Христиане в Христианском округе.
1.
Самый необычный ребенок.
Томас Джефферсон Кейси, красивый и успешный фермер, якобы любил бурбон почти так же, как красные и черные холмы своего родного Христианского округа. То, что он предпочитал алкоголь того же цвета, что и земля, на которой он производился было просто выражением его убежденности в том, что он, как его любимый кукурузный виски и пышные темные листья табака, который рос на его полях, были порождением плодородной почвы, которая принадлежала ему по праву рождения. Как Тому, так его семье было чем гордиться. От церкви Либерти на Пальмира Пайк, что возле перекрестка в деревне Беверли в штате Кентукки, том мог шагать целых семь миль в Хопкисвилль, не сходя со своей собственной земли или земли своих соседей Мейджоров. И каждый в Христианском округе знал, что Кейси и Мейджоры так часто заключали между собой браки и произвели на свет столько детей, что практически не было ни одного семейства Кейси, в котором не было бы родственников из семейства Мейджоров.
Ветвь семьи Кейси из Кентукки были уверенны в том, что их предки прибыли в Америку из Франции, а потом осели в округе Камберланд в штате Вирджиния. Хотя их вирджинские предки, имели в наличии генеалогические записи, в которых говорилось о том, что их самый ранний предок прибыл в колониальную Америку из Шотландии. Вирджинские Кейси с отличием сражались в Йорктауне во время войны за независимость, принимали участие в строительстве библиотеки Конгресса, работали каменщиками на возведении памятника Вашингтону. Кентуккийская ветвь семьи была образована первопроходцами Уильямом и Бетси Кейси, которые обосновались в Беверли на двадцати девяти и одной четвертой акрах земли, купленных за сто сорок пять долларов в тысяча восемьсот двадцать седьмом году. Все дети Уильяма и Бетси, в том числе и младший Томас Джефферсон, стали фермерами, выращивающими табак, кукурузу и пшеницу, вместе они увеличили семейные владения до четырех с половиной тысяч акров меньше, чем за десятилетие. В отличии от кузенов из Вирджинии они выращивали темно жженый табак, который в основном использовался для трубок или как жевательный, а вирджинский Берли использовался для производства сигарет. Секрет хороших урожаев был в богатой известняком почве Христианского округа, что привело к процветанию Кейси и Мажоров, так же сделало регион столицей темного табака штата Кентукки, и он так и остается этой столицей и по сей день.
Том Кейси стал одним из самых лучших фермеров и дельцов в округе, пожалуй, вторым после его брата Джорджа, который был на двадцать два года его старше и пережил его на шестнадцать лет. Кроме двухсот пяти акров земли, которые Том унаследовал, он приобрел и обрабатывал ещё сто двадцать два. Этого он добился благодаря обширной торговлей землей и совместным с Джорджем содержанием чрезвычайно успешного склада табака в Хопкинсвилле.
В тысяча восемьсот пятьдесят первом году Том женился на своей двоюродной сестре Саре Томас из Пайни Форк штата Тэнэсси, и за время их совместной жизни, продлившейся тридцать лет, у них родилось семь сыновей и одна дочка: Эдгар, Лесли, Элла, Клинт, Мэтью, Роберт И Ли, Люциан и Дэлберт. Их дом разрастался по мере того, как каждый из сыновей женился, потому что Том и Сара требовали, чтобы их новобрачные дети жили с ними в течении первого года брака.
Соседи Тома Говард и Урия Эл. Мейджоры были братьями, которые переехали в Кентукки в тысяча восемьсот двадцать восьмом году из округа Мэдисон штата Вирджиния. Семейная легенда гласила, что Урия, известный, как Юэл, построил свой дом из кирпичей, которые привезли из Англии, хотя эта история, вероятно, не совсем точна, ибо в Христианском округе производили лучшие в стране кирпичи из красной глины. Говард построил свой дом полностью из дерева и покрыл крышу тесаной вручную дубовой дранкой. Младшая дочка Юэл, Кэрри Элизабет Мейджор вышла замуж за второго сына Тома, Лесли и они стали родителями Эдгара Кейси младшего.
