ПРОКЛЯТЬЕ СТАРОЙ КОКОРИХИ
Часть 4.
Молодой председатель Сельского Совета села Ивняки, достаточно быстро втянулся в новую, для него, работу. Застать его в конторе за «перебиранием бумажек», было практически, невозможно.
Алтунин передал в пользование Долгову, свою «кошевку», запряженную рослым жеребцом. И Алексей Михайлович целыми днями «пропадал» в Райсовете своего района, «выбивая» строительные материалы для школы .
Абсолютно все, кроме леса из колхозных угодий, в послевоенной стране, являлось острейшим дефицитом.
Кузница в селе, работала на пределе возможностей. Ведь, даже гвозди приходилось тянуть из старого, довоенных запасов, металлолома.
Цемент, краску, всевозможные отделочные материалы, приходилось «доставать», лавируя в хитросплетениях очередей и законов. И в таких случаях, были хороши все средства.
Бывшие знакомства и связи в области, пригодились Алексею, как никогда.
Иногда, бывало не по себе, идти на некоторые должностные нарушения, выпрашивая у начальства Горсовета похлопотать по его просьбе , достать внеплановый мешок дефицитного цемент или пару банок белил.
Успокаивало партийную и природную совесть Алексея лишь то, что старался он для блага села.
Новому председателю удалось даже, практически невозможное.
Он переманил в Ивняки строительную бригаду шабашников с Кавказа, строивших личные дома в районном поселке. Что это ему стоило, знали лишь они с председателем колхоза, Алтуниным.
Как бы там ни было, но строительство новой школы, шло полным ходом. Вместе со школой, поднимались и пара новых, двухквартирных домов, предназначенных для учителей. От строительства своего, личного жилья, Долгов решительно отказался.
-«Подожду. Не велик барин. Мне и у Тамары Владимировны вольготно», - заявил он Алтунину, когда тот поинтересовался, почему Алексей не торопится поставить дом для себя.
Жизнь в Ивняках, с приходом председателя Сельсовета, заметно оживилась.
В клуб стали гораздо чаще завозить новые киноленты. В отремонтированном медицинском пункте, появились дефицитные лекарства и препараты.
Василиса, продолжая трудиться на своей привычной должности, все свободное время тратила на то, чтобы хоть чем-то, помочь беспокойному председателю.
Она убедила, и без того занятых людей, выйти на благотворительную уборку территории строящейся школы. Вела успешную агитацию среди колхозников, уговаривая тех, принять участие в сельской самодеятельности. Благодаря организаторскому таланту девушки, в Ивняках появился достаточно сносный коллектив самодеятельных певцов и танцоров.
Василиса немного успокоилась. Ее любимый был рядом. Она имела возможность, почти ежедневно видеть его, говорить с ним, обсуждая насущные дела. Собрав в кулак всю силу воли, девушка тщательно прятала от односельчан свои бурные чувства и переживания.
Но видимо, ей не удавалось полностью тушить в глазах, сжигающий сердце, пожар любви к женатому мужчине.
Не смотря на то, что молодые люди, вели себя вполне пристойно, по селу, вскоре, пополз слушок об их « романе».
Как то, в разгар весны, когда сердце, особенно сильно бунтует в груди влюбленных, Василиса столкнулась на улице с Агафьей Кузякиной.
Женщина славилась в селе, как неуживчивая , завистливая сплетница. Не молодую вдову погибшего на фронте солдата, называли не иначе, как «Гапкой».
Василиса знала, что дочь Гапки, Татьяна, сошлась, наконец то, с Николаем Кокориным.
Парень, потерявший надежду, завоевать любовь Василисы, поддался чарам дочери Гапки . Он перешел жить в более просторный дом к теще.
Николай, совсем недавно похоронивший бабушку , не мог оставаться один.
После затянувшегося безделья, Кокорин устроился конюхом в колхоз. И исполнял свою должность вполне достойно. И хотя, речь его почти не улучшилась, Кокорин, оказавшийся в заботливых руках влюбленной Татьяны, заметно ожил.
