ПРОКЛЯТЬЕ СТАРОЙ КОКОРИХИ
Часть 19
Не смотря, на некоторый осадок, оставшийся после разговора с Банниковым, Алексей вернулся в Ивняки, окрыленным.
«Лиха беда – начало» - крутилась в голове мысль, - Куржаков меня поддержит, если что. Главное, что районное начальство пошло навстречу. Пусть не в полном объеме, но все –таки…»
Честно говоря, озвучивая на собрании свои, не малые запросы, Алексей готовился к худшему.
«Чуть дороги подсохнут, стройматериал завезем. А сейчас, строительную бригаду, заранее искать надо. Посевную отведем, всех свободных сельчан, на стройку выпрошу у Алтунина» - с такими мыслями, Долгов подкатил к конюшне. Николай , приветливо поздоровавшись с Долговым, принялся распрягать коня.
- «Как сыновья, Николай Антонович? - улыбнулся Алексей. – Не болеют? Ты у нас, герой отец, первым стоишь на получение квартиры. Думаю, что к осени, новоселье справим. Предполагаю, что соседями будем с тобой, друг».
Николай, покраснев от удовольствия, ответил, что все нормально. Мальчишки, мол, растут как на дрожжах.
Кокорин не привык к тому, чтобы его называли по отчеству. И уважительное отношение председателя, приятно польстило его непритязательному самолюбию.
Он насухо протер вспотевшего трудягу коня и повел в стойло. Напоит он его через полчаса, когда жеребец немного отдохнет.
Алексей шел по селу, с удовольствием оглядывая знакомые дома, здороваясь со встречными сельчанами.
Председателя Сельсовета, радовало все. Приближение весны, результаты прошедшего дня, вид села, что стало для него, родным. Радовало отношение к нему односельчан. Но больше всего, Алексея радовало сознание того, что он любит и любим самой лучшей женщиной на свете.
- «А ведь я тоже, скоро стану отцом. Не таким героем, как Кокорин. Двойню нам не обещают. Но, главное, что у нас с Васёнушкой, скоро сын будет!»
Алексей даже задохнулся слегка, от нахлынувшего счастья. Войдя в дом, он первым делом, осторожно обнял немного заспанную Василису.
- «Лёшенька, я не думала, что ты так быстро вернешься. Ничего не приготовила на ужин. Картошка, с утра жаренная осталась. Сало есть и холодец мама принесла. Я проспала немножко. Так спать захотела, что Алтунин заметил и домой меня прогнал .- Васена тихо засмеялась, смущенно глядя на мужа.-
– Вообще-то, по моим подсчетам, я уже в декрет должна пойти. А мне еще неделю работать надо. Что то, я совсем разленилась у тебя. Ни на работе, ни дома нет от меня никакой пользы».
Быстро раздевшись, Алексей сам разогрел сковороду с жареным картофелем. Нарезал соленого сала. Поставил на стол блюдо с крепким студнем.
-«Садись за стол, любимая моя лентяйка. Ты даже не представляешь, какой мне от тебя огромный толк»
-«Какой? – кокетливо спросила Васёна, с удовольствием уплетая картошку.
-«Во первых, мне завидуют все знакомые мужики. Еще бы! Я и сам себе завидую. У меня самая красивая в мире жена. Во вторых, я очень сильно тебя люблю. В третьих и четвертых, я безумно тебя люблю. А в пятых, ты носишь в себе моего сына».
- «Алексей, - Василиса шутливо надула губы, - почему ты все время твердишь, что у нас будет сын? А вдруг, дочь? Ты ее тогда любить не будешь?»
-« Прости, родная. Но мне отчего-то, кажется, что парень будет. Если честно, то мне все равно, кто у нас первым будет. Твердо знаю лишь то, что любить я вас буду больше жизни. Только роди нормально. Никакой больше работы. Спи, ешь, гуляй по мере сил. Алтунин только «за»».
Они снова заспорили по поводу Васениной работы. Алексей, беспокоясь за жену, пытался убедить ее в последние дни, посидеть дома. Но Васена, отстаивая свое право на работу, пыталась образумить мужа.
- «Лёша, пойми. Мы с тобой должны являть своим поведением и образом жизни, пример для людей. Сегодня я, не доработав, сяду дома. Завтра, доярка Зина Головина. Она тоже, скоро должна пойти в декрет. Только вся беда в том, что Зину к ответу призовут и дни, что она прогуляет, не оплатят. А мне и зарплату выплатят, и прогулы прикроют, потому, что у меня муж в начальниках ходит».
