У нас теперь одна дорога.
— Ну, это я уже слышал. Идемте к Клавдии Петровне, — не успокаивался Жан. — Я так уже устал и есть хочу. Замерз, как Бобик.  Солдат и матросов наверняка где-то подкармливают.
—   Вон видишь, стоит полевая кухня, там их и кормят, — сказала Ин и сразу об этом пожалела.
—  Так в чем же дело? — Жан даже подскочил от радости.
—  У нас мандатов нет.
—  Не вопрос. За мной господа голодающие. — Жан смело направился к кучке сол¬дат и матросов, которые окружили полевую кухню и тяну¬ли толстяку-повару свои миски.
—  Не смей! Жан, ты не доживешь до одиннадцатого класса никогда. Тебя прямо у котла с кашей расстреляют, — попытался остановить его Ник. — Смотри, что там твориться, вернись обратно.
— Пусть стреляют, но прежде я поем. — Жан был настроен решительно.
—  Куда лезешь без очереди? — закричали из толпы на молодого человека.
— Где миски для каши дают? Почему не всем достались? — возмутился Жан.
—   Кому надо тому и достались.
—   Нет, не всем. У меня, например, нет.
—   А ты кто такой? — возмутился матрос в толпе. — Свою посуду надо иметь.
— Сейчас ты обо мне все узнаешь, любопытный. — Расталкивая толпу, Жан уверенно приближался к котлу.
—   Вали отсюда, пока цел, — выталкивал Жана другой матрос.
Жан заскочил на походную кухню и поднял руку вверх.
— Товарищи, если сейчас же не прекратите этот базар, то через минуты здесь будет патруль и укатит эту телегу к чертовой матери.
—  Да ты кто такой, салага? — возмущались в толпе военные.  — Ну-ка вали, пока пулю не получил.
—  Все, допрыгался. Революцию будем делать втроем. Я знал, что когда-то этому будет конец, вот он и пришел, — шептал Ник.
—  Жан, немедленно вернись, — завизжала Лиза.
Ник понял, что Жана не остановить и громко выкрикнул:
—  Этот человек, представитель власти. У него мандат, подписанный самим Дзержинским.
—  Пусть покажет,— тут же послышались голоса.
—  Дома оставил, — растерялся Жан, но почувствовал поддержку своих товарищей. — Я требую, чтобы все прекратили этот базар и соблюдали очередь. Где у вас тут миски раздают?
—   У каждого своя миска, — пробормотал потерянный повар.
—   В Кресты загремишь за укрывательство имущества.
—   Осталось еще несколько запасных, — признался повар.
— Давай их сюда, да наложи каши вон тем, голодающим из Поволжья. Это приказ реввоенсовета.
—  Слушай, ты, представитель власти, чувствует мое сердце, что эта каша нам дорого обойдется. Смотри, как на нас все смотрят, —  зашептала Ин.
—   А вот и патруль. — Лиза с тревогой взглянула на Ника.
Военный патруль из трех солдат появляется на набережной и сразу направился к солдатской кухни.
—   Кто такие? — спросил у солдат из очереди патрульный.
—   Какие-то представители из штаба.
—    Ну, раз так, то правильно делают. Порядок, прежде всего. А кого они представляют?
—   Бес их знает, — пожал плечами матрос.
—  Не видишь, это наши, — приметил революционную одежду другой патрульный. — Эти наведут порядок. Пошли отсюда.

Молодые люди разместились на паребрике набережной и принялись за еду. Ник поглядывал на Ин и улыбался. Жан поглотил кашу быстрее всех, вытер рукавом губы и подвинулся к Лизе.
— Ешьте, ешьте. Когда еще можно будет поесть настоящей революционной еды. Не каждый пролетарий может этим похвастаться.
—   Спасибо тебе, кормилец ты наш. С тобой с голоду не умрешь, если не расстреляют раньше, — поблагодарила Ин.
—  Надо было идти к Клавдии Петровне домой, — твердила Лиза.
—  Тебе революционная еда нравиться? Будешь у себя, обязательно Государю расскажи об этом.  Видишь, революция начинается, поэтому, некогда по гостям ходить. — Жан облизал ложку и снова устремил свой взгляд на походную кухню.
—  Я думаю, ты не за добавкой собрался? — растерялась Ин.


                Глава 12

Пасмурный октябрьский вечер. Улицы в сторону Зимнего заполнены вооруженными людьми. Идут множество рабочих отрядов с винтовками наперевес, пулеметными лентами на груди и пулеметами за плечами. Зимний дворец забаррикадирован со всех сторон. Его готовы охранять конные казаки, юнкера и кадеты. Молодые люди примкнули к одному из отрядов и движутся в направлении Дворцовой площади.
Недовольное лицо Жана заставило Ника громко рассмеяться.
— Нет, вы только обратите внимание на этого революционера. На него посмотришь и не поймешь, где находишься. Жан, революция — дело серьезное, а у тебя на лице написано, будто новая власть тебя совершенно не интересует.  Лиза, повлияй на своего парня. С таким настроением он далеко не уйдет.
—  Все, закончил? Я на тебя посмотрю, когда ты к Зимнему побежишь с пустыми руками. Все с винтовками, только мы с одними идеями. Надо что-то думать.  Ты у нас самый старший, поэтому весь успех нашей деятельности зависит только от тебя.
—  И что, прикажешь мне делать?— удивился Ник.
—   Оружие нужно приобрести, а не что делать? Посмотри, кругом все вооружены, только мы, как свободные художники.
—   Я тут причем?
— Ну, во-первых, ты студент. Во-вторых, сколько тебе лет? В принципе это не важно, ты выше нас всех ростом. Этого достаточно? Давай думай, где будем вооружаться, пролетарий.
—  Жан, тебя вооружать опасно, ты непредсказуемый революционер, — выразила свое мнение Ин.
— Это еще, почему непредсказуемый? Я вполне адекватный революционер и прекрасно понимаю, где враги, а где наши. Со Сталиным разговаривать, так Жан, давай, на сцене выступать кто, если не я, опять Жан. Бедный, бедный Жан, ты себя совсем не жалеешь и твои подвиги никто не в состоянии оценить. Не везет тебе в этой жизни.
—   Жан, может, пойдем домой? Если ты еще что-нибудь придумаешь, я не выдержу, развернусь и уйду к Клавдии Петровне одна. Я так больше не могу, — заныла Лиза и потянула молодого человека за рукав.
—  Может и правда, вы, девочки, эту революцию переждете у Клавдии Петровны дома, — озарила мысль Ника. — Неизвестно чем она еще закончится.
— Еще чего выдумал? Это Жан на тебе так дурно влияет? — возмутилась Ин.
— Ник прав. Давайте, мы вас проводим. Революция — не женское дело. Смотрите, что творится вокруг. Солдаты пьяные, матросы земли под ногами не чувствуют, кругом анархисты, сплошной мат… — Жан поддержал такую идею.
— Ин, давай уйдем отсюда. — Лиза была настроена покинуть это шествие немедленно.
— Я Ника не брошу. Он со своим другом не только революцию сделает, но ее одновременно и разрушит. Их одних оставлять нельзя, особенно твоего безумного революционера, — запротестовала Ин.
Мимо проехала машина и стала сигналить отставшим от колоны Ин и Лизе.
—  Эй, бабы, чего болтаетесь под колесами. Брысь с дороги. Шли бы лучше домой, да в окно выглядывали, — кричали из кузова пьяные матросы.
—   Вот и я говорю, Ин пойдем к Клавдии Петровне. Видишь, кругом одни хамы и матершинники. Я так больше не могу.— Лиза была в полном отчаянии.
—   Ну, хорошо, — согласилась Ин. — А вы свои головы, пожалуйста, не подставляйте под пули. Ник, Жана не слушай, ты старший. Он тебя еще и не туда приведет.
—  А ты, Жан, если окажешься в Зимнем дворце, к Временному правительству не приставай и ничего им не советуй, — дала напутствие Лиза. — Ник, пожалуйста, следи за ним в оба. На стены Зимнего пусть не лезет, ворота не ломает...
—  Ну, началось! Ин, ты как мой папаша. Этого нельзя, этого тоже нельзя. Так что же тогда можно?
—   Вас проводить? — Ник даже обрадовался решению девушек.
—  Мы сами доберемся, пока еще ничего не началось, а вы быстро туда и обратно, — попросила Лиза.

