Мощное произведение искусств
Наевшийся поганок Паганини идёт лесной тропою скрипку теребя. Глотая ядовитые слова, он тихо шепчет: – Дура! Дрянь! Свинья! За что меня?! – И, вспомнив доброго Амати, еле слышно добавляет:– Подлец… дурак… идиот… Перед тем, как выстрелить в свою печаль, он долго рассматривает взведённый курок. Успокаивая нервы, Пушкин несколько раз целует Бонапарта в щёку. Проехавший по набережной, император пытается играть на скрипке – у него ничего не получается, и он падает в воду. Поражённый Пастернак падает в обморок. К великой радости толпы, не дождавшейся второго пришествия, Лезгинка таки кончилась. На следующий день, выходя из подъезда, Пастернак целуется с бомбистом. – Чего вы так сегодня раздухарились? – спрашивают у писателя. Пастернак смущённо улыбается.Узнав про случившееся, Тургенев восклицает:«Мой бедный друг, да благословит вас Небо!» Рядом едет Наполеон. Пушкин, прячась от ворон за деревом, даёт ему трость и шепчет на ухо: «Эту книгу написал я! Не влезай! Измена!» …» Подрывные кибальчишы кричат: «Чего?» Пушкин бросает бомбу, оглядывается по сторонам и пускает пулю в огромное красное солнце.« Париж спасён! »Я вас любил…»« Писать стихи без цели»,- думает Пушкин. Бросив окурок в лицо своему отражению в фонарном столбе Наполеон, читает письмо. Оркестр играет Шопена. Пастернак задумчиво чешет ногу о головной убор. Бомбист прыгает с крыши вниз, роняя во все стороны клочья волос. Литераторы взлетают, врезаясь головой в звёзды. Размазывая рукава шинели Гоголя. Вдали, сложив усами пространство, мимо проходят розовые ветки своих драных брюк. Второй Рим исчезает, помахивая волынкой. Цветок на оборванной сабле. После того,как кто-то шепчет снизу «Хе-хе…» Падишах открывает футуристическое удостоверение. Входя во двор, Наполеон делает сальто-мортале. Подойдя к подъезду, он звонит в звонок, сжимает древко : - Кто там? Ева. Долго слушает. - Пушкин! – отпирает, - Уи-уи! Вперёд! Бонапарт! - Бросает вниз спички и ловит. Двое. И вдруг неожиданно кидает пистон. Не пустив клуб дыма. Подняв глаза, зловеще хохочет и поднимает свою тень. Дверь приоткрывается. Наполеон падает. Ушибается. Из соседней комнаты выходит сонный Бенкендорф, целующий ручку кресла. «Наполеон» докладывает паж. Ночная тишь, плотоядно морщась, – граф Толстой стоит в проёме окон, подносяши к носу лорнет и наблюдая происходящее. Слышатся фанфары. Прозрачно мокнут стрелки. Эйнштейн в один миг пересекает пространство. Наполеон : "Мир вращается около метельными треуголками. Квадраты облепленных снегом колонн. Как чист!" Блок: «Я измеряю свою спину,в мерцающем абажуре, изгиб плеч и колен». Вороны : «О нет, моя весна. Я постигаю систему знаков и времён". И пробегающий между досками строк Блок, охватывает затылок тростью.Чей - непонятно. «Я, раненный шляпой - чуть жалко". Бормочет он. Пастернаку чуть вверх точь-в-точь наотмашь. "Интеллигентный модный француз Бонапарт, почти кричит - во мгле его колено». Пастернак отворачивается от окна и падает на диван с запахом красного заката.Поэт.Листья падают вверх лицами. Чей-то подгнившая юнкер входит в дверь и поправляет усы. Художники (без штанов валторна : чья-то тень). Лиры идут по асфальту. Музыка, битком набекрень. Поэт у Шопенгауэра слямзил... Раскрасневшись, фраза: «Веют над макушкой волосы войны». Раздаётся голос: - Па-де-журналь-фамэ ма ля турманс». Ночные напевы - знакомый медный тазик червонный. Теперь уже понятнее. От угла - чей-то грустный ничей. Шагает Анна Андреевна : "Откажусь быть такой"! Поёт : ыыы, па-сааа ма ма ляр из ма де арсЕ, ыыыы. Диета ля мадам. А ты знаешь от этой женственности женихи штабелями. Чего ты за тазиком? За спиной "Камасутра. Приходит кузнец - унылый дурак. Кровавые угли поют :"Заблудилась"? Ах. Сарафанное радио. Напрасно кокетничает скалка. Композитор: "В мире есть водолазы - все глядят в опочивальню" Дуэт их невест в летнем небе... Бабочки из высших сфер. На стене в опочивальне портрет Бакунина и дуэт его жоп. Две стопки, две - тогда плывут дрынь-коробки. Хирон-машинки для уже одураченных шахмат. Трость. Тихая на ветру - вброд.