*
Плутаю босым по тропинке, вздыхаю,
с улыбкой купаюсь в бульварных мечтах.
И вдруг, на меня!.. В лопухах колыхаясь,
несётся болонка... в девичьих руках.
Как я отскочил за кудряшки берёзки,
осталось мудрёной загадкой уму.
Молодке поставил шальную подножку;
краснею-бледнею, себя не пойму.
Летела красотка с вопящей гармошкой;
раскинуты руки и лапы крылом.
Прохожие словно вкусили морошки,
застыли: блудить ли изящным словцом?!
Лохматое чудо собачьего джаза
ветвями оваций встречают кусты;
ухмылка простушки из лужи-джакузи
зевакам сплела безрассудства мосты.
Настырно кружащий жужжащий комарик,
прощаясь, бросает насмешливо взгляд;
слюнявит кичливо мыслишку кошмара:
«Гаданий ромашку, вниманьем пригладь!»
Сдавило дыханье, рассудку тревожно;
таённым лукавством мерцает совет:
«Твоё провиденье, хватай всё что можно;
Канарские пляжи, вот к счастью билет!»
Звездуньи в неоновом месиве, буквы
вдали: «Полюби!.. Отдохни!.. Позабудь!»
Варёную брюкву нарежут фейсбуком,
планктону потом задарма отдадут.
Судьба за живое меня обхватила;
в конвульсиях похоть – любовью черта.
Ищу в откровениях прошлого силу;
вмиг буря хотения стала мертва.
Тасую в картинках страницы, откуда
пичужка моя воспевала рассвет,
молилась Христу, проклинала Иуду,
растила цветы, вдохновляла балет.
В косухе один на один с мотоциклом
я мчался в науку чумным наглецом
законы познать человечества в циклах –
она одиноко краснела лицом.
Прижавшись к дубку, шелестит липка тише;
в беседке сердечки стучат в унисон...
Смеётся девчушка – звон в глинистой жиже;
воркует в тумане далёкий шансон.
В осенних сединах пушинка кривули
былого, надежду убьёт наповал.
Знакомого голоса нотка: «Папуля!..»
Блаженно касаясь, я мать целовал.
**
Второй вариант длинной строкой.
*
Плутаю босым по тропинке, вздыхаю, с улыбкой купаюсь в бульварных мечтах.
И вдруг, на меня!.. В лопухах колыхаясь, несётся болонка... в девичьих руках.
Как я отскочил за кудряшки берёзки, осталось мудрёной загадкой уму.
Молодке поставил шальную подножку; краснею-бледнею, себя не пойму.
Летела красотка с вопящей гармошкой; раскинуты руки и лапы крылом.
Прохожие словно вкусили морошки, застыли: блудить ли изящным словцом?!
Лохматое чудо собачьего джаза ветвями оваций встречают кусты;
ухмылка простушки из лужи-джакузи зевакам сплела безрассудства мосты.
Настырно кружащий жужжащий комарик, прощаясь, бросает насмешливо взгляд;
слюнявит кичливо мыслишку кошмара: «Гаданий ромашку, вниманьем пригладь!»
Сдавило дыханье, рассудку тревожно; таённым лукавством мерцает совет:
«Твоё провиденье, хватай всё что можно; Канарские пляжи, вот к счастью билет!»
Звездуньи в неоновом месиве, буквы вдали: «Полюби!.. Отдохни!.. Позабудь!»
Варёную брюкву нарежут фейсбуком, планктону потом задарма отдадут.
Судьба за живое меня обхватила; в конвульсиях похоть – любовью черта.
Ищу в откровениях прошлого силу; вмиг буря хотения стала мертва.
Тасую в картинках страницы, откуда пичужка моя воспевала рассвет,
молилась Христу, проклинала Иуду, растила цветы, вдохновляла балет.
В косухе один на один с мотоциклом я мчался в науку чумным наглецом
законы познать человечества в циклах – она одиноко краснела лицом.
Прижавшись к дубку, шелестит липка тише; в беседке сердечки стучат в унисон...
Смеётся девчушка – звон в глинистой жиже; воркует в тумане далёкий шансон.
В осенних сединах пушинка кривули былого, надежду убьёт наповал.
Знакомого голоса нотка: «Папуля!..» Блаженно касаясь, я мать целовал.
**
15.11.2023г.
-=*(33!)*=-