—  Слава тебе Господи, ушли, — вздохнул Жан. —  Не женское это дело политику вершить. А сейчас нам надо немедленно решить вопрос с оружием. — Жан взглянул на идущего рядом солдата. —  Эй, дядька, где нам пару винтовок добыть?
—  В штабе раздавали, но их уже и там нет, остались только палки. Спешите, а то и их разберут.
—  Это, дядя, уже не смешно. Ты какой-то умный, как я посмотрю.
Неожиданно небо вспыхнуло красным цветом, и движущиеся отряды остановились, замерли. Ник с Жаном переглянулись. Где-то впереди раздается громкое «Ура» и толпа кинулась в сторону Дворцовой площади, сметая все на своем пути.
—  Куда это они рванули? — растерялся Жан. — «Аврора» еще не стреляла.
—   Это нам знак. — Ник задрал голову вверх и стал всматриваться. — Тетушка из прошлого о нас вспомнила, как всегда не вовремя.
—  Точно, но что-то она в этот раз торопиться. Мы еще не все дела сделали в этом времени.  А эти, куда все бегут?
Высоко в покрасневшем небе за облаками появился огненный шар, и многолюдные толпы встали, не отрывая своих взглядов от необычного явления.  Кто-то стал креститься, другие в растерянности зашептались.
—   Чего стоите, это сигнал для штурма. Бегите пацаны вперед, новую жизнь делать, — посоветовал солдат.
—   Деревня! Знал бы ты, что это такое, в штаны б наложил. Ник, что будем делать?
—   Надо немедленно к девчонкам. Мы должны быть все вместе, ты же знаешь эту заповедь.
—  А как же революция? Я не согласен на такое. Пока мы раздельно, никакого перемещения во времени не произойдет. Давай, вперед, там, где-то Егор должен быть. Он говорил, что будет защищать Зимний на баррикадах. Пока эти революционеры стоят здесь с раскрытыми ртами, мы будем уже у Зимнего.


                Глава 13

Город не затихал, ни на минуту. Бесконечное движение отрядов рабочих, солдат и матросов накаляли обстановку в Петрограде. Повсюду военные патрули, стихийные митинги и тихая Нева со своими темными холодными водами...
За столом сидят Ин и Лиза, прислушиваясь, как в окна снова барабанит дождь. Настроение отвратительное и только Клавдия Петровна суетится у стола, выставляя самовар и расставляя чашки.
—  И где же вы потеряли своих молодых людей? Погода ужасная, даже на улицу не хочется смотреть, — вздыхает хозяйка. — Когда все это кончится?
—  Мальчики обещали скоро вернуться. Кое-какие дела завершат и придут, — задумчиво сказала Лиза.
—  Революцию никогда закончить нельзя. Зря они ввязались в это недостойное дело. На улице твориться что-то невероятное: где большевики, где эсеры или анархисты, не разберешь. Как этот Ленин собрался революцию делать, ума не приложу. А какая скверная погода. Вы, девочки, чай-то пейте, вот вам сухарики, варенье.
—   Вы не беспокойтесь. Мы вас скоро оставим навсегда. Спасибо вам за все, что вы для нас сделали, — улыбнулась Ин.
—   Да, что уж там. Я недавно видела в окне, как все небо покраснело, это не к добру. Большевики до хорошего не доведут. Даже природа против них. Раньше такого в небесах я никогда не замечала.
Ин и Лиза переглянулись.
—   Мы красное небо не заметили. Расскажите подробнее.
—   А что рассказывать, темные тучи по всему небу и неожиданное просветление, а потом повсюду красный свет. Такое впечатление, что бог гневается.
— Я же говорила, чтобы Жан и Ник никуда не уходили, — спохватилась Ин. — Я начинаю понимать, в чем дело. Это твоя тетушка нас разыскивает, чтобы вернуть обратно, в наше время, а тебя в свое. Что будем теперь делать?
—  Ждать. Нам больше ничего не остается. — Лиза подошла к окну, отодвинула штору и взглянула на темное дождливое небо. — Наши мальчики вернуться, и мы им все расскажем.
—  И еще, — припомнила Клавдия Петровна. — Самое главное не сказала. Недавно приходила ко мне одна старуха и представилась Люсией Петровной Зотовой. Она спрашивала про вас. Лизонька, ты можешь мне это объяснить? Я ее никогда в жизни не видела, но отчество и фамилию она носит нашу. Как это понимать?
—  Люсия Петровна Зотова — это моя тетушка, но как она здесь оказалась? — Лиза растерялась.
—  Тетушка, говоришь? Выходит, тогда и моя родственница? Ты не поверишь, но я из ее разговора ничего не поняла.  Этой тетушки на вид больше ста лет.
—  Ей намного больше, Клавдия Петровна. Она из восемнадцатого века.
—  О, боже мой! — перекрестилась хозяйка. — Это же надо так сохраниться. Наверное, волшебными кремами пользуется твоя тетушка.
—  Да нет же. Таких кремов не бывает, — улыбнулась Лиза. — У нее есть один необычный дар, с помощью которого она способна перемещаться во времени. Я живу в ее времени, Ин и мальчики в другом, будущем. Это мы на некоторое время встретились в вашем времени.
—  Все, все, все, достаточно, — замахала руками Клавдия Петровна. — Я ничего не поняла, что ты тут мне наговорила, поэтому дальше нечего голову заморачивать. Пейте чай и отдыхайте.
—   Действительно, история запутанная, — вздохнула Лиза.
—   Интересно, кем эта Люсия Петровна мне будет приходиться?
—   Она ваша прабабушка, — улыбнулась Лиза.
—  Я сразу поняла, что она имеет ко мне какое-то отношение, но, чтобы была мне прабабкой? — Клавдия Петровна задумчиво покачала головой и снова перекрестилась.
—  И что говорила Люсия Петровна? —  не терпелось Ин узнать подробности разговора.
—   Я ее не очень понимала, но она много спрашивала о вас. Зачем вы ей нужны, не знаю. А, вот еще что, чуть не забыла. Она просила вас быть послезавтра в двенадцать часов ночи у Александровской колоны, что на Дворцовой площади. Чтобы вы были все вчетвером. Зачем это надо, тоже умом не дойду? Там сплошные пролетарские безобразия чинятся. Будьте осторожны, а лучше не ходите вообще туда. Отсидитесь у меня, погода наладиться и пойдете по своим делам.
— Значит послезавтра быть в двенадцать на Дворцовой у Александровской колонны, — повторила задумчивая Ин.
—   Да. Она очень просила. Потом я с ней распрощалась, и она вышла из квартиры. Ну, вы чай-то пейте, чего сидите и глазами моргаете. Вы такие растерянные. Что-то случилось?
—   Нет, нет, ничего. Все так и должно быть, — пришла в себя Ин.
Клавдия Петровна вышла на кухню, а девушки молча, как завороженные и, растерянно смотрели друг на друга.
— Значит, через два дня мы расстанемся. Вот где Жана и Ника носит? Тут такое твориться, а они ничего не знают, — забеспокоилась Лиза.
— Успокойся, время еще много. Мы все успеем.