-«Ну, хорошо, - сдался Алексей, - только без фанатизма. – А Зину до сих пор, не перевели на работу полегче? Сегодня же, с Алтуниным переговорить надо».
-«Говорили мы с ним сегодня. Обещал побеспокоиться, - откликнулась Васёна. - Ты сейчас в контору? Я с тобой»
Алтунин к вечеру, как обычно, был на месте. – «Ну, говори Алексей. Хвастай, как отчитался в районе», - пожимая руку товарищу, осведомился председатель колхоза.
Присев к столу, Долгов принялся подробно рассказывать о событиях прошедшего дня..
-«Добро, - потирая руки, радовался вместе с ним Демьян Федорович, - Молодец ты, товарищ Долгов. Скоро наши Ивняки не признаешь. Настроим новых домов, ясли – садик откроем. А там и «Ёлочку» в коровнике установим. У бедных наших доярок, к сорока годам, руки становятся, как у старух столетних. Дерзай, Алексей Михайлович. Людьми мы тебя обеспечим. Стройте, молодые».
Пользуясь случаем, Василиса поинтересовалась у председателя, нашел ли он замену беременной доярке Головиной, которой до декретного отпуска оставалось всего месяц. Получив утвердительный ответ, Васёна успокоилась.
С первым потеплением, в старой школе возобновились ремонтно строительные работы. Алексей, во что бы то ни стало, планировал к осени сдать «под ключ», этот важный для Ивняков объект.
Детей ясельного возраста, в селе было не мало. Еще больше, подрастало ребятишек детсадовского возраста. Благополучие сельского населения, хоть и не так быстро, как хотелось, но все же, поднималось.
И открытие детского, дошкольного учреждения в Ивняках, сделалось острой необходимостью.
Не заметно пролетел март. И вот уж, добрая половина апреля осталась позади. Снег, почти полностью, растаял. Дороги подсохли. И только в низинках и балках, кое где, еще лежали ноздреватые, пропитанные водой, сугробы.
Жизнь в селах, заметно оживилась. Страна готовилась к новой посевной страде.
Василиса давно уже перестала ходить на работу. План весеннего севооборота на 1950 год, она предоставила в район, еще до Нового года.
Со дня на день, Васена ждала первых предвестников скорых родов. Алексей ежедневно уговаривал жену, заранее отправиться в районную больницу. Но молодая жена его, чувствуя себя превосходно, упрямо не соглашалась.
–«Васенька, я же целыми днями то в районе, то на объекте. Сердце за тебя не на месте постоянно. Сама же говоришь, что рожать через неделю. Прошу тебя, упрямая девчонка, поедем в больницу!»
Но Васена, ссылаясь на то, что за ней, днями приглядывает мать, только отмахивалась.
Как-то, к вечеру, возвращаясь из очередной поездки в район, Алексей столкнулся с повозкой, на которой он увидел свою жену в обществе Матрены. Управлял повозкой Кокорин Николай.
Заглушив мотоцикл, Долгов птицей подлетел к возку. - «Весена, голубушка, что? Началось?»
Взглянув на бледное лицо мужа, на его прыгающие губы, Василиса нашла в себе силы, рассмеяться: - «Лёшенька, по моему, это я рожать собралась, а не ты. Все будет хорошо, успокойся, дорогой».
По настоянию Алексея, Васена перебралась в коляску мотоцикла. Матрена устроилась на сидении позади зятя.
-«Только не гони сильно. Времени в запасе у нас еще много», - предупредила Матрена. Переволновавшись в данной ситуации, женщина сама не заметила того, что впервые обратилась к зятю на «ты».
Не смотря на участившиеся приступы боли, Васена ни единым стоном не выдала своего состояния мужу. Боялась того, что увидев ее страдания, Алексей потеряет покой и сон, переживая за нее.
В районной больнице, Василису приняли достаточно быстро.
-«Девушка, я подожду тут в коридоре. Можно? – хватая за руки дежурного доктора. Но женщина в белом халате, лишь усмехнулась понимающе: - Долго ждать придется, папаша. Сутки минимум. -, Взглянув в сопроводительные документы роженицы, посоветовала спокойно ехать в свои Ивняки.