Вместе с большим домом Том Кейси построил коптильню, два амбара для просушки табака и настолько большую конюшню, что в них можно было заехать на повозке, в которое запряжено четыре лошади и развернуться внутри. Его дети помнили, что Том гордился тем, что он построил не меньше, чем гордился той землей, на которой он возвел эти здания. Всё это содержалось в идеальном порядке. Как сказал Томас Джефферсон, в честь которого назвали Тома Кейси: «Нет лучшего удобрения для поля, нежели тень его хозяина».
Важность табака в жизни Тома Кейси и его внука Эдгара Кейси младшего трудно переоценить. Том выращивал табак всю жизнь. Эдгар этим занимался с шестнадцати лет. Они жили в обществе, в котором социальный статус человека определялся его навыками в выращивании табака. Где в церквях тарелку для пожертвований подавали прихожанам только раз в год после того, как урожай табака был собран и продан.
Том любил разные сведения и разговоры о табаке так же, как любил табачный дым. Он обожал, когда семья Кейси собиралась и вместе трудилась, когда все помогали друг другу делать общее дело во время уборки урожая табака и его посева. Во время этой тяжелой работы устраивали грандиозные застолья, когда длинные столы ломились под блюдами с ветчиной, мамалыгой, пирогами из кукурузы и бобов, которые выращивали в огороде около дома. Много там было разговоров на разные темы, смеха, музыки и ковш часто погружался в бочку с виски.
Вне всяких сомнений, Том Кейси очень любил выпить. Эдгар младший в своих письмах часто упоминал об этом. Он описывал деда, как «великого и хорошего человека», но и говорил о том, что Том, «как многие из Кейси, сам был для себя злейшим врагом. И он мог так перебрать, что вызывал сильное беспокойство и нужду во всех отношениях». Хотя Том никогда не был грубым или злым во хмелю, и репутация пьяницы не преследовала его до самой могилы. Чем людям запомнился Том Кейси, так это его необычными экстрасенсорными способностями, которые его жена Сара называла «даром второго взгляда». «Второй взгляд» люди запомнили, как что-то волшебное, но к неудовольствию его внука, дар Тома Кейси не то, что никто никогда не проверял в официально, но даже не обсуждался вне круга семьи.
Талант Тома, как «водяного» или лозискателя никогда никто не оспаривал. Он мог срезать раздвоенную ветку персикового дерева, брал в каждую руку по прутику и, держа их перед грудью, ходил по участку земли взад и вперед, пока не начинал чувствовать «вибрации», которые говорили ему о том, где нужно копать колодец. То, что у него это всегда прекрасно получалось, однако не свидетельствовал о том, что он использовал потусторонние силы, чтобы находить воду. Да и фермеры Христианского округа говорили, что в окрестностях Беверли было много подземных рек и озер, так что любой мог выбрать место, потом долго рыть землю и в итоге найти воду.
Помимо способности находить воду, Том так же обладал психокинетическими способностями – то есть, он мог двигать предметы, не касаясь их. Эдгар рассказывал, что его дед мог заставить метлу «плясать», просто держа ладонь над ней, и передвигать стол, не касаясь его. По словам его жены Сары, он редко использовал свою «энергию» в своих руках для передвижения неодушевленных предметов, предпочитая направлять её на то, чтобы растения росли быстрее, «как велел бог» и для того, чтобы заставлять животных вести себя, как следует. Будучи человеком глубоко религиозным, он был уверен в том грех использовать эти способности для чего-то другого, что господь отнимет у него эту силу, если он будет просто показывать фокусы потехи ради.
Однако сомнения на счет необычной, «экстрасенсорной» силы Тома вполне могут быть, хотя остается факт того, что он, как и его большая семья были уверены в том, что он мог бы делать вещи, которые превосходили способности обычного человека. Это важно ни сколько для его собственной истории, сколько для его внука, который прошел длинный путь для создания окружение, которое не было бы враждебно, для поведения, которое другим могло показаться ненормальным или даже злонамеренным. Как неоднократно говорила преданная Эдгару его мама: «Чудны деяния господни и не нам сомневаться в его намерениях».