                Глава 14

Ник и Жан затерялись в толпах солдат, матросов и рабочих отрядов. Они прислушивались к разговорам, которые вели между собой военные, обсуждая предстоящие события и, поглядывали в сторону Невы, где должна была появиться «Аврора». 
Зимний дворец был забаррикадирован основательно и представлял собой осадное здание. Окна в нем были темные, и только кое-где пробивался сквозь шторы свет.
—  Ты знаете, — сказал Ник, — я сочувствую сей¬час Керенскому и его Временному правительству. С такой оборо¬ной, которую они организовали, им остается только сдаться.
—  Я что-то не помню подробностей, — вздохнул Жан, — как все дальше будет происходить? Был бы учебник истории с собой, почитал бы.
—  Историю надо было лучше учить, профессор, а не учебники с собой таскать. Если забыл, тогда держись ближе меня. У меня была по истории твердая пятерка.
Молодые люди подошли к небольшой группе прилично одетых гражданских людей, которые явно представля¬ли собой интеллигенцию. Они бурно обсуждали текущие события, и открыто выражали свое отношение к событиям.
— Вот вы, молодые люди, как представляете будущую жизнь в стране? — вдруг обратился один из мужчин к стояв¬шим рядом ребятам.
Жан с удивлением взглянул на незнакомца, потом переве¬ла взгляд на Ника и ждал, что тот даст вразумительный ответ.
—  А вы кого представляете, господа? —  решил уточнить Ник, чтобы не попасть в неловкое положение.
— Мы? Мы нейтральные люди ко всему происходяще¬му здесь безобразию.
—  И все же вы за Ленина или за Керенского? — уточнил Жан.
—  Ни за кого. Нам будет интересно знать, чем все это закончится, — ответил другой.
—  Мы, как бы тоже здесь проездом, — признался Жан. — Ехали и думаем, дай заглянем в Петроград, а тут революция... Вот и пришлось задержаться.
—  Интересно, откуда же вы такие взялись, если вся страна в курсе, а вы нет?
—  О, это долгая история. Пока мы ее расскажем, насту¬пит утро, — Жан почесал затылок. — И все равно вы нам, не поверите.
—  В эти времена ничего удивительного нет. Если вы без оружия, значит, не будете штурмовать Зимний, — сде¬лал заключение мужчина постарше.
—  Принять участие, конечно, можно, но в историю мы все равно не попадем, равно как и вы.
—  А вы стремитесь туда попасть? 
—  В принципе, нет. Нас не особенно это время интере¬сует. Зная исход всего случившегося, стоит подумать, свя¬зываться с этим периодом в истории или не нет.
Мужчины слушали внимательно и удивлялись.
—  Исход этих событий еще пока никому не известен, и никто не может заранее это даже предполагать, — сказал другой.
            Жан хотел поспорить, но решил промолчать.
—  Вы это так уверенно говорите, будто знаете все напе¬ред. Это просто невероятно. История государства только пишется, и никто не знает, чем она закончится.
Жан только раскрыл, было, рот, но Ник его опередил:
—  Я слышал, что завтра откроется второй Всероссийский съезд совета рабочих и солдат депутатов. Большевики будут иметь большинство голосов?
—  Интересная информация, — удивились собеседни¬ки. — До этого съезда им еще далеко, для начала надо свер¬гнуть законное правительство. Как все это у них получит¬ся — неизвестно. Ну, и что дальше?
—   Съезд провозгласит переход всей власти к рабочим и крестьянам в центре и на местах. — Ник говорил уверенно, по¬тому что знал кое-что из истории. — Будут рассмотрены предложения Ленина о земле и о мире. Поэтому солдаты и крестьяне поддержат его, и тогда решится вопрос, чтобы навсегда покончить с прошлым.
—   И с каким же это прошлым? Сейчас все настоящее. Болтаете вы, молодой человек, совершенно ни о том.
— Я согласен, что для начала надо свергнуть Временное правительство, — продолжал Ник.
—   А что его свергать? Оно и без того не защищено — бери и все. Но это преступление — свергать законную власть. Группа каких-то самозванцев решила, и все поддер¬жали. А кто? Эти голодранцы да пьяная анархия, которая, пользуясь, случаем, грабит город, а потом ограбит и всю страну? Все это вы считаете правильным? Нам жаль всего того, чего страна добилась за это время. Сейчас все пойдет с молотка.
—   Политика меня мало интересует, господа, — сказал Жан и отошел в сторону, понимая, что они всерьез заинтересовались умозаключениями Ника. — Слышь, ты, оратор, — позвал он своего друга. — Не пора ли нам двинуться вперед. Мы здесь ни о чем новом не узнаем.
— Вы, молодой человек, не мешайте нам выслушать интересное мнение вашего товарища.
— Мнения у всех разные. У меня свое, и оно заключается в том, чтобы покончить с дискуссией и заняться практическими делами, — решительно заявил Жан. — Они на тебя, Ник, как на пришельца смотрят.  Откуда им понять, что будет через год или два? У них сейчас одно на уме — кто кого победит.
—   Может, это ученые или академики стоят и решают, что им делать, к кому присоединиться? На чью сторону переходить?
—  Конечно, — Жан покосился на собеседников. — Где ты видишь здесь академиков? Они такие ученые, как мы с тобой балерины. Им до ученых еще на сивой кобыле пол¬жизни скакать, и то вряд ли доберутся.
Подъехал груженный оружием грузовик и, его сразу окружила толпа. Жан схватил Ника за руку.
—  Фортуна! Нам пора вооружаться. Бог послал нам оружие, Ник, за мной. — Жан кинулся в толпу, расталкивая всех на своем пути. — Я член ЧК, — во всю глотку орал Жан, — немедленно пропустить представителя органов.
—  Жан, ты чего мелишь? Какое ЧК? — слышался за спиной голос Ника, но Жана снова было не остановить.
—  Нет, я обязательно достану себе оружие. — Жан уже тянул руку к матросу в кузове, который подавал винтовки. — Давай сюда две штуки и немедленно. Я из ЧК, слышишь меня?
Ник следовал за другом, упираясь ему в спину.
—  Смотри, ничего не перепутай, — шептал он сзади, — а то еще ляпнешь, что из меньшевиков.
—  Будь спокоен, у меня для чего голова на плечах? Она тоже умеет думать. Давай две винтовки, матрос, как-то неудобно на Зимний без оружия идти.
Жан, мертвой хваткой схватил винтовки и, начал выбираться.
—  Выталкивай меня отсюда, иначе отнимут, — кричал Жан. Он вывалился из толпы и отдышался. — Идиоты, оружия никогда не видели, что ли? Чуть руки не оторвали.
— Это революционный порыв, — улыбался довольный Ник, осматривая старую винтовку. — А патроны?
—  Точно, патроны! — Жан снова взглянул в сторону толпы, которая начинала постепенно расходиться. — Эй, матрос, а патронов не будет? Как прикажешь мне воевать?
—   Кому надо тот уже их получил, — кричал с кузова матрос.
Автомобиль уехал, а растерянному Жану оставалось только смотреть ему вслед.
—  Кретин! — крикнул вдогонку Жан. — Будем брать Зимний без боеприпасов, — решил он. — Главной навести мути, а там меньшевики сами сдадутся.
—  Умный ты, как я посмотрю, ну, хоть винтовки у нас есть.
—  Вот что бы ты без меня делал? — радовался своим поступком Жан. — Тоже мне, революционер липовый. Если ты знаешь историю лучше меня, это еще ни о чем не говорит. Идем в народные массы, послушаем, что говорят нормальные люди, а не эти очкарики.
        Вскоре прошел слух, что штурма Зимнего дворца не будет и Временное правительство самостоятельно сложит с себя все полномочия и сдастся. Жан совсем упал духом.
Солдаты и матросы не хотели уже добровольной сдачи правительства. По их лицам было видно, что они хотят крови: расправиться с министрами и хоть раз в жизни потоптать паркеты Зимнего дворца.


                Глава 15

В одиннадцать вечера большевики начали обстре¬ливать Зимний дворец из орудий Петропавловской крепости. 
Как-то незаметно появился крейсер «Аврора» и направил свои про-жектора на знаменитое здание. Огромные лучи шарили по тем¬ным окнам, а на Дворцовой слышались лишь редкие выстрелы со стороны скопившихся большевистских отрядов.
Неожиданно грянул оглушительный холостой залп с крейсера, и толпа всколыхнулась. Со всех сторон раздались крики, и солдаты с матросами бросились на штурм.
С противоположной стороны слышались   одиночные выстрелы, и казаки на лошадях отступили к стенам дворца. Баррикады мгновенно были повержены толпой, которая рвалась к центральным воротам. 
Жан забрался на одну из баррикад, чтобы увидеть, Ника, который затерялся в толпе, но у него в глазах мелькали только серые шинели и черные бушлаты.
—  Ты как по бульвару гуляешь, — возмутился он. —  Не отставай, пропустишь самое интересное.  Тут эти юнкера с кадетами такой бардак развели, кругом бревна да доски, я чуть ногу не сломал. Никаких условий для штурма. Черт возьми, я куда-то уже провалился. Тащи меня, Ник, отсюда быстрее.
— Ты в историю провалился, гордись.  Давай руку, а то так и просидишь без дела.
Жан усердно старается вытащить ногу, застрявшую между щитами и бревнами и, ругается громко и откровенно словами совсем не революционными. 
—  Ник, тут еще кого-то придавило.  Может, он ранен и ему нужна помощь?
—  Если ты будешь юнкеров и кадетов спасать, то до Зимнего никогда не доберешься, хотя он здесь и рядом.
—  Тут человек. Эй, ты, юнкер что ли?
—  Какая тебе разница, юнкер, кадет, эсер…. Помоги выбраться, видишь, завалило, — послышался голос откуда-то снизу.
—   Ник, по-моему, я слышу голос Егора.
—  Что ему тут делать? Он дома из окна наблюдает. Ему отец настрого запретил быть здесь. Это мы с тобой, как дураки, на свалке.
—  Егор же говорил, что будет защищать Зимний, ты забыл? Это точно он, я по голосу его узнал.
—  Тогда тащи его наверх, да смотри, осторожнее, руки не оторви.
Мимо пробегают солдаты и матросы, устремленные к воротам.
—  Парни, вы что, баррикады уже разбираете? Этим потом заниматься надо будет, а сейчас только вперед, пока Временное правительство не разбежалось. Их всех к стенке ставить будем.
—  Не твое дело, дядя, что мы тут делаем. Ник, помогай, это точно Егор. Давай его вытаскивать.
Жан помог Егору вылезти наружу и перевел дыхание.
—  Где наши? — прохрипел Егор, протирая глаза.
—  Мы здесь.
—  Юнкера и кадеты где?
—   Следи за языком, кругом революционные матросы.  Тебе повезло, что эту баррикаду пришлось брать именно нам. Если б я не провалился под ваше сооружение, не жить тебе на этом свете, — тараторил Жан, вытирая о куртку испачканные руки.
—   Жан, он ранен, его надо домой вести, — заметил Ник.
—   Егор, сможешь стоять на ногах или на лавочке посидишь, пока мы к Зимнему смотаемся? — Жана несло вперед.
—   Какая лавочка, ты с ума сошел! Кругом такое твориться, а мне где-то сидеть. Мне своих надо искать. — Егор медленно приходил в себя.
—   Говорил я тебе, что надо сменить было ориентацию, — упрекнул Егора Жан. — Меньшевики к добру не доведут со своим Временным правительством. Быстро определяйся и присоединяйся к нам. Сейчас возьмем этот Зимний и по хатам. Хватит болтаться без дела и подставлять свои головы под пули.
—  Меня гранатой оглушило, и я больше ничего не помню. Перед глазами дым, вспышка и все... — Егор пытался вспомнить, что с ним произошло.
—   По тебе это заметно. Это мы пуль не боимся, нам все равно.
—   Как это?
—   Долго объяснять. Так ты с нами?
—   С вами. Вы уже и оружие где-то достали?
—  А то. Ник, вот я вспоминаю, как в восемнадцатом веке, навожу пушку на шведский корабль, а она, как долбанет... Дым кругом, в ушах звенит, а сам уже лежу на палубе и не могу прийти в себя, сразу папу вспомнил.  Помнишь такой случай?
—   Ну, хватит, философ, надо двигаться вперед.
—  Сразу предупреждаю, я на стены и на ворота не полезу. Пусть солдаты туда лезут, — предупредил Жан. — Да и Лиза не разрешала.
— У меня голова кружится, — признался Егор, — наверное, контузило.
—   Бревном по башке получить, это еще не контузия, а цветочки. Вот меня в восемнадцатом веке...
—  Хватит, — во весь голос закричал Ник. — Я это уже сотню раз слышал. Что с Егором делать будем?
—  Сейчас мы тебя домой отведем. Ты здесь погибнешь не от пуль, так под ногами шальной толпы. — Жан подхватил Егора под руку и повел в сторону.