Матрена, ухватив Алексея за рукав, потянула его к выходу:- «Алексей Михайлович, успокойтесь , ради Бога. Вот мужики пошли! Вместо того, чтобы жену успокоить, самих успокаивать надо. Родит наша Васенька. Никуда не денется. Господь поможет и врачи тоже»
С трудом сообразив, что от него действительно ничего зависеть не может, Алексей дал уговорить себя отправиться на ночь в дом родителей.
Галина Ивановна, едва взглянув в бледное, испуганное лицо сына, все поняла. Посоветовав Алексею взять себя в руки, пригласила дорогих гостей в дом. Сама тут же отправилась подтопить баньку.
Весь вечер, Алексей не находил себе покоя. Он едва ли не каждый час, просил мать, чтобы та «сбегала к соседям». В доме, стоявшем напротив дома его родителей, жил кто-то из районного начальства.
А у начальства имелся домашний телефон. Позвонив от соседей пару раз и узнав, что снохе скорые роды не грозят, Галина Ивановна отругала Алексея. Посоветовав сыну «держать себя в узде» , она позвала сватью почаевничать, пока не пришел с работы Михаил.
Матрена изо всех сил, старалась показать родственникам, что все в порядке. Поддерживая зятя, сама мать роженицы, тоже нуждалась в поддержке. Печальная история, случившаяся с ее односельчанкой, Таней Кокориной, не выходила из головы женщины.
«Боже, Праведный паси и сохрани рабу Божию Василису» - беззвучно шептала Матрена, всякий раз, когда оставалась одна. Сама она, без особых затруднений и последствий для здоровья, родила пятерых детей. Надеялась, что и дочь справится с исконно женским предназначением.
Но, как матери, ей конечно, было страшно за своего ребенка.
Алексей с отцом пришли из бани. Не присев за стол, как надо не обсохнув, Алексей собрался было в больницу. Но обе матери, настояли на том, чтобы будущий папа, немного обождал.
«Сынок, угомонись. Мокрый, после бани. Воспаление подхватишь еще. И с кем тогда Васёна нянчиться будет? С тобой или ребенком? Я час назад от соседей пришла. Сказали же, что до родов еще далеко. С утра пораньше звонить будем», - уговаривала сына Галина Ивановна.
«Не переживай Алексей. Все будет хорошо. Я тебе, как мать говорю»- поддержала сватью Матрена.
И хотя Алексей, решил уступить своим родным, успокаиваться он никак не хотел. Не слушая возражений матери, он отправился к соседям, чтобы позвонить в больницу.
Было уже достаточно поздно. Но соседка оказалась женщиной с понятием. Она открыла Алексею дверь и предоставив возможность позвонить в больницу, ушла к себе.
Приятный женский голос спокойно и терпеливо объяснил встревоженному , будущему отцу, что все идет, как надо. Жена его родит еще не скоро. По прогнозам, к утру. Возможно, позже».
-«Не переживайте, папаша. Жена у вас молодец. Прекрасно держится. Еще и других успокаивает. Все будет отлично. Ложитесь спать и ни о чем, плохом не думайте».
Василиса , превозмогая наплывающую боль, ходила по палате. Как маятник, она металась от окна к двери и обратно. Поддерживая руками низко опустившийся живот, тихонько постанывала.
Боль то нарастала, делаясь почти невыносимой, то отступала, давая ей небольшую передышку. Но как бы ей не было больно и страшно, Васёна не могла понять поведения совсем молоденькой роженицы. Её соседка по палате, разметав по полу слипшиеся от пота волосы, ползала на коленях, рыча по звериному. Временами , она выкрикивала проклятия, адресованные какому-то «кобелю», подмешивая к ним отборные маты.
«Чтоб ты сдох, кобелина», - выла роженица, ерзая животом по полу.
-«Мамаша, вы ребенка задавите»- не выдержала Васена, наклоняясь к измученной женщине. – «Пошла к чертям!» - зашлась та очередным воплем. Василисе стало еще страшнее. –«Неужели будет еще больнее и я буду, вот так же орать, как сумасшедшая?» - с ужасом подумала она.
Вторая роженица лежала на кровати, бормоча что-то на непонятном языке и беспрестанно мотая головой. Ее узкие черные глаза и смуглая кожа, выдавали в женщине азиатку.
