Любовь – как дерево; оно вырастает само по себе,
пускает корни глубоко в саму нашу сущность и часто
продолжает цвести даже на руинах нашего сердца.
Виктор Гюго.
По реке плыли красные яблоки… Они вытянулись длинной пёстрой лентой вдоль берега и, подпрыгивая, проплывали под старинным арочным мостом. Возможно, их везла лодка и перевернулась. Приближаясь к водовороту, они втягивались в поток, налетали друг на друга, крутились в воде и неизбежно попадали в поглощающую их пропасть.
– Яркие, как первая любовь… Как красиво и как печально, – подумал Мартин. Он вдруг вспомнил яблоневый сад. Луиза протягивала ему большое красное яблоко. Рассмеявшись, она подбросила яблоко вверх, но Мартин изловчился и поймал его. Её смех в пронизанном солнцем саду сливался со звуком ветра и был наполнен лёгкими перезвонами серебра.
– Откуда у меня это предчувствие беды? Всё ведь хорошо… Вроде всё наладилось. Что мне ещё нужно для счастья? Новая работа, радость видеть детей, вернувшихся из школы… Луиза обмолвилась о третьем ребёнке…
Он поправил ноутбук, висевший на плече, постоял ещё немного у реки. Налетевший ветерок пошевелил его пышную каштановую шевелюру, пытаясь развеять грусть, притаившуюся в уголках голубых глаз.
***
День был невыносимо жарким. Вдали гремели раскаты грома, собирался дождь. Даже около фонтана в парке Мерзебурга под сенью тенистого дерева сплошное пекло. Мартин сидел посредине скамьи, словно показывая, что хочет быть один. Его каштановые с проседью волосы почти закрывали лицо, потухшие голубые глаза прищуривались от солнца. Он делал вид, что внимательно рассматривает памятник прусскому королю Фридриху Вильгельму Третьему, но на самом деле был погружён в себя. Мартин никого не хотел пускать в свой мир, наполненный болью и страданиями.
Недалеко от него на самом солнце на скамье сидели девушка и парень. Она была одета в короткие джинсовые шорты и состоящую из каких-то шнуров и верёвочек блузу. Худенькая, с торчащими ключицами, прикрытыми длинными волосами, она держалась очень свободно и вела себя с чарующей и покоряющей бесстыдностью.
Парень с девушкой то обнимались, то смеялись, видимо говоря какие-то любовные глупости, понятные только им двоим. Потом девушка стала что-то искать в своей сумке и вывалила часть содержимого на колени. Из сумки выпал конверт. Она посмотрела на своего парня, разглядывающего прохожих, и быстро выбросила конверт в мусорную корзину.
Вскоре они поднялись и, обнявшись, пошли по аллее парка.
Мартин не удержался, подошёл к урне и вытащил письмо. Он не понимал, какая сила заставила его, разморенного жарой, быстро подняться и подойти к этой корзине в виде вазы, пока в неё не набросали нового мусора. Затем он вернулся к своей скамейке.
– Чужие письма читать нельзя, – промелькнуло у него в голове.
– А почему же мы читаем личные письма писателей, артистов? – возразил он сам себе и повертел в руках письмо. Конверт не был заклеен.
– Может быть девушка выбросила письмо, полученное по ошибке? – подумал Мартин, с трудом сдерживая желание его прочитать.
Он всё же не выдержал и достал аккуратный листок.
«Привет, Берта! В который раз пишу тебе, но ответа не получаю. Если бы ты знала, как нужны мне твои письма. Я очень далеко от тебя. Тяжеловато мне, но заработки хорошие. Уже скоро я смогу погасить кредит, который мы взяли на квартиру, и я вернусь, мы будем работать, купим машину, поедем в Египет или Турцию, как ты захочешь.»
Мартин отложил письмо, почувствовав, что кольнуло сердце. Он безвольно уронил голову, положил руку на сердце, лёгкое тепло разлилось по груди. Сердечная боль постепенно отпустила, и он снова задумчиво посмотрел на белый лист, написанный чётким почерком.
– Художник или конструктор? Почерк выработанный, правильный и текст грамотный.
Он вспомнил ту девушку… Невыразительная, но о ней так мечтает парень… Не может её забыть, надеется на встречу… Внутреннее чувство подсказывало Мартину, что это письмо именно ей, чувствовалась связующая её и это письмо невидимая нить. Ему показалось, что парень произнес её имя.
«Напиши мне, как ты живёшь? Наверное, наша квартира вся в цветах. Я мечтаю вернуться к тебе.»
У Мартина снова защемило сердце, он словно подслушивал чужой разговор, и письмо всколыхнуло его собственную затаённую боль. Он медленно поднялся и сунув письмо в карман, побрёл по той же аллее по которой ушли парень и девушка, словно подпитываясь их молодостью и радостью жизни.
Войдя в серое, давно не видавшее ремонта здание, он вдохнул тяжёлый воздух, пропитанный смешанными запахами сырой штукатурки, сигаретного дыма и пива, разлитого в углу, где валялись битые бутылки, осколки их уже были покрыты пылью. Никогда не мытое окно еле пропускало свет.