                Глава 16

           События развивались молниеносно.
В окнах Зимнего дворца уже мелькали темные тени большевиков, которые шарили по всем комнатам и ко¬ридорам. Где-то изредка слышались одинокие выстре¬лы, но они казались такими жалкими и ничтожными, что на них уже никто не обращал внимания.
Разгорячившаяся толпа сметала все на своем пути.
Далеко не трезвые матросы и солдаты, которых было большинство, мчались в сторону Зимнего, чтобы хоть что-то себе урвать на память и посмотреть на своих обидчиков-министров. Со стороны казалось, что им далеко до тех событий, в которых они сейчас участвовали.
Когда еще могла быть такая возможность — попасть в государево здание, и грех было что-нибудь оттуда не ута¬щить. В залах гремели стеклянные витрины с французским фарфо¬ром, на глазах пропадали украшения и реликвии, которые хранились долгие годы, уродовались и крушились картины и портреты императоров и других видных деятелей государства.
Около двух часов ночи в Малую столовую, где нахо¬дились почтенные министры Временного правительства, влетела оголтелая толпа и накинулась на их персоны. Они все были арестованы, но благодаря здравому мышлению некоторых руководителей восстания, чудом остались живы. Их арестовали и отправили в холодные казематы Петропавловской крепости.
Ник прижался к стенке, чтобы его не сбили с ног не¬сущиеся мимо какие-то гражданские личности. Они орали лозунги за власть, за землю и общих жен в свободной ре¬спублике.
Жан не оставлял Егора. Он старательно приводил его лицо в порядок, протирая влажным платком.
—  Ни одного шрама на голове, — шептал он, закусив, как обычно, нижнюю губу от сильного волнения. — Тебе по¬везло.
—  Меня оглушило гранатой, — бормотал Егор. — Я смутно помню этот момент. Кровь пошла из носа, когда меня отбросило на бревна. Голова совсем не соображала... Потом и завалило.
—   Ну, она хоть сейчас соображает? Это кто перед то¬бой? — спросил Жан.
Егор улыбнулся.
—  Вот это другое дело.  Соображает.
—  Как вы меня нашли?
—  Ты же сам показывал, где будете в момент штурма. Забыл? Что-то слабая у вас обо¬рона. Большевики ее прорвали за считанные минуты. Ты хоть стрелял?
—  Стрелял и даже попал, а какая-то гадина кинула гранату, и меня волной швырнуло в сторону, на баррика¬ды. Больше ничего не помню. Потом открыл глаза, смотрю, кто-то руку тянет. По голосу сразу понял, что это ты. Как так? Вы тоже обороняли Зимний и правительство?
—  К сожалению, нет. Мы были на той стороне, — с огор¬чением признался Жан. — Но мы не стреляли. У нас и патронов-то нет.
—  А если б я в вас попал?
—  Ну и что?— сказал Ник. — Нам ничего от этих пуль все равно не будет.  Нас здесь нет, и с нами ничего случиться не может, — уже в который раз объяснял Ник. — Ты что, забыл? Мы же тебе однажды об этом говорили, а ты все нам не верил. Понимаешь, мы еще даже не родились.
Егор схватился за голову.
—   Жан, что-то с моей головой. Посмотри, она не трес¬нула?
—   Мозгов вроде вокруг нет, одни окурки — значит, цела, — сделал заключение Жан. — А что?
— Я ничего не понимаю, — Егор уставился на Жана и прищурил глаза.
—   Нас нет, — повторил Жан. — Мы из будущего.
Егор оперся на стену и стал сползать вниз.
—   Что с ним? — растерялся Ник.
—   Егор вникает в ситуацию и слишком много хочет сразу узнать, — ответил Жан. — Он снова подхватил его под руки, пытаясь поставить на место. — Его, вероятно, будущее напуга¬ло.
Егор открыл глаза.
—   Все, братцы, я хочу домой, — прошептал он. — Я сегодня столько пережил, что не желаю такого никому.
           Жан взглянул на Зимний дворец и с сожалением ска¬зал:
—  Да, в Зимний мы уже не попадем. Если только лет так через девяносто в Эрмитаж судьба закинет.
Егор обнял ребят и прошептал:
—  Я хочу с вами, если вы из будущего.
—  С нами тебе нельзя, — так же шепотом ответил Жан.
—  Почему?
—  Потому, что мы избранные одной рыжей бестией моей девчонки, — пояснил Жан.
—  Да, а где, кстати, они? — спохватился Егор.
—  У тебя самого-то есть подружка? — спросил Ник. — У Жана и у меня есть. Ты их уже видел. Это те, что из подвала, помнишь?
—  Я так и понял. А у меня пока нет.
—  Хочешь, найду, — предложил Жан.
—  Пока не надо.
—  Как хочешь, а то у меня это неплохо получается. Будет какая-нибудь революционерка в красной косынке, не соскучишься.
—  Сам найдет, чего к человеку привязался? Тоже мне сват с баррикад. — Ник присел и положил ружье на землю. — Что от этой палки толку, все равно не стреляет.
—   Вот все кончится — сам найду себе подружку, — заверил Егор. — Ведите меня домой. Я уже не могу даже стоять.

    Молодые люди проводили Егора до подъезда и распрощались.
—  Может когда-нибудь еще, и встретимся, — с сожалением сказал Жан. — Хороший ты человек, правильный, точь-в-точь как я. Жаль, что скоро нас здесь не будет, мы бы еще что-нибудь придумали.
—  Куда вы денетесь, встретимся, — заверил Егор.
— Мы с дня на день можем покинуть ваше время навсегда, — уточнил Ник.
—  Да, да, Ник прав, — поддержал друга Жан. — Ты видел этой ночью красное небо?
—   Ну, видел.
—  В следующий раз, когда небо покраснеет, а на нем появится огненный шар, значит это за нами.
—   Хотелось бы посмотреть, как вы исчезните, очень любопытно.
—  Все очень просто. Ты и сам в этом можешь убедиться, если успеешь попасть на это шоу. — Жан протянул Егору руку. — Береги себя, тогда, возможно еще и встретимся.


