- Ты обещала чудес и приключений! – требовал Джи Ди нетерпеливо каждый день. – Где твои путешествия?
Творческое горение требовало новизны впечатлений. Кажется, он уже почти исчерпал свои возможности и фантазии. Например, предвкушая пылкие объятия, он частенько пытался незаметно подобраться к Дине. Полз по дорожке, по траве, по камням, пока она возилась в огороде, чтобы неожиданно схватить, смять, наброситься, аки дикий зверь. Но она всегда чувствовала его приближение, а Ди чувствовал, что она, как бы ни притворялась, это чувствует, и обижался: это ставило его в глупое положение. Взаимопонимание взаимопониманием, но как быть с эффектом неожиданности и недосказанности?
- К тебе не подберёшься, - сказал ей Ди однажды сердито. – Ты будто вездесущее око. Сам частный детектив, нанятый для слежки, с тобой не сравнится.
- За тобой когда-нибудь следили?
- Жена нанимала, - неохотно признался Ди. – Я тогда с одной девочкой сошёлся, из хакерской среды, мы вместе травку курили. Только не думай, что она ревновала.
Джоана хотела на источник выйти. Не получилось – Дверь раньше перекрыли. И её от меня отрезало.
Дина покачала головой.
- Вот таких хакеров я и боюсь, Джи. Тут неподалёку, всего в трёх днях неспешного перехода, есть любопытный артефакт. Дивный Город, который постигла какая-то страшная катастрофа. Я, к сожалению, видела его лишь издалека. Это бывший Город, Джонатан. Разрушенный. Возможно, не без помощи пиратов. Никто из Далаянцев не знает, чей этот Город, и кто в нём жил. Оракул считает, что ему очень много лет, аура почти развеялась. Давай прогуляемся туда. Хочешь?
Ди с радостью согласился.
Артефакт находился на западе от источников и Тоннеля, всего километрах в сорока с небольшим. Сумки с поклажей за ними везли дибы – симпатичные мохнатые лошадки, которых Далаянцам удалось вывезти с родины и клонировать. Они были покладисты, сообразительны и дружелюбны.
Они шли вдоль реки, затем перешли её вброд и оказались среди живописных, пологих холмов и цветущих лугов. Затем пересекли гигантский, влажный широколиственный лес, очень похожий на тот, где Ди заблудился. Он заканчивался не сразу, не вдруг, а долгим редким перелеском, словно нехотя отступая от обширных лугов, где царило многотравье. Похоже, что здесь совсем не было крупных животных, лишь пару раз мелькали стада оленей, но очень далеко, не позволяя себя разглядеть. Зато все луга были изрыты норками местных грызунов, а также сновали охотившиеся на них местные лисицы с шубкой очень красивого, серебристого оттенка. Зверьки совершенно не обращали на путешественников никакого внимания, пробегали почти вплотную по своим неотложным делам. Лишь один раз большая самка ощерилась, обнажив клыки, и выпустила когти, когда Ди из любопытства приблизился к её норе, подле которой неуклюже копошились детёныши.
Малахитовые, сочные от обильной весенней влаги холмы, и высокие лужки с бочажками чистейшей воды, отражающей прибрежные кусты и камыш, постепенно стали перекрываться гранитными глыбами и валунами со сверкающими вкраплениями слюды и кварца, валяющимися тут и там, вразнобой. Затем камень стал попадаться всё чаще и чаще, потом поверхность и вовсе перетекла в каменистое плато, похожее на то, где находился Тоннель. Здесь царили лиственницы и сосны. А потом исчезли и они. Плато было испещрено одинокими кустами можжевельника и голубыми колючками, гордыми в своей мощи и непоколебимости. Путешественники поднимались всё выше и выше.
Это продолжалось до первой гряды по-настоящему высоких холмов, плавно переходящих в старые горы мягких, округлых очертаний. До настоящих гор оставалось ещё не менее тридцати километров. И эти километры покрывали руины.
Путь перегораживала каменная стена, частично обрушенная. Когда-то она была высотой не меньше двадцати метров, решил Ди. У стены – вернее, того, что от неё осталось, Дина и Джонатан освободили дибов от поклажи и отправили вниз, в долину, на луга, кормиться. Через день умные животные сами найдут их.
Город вырастал из скалы, будто отлитый из единого камня. Цветной, полированный, литой камень покрылся паутиной трещинок и пророс кустарником, колючими лианами и можжевельником, довершающими разрушение – а это процесс долгий. Кроме того, здесь царили ковры изо мхов и лишайников необычных, сиреневых и пурпурных оттенков.