Конечно, в деревенском сообществе фермеров в Кентукки было много разных верований, которые сегодня мы считаем суевериями. К примеру то, что свинью следует забивать в определенный день и час, то, как покойник должен быть подготовлен и показан собравшимся перед погребением, значение уханий сов в дневное время, и особенные запахи в коптильне перед грозой. Так же они верили в то, что умершие иногда появляются в виде духов, о чем свидетельствует множество баек про призраков, которые ходили по региону в начале девятнадцатого века. Самая популярная история такого рода была про несчастную чернокожую служанку, которую изнасиловали и убили на ферме на окраине Хопкинсвилля. Говорили, что её лицо появилось на стволе дерева, выросшего на её могиле.
Там так же традиционно обращались к ясновидцам, чтобы лечить больных и решать разные проблемы. Двумя самыми знаменитыми экстрасенсами в те времена были доктор Шлаттер из Гендерсона, штат Кентукки, который исцелял людей наложением рук, и Слепая Мэри, незрячая черная ясновидица, которая жила на окраине Хопкинсвилля на Кларксвилль Пайк. Слепая Мэри была столь уважаема, что большинство жителей Хопкинсвилля обычно консультировались с ней, прежде чем что-то решить в своей деловой или семейной жизни.
Вряд ли Том Кейси использовал свои способности так, как это делала Слепая Мэри. Он, конечно, не относился к своей силе, как должно, но он и никогда не выставлял их напоказ. То, что Том посещал Свободную Церковь с тех пор, как она обрела своего постоянного пастора, и то, что он публично поклялся верить в бога и был крещен перед своими друзьями и семьей незадолго до своего пятидесятилетия, является дополнительным свидетельством того, что он не видел конфликта между своей верой в господа и своими особенными способностями.
Лесли Берр Кейси, второй сын Тома, отец Эдгара не проявил экстрасенсорных способностей, и за исключением приятной внешности и пьянства, ничем не был похож на своего отца. Хотя Том Кейси любил сельское хозяйство и работу в поле, его сын Лесли больше, чем дома бывал на прокуренных публичных собраниях, проходивших за церковью Свободы, играл в карты в магазине Беверли, или играл в другие азартные игры с фьючерсами в помещении ассоциации табачных плантаторов. Возможно, что в результате постоянного несогласия на собраниях ассоциации табачных плантаторов или по причине вечных драк в подростковом возрасте каждая кость Лесли хоть один раз, но была сломана, когда ему исполнился двадцать один год.
Лесли Кейси был человеком, который выглядел весьма ухоженным, всегда его одежда была идеально выглажена, туфли начищены до блеска, всё его лицо, за исключением аккуратных навощенных усов, было гладко выбрито. Его братья говорил, что он всегда искал какие-то изобретения и иногда он покупал эксклюзивные права на продажу таких вещей, как маслобойки или замки для ворот. Он был красноречив и очень любил спорить. Он наслаждался жизнью во всех отношениях. «Хотел бы я быть таким оптимистом, как мой отец», написал позже Эдгар Кейси о своем отце. «Он был необычным человеком во многих отношениях и его присказки – «будет, как новый» или «тип-топ», до сих пор повторяют те, кто его знал».
Лесли женился на Кэрри Элизабет Мейджор десятого июня в тысяча восемьсот семьдесят четвертом году, когда ему ещё не было двадцати, а ей едва исполнилось семнадцать. С фотографии Кэрри смотрит худенькая, невзрачная молодая женщина с большим выступающим носом и темными волосами, связанными в пучок. Однако, люди, которые её знали, были щедры на комплименты её внешности. Они говорили, что она была привлекательной, почти сияющей, и достаточно высокой, почти статной. Вне всяких сомнений, она была щедрой натурой, очень любившей детей. Эдгар позже описал её как «благородную и вежливую с одной стороны и любящую, всепрощающую, сострадательную и богобоязненную с другой стороны».
