ПОЧЕМУ ХРИСТИАНСКИЕ «БОГОСЛОВЫ» И МАРКСИСТЫ ДРУГ ДРУГА СТОЯТ.
Многие христианские богословы или скорее те христианские богословы, которые в определенной мере все ещё остаются в плену арианства и большинство марксистов на самом деле очень близки друг другу в вопросе о том, что представляет собой истинный идеал или логос.
Так, если, к примеру спросить марксистов, что представляет собой идеальное общество, те непременно ответят, что это общество, где более не существует классового различения, общество, где пролетариат или класс представляющий сущность общественного единства в противоположность классу капиталистов экспроприировал производящие средства, овладел государственным аппаратом и в результате своей диктатуры,- слил противоположности, уничтожил различие: идеал есть такое чистое и лишенное принципиальной внутренней биполярности, внутреннего различения,- тождество.
То же самое и в богословии. Бог есть идеал, но если вы спросите «богословов», что представляет собой внутреннее различие в Боге, не относительно мира, а в Боге вне времени, в смысле Его абсолютной самодостаточности, то вы удивитесь, а многие представители этого цеха вовсе не о различии между двумя субъектами, между Отцом и Сыном (и не о том, что такое различие необходимо и составляет принципиальный момент самодостаточности, бытия Бога),- станут давать вам свои пояснения,- но вероятней всего перед вами, как результат их пояснений явится бог, как лишенный внутреннего различения, бог в котором второй субъект лишь поглощается и различие лишь исчезает. В этой связи бог у таких богословов и политический идеал у марксистов в логическом смысле это одно и то же.
Однако в отличие от того, как представляется бог в христианских сектах или на первоначальных ступенях теологического образования есть ещё истинный бог подлинного христианского богословия И. Дамаскина, Бл. Августина, Г. Паламы и пд.. Не нужно думать, что все христианские богословы учат о боге так же, и с той же точностью, как эти названные учителя. Так вот есть ещё истинный бог, в котором различие предполагается в качестве принципиальнейшего момента самодостаточности и совершенства бога. Эта самодостаточность мыслится как абсолютное равновесие двух взаимодействующих сторон, двух субъектов и только благодаря их различению, их взаимодействию, и совершенному равенству этих сторон, это «единство» есть бесконечная сила, бог как абсолютная единичность. Христианское богословие, таким образом, исторически предполагает развитие,- от представления бога, где противоположные стороны только сливаются и различию между ними не придается большого знания (различие лишь исчезает), до представления бога как равенства и интенсивного опосредствия двух различенных сторон, бесконечная сила которого делает бога истинно самодостаточным.
Далее христианское богословие предполагает, что бог из себя творит мир и опять: с одной стороны существует довольно дуалистическое и костное представление о творении как о прерывистом направлении богом своей творческой силы в мир и столь же прерывистых, то есть не связанных между собой переходах между эпохами с их религиозными и философскими представлениями, а с другой,- истинное и пластическое представление, предполагающее имманентность в развитии и поступательность,- связность моментов природы и интеллектуальной истории, не уничтожая при этом качественных скачков и конкретных ступеней прогресса в процессе обнаружения внутреннего понятия, и направляющей этот прогресс силы.
Поскольку со временем, при накоплении эмпирического материала и в результате сравнения множества политических, религиозных, физических и логических форм становится явным этот прогресс и открывается форма высшей гармонии, логос, понятие и идеал, которым всё движется и который содержится внутри живых форм, то абсолютная соотнесенность истории этих природных и интеллектуальных форм с формой божественного равновесия (богом в себе) и обнаружение полной коррелятивности между ними в какой то момент позволят осуществить превращение теологии в систему интердисциплинарной трансгресси, то есть реализовать теологию как науку наук и систему познания в том числе всех модусов политического идеала.
Однако, в силу того, что усвоение этой системы предполагает с одной стороны высшее политическое, а с другой стороны высшее богословское образование, то есть понятие бога как бесконечного равенства двух различенных субъектов и существование их в форме единой силы; в силу отсутствия и дефицита такого образования эта система, как завершенная совокупность наук становится лишь единичным событием и совершенным переживанием лишь одного лица.
Сразу же после смерти Гегеля, вследствие представления о статичности этой системы и непонимания способа существования силы, связующей и расширяющей эту систему, мы видим как со стороны политической философии отсекается богословская часть, то есть понятие в качестве абсолютной первоосновы, а со стороны теологии отсекается противоположная сторона, то есть сам политически-внутренний элемент с его революционной энергией,- не признается одним из реальных и необходимых моментов этой системы. Раскол со стороны теологии и непризнание этой системы в конечном итоге становится результатом поверхностного богословского представления о боге как о бессильном и безразличном в себе единстве, тогда как раскол со стороны марксизма становится результатом сомонадеянного представления о бесконечной революционной силе такого моносубъекта как пролетариат. Со стороны теологии бог таким образом представляется в качестве моносубъекта, который лишь поглощает различие между одним и другим субъектом в себе, а со стороны марксизма истинный идеал есть результат поглощения пролетариатом различия внутри общества. В результате чего, в каждом из двух «идеалов» теряется элемент бесконечного опосредствия и бесконечной жизни. Сначала внутри каждого по отдельности, а потом и само опосредствие между политэкономией и теологией, - что именно и разрушает систему.
Это бессилие и внутренняя статичность в каждом из двух «идеалов», в боге и в политическом идеале марксистов, их неспособность к систематическому объединению противоположных интеллектуальных сфер, их нежелание признавать необходимость системы наук, их обоюдная непримиримость - объединяет, роднит христианских теологов и апологетов марксизма между собой, делает их побратимами и близнецами в том, как следует представлять истинное единство. И, что примечательно,- чем большую непримиримость друг к другу они проявляют, тем выразительней и тем рельефней их сходство между собой.
Тематичекие цитаты:
"Рассудочное просвещение формальным, абстрактным, бессодержательным характером своего мышления опустошало религию, лишало ее всякого содержания точно так же, как благочестие, о котором мы говорим, опустошает религию, лишает ее всякого содержания, сводя веру к заклинанию: «Господи, господиI» В этом отношении ни одно из них не имеет превосходства над другим. А когда они начинают спорить друг с другом, у них не оказывается материала, содержания, дающего точки соприкосновения и общую почву, на которой можно было бы..." (ЭФН)