Похоже было на то, что некогда произошёл взрыв – обрушенные стены словно бежали в одном направлении, стремясь уйти от смерти. Их будто пытались сдуть. То, что осталось более или менее целым – было разрушено и перерыто руками грабителей в поисках неведомых сокровищ, нелепо, тупо, варварски. Никаких следов живых существ, населявших город. Никаких следов их изображений, их утвари, мебели, бытовых приборов; ни костей, ни истлевших тканей, лишь повсеместно - кучки сероватой, спёкшейся пыли, уже начавшей разрушаться и развеиваться…
В душном Городе застыли и время, и воздух. И хотя на плато постоянно дул ветер, здесь не ощущалось ни единого дуновения, ни единого сквознячка, словно природа вдруг испугалась, что эти неопознаваемые остатки рассеются без следа.
Ещё бы – самая крошечная древняя реликвия или её останки могли чрезвычайно цениться в других Мирах, и не только как памятники старины или культуры исчезнувшей цивилизации. Это мог быть островок науки, настолько же чуждой, насколько и бесценной своими приборами, информацией или её кодами, результатами экспериментов и оружием, или тем, что можно было использовать, как оружие.
Ещё можно было разглядеть фрески на фасадах, некогда изображавших животных и птиц. Останки фонтанов и металлических конструкций, бывших мостами, эстакадами, странными башнями, согнутыми в дугу, но сохранившими тончайшую вязь незнакомого белого металла. Груды оплавленных осколков не то стекла, не то пластика, не то каких-то кристаллов – без исследования понять невозможно.
Дина и Джонатан, подавленные увиденным, молчали и крепко держались за руки.
- На них, видимо, напали врасплох, - наконец нарушил молчание Ди, потрясённый картиной. – Кажется, что они совсем не сопротивлялись. Сначала их каким-то образом всех выкурили из домов. Или отравили газом, или усыпили…
- Я думаю, что на них никто не нападал, - ответила Дина. – Это их собственная катастрофа. Возможно, неудавшийся эксперимент. А вдруг Город просто не был достроен – катаклизм помешал? Здесь нужны серьёзные расследования, раскопки, анализаторы. Серьёзные учёные. Давай пройдём ближе к дальнему краю. Похоже, что взрыв произошёл там.
Они шли по тому, что когда-то было улицами. Карабкались на груды разноцветных сплавов камня и стекла, обходили трещины, продирались сквозь кустарник. Однообразная картина удручала. По мере приближения к центру, от неё всё более и более начинало веять тревогой.
Они увидели это через час, и остановились, и, вздрогнув, прижались друг к другу. Чёрный зев Тоннеля. Непроглядный, уходящий в бесконечность гор. А, может, и ещё дальше. Он походил на черный невидящий зрачок. Гигантское дуло, ждущее приказа «стрелять». Вход в Никуда. Даже на большом расстоянии от него становилось зябко, неуютно, мрачно и тягостно. Сиреневые мхи и лишайники здесь, и особенно – вплотную к зеву, сползались гуще и покрывали камни сплошным слоем. Создалось впечатление, что они некогда вылились из Тоннеля, и им тут понравилось. Зато Дине очень не понравилось подобное нашествие. Она нахмурилась.
- Придётся следить за продвижением мхов, Джонатан. Их интервенции нельзя допустить, это может оказаться опасным для флоры моего Мира. Знаешь, мне не хочется идти вперёд, - сказала она. – Давай вернёмся назад, ближе к входу. Эта чёрная дыра будто затягивает взгляд. Там пусто, и при том - неспокойно. Похоже на бывший Тоннель, но не в другое измерение, а в другую Вселенную, на время потерявший действенность. Но он может ожить, нужен лишь толчок, какой-то особый код. Оттуда либо пришли горожане, либо – их смерть. Нам этого не узнать - людям это не под силу. Давай уйдём, Джи… Пусть Тоннель остается закрытым.
- Думаешь, Тоннель до сих пор опасен?
- Сейчас – нет, я не чувствую в нём жизни. Но случиться может всякое.
- Твой мир не так уж безопасен, Диана, - серьезно заметил Ди. – Хорошо хоть, что радиус действия этой Иерихонской трубы – не на всю планету, иначе здесь вообще нельзя было бы существовать.
- Но Далаянцы пригласили меня именно в этот Мир, - возразила Дина. – Значит, так надо, в этом есть особый смысл.
- Ты им так доверяешь?
- Я им верю.
Ди овладевал какой-то азарт и желание узнать о Городе больше: – Давай хотя бы найдём достаточно высокое место и оглядим окрестности. Сюда надо приводить экспедицию ученых, а не прозябать в полной изоляции.
Они вернулись назад, нашли место, где на стену можно было взобраться, не рискуя вызвать обвал. Здесь сохранилось подобие ступенек, ведущих к очередному, скрученному и согнутому, белому каркасу, металл которого до сих пор сохранил явственное тепло. Отсюда была видна гора с чёрным Тоннелем, все руины лежали, как на ладони.