Во всех отношениях Том Кейси и остальные Кейси одобрили выбор Лесли, ибо она была из семейства Мейджоров и была первой в очереди на получение пары сотен акров процветающей фермы своего отца. Семейство Мейджоров отнеслось к этому союзу не так благосклонно, как семейство Кейси. Однако они предположительно одобрили брак Керри, не смотря, на то, что Лесли прослыл не очень хорошим фермером, транжирой и бабником. Как предполагается в исторических записях, Кэрри была просто сбита с толку своим болтливым и легкомысленным ухажером. Так как её отец был алкоголиком, её не напугала молва о том, что Лесли слишком много пьёт. Она забеременела первым ребенком через несколько дней после первой брачной ночи.
Радость после свадьбы прожила недолго. Лесли в итоге начал большую часть своего времени пропадать непонятно, где, предположительно влачился за другими женщинами и искал схемы быстрого обогащения. Быстро накапливались долги. Девушку, выросшую в центре внимания обожающих её отца и четырех братьев, за которой ухаживала персональная служанка, напугала и шокировала необходимость самой делать всю работу по дому и вдобавок ещё и управлять фермой. Вдобавок Лесли, получивший восьмилетнее образование, напыщенный, высокомерный, устанавливал правила в доме и принуждал их соблюдать, а Керри, учившейся в женском баптистском колледже Бефеля в Хопкинсвилле, не разрешалось принимать никаких значимых решений. Её единственным утешением были её дети, в которых она не чаяла души и близкая дружба с сестрой Лесли, Эллой Кейси Джонс.
Нет сомнений в том, что Лесли был бедным фермером. Повторяющиеся попытки возделывать сто шестьдесят шесть акров, которые Керри получила от отца в наследство, провалились, и ферму забрали кредиторы вскоре после рождения их первого ребенка. А спустя пару месяцев они сняли крохотных домишко недалеко от пересечения Пальмиры Пайк и дорогой Ла Фаетта. Кейси считали, что причина провала Лесли, как фермера была не в том, что он не мог работать в поле, а скорее его навязчивая боязнь змей, начавшаяся ещё в детстве. Его братья говорили, что змей почему-то всегда к нему тянуло. Это, казалось бы, незначительный пустяк, если бы это были только безобидные ужи или водяные щитомордники, яд которых не смертелен. Стоило ему просто положить свою шляпу на землю, как какая-то змея тут же заползала под неё или обвивалась вокруг. Если он стоял где-то достаточно долго, то обязательно какая-то змея обвивалась вокруг его лодыжки или ползла вверх по ноге. Они явно не собирались ему навредить, просто им нравилось быть рядом с ним.
Лесли всегда говорил, что это «неприятное» влечение к нему змей в основном вынуждало его напиваться. Каждый раз после встречи со змеей он выпивал виски, чтобы успокоить нервы. Но если его отец просто любил бурбон, то Лесли просто иногда позволял алкоголю себя контролировать. Пьяный он обычно становился злым и воинственным и иногда порол детей кнутом.
Самое примечательное происшествие, связанное с пьянством Лесли Кейси произошло в рождественскую ночь в тысяча восемьсот семьдесят пятого года, в ночь, когда родился и умер его и Кэрри первый ребенок Лейла Беверли Кейси. Они тогда жили в доме на ферме у брата Кэрри, потому что на земле, которую она унаследовала от отца, дома не было. Никаких особенных подробностей, свидетельствующих о том, что произошло в ту ночь нет, кроме отступления в письме Эдгара старому другу семьи, в котором говорилось о том, что Лесли в ту ночь напился до безумия и выбежал из дома. А наутро ребенок был найден мертвым в своей кроватке. Члены семьи намекали на связь его пьянства и смерть ребенка, но никаких доказательств, подтверждающих или опровергающих это не существует.
Братья Лесли часто называли его «эгоистичным» или «эгоцентричным» в своих переписках, и часто вызывали его на откровенные разговоры. Это они убедили его арендовать магазин в Беверли, который находился в четверти мили от поселения, в котором помимо жилых домов и разных хозяйственных строений были кузница, врачебный кабинет, церковь и маленькая школа. Лесли продал остатки наследства жены и купил на все деньги галантерейные товары и прочий инвентарь.