В палату вошла не высокая худенькая санитарка. Отставив в сторону ведро со шваброй, она склонилась к ползающей по полу роженице. –«Катя, ребеночка придавишь. Встань голубушка. Потерпи хоть немножечко. Хватит уже кричать. Я всяких тут насмотрелась. Всем больно. Но ты больше всех орешь. Муж твой под окнами весь извелся. Пожалей, бедного. Твои вопли на весь поселок слышны. Ты же, женщина. Это мужики у нас слабаки. Потерпи, милая»
Наградив санитарку очередной тирадой матерных слов, Катя все же поднялась с пола и тяжело рухнула на койку.
Но тут же, с криком «Рожаю. Он уже выходит!» - сорвалась с постели. Санитарка выбежала за дверь . И через минуту вернулась в сопровождении акушерки. Катю увели в соседнюю палату, приспособленную под родовую.
Вскоре санитарка вернулась в палату и занялась уборкой. –«Скажите пожалуйста, а после родов куда Катю определят. И нас потом тоже?» - поинтересовалась Василиса. Узнав, что в соседнюю палату, успокоилась. Санитарка моя полы, продвинулась к постели Васёны. Низко нагнувшись, она ловко орудовала шваброй под кроватью. И в этот момент, Васена увидела пятна ожогов на оголившихся руках молодой женщины.
Санитарка подняла глаза и увидев, что роженица смотрит на ее руки, торопливо одернула рукава.
«Бедняжка», - искренне пожалела ее Василиса. Но вскоре, ей стало не до посторонних мыслей. Новые приступы боли, еще более мощные, свалили Васену в постель. Тихонько подвывая от корежившей ее боли, она подумала о том, что вполне может уподобиться Кате.
Всю ночь Василиса мучилась, переживая все учащающиеся приступы предродовых схваток.
Когда очередной приступ немного ослабевал, она проваливалась в пятиминутный сон. Но тут же, просыпалась вновь.
Васёна не увидела за мутной пеленой боли, когда увезли рожать казашку.
Почему-то, приходя в себя, она постоянно видела рядом с собой не акушерку, а худенькую санитарку. Она, то прикрывала роженицу простыней, то подавала воды, то ласково поглаживала по плечам, уговаривая потерпеть.
Отлучившись не на долго из палаты, санитарка вернулась к Василисе. На лице ее сияла улыбка. – «Катя сына родила. Муж её домой не ушел. Так и торчал под окнами бедняга. Посинел весь. Я вышла, обрадовала его. Так он, аж подскочил от радости. Домой побежал».
«А вторая?» слабо пробормотала Васена, сгибаясь от очередного приступа боли.
Санитарка ответила, что вторая роженица пока в родильной палате. Санитарка задумалась и погрустнела. Но Василисе стало не до нее, так как новый приступ боли, не отпуская, рвал ее нутро, горячими щипцами, раздирая мышцы живота.
За окнами больницы затуманился едва уловимый рассвет. Измученная болью Васёна, лежала в постели, вцепившись зубами в край тощей больничной подушки. Она настолько обессилила, что не было сил даже на стоны.
Санитарка, «клюя» носом, сидела рядом с ней. Она имела полное право уйти в свой закуток и выспаться там до утра. Но женщина сидела рядом с роженицей, подбадривая ее не столько словами, сколько своим присутствием.
Нина, как звали санитарку, случайно узнала, что Васена приехала из Ивняков. Того самого села, куда перед Новым годом увезли осиротевших двойняшек.
Бездетная тридцатилетняя женщина, никогда не была замужем. В раннем детстве, одуревший от пьянства отец, швырнул в девочку кастрюлю с горячими щами. Нина тогда, едва выжила, но на всю жизнь осталась «меченной». Так о девушке отзывалась ее тетка, у которой Нина воспитывалась до совершеннолетия. Ее руки, ноги и весь живот, были покрыты ранами и рубцами от ожогов. Отца ее «потаскали» и оставили в покое. Мать Нины, у которой кроме нее , было еще трое, вымолив прощение для мужа, навсегда оттолкнула от себя старшую дочь.
Бросив Нину на попечение близкой родственницы, родные Нины уехали куда-то на Украину. Вскоре началась война. Тетка как-то, объявила Нине, что ее семья погибла при бомбежке.
Нина тогда, долго оплакивала сестренку и двух младших братьев. Простила она и родителей, но плакать о них, почему-то , не хотелось. О том, что у нее никогда не будет детей, Нина знала давно. Об этом ее тетку предупредили еще тогда, когда девочка лежала в больнице с сильнейшими ожогами.
