«Левый дискурс»: часть третья. От масонов к марксистам.
Продолжаем знакомиться с историей левых идей, со временем лёгших в основу взглядов современных «леваков».
Заканчивается 18 век со сложившимися тайными обществами масонов. Если английское масонство по преимуществу носит характер клубов по интересам и местам для неформальных контактов в сфере бизнеса, то для французских масонских лож характерно стремление активно воздействовать на политику. Именно здесь складываются представления о необходимости ликвидации остатков феодальных структур в управлении страной, равенстве всех сословий, создаются предпосылки для помощи борющихся с английской короной будущих Соединённых Штатов Америки (а мы удивляемся, откуда масонские символы взялись на долларовых банкнотах), обеспечив их победу и создание «идеальной республики» и Великой Французской революции 1789 года.
Практически все известные деятели французской революции были связаны с масонскими ложами, будь то Робеспьер, Дантон или будущие деятели «директории». Для французского масонства был характерен «абстрактный гуманизм», нашедший яркое воплощение в произведениях Вольтера, Дени Дидро и Руссо, научный взгляд на мир, что способствовало изданию «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремёсел», выраженный антиклерикализм.
Несомненно, что эффективность боевых действий французских республиканцев против войск Австрии, Пруссии и других немецких княжеств, многочисленных итальянских государств были связаны не только с мужеством французских офицеров и солдат, но и с масонскими связями в аристократических кругах этих стран. В Испании же, где французское масонство не имело таких сильных позиций, армия революционной Франции столкнулась с жесточайшим сопротивлением, поддержанным Англией.
Именно поэтому в конце 18 века монархи всей Европы, включая и Императрицу Всероссийскую Екатерину Вторую, начинают запрещать масонские ложи и преследовать их участников, хотя меры эти были явно запоздавшими, а орденская организация закрытого типа, характерная для руководства лож, позволила им избежать репрессий, под каток которых попадали рядовые масоны, вроде знаменитого российского издателя Николая Ивановича Новикова.
Скорее всего, именно в руководстве французских масонов и родился проект «Наполеон Бонапарт», позволивший честолюбивому молодому генералу стать вначале стать Первым консулом, а затем и Императором Франции.
Его задачей стала ликвидация остатков феодализма не только во Франции, но и за её пределами в других странах Европы, и в целом до его Русского похода поставленная задача была им выполнена. При формальном сохранении дворянских титулов и Франция, и Германия, за исключением Пруссии, стали буржуазными странами, и даже в той же Пруссии и в Австрии буржуазия фактически была уравнена в правах с дворянством.
Я не буду останавливаться на последствиях Великой Французской революции для мировой истории. Нам важнее понять, как трансформировались левые идеи с течением времени.
19 век стал эпохой бурного развития промышленности. Применение паровых машин, разделение трудовой деятельности на отдельные операции, развитие транспорта и связи сформировали класс капиталистов-промышленников. Разумеется, для этого класса главным было получение прибыли, а не абстрактный гуманизм или условия жизни рабочих на их фабриках.
Промышленники стали оттеснять от руководства дворянство, захватывая ведущие позиции не только в сфере производства и торговли, но и в управлении государством, обеспечив распространение представлений о государственном патриотизме и национализме новых формирующихся наций в Германии и в Италии, чему не в малой степени способствовали возникший романтизм в литературе и искусстве и активное изучение этнографии и фольклора своих народов.
И вот этот формирующийся класс промышленников стал большой «головной болью» для финансистов, которые начали терять своё влияние при дворах Европы. Разумеется, промышленники во многом зависели от их кредитов, но постепенно они создавали свои банки, ставшие серьёзными конкурентами для старой «финансовой аристократии», будь то представители христианства или иудаизма.
И тогда финансисты нашли идеальный рычаг воздействия на промышленников. Этим рычагом стало формирующееся рабочее движение. Вначале стихийное движение «луддитов» в Англии первой четверти 19 века, затем там же первые профессиональные союзы (трейд-юнионы), которые не только защищали права своих членов, но и стали мощным инструментом воздействия на промышленников, вынужденных всё больше считаться с ними.
Но если профессиональные союзы отстаивали в большей степени права своих членов и в целом не были склонны к решительным действиям, то параллельно с ними стали возникать «рабочие кружки», со временем ставшие базой для формирования национальных и международного рабочего движения, той организацией, которая стала выступать не только в защиту прав трудящихся на конкретном производстве, а с классовых позиций, когда на смену «гармонии национальных промышленников и рабочих» пришла непримиримая борьба буржуазии и пролетариата. Только эта борьба должна была быть направлена против промышленников под незримым руководством финансистов.
А для этого было необходимо создать организацию, революционную по форме, но вполне управляемую по своей сути. И такая организация была создана Карлом Генрихом Марксом, несостоявшимся профессором философии в Боннском университете, и текстильным промышленником Фридрихом Энгельсом, которые встретились впервые в ноябре 1842 года в редакции «Рейнской газеты». Они тогда и представить себе не могли, к каким последствиям приведёт их встреча и совместная работа в недалёком будущем.