Не смотря, на то, что магазин не особенно процветал под руководством Лесли, торговля ему явно нравилась больше, нежели сельское хозяйство. В магазине продавалось все от хлыстов, до прессов для картофеля. Лесли продавал туфли за два доллара, бушель (сорок килограмм) крупы за сорок центов и фунт (четыреста пятьдесят грамм) кофе за двадцать центов. За каждый доллар, потраченный на галантерею, покупатель мог выпить рюмку виски. В обязанности Лесли входило не только управление магазином и пополнение его товарами, он так же был почтальоном и мировым судьей, и потому он его стали называть «Эсквайр Кейси», будто он был почетным британским аристократом.
Эдгар младший, названный в честь брата своего отца, родился в три двадцать после полудня, в воскресенье восемнадцатого марта тысяча восемьсот семьдесят седьмого года, через четырнадцать месяцев после смерти его сестры Лейлы. Доктор Джон Эл Далайн, один из двух участковых врачей Беверли, принимал роды, которые прошли гладко, и потому он не сделал никаких особых замечаний по поводу состояния матери и ребенка. Мальчика называли младшим не потому, что он действительно был младшим, а для того, чтобы отличать его от его дяди, который часто приходил в гости.
Лесли осталось только похвалить своего сына. «Он был, как нам показалось, исключительно красивым малышом, здоровым, с огромными карими глазами, жирненький и румяный и примечательно жизнерадостным выражением на лице», вспоминал он позже. Хотя наблюдательность Лесли оставляла желать лучшего, ибо глаза его сына были не карими, а голубыми и слегка потемнели с годами.
В течении месяца после своего рождения Эдгар кричал почти непрерывно и перестал только после того, как Пэтси Кейси, бывшая рабыня Тома Кейси, которая тогда уже владела одной из комнат в его доме, не вылечила его от «молочной груди», распространенной болезни возникающей по причине гормонального дисбаланса во время рождения. Гормоны матери как-то передаются ребенку и его грудь начинает болеть и увеличиваться. Пэтси взяла иглу стерилизовала её, и проколола соски Эдгара, после чего из них вылилась жидкость молочного цвета. Лесли отметил, что его сын после этого кричал очень редко и вскоре начал «ворковать» или «радостно хрюкать», когда кто-то входил в комнату.
Однажды начав ползать, Эдгар уже не мог остановиться. Лесли вспоминал, как один раз он пришел из своего магазина одним дождливым днем домой на обед. После он немного посидел, поговорил с женой и поиграл с сыном, а потом вернулся на работу, оставив сына ползать по полу. Керри пошла хлопотать по хозяйству, но вскоре услышала громкий плач на улице напротив входной двери. Выбежав наружу, она увидела Эдгара, лежащего на земле, под струей воды из водосточной трубы на крыльце. Очевидно, он выполз за дверь и упал с крыльца, когда попытался проводить своего отца на работу.
Намного более серьезный несчастный случай произошел с Эдгаром, когда ему было три года, двадцать седьмого мая восьмидесятого года. Он упал головой вниз со столба забора на доску, из которой торчал гвоздь. Гвоздь вошел в его голову настолько глубоко, что пробил его череп и вошел в полость его мозга. Лесли, видел, как всё это произошло, тут же подбежал к нему и выдернул гвоздь из его головы. Кэрри тоже была рядом и всё видела. После полученной в результате падения, Эдгар, казалось чувствовал себя прекрасно. Открытую рану полили скипидаром, голову забинтовали, и ребенок тут же продолжил свои игры.
Неизвестно в какой степени повлияла эта травма на развитие мозга Эдгара. Нужно сказать, что многие экстрасенсы, среди которых голландский Петер Хуркос, приписывают развитие своих экстрасенсорных способностей похожим черепно-мозговым травмам, которые они перенесли, будто это стимулировало шишковидные и паращитовидные железы. Мало или вообще ничего не сказано об этом инциденте у тех, кто писал про Эдгара в зрелом возрасте, вероятно потому, что Эдгар был уверен в том, что эти способности дал ему бог, а не то, что они появились у него в результате травмы в детстве.