                Глава 17

Усталые и измученные Ник и Жан, медленно бредут по набережной. Жан смотрит под ноги, пиная сапогом камешки, Ник посматривает по сторонам, задирает голову к пасмурному небу и постоянно вздыхает. Кажется, жизнь замерла: ни боевых отрядов, ни митингов и суеты, что недавно происходила на улицах, только ветер гоняет, сухие листья с листовками по каменной мостовой и тихо плещутся волны в темных водах Невы. На другом берегу слышаться пьяные песни анархистов под гармошку и шествие, которое они организовали в честь падения Временного правительства.
—  Эх, закурить бы сейчас, — нарушил молчание Жан.
—  Вот к чему тебя эти путешествия довели, пить уже начал, теперь курить потянуло, — как бы самому себе сказал Ник и вытянул перед собой руку, пытаясь поймать первые капли дождя.
—  Странно все как-то, настораживающая тишина давит на сознание, какое-то особенное чувство преследует меня с каждой минутой и все как-то неопределенно. — Жан поправил на плече винтовку и зашагал в ногу с другом.
—   Интересные времена идут. Это же история и мы с тобой топаем по ней. Кому расскажешь — не поверят.
—   А ты не рассказывай, чтобы за придурка не приняли. Я думаю, ты про восемнадцатый век никому не говорил? — Жан поднял голову и стал всматриваться на качающуюся, на воде пустую лодку. — Вот так и нас по волнам истории носит, и неизвестно, когда всему будет конец, куда мы причалим.
Ник наклонился и с земли подобрал чью-то потерянную шапку.
—   Вот ее я и возьму с собой в виде сувенира. Буду смотреть на нее, и вспоминать семнадцатый год.
—  Прихвати с собой еще пару юнкеров, — предложил Жан. — Они точно подтвердят твое пребывание в Петрограде. Что это тебя на сувениры потянуло? Почему тогда ничего не прихватил с восемнадцатого века? Баржу какую-нибудь или ядро от пушки?
— Я что-то так устал. Идем к костру, где солдаты греются, послушаем, что народ говорит. Тебя послушаешь, так навечно останешься неопознанным предметом.
—  Меня еще может, и вспомнят, я здесь немного наследил. Кто выступал перед народом? Они должны были меня запомнить, я по их глазам видел интерес к моим речам. А, впрочем, лучше домой, девчонки нас заждались.
—  Жан, я тебя не узнаю. Нам осталось быть здесь считанные часы, а ты домой. Со своей Лизой еще успеешь любовью заняться. — Ник тоже поправил на плече винтовку. — Идем в народ, заодно и погреемся.
Молодые люди подошли к костру, у которого грелось около десятка солдат и матросов, поздоровались.
—  Присаживайтесь сынки, у нас для всех места хватит. Тоже, поди, за власть Советов воюете?
—  А то. Кто сейчас не воюет, тот ленивый, — высказался Жан в своей манере.
—   Присаживайтесь, погрейтесь малек.
—   Что обещает новая власть? — спросил Ник, протягивая озябшие руки к костру. — Как будем жить дальше?
—   А что она может обещать, когда ей отроду всего несколько часов. Поживем и увидим.
—  Вот вы молодые, какую бы жизнь хотели? — лукаво взглянул на молодых людей пожилой матрос.
—   Вы нас не поймете. Молодежь мало кто понимает.
—   Революция для всех единая, поэтому и мысли у всех должны быть одинаковые.
—   Не скажи, дядя. Вот у меня мысли совсем другие, — возразил Жан. — Надоело мне в этой серости болтаться, хочу уже домой, в школу, на дискотеку... Хочу в баре посидеть или в цирк сходить. Люблю смотреть на лошадей, которые по манежу скачут. Романтика!
Солдаты и матросы переглянулись и с любопытством посмотрели на молодых людей.
—  Какие школы или, как ты говоришь, дискотеки? Нам не понятны твои слова. Ты, будто не от мира сего. У Ленина другие планы на жизнь. Он землю собирается крестьянам раздать, а заводы рабочим. Вот это размах!
—  Кому что. Мне заводы ни к чему, да и земля тоже. Мне своей квартиры хватает, — задумчиво ответил Жан, не отрывая своего взгляда от яркого огня.
—  Да, видно ты не из нашего рода. Вот сходи на съезд, который скоро начнется и послушай Ильича, может твои мозги на место и встанут.
—   А что за съезд намечается? — удивленно вскинул брови Ник.
—   Съезд рабочих и крестьянских депутатов. Мы тоже туда пойдем. Ленин будет речь говорить. Вот вам бы его и послушать.
—   Были мы тут недавно на одном съезде. Пришлось даже выступать, — начал припоминать Жан. — Там такие были депутаты, что мы еле ноги унесли. Одна баба решила работать в школе учительницей и все в мою сторону глазами стреляла. Ей лес валить надо, а не детей учить. У нее кулак больше моей головы. Вот как ты, солдат, представляешь ее учителем? Она любого ребенка одним только взглядом калекой сделает.
—  Разные учителя бывают, — вздохнул солдат. — У кого на что призвание.
—  Я лучше всю жизнь буду безграмотным, чем, учась у нее — душевным инвалидом.
—   Меньше болтай, а иди на съезд да послушай, что умные люди там будут говорить, — прервал Жана матрос.
Ник поправил на голове найденную шапку и поднялся.
—   Где съезд будет проходить? Мы обязательно пойдем и послушаем умные речи.
—   Мы тоже, сынки, идем, — поднялись служивые. — Тут недалеко.
Ник подобрал с земли несколько стреляных гильз и тоже сунул себе в карман.   
—   А их зачем? — спросил удивленный Жан.
—   Тоже сувенир. Пусть память будет об этих временах.  А юн¬керов и эсеров можешь прихватить себе ты.

Большой зал был забит до отказа.
Матросы, солдаты и множество гражданских лиц ликовали. Кто-то взобрался на сцену, где были установлены два стола, накрытые красным ситцем, и стал выкрикивать лозунги, прославляя Советскую власть. Обезумевшая толпа с пулеметными лентами на груди, вин¬товками, а один даже ухитрился пробраться в зал с пуле¬метом за плечами —  торжествовала, не жалея глотки на выражения и эмоции.
На сцену поднялся какой-то старичок, аккуратно одетый в тройку, с пенсне на носу. Он поднял руку и попросил тишины. В зале раздался свист и возгласы, что буржуазии не место при новой жизни.
Старичок не стал дожидаться тишины и заговорил:
— Товарищи! Интеллигенция Петрограда поддержи¬вает события, происходящие в городе, но хочу заметить, что не все большевики знают, что мы никогда не будет выступать против Советов.
В зале снова засвистели.
—   Провокатор, долой со сцены буржуя…
—   Товарищи, я ученый и хотел вам сказать…
Старичку не дали договорить. На сцену выскочил верзила-матрос и столкнул оратора вниз. 
Ник и Жан, расталкивая локтями толпу, рвались ближе к сцене. Вот они уже почти рядом, и отсюда видно и слышно хорошо. Рядом стоит зажатый со всех сто¬рон старичок-ученый и весь дрожит.
—  Спокойно, папаша, большевики еще не то могут, — прошептал Жан.
—  Я, детка, начинаю это уже понимать. Просто каки¬е-то дикари, — шепнул он в ответ, озираясь по сторонам.
        Матрос на сцене стал что-то говорить, и его тоже засви¬стали. Он спокойно ушел со сцены, сплюнув прямо на пол.
—   А что, слушать никого не хотят? — поинтересовался Ник.
—   Ленина все ждут. Он должен выступить.
Ник надел на голову, найденную на улице шапку, чтобы руки были свободными, поправил на плече винтовку и стал расталкивать насе-давших со всех сторон вояк.
—  Тебя еще не затоптали? — спросил Жан. — Слушай, может, уйдем отсюда? Представляешь, когда Ленин появит¬ся — нас как комаров раздавят.
—  Хрен им, — огрызнулся Ник. — Только ты не вздумай лезть на сцену, — предупредил он. — А ты, дедуля, держись к нам поближе, видишь, большевики с ума посходили.
Через несколько минут на сцену вышел человек не¬большого роста, в кожаной куртке и очках. Он поднял руку и дождался тишины.
—   Кто это? — прошептал Жан.
—   Это товарищ Свердлов. Ты же его должен помнить.
—   Да ладно! В прошлый раз вроде другой был и тоже Свердлов. Надо его хоть сейчас запомнить, тогда некогда было. У нас в городе сейчас улицы его именем называются, — сказал Жан старику.
Стоящие вокруг Жана солдаты сразу обернулись.
—  Да-да, — не растерялся Жан. — Он еще здесь, а его именем уже называют улицы в России.
Удивленные лица солдат были до того смешны, что Жан не удержался и продолжил:
—   Улицы — еще ладно. Вот у нас есть еще площадь Ленина…
—   Что вы его слушаете, болтает что попало, — прервал Жана Ник. — Ты за метлой своей следи, здесь другое время.
—  Ой, я снова забыл, где нахожусь. Еще бы, если вокруг так орут, голову потеряешь, — спохватился Жан.
—   Не болтай, — повторил Ник. — Болтун — находка для шпиона. Понял?
Свердлов прошел за стол и сел на стул. Он уже не обращал внимания на бушующую толпу, а толь¬ко кашлял в кулак и погладывал за кулисы. Следом вышел на сцену Ленин.
—   А это еще кто? — громко спросил Жан.
—   Ленин это, дурень, — зашептал стоящий рядом солдат.
—  Если книжки не читаешь, так хоть картинки вни¬мательно смотри. Ты что, забыл его? Мы же у него были в кабинете, — Ник, не отрываясь, смотрел на вождя.
—  По-моему, он тогда выглядел совсем по-другому, смотри, как постарел.
В зале моментально восстановилась тишина.
Ленин окинул взглядом большой зал, подошел к краю сцены и громко сказал свои легендарные слова:
—   Товарищи, революция, о которой так много говори¬ли большевики, свершилась! — он вытянул руку вперед и свой сосредоточенный взгляд устремил в зал.
Что тут началось... Полетели в воздух шапки и беско¬зырки, громкое «ура» не умолкало несколько минут.
Жан высвободил от винтовки руку, схватился шапку на голове Ника и изо всех сил подбросил вверх.
— Ты что, совсем с башкой не дружишь? — растерялся Ник, ощупывая обнаженную голову.
Жан поднял руки, чтобы поймать шапку, но она не вернулась. Он поднял голову к потолку, чтобы хоть что-ни¬будь увидеть, но, увы!
— Улетела, — виновато прошептал Жан. — Представляешь, не вернулась. Кто-то твой сувенир уже при¬брал к рукам.
—  Я тебя сегодня убью, — сквозь зубы процедил Ник.
—  Новую найдем, не волнуйся, — успокаивал Жан. — Такого хлама полгорода.
Ленин долго еще произносил речь, говорил о земле, свободе и дальнейшей перспективе революционного движения, и Жану это надоело. Он посмотрел на Ника и тихо прошептал:
—   Пошли на улицу, и деда заберем, иначе его здесь затопчут. У него, бедолаги, уже ноги подкашиваются.  Ничего интересного здесь уже мы не услышим, а что не услышим — то прочитаем в учебниках.
—  Еще бы. Если б ты мою шапку никуда не закинул, могли б и задержаться.
—   Найду я тебе другую, а может, что и получше, не волнуйся.
Они стали медленно пробираться сквозь толпу к вы¬ходу, увлекая за собой старика.
—  Это какой-то кошмар, — бормотал старик, переводя дыхание.
—   Ничего, папаша, — успокоил Жан. — Весь цирк еще впереди.