И Гапка, не смотря на свой паршивый характер, зятя не притесняла. Все свободные парни Ивняков, были молоды для ее Татьяны. У скандальной женщины, хватило ума не оттолкнуть от себя единственную дочку.
Тем более, что зять ей достался более, чем покладистый. А что заикался, так оно, даже лучше. По крайней мере, меньше будет спорить с женой и тещей.
Гапка заслонила дорогу Василисе, когда та, тихонько шла к своему дому, переживая заново те минуты, что провела сегодня рядом с Алексеем.
На губах девушки теплилась задумчивая улыбка. Но глаза ее, были грустны.
Едва не столкнувшись с женщиной, Василиса, вежливо поздоровавшись, попыталась обойти Кузякину. Но та, вновь шагнула ей навстречу, давая понять, что стоит здесь, не просто так.
-Что вам, Агафья Степановна? – припомнила девушка имя сельской скандалистки. – Дело, какое до меня?»
-«А делов мне до тебя нет и не будет. Я сама с усами. Ежлив что, за себя завсегда постою, - ухмыльнулась Агафья, шмыгая носом. – Предупредить хочу. Не вздумай Кольку от Таньки отбивать. Не смотри, что я немощная. За дочку любому глаза выдеру».
-«Постыдились бы вы, говорить такое. Я только порадоваться могу, что Кокорин счастье свое нашел. Мне он без надобности. Можете не беспокоиться», - Василиса, стараясь не сорваться на бестактную односельчанку, вновь попыталась обойти ее стороной.
Но Гапка сказала еще не все. Упрямо не двигаясь с места, с издевкой крикнула в лицо девушке -
-«От таких вертихвосток, всего можно ожидать. Председатель наш новый, женат, да тебе, бесстыжей, это не мешает подстилаться под выгодного мужика. А как наиграется он, да кинет тебя, сучку, ты за Колькой прятать стыд свой прибежишь».
В глазах Василисы, невыносимо ярко вспыхнул весенний день и тут же беспроглядная ночь, упала на голову девушке, оглушенной и ослепленной диким выпадом скандальной Гапки.
Торжествующая Кузякина была уже далеко, а сраженная гадкой ее выходкой
Василиса, все еще стояла посреди улицы. Она не чувствовала того, что ноги ее промокли, что платок сполз на плечи. Сырой ветер гладил растрепавшиеся волосы девушки, словно старясь успокоить разбитое её сердце.
Василиса потом не могла вспомнить, как добрела до дому. Не раздеваясь, не отвечая на встревоженные расспросы матери, девушка заперлась в своей комнате. Все очарование последних месяцев, вся пелена зыбкого счастья, покинули ее в этот час.
-«А ведь, склочная баба, в чем-то права. Я действительно, всей душой, мечтаю «подстелиться» под Лёшеньку, любого моего», - мелькнула беспощадная мысль в голове измученной девушки. Она тихо заплакала, уткнувшись лицом в горячую подушку.
Оглушенная своим горем, Василиса не слышала, как вместе с ней, беззвучно плачет Матрена, стоя за дверью дочериной боковушки.
Месяц назад, из села уехала Анна, третья дочь Матрены. Недавно овдовевший одноклассник дочери, позвал ее замуж и увез вместе с сыном, в районный поселок. Уж две дочери супругов Лозовых, потерявших на фронте мужей, нашли свою женскую долю. Старшая Катерина, утешилась подрастающими детьми.
Младшей, Васенке, пошел уж 26-ой годок. Но девушка, прочно задержалась в девичестве, до сих пор не зная настоящей мужской ласки.
«Принесла же, нелёгкая беду эту на нашу голову», - подумала Матрена, тихо пробираясь в супружескую спальню. Под «бедой», она подразумевала нового председателя.
Новый день принес новые заботы. Василиса, призвав на помощь все свои душевные силы, отправилась на работу. Приближалось горячее время весенних посевных работ.
И забот у агронома разросшегося колхоза, хватало с избытком.