Последний эпизод из раннего детства Эдгара ничего не значит. В возрасте трех лет, он пошел после сильного ливня к пруду, около дома своего деда и нашел там много рыб на мелководье. Эдгар принялся ловить рыб руками и бросать их туда, где было глубоко, да так этим увлекся, что потерял равновесие и упал в воду с головой. Бывший раб, который работал на его деда вытащил Эдгара из воды и его записали в спасители ребенка.
В тысяча восемьсот семьдесят восьмом Кэрри родила ещё одну дочь Анну Кейси и впоследствии родила ещё четверых детей – Томаса, Улу, Мэри и Сару. Так как она всегда была занята по хозяйству, а Лесли работал в магазине, пришлось нанять одиннадцатилетнего племянника, Эдварда Кейси, чтобы он приглядывал за Эдгаром. Это было «довольно удовлетворительным», как сказал Лесли, соглашением.
Незадолго после того, как «старший брат» Эдгара появился на сцене, доктор Далайн, врач, который некогда помог Эдгару появиться на свет, пришел на ужин в гости к Кейси. Он был холостяком, который жил один и его кабинет был в соседнем с магазином Беверли здании. Большинство Кейси и Мейджоров знали, что он очень не любит детей и потому Лесли и Керри, естественно, не были уверены в том, что он согласиться сидеть за одним столом с их сыном во время ужина. После протестов Далайн все же согласился попробовать, а потом ко всеобщему удивлению, он не только смирился с ситуацией, но и начал получать удовольствие от общения с маленьким Эдгаром.
Со временем, когда Эдгар начал говорить, в два года от роду, доктор Далайн начал показывать ему свой кабинет, представлять его своим пациентам, отмечая, что Эдгар был «лучшим» и «самым интересным» ребенком, из всех детей, которых он знал. Далайн начал много говорить с ним, шутить и пародировать его манеры. Он был первым, кто начал называть Эдгара «стариком», прозвищем, которое прилипло к нему в раннем детстве. Эдгар не возражал, казалось, что ему это прозвище нравится больше, чем его настоящее имя, хотя он и предпочитал, чтобы его называли Эдди или просто Кейси.
Став немного постарше, Эдгар начал часто посещать отцовский магазин, где он быстро ознакомился с ассортиментом товаров и мог подать клиентам с полок то, что они просили. Когда делать было нечего, он довольствовался тем, что просто сидел среди бочонков и ящиков и слушал, как мужчины обсуждают политику и сельское хозяйство. Так же он любил и женские разговоры, когда они покупали метры тканей, бочонки сахара, мешки риса, травы, чай или лекарства. Большинство покупателей были его двоюродными братьями и сестрами, дядями, тётями или людьми с ферм Мейджоров. Им нравился маленький Эдди, и они уделяли ему достаточно много внимания, и всем им казалось, что он развит не по годам. Один его дядя сказал про него, что он был «серьезным, худым и впечатлительным маленьким мальчиком», склонным временами надолго замирать. Он делал всё буквально, как «старик».
Тем не менее Эдгар проявлял любознательность своей натуры. Его любимой игрушкой был маленький заводной цирк, в котором было два клоуна, дрессировщик, несколько лошадок с наездниками на них и маленькая толпа зрителей, и всё это медленно вращалось по кругу. Эдгару очень нравилось заводить игрушку, а потом включать и выключать её, а вскоре ему захотелось разобрать игрушку, чтобы посмотреть, что там внутри. Лесли и Кэрри заранее знали, что собрать её обратно он не сможет, но впечатленные его глубокими раздумьями, разрешили ему разобрать любимую игрушку.