По разбитой лестнице он поднялся на верхний этаж. Войдя в комнату, Мартин почувствовал устоявшийся неприятный запах. Сколько он не проветривал комнату, эта вонь не уходила, хотя Мартин пытался с ней бороться – мыл полы, окна, протирал стены. Здесь он жил одиноко, теряя себя. Часто ходил в епископский собор послушать орган.
Опустившись на кровать, он взял с тумбочки бутылку воды. Тёплая жидкость не утоляла жажду. Мартин прислонился к стене и задремал, но вздрогнул от громкого звука включившегося холодильника.
– Как я устал от этой комнаты! – закричал Мартин и ударил кулаком по подушке. – Как моя семья так могла со мной поступить? Я ведь жил для них, я всё для них делал! Росомаха! Росомаха она! Откуда эта демоническая жестокость? Откуда эта алчность? Чего ей не хватало? Почему она уверена в своей полной безнаказанности? Как это не совместимо с её внешностью!
Луиза... Последнее время он не позволял себе думать о ней, слишком больно было ворошить загнанные в глубину памяти воспоминания. Как он любил её… Красивая, яркая, она всегда была ухоженной. Платья сидели на ней так, словно она в них родилась или её доставили в коробочке, чтобы не нарушить выглаженные складки. Белая кожа напоминала лепесток магнолии, и она тщательно берегла эту белизну лица, носила шарфы и шляпки, чёрные очки, чтобы скрывать вспыхивающий в её глазах огонь, спрятать своенравие и вызов.
Как гордился, что его жена такая необыкновенная, умная, смелая. Не слушал осторожные замечания родных, укоряющие взгляды друзей. Работал, работал, брал дополнительные заработки. Всё для неё… Цветы, подарки, подарки… Но всегда что-то было не так. Не тот цвет, не тот аромат. Постепенно в нём развился комплекс неполноценности, и он обратился к психологу. Неосторожно обмолвившись об этом дома, он дал повод для новых придирок – теперь стал больным и плохо действовал на дочь и сына.
Луиза была занята детьми, жаловалась на усталость, много советовалась с матерью, культ которой был установлен с первого дня. Подгоняла – дети растут, надо думать о их будущем, им нужен старт – квартиры, машины. Сейчас он понял, что она постоянно манипулировала детьми.
Письмо вывалилось из кармана, и он снова начал читать:
«Милая моя, я думаю, ты меня дождёшься».
– Всё-таки сомневается, мучается парень… Зачем ему эта стрекоза? Да и видно, не скучает она без него, пока он долги отрабатывает. А ведь моя дочь чуть младше.
«Потерпи ещё немного, наше счастье зависит от нас двоих… Очень хочу вернуться к своей работе, природа вдохновляет меня. Я нарисовал несколько твоих портретов – на берегу реки, у высоких сосен, в поле с маками… Любимая моя, как я хочу тебя обнять, поцеловать твои мягкие тёплые губы, пахнущие мятой…»
– Ага, значит всё-таки художник… У художников почерк не очень… Хотя они и черчению учатся… Вторгся я в чужое любовное послание.
Мартин снова вернулся к письму. Ему уже не было стыдно читать чужое письмо. Девушка его выбросила, как ненужный клочок бумаги. А мусор брать не запрещено.
Нет, не мусор… письмо наполнено чувствами, теплом и надеждами на будущее счастье. Он тоже жил надеждами.
Сколько таких писем отправил Луизе….
Мартин сжал голову руками.
– Нет, так нельзя! Можно сойти с ума! Кто тогда позаботится о моих детях!
Выбравшись из своих тяжких мыслей, Мартин опять начал читать письмо. Он почувствовал в авторе любовного послания друга по несчастью. Ему захотелось поговорить с этим молодым человеком, предупредить его, как пытались предупредить его, рассказать о своей судьбе.
С поразительной отчётливостью он понял, что в такой беде не один. Таких много. Мартин жил, погружённый в свои страдания, словно питался только ими, не выходя из этого состояния, оглушённый предательством самых близких людей.
Вероятно, рука Бога подбросила ему это письмо и словно луч света высветил его жизнь. Мартин подумал, что он гораздо старше того парня, молодого художника и не имеет права дальше жить так.
– Удивительно, – рассуждал он, – когда заканчиваются свои силы – на то, чтобы помочь другому, они находятся.
– Никогда не сдавайся, парень, – мысленно говорил Мартин с незнакомым влюблённым, написавшим письмо девушке, которая ушла, обнявшись с другим.
– Жизнь учит, даёт опыт. Берёт правда дорого, но объясняет доходчиво. Не теряй время на людей, которые не дают тебе развиваться, иди к своей мечте. Что такое сильные чувства? Это просто влияние, страсть, с которой надо вовремя справиться. Власть другого человека – не любовь. Настоящая любовь ещё у тебя впереди. И ты непременно её встретишь. Будь счастлив, благословляю тебя так, как это мог бы сделать твой отец.
Мартин подошёл к окну и широко распахнул его. В комнату ворвался шум машин, перебиваемый птичьим гомоном, в лицо ударил поток прохладного воздуха, выметая весь душевный мусор, в котором он жил последние годы.
– Надо уйти отсюда… Надо всё начинать сначала.