Земельные угодья двух соседних деревушек, полностью перебравшихся в Ивняки, присоединили к их колхозу. И Василисе предстояло ознакомиться с составом почв на новых землях.
Предстояло съездить в район, чтобы там, в соответствующих инстанциях, утвердить план севооборота, над которым она работала несколько последних дней.
Девушка твердо решила впредь, уклоняться от встреч с Алексеем наедине. Она не была уверена, что ей это удастся, но надеялась перебороть в себе тягу к любимому.
Едва сошел снег и подсохли проселочные дороги, Алексей пригнал от отца мощный мотоцикл немецкого производства.
В свое время, Михаил отбил машину у немецких мотопехотинцев. С разрешения командования, он пригнал трофей в далекую Сибирь своим ходом.
И хотя он потратил на такое путешествие, почти месяц, добротная техника оправдала затраченное время.
Сменив живого коня на железного, Алексей, как мальчишка, азартно гонял на быстроходной машине. Он успевал за день, объехать все объекты строительства, слетать в район с очередной заявкой на необходимые материалы. Осмотреть отведенные под распиловку участки леса. И многое другое. К вечеру, он обычно, подкатывал к конторе, пугая мирно дремлющих на улицах собак.
Вечерами, председатель Сельсовета просматривал заявления колхозников на дрова. Внимательно читал жалобы на чью-то корову, потравившую чужой огород. Иногда приходилось рассматривать нелепые кляузы поссорившихся соседей.
И ко всему нужно было отнестись серьезно. Плюс бесконечные отчеты о потраченных фондовых деньгах, об использованных на строительство материалах. Большинство социальных вопросов, касающихся населения Ивняков, решались, по прежнему, в районе. Но и без этого, председателю работы хватало с лихвой.
Все это отвлекало от главного. Для нормальной работы, нужны были деловые помощники.
Лучшей помощницы, чем Василиса, Алексей не мог себе представить. Девушка вполне бы могла сочетать работу агронома с подработкой в конторе Сельсовета. Впрочем, этим она и занималась раньше.
Но в последнее время, Василиса куда-то пропала.
Алексей откровенно скучал по их совместным вечерам в стенах кабинета, что проводили они за обсуждением новых планов. Ему не хватало её обволакивающего голоса, который хотелось слушать бесконечно. Не хватало ее правдивых глаз, в которые хотелось смотреться, как в зеркало.
И дельных подсказок и советов, конечно, тоже не хватало. Но об этой стороне их отношений, он думал меньше всего.
Временами, когда она сидела совсем близко от него, Алексей терял нить разговора и забывшись, начинал потихоньку сходить с ума.
От Василисы исходила такая мощная волна притяжения, что ему нестерпимо хотелось сжать девушку в объятиях, закрыв ей рот поцелуем.
Но… нельзя. Он был не просто Алексеем Долговым, сельским хватким парнем. Он был «лицом» села и партийной ячейки всего района. И как вывод, обязан был быть примером супружеской верности для простых односельчан.
Но почему? Кому он обязан и зачем? Если Свидетельство о браке, с чуждой ему женщиной, давно превратилось в пустую, ничего не значащую бумажку? Почему он должен хранить верность той, которая предала его в самый важный момент его жизни?
Почему он должен отказываться от счастья, которое само шло к нему в руки? Почему должен терять ту, которая любила его безоглядно и так сильно, как редко, кто умеет любить.
Почему, по каким нелепым законам, он вынужден был отказываться от девушки, которую успел полюбить всем сердцем.
Молодой организм здорового мужика, лишенного женской ласки, бунтовал и требовал выхода. И Алексей находил этот выход в работе, которой всецело отдавался.
Но этого было слишком мало. Он безумно желал Василису. Иногда, предаваясь смелым мечтам, он представлял, что сжимает в объятиях горячее, красивое тело девушки. В такие минуты Алексей готов был рычать от томления бурлящих в крови гормонов.
Но никакая другая женщина не заставила бы его потерять голову, если б даже, это ничем не грозило его репутации.
Алексей любил Василису и мечтал только о ней.
