черновик
Из серии “Рассказы детям о Языке”
Книга 4
“Руский счёт”
Глава 7
“Семь” и “восемь”
Ещё раз, - всё эти пословицы и поговорки, - правда, что это только я один не вижу никакой разницы в их значениях? - со словом “семь” являются неписанными инструкциями как следует пользоваться абаком и не только. Например, - “Семь раз отмерь, один раз отрежь”. Или, - “Семеро одного не ждут”. А вот ещё, - “Семь бед, один ответ”. Впрочем, кто хочет ещё, погуглите так уже сами.
А мы же в этой Главе 7 рассмотрим, каким мог быть тогда абак и другие виды счёта у руси, которые они использовали для совершения купа и (об)мена. Потому как “абака” их тела, каким и была у них пять (пядь), для их торговых операций было совсем так уже недостаточно. Настолько уже к тому времени они разбогатели, настолько уже большими были их торговые сделки.
Из “прочтения” значения звучания “семь” следует такое его значение, - “с(ь)эм(ь)” - {”с(ь)э” “м(ь)”} - [быть с мужской признак любой принадлежащее мне, это говорящему]. Уже начиная с “пять” было понятно то, что счёт у руских был сугубо мужским делом. Как понятно и то, что в качестве абака и для счёта они могли использовать вообще уже всё, что угодно.
Так первоначально для счёта использовались соответствующие зарубки, или не такие их долговечные аналоги, как надписи на земле. Палку (бивень мамонта, кусок бересты, камень, створку ракушки, и т.д.) с зарубками можно было передавать, и таким образом передавать необходимое знание. А для того, чтобы копию этого знания можно было сохранить у себя, тот же кусок бересты с зарубками разрезался поперёк этих зарубок, - получались две идентичные копии одного и того же числа, подделать которые по тем временам было практически невозможно. Впоследствии эта привычка привела к замене начертания семи поперечных надрезов с одним продольным, - итого получалось их восемь, - на один только продольный, - “семь раз отмерь (сделай семь поперечных надрезов) и один раз отрежь (последним, т.е. восьмым, продольным надрезом зачеркни все предыдущие семь)”. Таким образом продольный надрез стал значить тогда “восемь”, - {”в” (о) “семь”} - [быть в объединение с семь].
Уже, из знания английского и руского звучаний значения [четыр/4], - “four” (”фо”) и “четыре”, - нам известно, что возникло оно тогда, когда детализация естественного звучания “(ПБ)” в Языке уже произошла. Именно тогда же и началась в том числе детализация Гласного звука с выделением звучания “у” с формированием у него значения в руском языке [принадлежность “у”].
Связано это было с тем, что будущие руские становились так уже русью, т.е. они сами уже начинали добывать для себя соль, которую потом продавали. А из знаний звучаний значений [пять/5] (”пять” - “five”) и [шесть/6] (”шесть” - “six”) следует знание того, что время проведённое ими в рабстве у будущих англичан даром для них не пропало, - они не только заимствовали все их знания (особенно в Счёте), но и сформировали на их основе уже свои. И теперь уже не они, а будущие англичане заимствовали знания у них. (О этом свидетельствует использование будущими англичанами “v” в их объединение “five” и “x” (англ.) в их объединение “six”.)
Так вот, значением “у” поначалу в нём было [неотъемлемая принадлежность невещественного признака действительности невещественному признаку действительности]. Именно такое значение “читается” у первого его объединения в Языке, а именно “уд”, - [принадлежность “у” коллективу “д”], где знания “принадлежность “у” и “коллектив “д” вещественными не являются, потому как формируются помимо наших органов чувств ещё и нашим Сознанием.
Или “луч”, - “Луч” - [воспринимать (соответствующий признак) как принадлежность “у” огня]. Где знания “луч” и “огонь” тоже вещественными не являются, потому как нельзя взять и держать у себя признак “луч” или признак “огонь”. Со временем же структура значений звучания “у” расширяется, и оно начинает значить в том числе [отъемлемая принадлежность вещественного признака действительности (у) вещественного признака действительности].
С точки же зрения Счёта нам гораздо интереснее то значение, что следует из “прочтения” объединения “узел”, - “усс(ь)эЛ” - [принадлежность “у” быть с солью мужской признак любой воспринимать как]. Как видите, после “Л” знаний Языка, в смысле звучаний, никаких не следует. А это значит, что там тогда (когда это объединение и формировалось в руском языке) были знания Действительности. А из того, что значение объединения “узел” с тех пор не менялось, мы знаем эти знания Действительности наверняка, - ими был [узел] завязанный на верёвке.
Причём вязались узлы для запоминания результатов счёта, получается, именно соли, - отсюда, собственно, устойчивое сочетание “узелок на память”. И вязались они не просто так, а по особому принципу (знанию), а именно знанию деления пополам. С этим знанием сама такая верёвка с узлами представляла собой уже документ, который подделать по тем временам было практически невозможно.
Ещё раз, - из всех этих пословиц с упоминанием звучания значения [семь/7] следует, что речь в них идёт о восьмеричной системе исчисления. Доказательством тому такие слова в русском сегодня языке как “полушка”, “четвертушка” и “осьмушка”, - как видите “трушки” там и близко нет. При том, что всё они образованы уже именно как ушки, т.е. части (“прочитайте” значения “част(ь)ы” и “ушк(ь)ы” самостоятельно). Популярность восьмеричной системе счисления у руских придавал в том числе, скажем так, узелковый её способ. Который те применяли больше для сохранения результатов счёта, нежели для их получения, - для их получения уже тогда они использовали абак.