Стена, местами проломленная, окружала разрушенный город неровным пунктиром. Будто остовы причудливых животных, там и сям виднелись изуродованные конструкции из молочного металла – грабители по какой-то причине их не тронули, видимо, они не поддавались переформировке и потому не имели спроса. Вокруг Города расстилалось бескрайнее каменистое плато, похоже, также рукотворное, исписанное иероглифами редких колючек и чахлых можжевельников. А на западе гряды старых гор заострялись, и, постепенно обрастая сверкающими снежными шапками и зеленоватыми бородами ледников, понемногу таяли в голубой дали. Всё окружающее начинало приобретать холодные, розоватые и лимонные тона, прорезаемые фиолетовыми тенями, - заходящее солнце уже не было видно из-за гор, и внизу воцарялась темнота.
Дина и Джонатан решили заночевать здесь, вдалеке от Тоннеля, у самой стены и под её прикрытием, ближе к восточному краю, где всё дышало покоем и умиротворением. Стена была оплетена нежной зеленью гигантского плюща, тянущегося далеко снизу, из глубокой расселины, ограничивающей город с востока, и защищала от северного ветра. Внизу, в расселине, колыхался мощный хвойный лес, сомкнувший кроны в единый монолит, слышался бархатистый голос реки, отсюда не видной.
Хотя здесь к вечеру стало весьма и весьма прохладно, Ди уже не боялся холода и перестал постоянно мёрзнуть. «Прогресс налицо!» - отметил он с удовлетворением.
Расстелив войлок, они поужинали сушёными фруктами и молодым сыром с нежными, не черствеющими, далаянскими булочками. Дина решила, что, несмотря ни на что, надо вернуться сюда, чтобы сделать серию рисунков, скорее всего, после того, как в саду и огороде всё будет подготовлено к посеву и посадке. Для этого придётся заказать у Далаянцев складной домик из тончайших псевдодеревянных панелей, лёгкий, как пух, и прочный, как металл. Эти домики-палатки можно было закрепить, активизировав клейкий слой, на любой поверхности, либо прилепить одной стенкой к скале, дереву, либо подвесить - на манер осинового гнезда. При этом покрытие создавало абсолютную защиту от холода и влаги, пропуская свет и воздух.
- Этому гениальному далаянскому изобретению могли бы позавидовать в нашем мире! Вот тебе один из предметов торговли или обмена, - заметил Ди.
- Уверяю тебя, у них много чего можно позаимствовать, но, к сожалению, они не могут сотрудничать с очень многими Мирами из-за их агрессивности. Король призван стать связующим звеном нашего мира с остальными мирами.
Планируя новый поход, они легли рядом. В небе зажигались первые звёзды. Сильнее запах цветущий плющ – его аромат напоминал остротой и лёгкой горчинкой пряность, соцветиями – пучки плетистых роз, только очень мелкие. Они были собраны в тяжёлые гроздья, с которыми ещё не спешили расстаться собиратели нектара, и в тишине гудел их торжественный хор.
Ди казалось, что длится дикий, невероятный, безумный сон.
Безлюдная планета, вымерший Город с таинственным Тоннелем, жёсткий камень и мягкий войлок – вместо роскошной, комфортной постели, и удивительная, немногословная, умудрённая женщина рядом, похожая на юную девушку, почти девочку, с поющими и жарко шепчущими глазами – единственное и любящее человеческое существо во всём чуждом Мире.
Ди на миг стало тревожно и неуютно. Он приподнялся, торопливо протянул руку, просунул под свитер Дианы, почувствовал ладонью биение жизни в горячей, трепетной груди, другая рука ушла ниже, легла на живот, скользнула ещё ниже… Её живот и колени дрогнули, лицо повернулось к его лицу, губы потянулись к его губам. Пальцы гладили его тело, такое знакомое в слабости, и ещё не до конца познанное в силе. Одежда была сброшена за считанные мгновения, они выползли из неё, как змеи из старой кожи, чтобы коснуться друг друга новой.
- Девочка любимая моя! – выдохнул Ди, бережно обнял, желая окружить собою со всех сторон, вобрать в себя полностью, без остатка. Как ты, с такой силой и страстью, могла стать отшельницей? Или – не так: откуда у отшельницы столько силы и страсти? Ведь мы могли бы не встретиться никогда, родной Мир полностью уничтожил этот шанс, а магия многомирья его подарила.
…Земля гудела под ними, звёзды сверкали над ними, запах цветов обволакивал невесомой вуалью, а их тела пели, смеялись и рыдали: мы вместе, мы вместе, мы вместе навсегда!
Они уснули на рассвете, но им не пришлось долго спать.