В восемьдесят первом году, когда Эдгару было четыре года, в Хопкинсвилль приехал настоящий цирк и он очень захотел туда сходить. Лесли не хотел закрывать свой магазин раньше положенного времени, и он попросил одного из своих братьев довезти Эдгара до цирка на повозке, и потом у входа встретиться с ним. После того, как Лесли и Кэрри пришли в цирк, и, когда началось представление, они никак не могли найти своего сына и его дядю. Они искали их долго и уже, было, забеспокоились, но в конце концов нашли дядю Эдгара, который сказал, что их сын заметил их во время представления и сказал, что пойдет к ним один. После этого они с ног сбились, ища его в толпе и шатрах. Вскоре Эдгар, совершенно спокойный, вышел из одного из шатров, увлеченный разговором с соседским мальчишкой.
Эдгар действительно демонстрировал свою любовь к независимости, отличавшую его от других детей, но вскоре то, что он предпочитал играть один, стало беспокоить его родителей. Больше всего он любил развлекаться в одиночестве в саду за магазином, где он за грядками бобов из скрещенных жердей соорудил себе шалаш. Там он играл с теми, кого он называл «маленьким народом». Его родители думали, что это его воображаемые друзья, но для маленького Эдгара они были вполне реальными и остались частью его жизни на десятилетия.
Во время чтений в состоянии транса, которые он провел сорок лет спустя, Эдгар предположил, что его действительно посещали некие «сущности», которые в то время появлялись перед ним, приняв формы, которые выглядели не угрожающими и не пугали его. Их целью, согласно этому чтению, было подготовить его к грядущим испытаниям и невзгодам. Многие из этих сущностей, если не все, впоследствии родились людьми и приняли непосредственное участие в его работе.
Всё, что Лесли и Кэрри знали о «маленьком народе» это только рассказы Эдгара об играх с ними в огороде. Их всегда было не больше семи или восьми, мальчиков и девочек, примерно его возраста. У всех были имена, история прошлой жизни, и индивидуальные черты. Эдгара беспокоило только то, что они не намокали во время дождя и очень и им очень не нравилось попадаться на глаза другим людям.
Эдгар очень расстраивался, когда родители или другие дети прерывали его игры с «маленьким народом» и иногда даже плакал из-за этого. Однажды его мама пошутила, сказав, что она тоже видела его товарищей по играм и они ждут его в огороде. Услышав это, Эдгар очень обрадовался и немедленно рванул в огород, чтобы увидеться с ними. В тот момент Эдгар совсем не сомневался в том, что его мама действительно видела его странных друзей.
Лесли и Кэрри были полностью уверены в том, что воображаемые друзья их сына уйдут после того, как его отец бросит магазин в Беверли и семья переедет. Дело оказалось не настолько прибыльным, насколько они ожидали, преимущественно из-за того, что потенциальные клиенты сидели рядом и пьянствовали вместо того, чтобы делать покупки. Лесли решил ещё раз попытать счастья на поприще сельского хозяйства. В тысяча восемьсот восьмидесятом году он продал свой магазин и уехал в дом Бенджамина Томпсона, который находился в четырех километрах от Беверли и совсем недалеко от дома Тома и Сары, деда и бабушки Эдгара. Дом Томпсона был намного больше той хижины, в которой они жили возле магазина. В основном доме было семь спален, был большой сарай для просушки табака, и конюшня, в которой Лесли держал прекрасного белого жеребца, на котором он ездил в Хопкинсвилль. Возле конюшни было старое кладбище, поросшее кедрами.
Эдгару больше не нужна была нянька после переезда в новый дом, так как Том Кейси с радостью согласился приглядывать за своим внуком. Кэрри, как и Лесли были очень рады такой помощи. Эдгар и Том моментально подружились. Они не проводили вместе пару часов время от времени, они были неразлучными по три или четыре дня подряд. Они были, как сказал один старый друг их семьи, словно «вырублены из одного бревна». И хотя никто прямо не говорил о том, что старый Том при общении с внуком использует тот же талант, который использует при помощи воды для колодцев, один из братьев Лесли заметил, что «мальчишка буквально ожил в руках деда».