А она не появлялась по вечерам в конторе, уже больше месяца.
Они встречались лишь урывками на разнарядках, собраниях, на объектах строительства. Но всегда, то он, то она, были окружены людьми.
Пытаясь поймать её взгляд, Алексей замечал, что девушка старается по быстрее отвести глаза, наполненные тоской. Он понимал, что что-то, произошло в ее жизни. Но что именно? Что могло заставить Василису отказаться от их вечерних посиделок за деловыми разговорами.
Первое время, оставшись одна в большой квартире, Лена Долгова, как говорится, рвала и метала. Не смотря на свой снобизм и избалованность, она все еще любила мужа. Но она надеялась выдрессировать Алексея, привив ему свои неписанные законы, которые впитала в себя еще с детства, почерпнув их от родителей .
Благодаря непрактичности и неосведомленности мужа в хитросплетениях «светских устоев», ей некоторое время, удавалось держать Алексея на «коротком поводке».
Но совсем не долго. Алексей, воспитанный совершенно в других условиях, имел свои понятия о жизни и её ценностях. Он быстро разобрался, что Лена им манипулирует, добиваясь собственных целей.
Его супруга мечтала сделать из него карьериста и служаку. Лена хотела потреблять, а он – отдавать. Леонид, с отличием закончил институт, надеясь, стать председателем колхоза, который он смог бы вытащить в передовые. И на примере своего правления, показать трудовому населению, что они достойны лучшей жизни.
И что в селе может быть высокая культура и развлечения, а не только беспросветная, выматывающая работа.
Каждый из супругов Долговых был непоколебим в своей правоте.
Понимая, что жену не переделать, Леонид всецело отдался исполнению задуманного, еще с детства.
А Лена, оставшись одна, вдруг поняла, что она полное «ничто» без мужа.
Первое время, молодая женщина надеялась, что устав «ковыряться в дерьме», Алексей вернется к ней, раскаявшийся и покорный, как в первый год их супружества.
Но прошло уже полгода, а от мужа не было ни слуху, ни духу. С родителями у Лены отношения, так же, разладились. Родители, особенно мать , обиделись на неё за необдуманный аборт.
«Алексей Михайлович, человек правильный», - ворчала мать, когда Лена по привычке, прибежала к ней пожаловаться на уехавшего мужа, - Ребенка он бы, никогда не бросил».
- «Вы мама, сговорились что ли? – разозлилась Лена, - Для полного счастья, мне только горшков с пеленками не хватало».
Хлопнув дверью, она ушла. Мать звонила потом, звала дочку в гости, но Лене не хотелось выслушивать очередного ворчания родительницы.
На работе тоже, все стало валиться из рук. Отношения с персоналом, и так не идеальные, день ото дня становились все хуже. И Лена не придумала ничего лучшего, как завести роман с немолодым полковником в отставке.
Но и он ей, вскоре, надоел своими рассказами о собственных, военных подвигах.
В апреле случилось несчастье с отцом Елены. После очередной оргии в подпольной сауне, директора Мясоперерабатывающего Комбината, доставили по «Скорой» в Городскую клинику с инсультом.
К счастью для близких, любителя щедрых возлияний и молоденьких «девочек», удалось спасти.
Но ему грозило остаться инвалидом. При очередном визите Лены в больницу, отец её, едва ворочая языком, прохрипел: - «Ленка, Лёху своего разыщи. За себя оставлю директором. На «верхах» мне не откажут. Они у меня все, вот где …» - больной попробовал сжать кулак, но руки не слушались.
Елену охватила радость. «Директором Мясокомбината!? Её муж! Да это же, золотое дно. Батон хорошей колбасы откроет для неё любые двери! Министерские жены посчитают за счастье дружбу с ней, Еленой Васильевной Долговой. Отпадет необходимость в опостылевшей ей работе, -- от подобных мыслей, закружилась голова.
На следующий же день, взяв больничный у знакомого доктора, Елена выехала в районный поселок, где проживали родители Алексея.
Путь от областного города до поселка, занял не более часа.