(Кстати, - восьмеричная система исчисления была удобна тем, что позволяла простым делением пополам, - знанием очень уже тогда хорошо известным будущим руским, - разделить не только количество, но и вес любого товара на восемь (а если надо, то и на шестнадцать) частей. Причём сделать это с использованием пуда, рычажного устройства для взвешивания.
Ещё раз, - почти за десять тысяч лет до рождения Архимеда у руси, будущих руских, уже было устройство под названием “пуд”, которое они использовали для того, чтобы вес содержимого одного сухого желудка северного оленя (обычно этим содержимым была соль), который тоже назывался у них “пуд”, делить на две, четыре, восемь, а потом и вовсе шестнадцать частей. (Ведро как ёмкость и мера для сыпучих и жидких веществ появляется гораздо позднее пуда, сухого желудка северного оленя, с появлением бронзового топора. Это видно уже из конструкции этого объединения. Объём ведра (сытного ряда) соответствовал объёму пуда и был равен так двенадцати литрам.)
Для этого они использовали принцип рычага, а именно, - пуд с помощью пуда можно уравновесить за счёт его половины, если плечо (длина) рычага пуда, на котором она (половина (веса) пуда) висит=весит, вдвое больше, чем плечо рычага, на котором висит=весит сам пуд. И наоборот. А находить половину длины руси научились ещё тогда, когда узнали значение [шесть/6].
Объединение “пуд” было, одним из первых со звучанием “у” в руском языке (естественно, что первым в нём было объединение “уд”), а потому и знаний в структуре значений его звучания было более чем достаточно. Вы это могли почувствовать, когда я рассказывал вам как с помощью длины пуда можно было разделить вес пуда, - здесь мы так имели дело с двумя разными пудами. Понятно, что такая ситуация вызывала порой недоразумения и недопонимания.
Так будущие англичане воспринимали “пуд” своих рабов, будущих руских, как нечто, что тем следовало принести, т.е. “put”. (Напоминаю, звучания “д” (”d”) в языке будущих англичан тогда ещё не было, вместо него они использовали “т” (”t”).) Отсюда это их значение у этого их объединения как признака сознания, т.е. как у соответствующего действия. Будущие же руские понимали, что их хозяева что-то так, - используя “т” (”t”) вместо “д” в звучание “пуд”, - не понимают, потому как их “пуд” соответствовал у них в языке признаку действительности. Тем более они не могли понять их “фут” (”foot”) со значением [ступня], потому что звучания “ф” уже у них в языке не было. И вместо которого у себя в языке они использовали звучание “п”. А потому им гораздо легче было воспринять “пут(ы)” от английского “фут(ы)” (“foot”(ы)) как некие узлы, нежели сами ступни (ноги), которыми те и вязались. Тем более, что будущие англичане любили эти “путы” будущим руским вязать.)
Но это что касается, скажем так, долговых расписок. Непосредственно же для счёта гораздо удобнее уже был абак. Как следует из “прочтения” его значения, - {”аб” “ак”} - [принадлежность “а” б принадлежность “а” к], абаком была такая уже штука, которая безусловно могла быть у всех к (т.е. у кам(ь)ы, будущих руских), и которая сама могла быть из любых уже б (и уже поэтому она была именно что принадлежностью “а” у б).
Как видите, одних только непосредственных знаний Языка, чтобы понять, чем именно был абак, нам не хватит, нужны в том числе и знания Действительности, которых, понятно, сегодня у нас нет и уже быть не может. А потому для того, чтобы знать, чем именно был тогдашний абак, мы воспользуемся знаниями тоже Языка, но уже гораздо более так посредственными.
А из посредственных знаний следует, что абаком могли быть два желобка сделанных в чём-то рядом друг с другом. В один из них складывалось всё равно что, - бобы (скорей всего, потому и “абак”), или камушки, и т.д., - количеством до семи. Восьмой (боб) клался уже в желобок рядом, - “Семеро одного не ждут”, - а те семь из первого желобка убирались. Таким образом один (боб) во втором желобке значил восемь (бобов). А это и был принцип (знание) счёта на абаке.
(Кстати, у тех семи бобов в желобке тогда кроме “семь” было ещё одно название, а именно “неделя”. Из его “прочтения” следовало такое у него значение, - “неделя” - “н(ь)эд(ь)эЛ(ь)а” - {{”н(ь)э” “д(ь)э”} Л “(ь)а”} - [{отсутствие признак мужик(ов) любой “д” признак мужиков любой} воспринимать как признак мужик(ов) принадлежность “а”]. Проще говоря, так назывался признак, который мог быть только у мужиков, потому как “д” в этом случае было делением, т.е. действием, которого кроме мужиков тогда больше никто делать не умел, но которое в самом этом признаке было невозможным (отсутствовало).
Ещё раз, - само это объединение “неделя” возникает в руском языке примерно 11 - 10 тысяч, лет назад. А это, даже согласно Библии, происходит гораздо раньше, чем возникла Религия. Из знаний которой и выводят его значение сегодняшние лингвистики, что “неделя” значит [(ничего) не делать]. Потому как в основе здесь знание не “дела” с его производным “делать”, а знание “дел(ь)а” с его производным “дел(ь)ыть”.)
Впрочем, это всё, что я хотел рассказать вам о “семь” и “восемь” с их значениями [семь/7] и [восемь/8].