                Глава 18

Сейчас Жан с Ником медленно ¬брели по Невскому проспекту в сторону Малой Морской улицы. 
—  Я, наверное, медленно схожу с ума от всего, что слу¬чилось за последнее время, — сказал подавленным голосом Ник. — Мое тело все ломит от усталости. Сколько мы прошли, где только не были за это время...  Девчонки, наверное, нас уже потеряли.
—  Я тоже устал, — признался Жан, — но мы не для этого здесь, чтобы сопли распускать, мы же революционеры!  Может, до кучи захватим еще и телеграф, пока в Петрограде? Что-то руки чешутся.
—  Там уже и без тебя большевики поработали. Тебе надо просто отдохнуть, иначе ты к Керенскому в Петропавловскую крепость рванешь, справиться о его здоровье.
—  Наверное, — улыбнулся Жан. — Клавдия Петровна сейчас опять чаем поить будет... Мяса хочется, нормальной еды...
—   Дома есть будешь. Здесь весь Петроград на голод¬ном пайке сидит, а тебе — мяса подавай. Обойдешься, а то треснешь.
—  Я вот думаю, надо поговорить с Лизой, пусть еще организует нам встречу в каком-нибудь другом, но мирном времени. Надоело воевать за предков.
—   Вот и поговори.
—   Ты не хочешь больше меня видеть? — спросил Жан. — Надоел я тебе?
—   Пошли домой, философ, — сказал Ник и потянул Жана за руку. — Ты мне никогда не надоешь. Я вас всех люблю. Уже столько прошли, считай, с восемнадцатого века и до двадцатого вместе топаем. Представляешь, как нам всем повезло!
— Вот встретиться бы где-нибудь в будущем, — мечтатель¬но произнес Жан. — В веке так двадцать пятом...
—  А что, легко можно устроить. Главное, чтобы Люсия Петровна снова ничего не перепутала. У нее это бывает. Что поде¬лаешь, сумасшедшая старуха.
—  Давай для начала до девчонок доберемся, — предло¬жил Жан. — Там видно будет. Сейчас отдохнем, а вечером все вместе выйдем в город.
—  Я уже никуда не хочу идти, — признался Ник.

Молодых людей Клавдия Петровна встретила на пороге. Она открыла дверь и ахнула, увидев у них винтовки.
—   Я думаю, ты их ни на что менять не будешь, — прошептал Ник.
Лиза и Ин сразу бросились к ребятам с вопросами.
—  Мы думали, что вы вернетесь раньше. Неизвестно что творится вокруг, а вас так долго не было, — с сожалением сказала Лиза и прижалась к Жану. — Я за тобой скучала.
—   Революция началась? — спросила Ин.
—   Тебе рассказать, не поверишь. И на штурм Зимнего ходили, и на съезде народных депутатов побывали, и Ленина послушали, — стал перечислять Ник.
—  Но не до конца. У Ника шапка куда-то улетела, и он решил покинуть зал. Без шапки он себя революционером не чувствует, — пояснил Жан.
—   Что еще за шапка?
—   Да на помойке нашел, выбросил кто-то. Я ему пообещал другую достать. Он домой себе сувенир все подобрать не может.  Видно ходить в институт ему не в чем, так он шапку и подобрал.
—   Жан, ты можешь, когда-нибудь заткнутся? — вспылил Ник.
—  Проголодались, касатики? Проходите, я вас чаем с вареньем угощать буду.
Жан покосился на Ника и прошептал:
—   У нее, кроме чая что-нибудь еще бывает? Я мяса хочу.
—  Не тресни, прожорливый ты мой.  Тебе мало было каши, за которую нам чуть головы не оторвали? — Ник толкнул Жана вперед и закрыл за собой дверь.
—  Проходите, садитесь. Чай только, что поспел. Вот сухарики, варенье…
Девушки уселись напротив и, не сводит глаз с молодых людей.
—  Люсия Петровна приезжала, — сообщила новость Лиза.
От неожиданного известия у Жана изо рта выпал сухарь.
—  Я догадывался, что в скором времени нас ждет расставание.  Ночью небо было красное, а за облаками пролетал огненный шар. Он за нами. — Ник деловито встал, зацепил ногой винтовки, и они с грохотом упали на пол. Он подошел к окну и выглянул на улицу. — Это было часа четыре назад.
—   Мы этого не видели, — сказала Ин и встала у окна рядом с Ником.
—  Тетушка предупредила, чтобы мы уже завтра были на Дворцовой площади все вместе. Как я этого не хочу, — зашептала Лиза.
—  Вот это поворот. — растерялся Жан. — Я тут не все дела еще успел сделать.
—  Голову он не успел свою потерять, — добавил Ник. — Что с винтовками делать будем? Не возьмем же мы их с собой.
—   Оставим у Клавдии Петровны на хранение.
—   Ни в коем случае, — замахала руками хозяйка. — Мне этого добра еще не хватало. Забирайте, забирайте, забирайте.
—  Решим, не вопрос. — Жан подсел к Лизе и обнял ее за плечи. — Лизочка, я тебя прошу только об одном, чтобы твоя возлюбленная тетушка еще раз организовала нам встречу, но в каком-нибудь мирном времени, например, в нашем. Я так за тобой буду скучать. Чувствует мое сердце, что скоро мы разлетимся по своим временам. Ты прости, что на этот раз я уделял тебе мало времени. Сама понимаешь, то кадеты, то эсеры... Большевики прохода не дают, все им интересно. Язык устал им рассказывать о будущем.
—  Я постараюсь, но не знаю, как получится. Тетушка ведь уже такая старенькая и вся больная. — Лиза положила голову Жану на плечо. — Давно я тебя не обнимала, а так хотелось.
—  У Люсии Петровны все получится, я знаю.  Пусть только хорошо подумает о времени нашего дальнейшего пребывания.  Отправит еще куда-нибудь в доисторический период к динозаврам.
—   Жан, ты и там себе достойное место найдешь, — рассмеялась Ин.
—   Меня динозавры съедят сразу, я ведь такой вкусный.
—  Подавятся, в тебе костей много. Ну, а если серьезно, то и я не против снова встретиться. Лучше, конечно, в нашем времени. Лиза, я тебе покажу много интересного, — вызвался Ник.
—   Это я покажу, а ты сиди и лакай свой чай.
—  Я не могу понять, о чем вы говорите, — присела к столу Клавдия Петровна. — Лучше приезжайте ко мне в Петроград. К этому времени все уладится и будет спокойно. Мне одной скучно, а вы, своим присутствием скрашиваете мое одиночество. Приезжайте, голубки, не забывайте старуху.
—   Нет уж, лучше вы к нам, — предложил Жан.
—   Куда мне до вас, я уже старая, чтобы по миру ездить.


