Вот померла тетка одной девушки в Тулуне. Тамарой сказывают её звали. А это было в Тулуне, не знаю, не был там, есть ли место это сейчас на Руси где-нибудь. Ну вот как сказал дед с девятого кирпича печки муромки, так и говорю я вам. Дед тот говорил ещё, что на это печке когда-то Илюша лежал, которого за то или ещё за что Муромцем звали, или Муромом.
А тётка это всё на отца своей племянницы заглядывалась. Как приходила, так матери обязательно дома не было. Подгадывала так или выслеживала. А девка эта, племянница это тётки Тамары, сильно как ревновала её к отцу своему. Как она ни придёт, так племянница тут и сидит с ними, вроде как дела у ней есть в избе.
Уж как тётка эта не исхитрялась племянницу выпроводить, а та ни в какую. Та и деньги ей совала, чтобы конфеты пошла купила в лавке у дяди Панаса, ещё по-всякому, а та нет да нет.
А потом с этой Тулуны уехали в другое место, там отец этой племянницы по работе что-то делал.
И вот как-то спит эта племянница, и вдруг чувствует, что на неё кто-то дышит и злобно смотрит. И чувствует она воздух на неё идёт замогильный такой.
Открывает она глаза свои, и видит как на яву, что стоит перед ней тетка её, Тамара эта. Как вот её схоронили, в таком же платье во весь рост она перед ней и стоит. Вот стоит она и зовёт как бы к себе.
А тётка эта и раньше ей снилася, только племянница никому об том не сказывала. Думала, что блазня это, от усталости. И вот она ей, тётке-то своей, как на яву, и думает про себя:
--- Ну что тёть, ты меня даже и здесь нашла.
Встала племянница, перекрестила себя и тётку свою, эту Тамару, и она исчезла.
А утром племянница всё матери обсказала, а та говоила, что мол слышала, как дочка её вроде бы как во сне разговаривала. А дочка ей отвечает:
--- А то мам, я не во сне говорила, а на яву, и про себя, как ты услышала?
Подумали они, подумали, и решили к ведунье сходить, что за случай такой. А та им сказала, что хорошо, мол, что про себя с тёткой разговаривала. Слово бы сказала, так с собой бы забрала племянницу-то. Там её продала чертям, чтобы она им зелье готовила для грешников, и сама же его пробовала, хорошо ли.
Вот, вспомнил, как её дед с печки муромки называл – Галькой, вот. Та ведунья сказала ещё, что, мол, надо вам обеим замолить тётку.
Вот пошли тогда в церкву, там за тётку свечку поставили, грех её замаливали ажно семь дён. Только на восьмой перестала она приходить к племяннице, и звать её с собой в Преисподню.