Чем старше становилась Нина, тем сильнее она хотела иметь ребенка. Устроившись в родильное отделение больницы санитаркой, Нина хотела набраться опыта ухода за детьми. В дальнейших своих планах она собиралась посветить свою жизнь, работе в каком-нибудь детском доме.
О замужестве, Нина не мечтала. Понимала, что ни один мужчина не пожелает иметь обожженную жену.
Втянувшись в работу, Нина совсем забросила дом, доставшийся ей в наследство от недавно умершей тети.
Она едва ли не жила на работе. При этом, Нина не отказывалась ни от какой работы. Охотно ухаживала за роженицами. Еще охотнее, за их новорожденными детками. Каждое расставание с малышом, к которому она успевала прикипеть сердцем, для Нины стало пыткой.
Но самой большой пыткой, оказалось для нее, расставание с двойняшками Кокориными Сашей и Лёшей. Все, почти два месяца, что детки, лишившиеся матери, провели в больнице, Нина не отходила от них.
Она заменила им маму и няню, и доброго доктора.
Но у деток имелся отец и бабушка. Перед днем выписки, Нина проплакала всю ночь. И после этого, впервые за десять лет работы, девушка почти неделю, отлеживалась дома. Ни на кого не хотелось смотреть. Никого не хотелось ей слышать.
Ночами она соскакивала со своего холодного, одинокого ложа. Бедняжке казалось, что за стеной плачут «её» мальчики. Казалось, что они зовут ее. И Нина подолгу плакала, сминая руками на груди ночную рубашку.
Она почти возненавидела отца мальчиков. «Зачем одинокому мужику нужны дети? - задавала она себе наивный вопрос. – Он же с ними обращаться не сумеет.. Может быть, съездить в Ивняки, узнать что и как?»
Но недавно Нина, с грустью узнала, что отец мальчиков, заезжал как-то с детьми в больницу. Привозил их на осмотр к детскому доктору. И со слов его, был доволен и очень бережно относился к своим мальчишкам.
Потеряв призрачную надежду на то, чтобы хоть как-то, приблизиться к «своим» маленьким мальчикам, Нина, чтобы заглушить тоску, с новой силой, впряглась в работу. Если раньше, она хоть когда-то, уходила домой, то с того дня, полностью перебралась в больницу. Свою немногочисленную живность, Нина отдала дальней родственнице.
Ничего, кроме чужих деток, в этой жизни, бедняжку больше не интересовало.
Она всеми силами пыталась заглушить в себе тоску по двойняшкам.
Но в палате появилась роженица из Ивняков. И Нина снова затосковала. Пока Василиса мучилась в предродовых схватках, Нина ни словом не обмолвилась о своей печали.
Утром, подремав немного в подсобке, санитарка вышла в санпропускник, , чтобы встретить посетителей. К ней метнулся высокий мужчина с испуганным лицом.
-«Девушка, умоляю, как там моя жена, Долгова Василиса? Почему она так долго не рожает? С ней все в порядке?»
Нина, объяснив Алексею, что она не врач и даже, не медсестра, пообещала ему позвать доктора.
- «Я давно здесь работаю. И скажу вам с уверенностью, молодой человек, с вашей женой все в порядке. Она скоро станет мамой. А вы – папой»
Приняв от Алексея бумажный пакет с горячими пирожками, Нина отправилась в палату к Василисе.
Но той уже не было. «Увели в родовую» - поняла Нина. Положив пакет на тумбочку, санитарка отправилась выполнять свою основную работу.
Открыв глаза, Васёна почувствовала неимоверное облегчение. Боль пропала, оставив после себя лишь небольшие напоминания о себе.
-«Я же родила!» - вспомнила она и попробовала подняться. Но тут же, сердитый окрик акушерки, уложил ее на место.
-«Смотри, какая быстрая. Сынище на четыре шестьсот, а она бегать уже собралась».
Дикая, ни с чем несравнимая боль, которую она испытывала в последние минуты перед родами, не на долго лишила
Василису сознания, притупив память. И сейчас, придя в себя, она с жадностью смотрела на то, как рядом с ней, на столике, акушерка пеленает крошечного, громко орущего младенца.
-«Сынище! Значит у меня сын?» - горячие слезы радости и умиления хлынули из глаз Васены.