                Глава 19

Вечером следующего дня все поддержали предложение Ника, в последний раз погулять по революционному Петрограду и только поздним вечером встретились с Егором.
Дождь закончился, а пасмурное небо давило на город, предвещая очередные осадки.
—  Нам в двенадцать надо быть на Дворцовой, — напом¬нила Ин. — Ты пойдешь с нами?
—  Может, завтра. Погода разгуляется и не будет дождя, — пожал плечами Егор.
—  Ты забыл, что завтра нас уже не будет, — возразил Ник. — Нам нужна именно такая погода.
—   Шутите? Куда вы денетесь? — не верил Егор.
—   Улетим в другое время, мы же когда-то тебе об этом говорили.
—  Да ладно! Мечтатели вы и только. В таком случае меня с собой возьмите. 
—   Это невозможно, хотя я бы тебя с собой взял. — Жан взглянул на темное небо.
—   Значит, и вы никуда не денетесь.
—   Так ты идешь с нами на Дворцовую площадь?
—   Если только компанию составить. Все равно завтра делать нечего, высплюсь.
—   Идем к Александровской колонне, — пояснил Ник.
—   И что мы там не видели? Хотите вспомнить взятие Зимнего? Так я вам скажу, что ничего интересного вы не увидите. Кругом одна солдатня. Почему именно туда? Пойдемте к Неве, на набережную, — предложил Егор.
—   И туда успеем. У нас время еще есть.
Они вышли к набережной Зимнего дворца и встали на¬против Петропавловской крепости, что на том берегу Невы.
—   Интересно, Государь достроил крепость или еще нет? — спросил Жан.
—   Еще нет. У него других дел много, — ответила Лиза.
—   Какую крепость? — не понял Егор.
—   Да вон ту, напротив.
—  Этой крепости неизвестно уже, сколько лет, а вы о стройке. И какой еще Государь? Николая свергли больше¬вики, теперь вся власть у Советов, — пояснил Егор.
—  Это здесь и сейчас. А там, где живет Лиза, только начинается восемнадцатый век и полным ходом идет строи¬тельство города.
Егор в недоумении посмотрел на ребят.
—   Да, да, — подтвердил Ник. — Это истинная правда.
—   Что-то я все никак не пойму, о чем вы говорите.
—  Про Петра Алексеевича говорим. Он сейчас на этом Заячьем острове строит крепость, а Лиза из того времени.
—   А ты, Жан, откуда?
—   Мы втроем из века двадцать первого, — гордо ответил Жан.
—   А я?
—   Ты из двадцатого. Сейчас же семнадцатый год. Включи мозги.
—   Тогда как же мы встретились все вместе?
—  Есть такая тема, — стал объяснять Жан, — перемеще¬ние во времени называется. Вот сегодня в полночь мы все и разлетимся в разные стороны. Хочешь это увидеть?
—   Интересно, как у вас это получится?
—  Увидишь. Поэтому мы и взяли тебя с собой. Ты у нас в этом времени остаешься самым верным другом, — сказал Ник.
—   А мы увидимся еще раз?
—  Нет, никогда. Ты можешь себе представить, что нас сейчас здесь нет?
—  Не могу. Вы же здесь… Что ты мне голову морочишь, — махнул рукой Егор.
—  Не спорьте, — остановил их Жан. — Осталось совсем уже немного, чтобы убедиться.
Молодые люди стояли, молча, думая каждый о своем. Грустно было расставаться друг с другом, но никто не же¬лал противиться тому событию, которое их всех ожидало в ближайший час.
Жан снова посмотрел на серое небо.
— Как бы я хотел туда улететь и посмотреть сверху вниз, — мечтательно произнес он.
—  Я бы не полетел туда. На земле как-то спокойней, — возразил Егор.
—   Может, ты и прав. Я вот что хотел тебе сказать.… Давай отойдем в сторону. — Жан взял Егора за руку, взглянул ему в глаза и оперся на гранитную плиту. — Ты береги себя. Впереди столько всего нехорошего в жизни случается. В двадца¬том году будет гражданская война, погибнет множество людей, потом голод, разруха.… Пройди это так, чтобы остаться не¬вредимым, живым.
—  Ты откуда знаешь?
—  По истории учил.
—  Вы что и, правда, из будущего? — Егор пристально посмотрел на Жана, потом коснулся его рукой.
—  Да настоящий я, не щупай, но из другого времени. Я просто хочу тебя предостеречь. Впереди будет много проблем, но ты береги свою жизнь. Ты такой классный парень!
—   Я это учту. А сегодня что будет? Это шутка, что вы мне говорили?
—  Это правда, и ты это увидишь сам.  Я с тобой встретился тогда просто случайно. Помнишь? Ты нас выручил, и мы тебе благодарны за все.
—  А мне можно с вами в ваше время? — не успокаивался Егор. — Хотя бы глазком посмотреть на вашу жизнь.
—   Увы, нет. Ты прости, но это не в наших силах. Мы неподвластные сейчас люди, но прошу, чтобы ты запомнил, что я тебе сказал. Это правда, и ни капли нет в ней лжи.
—   Тогда скажи мне, что станет с Россией в вашем времени?
—  Ничего особенного, она живет и процветает. Большевиков там больше нет. Власти, что они строят сейчас — тоже нет. Живем, как на Западе.
—   А Ленин?
—   Ленин умрет в двадцать четвертом году. Ему по¬строят мавзолей на Красной площади в Москве и забальза¬мируют.
—   Как это?
—  Ну, короче, будет таким, как сейчас, но неживой, — попытался объяснить Жан.
Егор почесал затылок.
—   Да, да. В наше время из любого могут сделать чуче¬ло. Будет один в один как живой. Но это все ерунда. Помни мои слова. А если и встретимся когда-нибудь, я буду тебе очень рад.
Егор от души был растроган. Он обнял Жана и поце¬ловал.
—   Я обязательно вас провожу, — шепнул он, — и буду искать с вами встречи. А Петроград и у вас так называется?
— Он в нашем времени называется Санкт-Петербургом, — с гордостью сказал Жан.
—   Как ты сказал — Санкт-Петербург?
—  Да. Так Петроград будет называться в конце века, в нашем времени.
—  Ты мне столько наговорил, что в голове не уклады¬вается, — признался Егор.
—  Ну что, пойдем к нашим? Уже пора идти на Дворцовую, скоро полночь.
Егор стал еще более заинтригован от разговора с Жаном. Он внимательно всматривался в лица своих дру¬зей, стараясь найти какое-либо различие с нынешней мо¬лодежью, но ничего особенно не обнаруживал и тем самым успокоил себя, приходя к выводу, что Жан ему просто на¬болтал разную чушь.
—   А ты, Егор, знаешь, что эта за колонна? — спросила Ин.
—  Это памятник победы русского народа в войне 1812 года. Она получила свое название в честь императора Александра Первого, правившего в то время, — стал объ¬яснять Егор. — Это самая высокая в мире свободно стоящая колонна — она стоит только под действием своей силы тяжести. Наверху — ангел с крестом...
—   Я что-то об этом слышал, — сказал Жан.
—   Это знают все, — Егор задрал голову, пытаясь разгля¬деть того самого ангела. — Хорошо, что большевики ее не завалили.
К молодым людям подошли несколько солдат и тоже стали задирать головы.
—   Идемте отсюда, — предложил Егор. — Здесь много любопытных личностей.
—   Нам некуда идти. Мы должны быть именно здесь, — сказала Лиза и подставила ладони под капли начинающе¬гося дождя.
—   А если ничего не произойдет? — спросил у Ника насторо-женный Жан.
Ник взглянул на друга и нахмурил брови.
—  Значит, будешь строить новую жизнь, а лично я не желаю здесь задерживаться. Интересно, сколько сейчас времени.
Стоящий рядом солдат молча, вытащил из кармана шинели часы, откинул крышку и сказал:
—   Без пяти двенадцать.
По телу Жана пробежала дрожь. Он взял руку Лизы и сжал ее.
—  Не забудешь с теткой поговорить? — напомнил он в очередной раз.
Лиза улыбнулась.
— Я все помню, — на ее глазах появились слезы. — Мне бы радоваться, что через мгновение буду дома, а я не могу. Я так привыкла к тебе за это время.
Жан усмехнулся и тоже почувствовал, как ком подка¬тил к горлу.
—   Ник, Ин, скоро расстанемся, — предупредил Жан, еле выдавливая слова.
Егор стоял рядом и слушал их странные речи.
По небу, будто огромный прожектор, промелькнул яркий луч. Кто-то из находящихся на площади военных перекрестился, кто-то из любопытства стал всматриваться, куда луч вдруг пропал…
У Лизы заколотилось сердце. Она окинула всех свои¬ми заплаканными глазами и тихо произнесла:
—  Давайте встанем кругом, чтобы в последний раз по¬чувствовать друг друга.
Они обнялись за плечи, стали кругом и опустили головы.
— Простите меня, что все так получилось, — прошептала она, ощущая прерывистое дыхание каждого. — Я обязательно еще что-нибудь придумаю.
—   Ин, мы расстаемся, — сказал в свою очередь Ник, — но помни, где бы мы ни были, мы все вместе.
—  Я вас всех люблю, — промолвил дрожа¬щим голосом Жан. — А тебя, Лиза, больше всего.
Тем временем небо осветило яркое зарево, и народ за¬волновался.
— Прощай, Егор, — крикнул Жан, оглядываясь назад. — Ты отличный па¬рень! Береги себя и помни наш разговор. Это все, правда, что я тебе говорил.
Егор в растерянности стоял в стороне, смотрел то на ребят, то в небо, которое стало совсем светлым.
Ин глубоко вздохнула, сжала плечи Ника и Жана, между которыми стояла. Лиза дрожащими ладошками еще сильней ухватилась тоже за плечи ребят.
—   Ну, кажется, все, — успела сказать она.
Они разом подняли головы вверх, и яркое ослепи¬тельное облако в виде шара мгновенно поглотило их своими ярки¬ми лучами.