Лесли никогда не видел своего сына таким довольным. Он говорил, что Эдгар был счастлив, как никогда, если засыпал на руках у Тома, завернутый в его длинное пальто. Когда он ночевал у деда и бабушки, он всегда спал рядом с ним, свернувшись калачиком. Сара рассказывала, что, когда просыпалась, часто видела, как Эдгар сжимает дедовскую бороду в своем маленьком кулачке. Кроме того, что Том научил Эдгара ловить рыбу и ездить на лошади верхом, он помог ему построить домики для игр из высокой травы и тростника, который рос на берегу Маленькой Речки. Их любимым местом был сарай, в котором Том сушил табак. Осенью Эдгар и его дед наблюдали, как батраки сжигали огромные горбыли дерева хикори и тонкие струйки дыма струились сквозь ярусы, на которых были развешаны стебли табака. Оба они любили острый запах темного табака во время просушки. Так же им нравилось, как пахло в коптильне, где горящее дерево хикори смешанное со стружкой сассафаса создавало ароматный дым, который поднимался к мясу, развешанному на стропилах.
Во время одной из их совместных прогулок верхом с Томом Кейси случилась ужасная авария. Достоверно неизвестно, был ли Том тогда пьяный, хотя многие болтали, что был. Восьмого июня в восемьдесят первом году, когда Эдгару было четыре года, он ехал рядом с Томом на любимой кобыле. Они направлялись к механической мастерской, где дядя Эдгара Люциан ремонтировал сноповязку. У пруда возле сарая они остановились, чтобы напоить лошадь. Том спустил Эдгара вниз, чтобы тот половил пескарей, чем он очень любил заниматься.
По легенде, лошадь испугалась того, что было похоже на водяного щитомордника, появившегося из-под воды у корней дерева. Напуганное животное кинулось в воду и поплыло через пруд. Том удержался в седле. Лошадь выбралась на другой берег, попыталась перепрыгнуть там через забор, не смогла, резко рванулась обратно в воду. И в этот момент Том свалился с лошади в воду. С другого берега пруда Эдгар видел, как лошадь встала на дыбы, а потом опустилась копытами прямо Тому на грудь. Лестер Мейджор, молодой сосед Тома вскоре оказался на месте происшествия. Эдгар показал ему то место, где Том исчез под водой. Доктор Александр Кеннер, врач, который жил по соседству, был тут же вызван, но Том был наверняка был уже мертв ещё до того, как его вытащили из воды. Он, скорее всего потерял сознание и утонул после удара или же просто не пережил того, что его грудь была раздавлена копытами.
Тело Тома занесли в дом в тот же день. Как было принято, его сыновья и братья обмыли и одели его. Затем тело положили на «охлаждающую доску», полностью одетое, за исключением обуви. Нижнюю его часть закрыли темной хлопчатобумажной тканью. Эдгар смотрел, как все Кейси приехали на каретах и фургонах в дом его деда на похороны. Его дяди – Эдгар, Клинт, Мэтью, Роберт И. Ли, Люциан и Дэлберт, все были там вместе с братьями его деда – Джорджем Вашингтоном, Джеймсом Монро и Франклином Пирсом. Его тётя Элла стояла вместе с его дядьями со стороны Мейджоров.
Гробовщик приехал из Хопкинсвилля и привез большой дубовый гроб с металлическими рукоятками и небольшим стеклянным окошком на крышке. Тело Тома сняли с охлаждающей доски и положили в этот гроб и закрыли крышку. Хотя Эдгар и видел, как его деда положили в гроб, он не видел, как этот гроб опустили в яму и закопали. Пэтси Кейси осталась с ним, когда его дяди тёти пошли на семейное кладбище в саду за домом.
Несмотря на близкие отношения, которые были между Эдгаром и его дедом, он не казался слишком взволнованным трагедией, как ожидалось. Это, конечно, можно отнести на счет его раннего возраста, но нужно сказать, что восприятие Эдгаром смерти его деда существенно отличалось от её восприятия другими членами семьи. Вскоре после похорон родители нашли Эдгара стоящим в табачном сарае «разговаривающим» со своим покойным дедом.