Во многом именно Энгельс, хорошо знавший быт и проблемы рабочих в Англии, стал «крёстным отцом» «Союза коммунистов», возникшего на базе рабочего «Союза справедливых», в свою очередь организованного на базе «Союза отверженных» Вильгельма Вейтлинга в 1836 году. Сам же «Союз отверженных» возник как демократическая республиканская тайная организация немецких политических эмигрантов и странствующих ремесленников-подмастерьев, основанная в Париже в 1834 году. Эта организация была сформирована по тем же лекалам, что и масонские ложи, но без свойственных им мистицизма и нарочитой секретности.
И вот в 1847 году Маркс и Энгельс вступают в «Союз справедливых», превратив его в «Союз коммунистов», написав в начале 1848 года «Манифест Коммунистической партии», который можно считать своеобразной Библией всего левого движения от умеренных социал-демократов до нынешних «леваков».
Я не буду приводить весь текст этого действительно выдающегося политического произведения. Но одну большую цитату всё же размещу, поскольку в ней сконцентрирована снова левого дискурса:
«Коммунистическая революция есть самый решительный разрыв с унаследованными от прошлого отношениями собственности; неудивительно, что в ходе своего развития она самым решительным образом порывает с идеями, унаследованными от прошлого.
Оставим, однако, возражения буржуазии против коммунизма. Мы видели уже выше, что первым шагом в рабочей революции является превращение пролетариата в господствующий класс, завоевание демократии.
Пролетариат использует свое политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства, т. в. пролетариата, организованного как господствующий класс, и возможно более быстро увеличить сумму производительных сил.
Это может, конечно, произойти сначала лишь при помощи деспотического вмешательства в право собственности и в буржуазные производственные отношения, т. е. при помощи мероприятий, которые экономически кажутся недостаточными и несостоятельными, но которые в ходе движения перерастают самих себя и неизбежны как средство для переворота во всем способе производства.
Эти мероприятия будут, конечно, различны в различных странах.
Однако в наиболее передовых странах могут быть почти повсеместно применены следующие меры:
1. Экспроприация земельной собственности и обращение земельной ренты на покрытие государственных расходов.
2. Высокий прогрессивный налог.
3. Отмена права наследования.
4. Конфискация имущества всех эмигрантов и мятежников.
5. Централизация кредита в руках государства посредством национального банка с государственным капиталом и с исключительной монополией.
6. Централизация всего транспорта в руках государства.
7. Увеличение числа государственных фабрик, орудий производства, расчистка под пашню и улучшение земель по общему плану.
8. Одинаковая обязательность труда для всех, учреждение промышленных армий, в особенности для земледелия.
9. Соединение земледелия с промышленностью, содействие постепенному устранению различия между городом и деревней.
10. Общественное и бесплатное воспитание всех детей. Устранение фабричного труда детей в современной его форме. Соединение воспитания с материальным производством и т. д.
Когда в ходе развития исчезнут классовые различия и все производство сосредоточится в руках ассоциации индивидов, тогда публичная власть потеряет свой политический характер. Политическая власть в собственном смысле слова - это организованное насилие одного класса для подавления другого. Если пролетариат в борьбе против буржуазии непременно объединяется в класс, если путем революции он превращает себя в господствующий класс и в качестве господствующего класса силой упраздняет старые производственные отношения, то вместе с этими производственными отношениями он уничтожает условия существования классовой противоположности, уничтожает классы вообще, а тем самым и свое собственное господство как класса.
На место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех.»
(конец цитаты).
Прекрасные идеи, великолепная форма изложения.
Но при этом ничего не говорится о банках или финансистах. Их как бы нет в процессе борьбы промышленников и пролетариата. Почему?
Потому, что финансисты 19 века вовсе не стремились к саморекламе. Им нужен был контроль над слишком активно поднимавшей голову национальной буржуазией, стремившейся к укреплению своих национальных государств, тогда как финансисты стремились к свободному перетоку своих средств и к власти не над отдельно взятой страной, а над всем миром. И тут рабочее движение создавало условия и для контроля над владельцами заводов, фабрик, пароходов, и давало со временем возможность построения «земшарной республики».
Кроме того, к концу 70-ых годов 19 века финансисты добились того, что им позволили родниться с земельной аристократией, причём не взирая на вероисповедание этих господ. Вчерашние еврейские гоффакторы, на которых с презрением смотрели европейские аристократы, стали перспективными женихами, а их дочери – выгодными невестами. И это способствовало формированию современной европейской элиты, в рядах которой впоследствии и зародится «левачество» как один из изводов «левого дискурса». «Старые» деньги встретились с «новыми» и сформировали единый поток.
О дальнейших путях «левого дискурса», о его приключениях в России, взлёте и падении, а также о превращении стремления к справедливости для всех в «справедливость для избранных», я поговорю в следующих статьях.