Приезд «фифы», как называла мать жену сына, стариков ничуть не обрадовал. Но она была законной женой их сына. И Михаилу пришлось подробно объяснить Елене, как разыскать Алексея.
Все 20 километров от района до Ивняков, Лена проделала на попутной полуторке. Пыль, поднимаемая машиной, проникала в кабину. Неимоверно трясло на неровностях дороги. И городская жительница, появилась в селе порядком уставшей и раздраженной.
По странному стечению обстоятельств, первым человеком, встреченным Леной в селе, оказалась Кузякина Агафья.
Неуживчивая женщина работала на прополке колхозной картошки, рядом с селом. Не смотря, на свой скверный нрав, трудилась она, как и остальные поденщицы, на совесть. По принципу - «не потопаешь, не полопаешь».
В конце рабочего дня, у Кузякиной сломалась тяпка. Чтобы успеть к завтрашнему утру починить в кузнице рабочий инструмент, Гапка ушла с работы на час ранее положенного срока.
Проходя мимо конторы, женщина с удивлением обнаружила, сидящую на ступеньках крыльца молодую и явно городскую даму.
Природное любопытство Гапки, пересилило необходимость починки орудия труда.
«Вы к кому приехали, дамочка? – улыбка сельчанки, ее елейный голос выражали готовность помочь. Но прищуренные глаза, с таким любопытством и злой завистью ощупывали Елену, от модных туфлей до шляпки, что Долговой стало совсем неуютно.
Поднявшись с крыльца, Лена скомкала газету, что стелила на ступеньку. Поискала глазами урну и не найдя, бросила ее в заросли крапивы, неподалеку от крыльца.
Гапка чуть не захлебнулась рвущимися наружу словами возмущения.
Ни один сельчанин не выбросил бы и клочка бумаги. Тем более, газету. Любой горючий мусор уходил на растопку печей. А для прочего, имелась яма для сжигания, позади конторы.
Шел 1949 год. Ни один кусочек отслужившего срок, металла, в селах не проходил мимо кузниц. Редкая стеклянная тара, принималась в любом магазине. Куски кожи, кости животных, старое тряпье, отслужившая срок посуда, битое стекло, все это принималось на переработку передвижными пунктами «Заготвторсырьё».
-«Не подскажите, где работники этого заведения, - Лена махнула рукой, указывая на замок на входной двери конторы, – Рабочий день в разгаре, а на месте никого нет».
«Так ить, на работе они все!- удивилась Агафья. – Утрами да вечерами тута бывают. И то, не завсегда. А днями на работе они».
Лена недоумевала. Как можно работать на «работе», если ты председатель или другое руководящее лицо? Контора и есть твое рабочее место.
-«А вы случаем, не нового председателя жинка?»- озарила Кузякину догадка, от которой все ее тело покрылось мурашками, в предвкушении сенсации сельского масштаба.
Поморщившись, от «колхозных» словечек, резавших «изысканный» слух культурной дамы, Лена кивнула головой.
«Вы, лучше, в дом к Тамарке Гавриловой ступайте. Там ваш муж квартируется», - Кузякина показала рукой на ухоженный домик Тамары, Владимировны. Он стоял в трех минутах хода от конторы.
У сельской сплетницы, невыносимо чесался язык, поделиться с законной женой председателя, своими подозрениями, по поводу «шашней» ее мужа с местной агрономшей.
Но одно дело, «потявкать» на односельчанку. И совсем другое, попасть в немилость к новому председателю, от которого многое зависело.
И Кузякина смолчала. Глядя вслед уходящей Лене, Гапка , пробормотав – «Городская, а зас..ка», - полезла в крапиву за выброшенной Леной газетой.
- «Дома почитаю. Потом в нужник снесу».
Гапка торжествовала. Она станет первой, кто разнесет по селу сногсшибательную весть о приехавшей жене Долгова. Но больше всего она радовалась возможности, досадить ненавистной агрономше.