                Глава 20

Женя открыл глаза, окинул взглядом комнату и встряхнул головой. Он еще лежал в постели и не мог при¬йти в себя. Потом посмотрел на часы и, поняв, что снова опоздал в школу, вылетел из-под одеяла.
—  Черт побери, опять классная орать будет, — вслух бормотал он, второпях надевая джинсы и рубашку. — Когда же кончатся мои мучения? Когда же, наконец, каникулы?
 Он выскочил на улицу, на ходу приглаживая волосы на голове, и уже через двадцать минут был в школе.
Женя тихо подошел к двери класса и прислушался. Урок математики заменили на урок истории. Он облегчен¬но вздохнул, и смело вошел.
Каково было его удивление, что вместо отца, который должен вести урок, была молоденькая практикантка.
—   Можно? Я опоздал, — громко сказал Женя.
—   Это ваш ученик? — спросила практикантка у ребят.
—   Наш, наш, — дружно закричали одноклассники.
—   Ну, тогда садись. Где твое место?
Женя занял место за столом и шепнул соседке:
—   А эта что тут делает?
—   Не видишь, учит.
—   Ее саму учить еще надо.
—   Молодой человек, вы опоздали, еще и разговари¬ваете, — сделала замечание практикантка. — Вы историю, наверное, знаете лучше всех? В таком случае идите к доске и отвечайте. Что вы прохо¬дили на прошлом уроке?
Женя послушно, ради интереса, вышел к доске.
—  Так что вы проходили на прошлом уроке? — еще раз спросила практикантка.
Он пожал плечами.
— Октябрьскую революцию, — зашептали со всех сторон одноклассники.
—   Ах, да, революцию, — спохватился Женя.
—   Вы знаете что-нибудь о тех событиях. Вы учили?
—  Да я только что оттуда, — вырвалось у него, и все громко рассмеялись.
— Интересно. Вот тогда и расскажите нам о тех собы¬тиях в Петрограде.
В его голове неожиданно все помутнело, и память провалилась в бездну.
—   Можно, я в следующий раз? — попросил он.
—   В таком случае я имею право вам поставить неуд.
—   Не имеете, — тут же возразил Женя.
—   Это почему же?
—   Потому, что я даже слова по теме не сказал. А оцен¬ки ставятся за знание. Двойка — это тоже оценка и ставится за неправильный ответ. А я, заметьте, ничего не сказал…
—   Ну и что?
—   Значит, надо ставить нуль.
В классе снова раздался хохот.
—  Он прав, он даже на два не ответил, — стали его под¬держивать одноклассники.
Практикантка растерялась.
—  Он вам потом может рассказать, — кто-то выкрикнул из учеников. — Он нас стесняется.
— Хотите, я вам про Петра Первого лучше расскажу, — вдруг предложил Женя. — У меня с ним много было общих дел.
—   И ты с ним встречался?
—   Конечно. Вот про него я еще что-то помню, а про эту революцию еще ничего в голове не уложилось: совсем свежие события.
—   Вы в этом учебном году закончите десятый класс, а ведете себя как дети, — попыталась пристыдить учеников практикантка.
—   Ну, не хотите, как хотите, — согласился Женя. — В сле¬дующий раз расскажу про революцию.
—  Следующего раза не будет, — покраснела практи¬кантка.  — Я к вам больше не приду. Это просто невыносимо работать с такими учениками.
—  Жаль, — вздохнул Женя. — Хотите, я вас после уроков могу проводить — уже совсем тихо произнес он, чтобы ни¬кто не слышал.
Практикантка схватила со стола классный журнал и направи¬лась к выходу.
— Сейчас вас вызовет директор, за ваше поведение, — на ходу выпалила она.
В ответ Женя только улыбнулся и пожал плечами.
—   Женька, расскажи нам про революцию, где только что побывал, — смеялись одноклассники. — Интересно послушать твое вранье.
—   Это не вранье, а великое дело большевиков. Если б не они, сидели бы вы сейчас не здесь, в классе, а где-нибудь на дереве и чирикали. Живете в Питере и ничего не знаете о тех событиях. Что в учебниках — это все ерунда. Скажу одно, когда Ленин выступал на съезде партии и размахивал кепкой, я стоял рядом около сцены и подкидывал шапку вверх, как и все остальные пролетарии. Просто так надо было делать, чтобы вождь видел восторг присутствующих.
— Так есть даже такая картина, где Ленин выступает перед делегатами съезда, но тебя что-то там мы не заметили.
—  Не знаю про такую картину, а если она и есть, то подскажите, где ее можно увидеть. Я там должен быть обязательно запечатлен, сразу слева от сцены.
В класс вошел директор в сопровождении практикантки, и все встали.
—  Садитесь. Ну, что здесь опять происходит? Почему снова на вас   жалуются? Что за класс у вас подобрался?
—    Все ребята молодцы, слушают внимательно, кроме одного. Мало того, что он на пол урока опоздал, уже собрался меня после занятий проводить, а урок совершенно не знает. Нахал какой-то.
—   Кто такой, встань и покажись.
Женя поднялся с места и опустил голову.
—  Я просто пошутил.
—  Опять ты?
—   Ну и народ пошел, шуток совершенно не понимает. Кстати у меня просветление в голове, могу про эту, как ее там, революцию семнадцатого года рассказать хоть сейчас.
—  Не надо. Расскажешь у меня в кабинете. Ты лучше всех должен знать, где находится мой кабинет.  Продолжайте урок, а с этим фруктом я сам разберусь.

    Директор громко подвинул стул и сел за свой стол.
—   Когда я перестану за тебя краснеть? — был его первый вопрос.
—   Пап, что она шуток не понимает. Симпатичная деваха, вот и хотел с ней полюбезничать.
—  Какая она тебе деваха? Это будущий учитель и возможно будет работать у нас в школе.
—  Значит, ей повезло. Я к этому времени надеюсь ее закончить. Вот когда я с Петром Алексеевичем беседовал, он меня понимал с полуслова.
—  Со своими друзьями можешь, где угодно беседовать, а здесь школа, а не сумасшедший дом.
—  Ну, Петр Алексеевич — это не совсем и друг, он Государь российский. А если коротко, то это Петр Первый.
—  Так, так, с кем еще ты знаком?
— В семнадцатом пришлось общаться с Лениным, Сталиным, Дзержинским. Вот с Крупской так и не удалось.
—   Хватит ерунду молоть! — вскочил из-за стола отец. — Может, ты еще про марсиан расскажешь?
—  Вот с ними пока не приходилось встречаться, — пожал плечами Женя, — а хотелось бы.
—   Иди в класс и извинись перед практиканткой, дома поговорим.
         Женя вышел из кабинета и тихо прикрыл за собой дверь. Он подошел к распахнутому окну в коридоре и взглянул в безоблачное небо.
«Лучшие времена пролетели незаметно, — подумал он. — Как бы я хотел увидеть сейчас этот огненный шар, и чтобы он меня унес куда-нибудь подальше от этого места. Я согласен попасть в любое время, но только не в наше сумасшедшее».
Неожиданно зазвенел школьный звонок, и Женя вздрогнул. Он с сожалением посмотрел на бегущую по коридору малышню и, ему стало грустно. Из класса стали выходить одноклассники и практикантка.
—   С тобой уже беседу директор провел? — спросила она.
—   А то. На следующий урок я готов вам рассказать про революцию семнадцатого года со всеми подробностями.
—   К сожалению, следующего раза может и не быть.
—  А жаль, — пожал плечами Женя. — У меня имеется много информации о тех временах.