После долгих скитаний по странам
Я вернулся в долину свою.
Я над бурным летел океаном
В сад любимый в пустынном краю.
Только розы меня ожидали
Над каналами в сонной тиши,
Только им без оглядки вверял я
Все метания тёмной души.
Я раздвинул колючие лозы
С хрустальной росой на листах,
И увидел бенгальскую розу,
Расцветавшую на глазах.
Я прижался сухими губами
К ослепительным лепесткам,
И молитвенными словами
Оживил этот ждущий Сезам.
Целовал её венчик лучистый,
И когтистой своею рукой
Я ласкал тонкий стебель и листья,
И услады не жаждал иной.
Я вливал в неё силу живую,
Что за странствия накопил –
И небесную, и земную,
Что у женщин по капле пил.
Я её отнимал вместе с кровью.
Брал в подарок и просто крал.
И теперь, переполнен любовью,
Я творенью себя отдавал.
И она, оживая неспешно,
Наполнялась девичьим теплом.
Лепестков шелковистая нежность
Превращалась в юную плоть.
Расплылись очертанья растенья,
Заструились кудри до плеч,
И, бессвязная от восхищенья,
Потекла моя тихая речь.
Зелёные очи глядели,
Не мигая, в менявшийся мир,
Где ей, новорожденной деве,
Приготовлен был сказочный пир.
Покачнувшись на цыпочках, словно
Ветерок напугал её вдруг,
Своё первое вымолвить слово
Она попыталась вслух.
Но, увидев могучие крылья,
Что её окружали кольцом,
Она вздрогнула вдруг и застыла,
И в страхе закрыла лицо…
…Две недели голубку я холил.
Две недели я ей угождал.
Не торопил, не неволил,
Пока желанным не стал.
Она заново мир познавала:
И прохлада росистой травы,
И нектары, и нега купален –
Все блаженства ей были новы.
Как я робко к груди прикасался,
Как плоть тосковала моя.
К дивным стопам я лицом прижимался,
И однажды дождался огня.
И вздохнула моя недотрога,
Задрожала в гремучих руках,
И огромные мощные ноги
Обвила, так воздушно-легка.
Сладко бёдра её трепетали,
Словно листья под ветерком,
Только вздохи и стоны слетали
С алых губ под моим языком.
Вознося её ввысь на просторе,
Я в объятиях страсть пробудил,
И корабль мой, как бурное море,
Её лоно всю ночь бороздил.
Мы плавно к вершинам взмывали,
И стремительно падали вниз.
Звёзд сияние нас омывало.
Я ж следил её каждый каприз.
На зверьё и на птиц не похожий,
Я забыл свой убийственный долг…
И моя загрубевшая кожа
Тёрлась о бархат и шёлк.
И горящие пламенем губы
Опаляли лилейный живот,
А из лона под молотом грубым
Изливался дурманящий мёд.
Возрожденья триумф, а не смерти!
Я впервые не крал, а дарил
Великий источник бессмертья,
И любовь прибавляла ей сил.
Но время пришло зарядиться
Энергией жизни земной.
Я должен был крови напиться,
Но её взять не мог за собой.
Чтоб в разлуке она не скучала,
За ближайшей горой в поселенье
Я девчонку с мальчишкой украл
И ей подарил в услуженье.
…Скольких женщин лишил я покоя,
Много дев соблазнил, пригубив,
Изливалась похоть рекою,
Душ изнанки растеребив.
Только нежность к единственной, жаркой
Жёлтой розе хранила душа.
И много забав и подарков
Я нёс на крыльях, в долину спеша.
Поделиться мечтая бессмертьем,
Много тайн я решил ей открыть.
Мне хотелось кому-нибудь верить
И вдвоём в поднебесье парить.
Наполняя кипящею силой,
Путь к энергии звёздной открыв,
Я крылатой сделаю милую,
Вечной юностью одарив!
Но с ближайшей скалистой вершины
Наблюдал я иную картину…
В саду, на коврах голубых,
Сквозь внезапные гневные слёзы
Я увидел бенгальскую розу,
Трепетавшей в объятьях чужих.
Сладострастные речи шептала
И, дрожа в нетерпенье слепом,
Она смуглые бёдра ласкала
Сладчайшим своим язычком.
А прислужница рядом вздыхала,
Извивалась, нагая, меж них,
И завистливо замирала
В самый блаженный миг.
…Я бы мог ей простить нетерпенье,
Безобидные ласки рабыни,
Но не мог я простить ей измену
С рабом, осквернившим святыню.
Я глупость свою проклинал,
И доверие к миру терял.
Убегавшему в страхе мальчишке
Вслед стрелу огневую послал.
В этот день стал мрачней я и тише,
Лишь нежнее её целовал.
Если б девой я мог любоваться,
Совершенной её красотой,
Я желал бы в любви растворяться,
Но Бог Мести командовал мной.
День второй был как будто прощанье.
Она мне не клялась ни в чём,
Лишь безумное бремя страданья
На обоих лежало клеймом.
А на третий день, взяв её в руки,
Взмыл я в небо над грудами скал,
И, целуя глаза её, в муке
Я медленно руки разжал.
Её тело парило над бездной,
Рассыпаясь дождём лепестков,
Что ложились парчой бесполезной
На осыпь бесплодных песков...
... В саду моем нет больше роз.
Только лес, серебристый и звонкий.
Все подарки, что Деве привёз,
Я отдал деревенской девчонке.
Лес дремучий я выращу вскоре,
И оставлю её в доме жить.
Будет ведьма на диком просторе
Себя королевою мнить,
И привораживать к дому
Станет путников по ночам,
Чтоб они, подчиняясь зову,
Шли сюда сквозь леса и туман.
Напитавшись звериною силой,
Будет жаждой любовной томить,
Будет звать за собой на погибель,
И в объятьях безумных душить.