Пронырливая женщина знала все новости села и даже то, что происходило в соседних поселках. Кто на ком собирается жениться, когда должна будет телиться корова односельчанина, кому и от кого пришло письмо, за что и как сильно, вчера чей-то муж, побил жену. Знала она кому и сколько трудодней начислено за месяц, как зовут новых переселенцев в их село. И даже то, что готовила соседка на обед.
Знала она и то, что Василиса должна находиться на самых дальних полях, проверяя качество всходов ржи или пшеницы.
«К черту тяпку. Завтра свою, запасную в поле возьму» - решила Гапка отправляясь за село. Туда, где в поля убегала хорошо наезженная дорога.
Возвращаясь домой, агрономша, никак не смогла бы пройти незамеченной мимо Кузякиной, «собирающей травку для чая».
Этим она и занялась, чтобы убить время. И оправдание есть для любопытных, и польза для себя.
Завидев Василису в сопровождении нескольких сменных механизаторов, подходящих к селу, Гапка, поспешила им навстречу.
Размахивая пучком зверобоя, дабы показать односельчанам, что она здесь сугубо по делу, Кузякина закричала еще издали. - «Радость у нас, мужики!»
Кося на Василису глазами, горящими от предвкушения производимого впечатления, зачастила, - «К Алексею Михайловичу нашему, жена из города приехала. Наконец то, хоть не один будет. Молодой мужик, ясно, баба в доме нужна .- Цепкий глаз Гапки, выхватил смятение, промелькнувшее в глазах Василисы. Ее мгновенно побледневшее лицо. Наслаждаясь произведенным эффектом, мстительно добавила, придавая голосу еще большую слащавость,-
- А красавица то, какая, жена председательская. Стройная, модная. А платье! А шляпка! А он-то как рад!» - откровенно врала Гапка, не сводя взгляда с поникшей агрономши.
Вдоволь насладившись произведенным эффектом, Агафья, помчалась в село, чтобы сообщить «радостную» весть любому, кто встретится на ее пути.
Пожилые механизаторы, в душе «болевшие» за Василису с Алексеем, смущенно покашливая, разошлись по домам.
А Василиса осталась в поле.
Девушка спустилась к неширокой, но достаточно полноводной речушке, полукольцом, окружавшей село. Скинув парусиновые туфли, по колено забрела в прохладную воду. Стянув с головы ситцевую косынку, опустила ее в воду..
Густые, темные волосы Василисы, волнами рассыпались по плечам.
-«Ну, вот и все. Все кончилось, не начинаясь. Не видать мне счастья женского, не рожать малых детушек от любого сердцу моему. Не прижимать к груди рубашек, его потных от работы», - мысли эти рвали душу острыми когтями, заставляя сердце девушки, обливаться горячей кровью.
Обжигающие слезы хлынули из глаз Василисы. - «Рад! Он ей рад. Лжец, притворщик. Зачем он смотрел на меня так, что душа умирала от счастья?» -
Не отдавая себе отчета в своих действиях, девушка побрела дальше, все глубже погружаясь в холодные воды речушки.
Но, чьи-то руки, рванули ее назад, приводя в чувство.
«Василька, с ума сошла? Не вздумай. Теща у меня дура. Прости, я случайно все увидел. Коня я тут искал, хромого», - сердито выговаривал Кокорин, таща равнодушную ко всему девушку на берег.
Окончательно придя в себя, Василиса спросила, -«Николай, ты давно заговорил. Удивительно!»
«Что!? Ой, правда, заговорил! Со страха, видно. Ой, здорово - то как! Вот Танюха обрадуется!» - Николай радостно засмеялся, но тут же оборвав смех, умоляюще произнес,
- «Василька, дай слово, что больше не будешь глупостей делать. Я ведь, тоже ТАМ , почти побывал. А сейчас думаю, как хорошо жить то! Бабушке покойной спасибо. Вытащила меня, дурака, из петли. Танька у меня хорошая. В положении она у меня.
Не в мать, дуру. Ты домой иди, все наладится. Ты же, сильная. А я никому не скажу, не сомневайся. Переживешь и счастье свое еще встретишь. Ты сама не знаешь, какая ты необыкновенная».