-«У нас сын. Мальчик, как и хотел Лёша. Господи, какое счастье. Но почему он так сильно плачет?»
- «Почему он так плачет? С ним все нормально?- охрипшим от недавно перенесенных страданий голосом, спросила Васена.
-«Ваш сын, настоящий богатырь. А кричит от того, что радуется жизни. Вот если бы не кричал, тогда бы я побеспокоилась. Поздравляю вас, Василиса Кузминишна. Пойду, обрадую вашего сумасшедшего мужа. Пока он мне здесь, всю больницу не разнес. Лежите спокойно. Через полчаса, вам помогут подняться и перевезут в палату».
Акушерка вышла. Василиса осталась лежать в неудобном родильном кресле. Она смотрела на лежащего на столике сына, завернутого в больничные пеленки.
Её сыночек успокоился и крепко спал . Маленькое розовое личико с закрытыми глазками и с пуговкой-носиком было повернуто к матери. Васена тихо плакала, глядя на свое сокровище, дороже которого не было ничего в этом свете. Если только ее любимый муж Алексей.
Но , даже он, такой желанный и родной, отступил в данный момент для нее, на задний план.
Ни с чем не сравнимая сила материнской любви и гордости завладели сердцем Василисы , делая ее самой счастливой женщиной во всем свете.
-«Сыночек мой, как я только жила без тебя раньше», - глотая слезы, думала Васена.
Она не догадывалась, в этот момент, как ее муж, стоя на крыльце больницы, шептал почти те же слова, глупо улыбаясь всем подряд. –«Сын, мой сын! Как я только мог без тебя жить до сих пор? Любимые мои, родные. Васенка, Мишенька, сыночек родной!»
Прошло пара дней и все три матери, забыли о тех страданиях, что пришлось испытать в предродовой палате. Катя, веснушчатая хохотушка, двадцати лет от роду, стыдливо краснела и хихикала, когда Васена рассказала ей о том, как та крыла своего мужа.
Казашка Чулпан, родившая третью по счету дочь, сердилась и обзывала своего мужа «шайтаном».
Но когда в палату входила Нина, толкая перед собой каталку с детьми, Чулпан так же, как и другие матери, заливалась счастливым румянцем.
Васена, прикладывая сына к груди, вновь и вновь переживала минуты такого счастья, от которого хотелось плакать.
Как-то, принимая сытого, спящего Мишеньку из рук матери, Нина осмелилась спросить о детях Кокорина.
-«Василиса, как там двойняшки ваши живут? Те, у которых мама умерла?» - невольно краснея, спросила она.
Василиса, занятая своими радостными мыслями, не заметила ни дрогнувшего голоса санитарки, ни ее затосковавших глаз.
-«Нормально живут. Хорошие мальчишки. Я их в последний раз, видела с месяц назад», - ответила она, не сводя глаз с собственного сына.
- «Отец то с ними как управляется? Поди, не присмотрены маленькие?» - голос Нины задрожал еще сильнее.
Василиса, оторвав глаза от Мишутки, с удивлением взглянула на Нину.- «Что вы так переживаете, Нина? Все у них в порядке. Бабушка за ними смотрит. Люди у нас хорошие. Помогают, кто чем может, всем миром. Не война сейчас. В войну детей не бросали. Последнее им отдавали. А сейчас, тем более. Вырастим , выучим. Пропасть, уж точно, не дадим».
Чулпан, прислушиваясь к беседе женщин, подала голос, ничего не зная о санитарке. -«Ты бы, Нина, за своих переживала. А то все на работе да на работе».
Нина дернувшись, как от удара в лицо, несколько секунд ошарашено смотрела на ничего не понимающую казашку.
Низко опустив голову, санитарка толкнула каталку с детьми и тихо вышла за дверь.
Но женщины успели увидеть поток слез, хлынувших из глаз санитарки.
«Что такое? Я ведь ничего плохого не сказала» - испуганно пробормотала Чулпан.
Всех просветила Катя. Она одна из рожениц жила в районном поселке и хорошо знала санитарку.
От нее роженицы узнали, что Нина одинока. И что детей иметь она не может из-за травмы, полученной в детстве.
-«Ох, дура же я, - прошептала Чулпан, хлопая себя ладонью по лбу. – Куда с языком дурным сунулась?»
А Василиса, только сейчас поняла, что Нина видимо, сильно привязавшись к двойняшкам, никак не может забыть о детях Кокорина.