ИДЕАЛИЗМ ДЖОНАТАНА ЭДВАРДСА
Эгберт К.Смит (1897)
В 1829 году преподобный Серено Эдвардс Дуайт, доктор медицинских наук, опубликовал в приложении к I тому своего издания сочинений президента Эдвардса, своего прадеда, две серии статей, одну под названием «Жизнь», а другую «Разум», отредактировав их как "Записки о естествознании». В первом из этих текстов, «Жизни» доктор Дуайт утверждал, что большинство этих эссе были написаны Эдвардсом где-то в период, когда он учился на втором курсе колледжа, и до его призвания в церковь в Нортгемптоне, штат Массачусетс, то есть между 15 и 23 годами включительно.. Многие
из этих статей, в том числе некоторые из наиболее замечательных, были отнесены д-ром Дуайтом к периоду студенческой жизни Эдвардса.
То, что дискуссии, столь независимые и оригинальные по замыслу, острые
по различению, последовательные и настойчивые в рассуждениях и охватывающие столь большое разнообразие тем, часто сложных и трудных, исходят от юноши 14-16 лет, действительно поражает. Поэтому неудивительно, что более критический дух современности подвергает сомнению или не решается принять их подлинность и предложил повторное исследование рукописей. Имея возможность провести такое исследование по оригиналам некоторых ранних сочинений Эдвардса, в том числе серии по науке, но не той, что называется «Разум», а также по копиям большого количества замечаний по темам богословия, принадлежащая к серии, которая, как предполагается, также началась в студенческие годы и продолжалась всю жизнь, я представил доказательства, полученные таким образом в статье, опубликованная Американским антикварным обществом в своих трудах. 2 Мнение доктора Дуайта о ранней дате сочинений здесь подтверждается.
Проведенное таким образом исследование выявило удовлетворительные основания для мнения, что статья, название которой, данное ее автором, «О бытии», была одной из первых, которые были подготовлены, будь то для серий по науке, философии или богословию. И не только это, но она имеет особое значение по отношению к дальнейшему
мышлению ее автора. В нем выражаются метафизические предпосылки и суждения, вошедшие в первое определенное и самостоятельное формирование его богословских воззрений. Он излагает in nuce взгляд на вселенную, который, судя по всему, он никогда не утрачивал. Это помогает лучше понять некоторые его учения, которые
наиболее неприятны его критикам. Его идеализм является подходящим философским
аналогом основного догмата его веры, ведущего принципа его богословия, а также эффективного и постоянного элемента его власти как проповедника. Я имею в виду его широко известное учение о непосредственном общении Бога с людьми посредством духовного света и жизни.
Целью данной статьи является указать на некоторые моменты, полученные главным образом из сочинений, не содержащихся в собрании сочинений Эдвардса, но известных мне из рукописей, упомянутых выше, о том значении, которое придается эссе о
Бытии и, в более широком смысле, идеализму его автора (3). Предварительно я приведу некоторые положения только что упомянутого эссе: «Нечто существует». По-другому думать невозможно. Предположение, что Ничто есть, «есть величайшее противоречие и совокупность всех противоречий». "Это вечное существо должно быть бесконечным, вездесущим... чем-то, что мы никогда не сможем представить себе как несуществующее. Это пространство; а пространство, если говорить просто, - это Бог. Это необходимое универсальное, вечное Нечто не существует «нигде иным, как либо в тварном, либо в нетварном сознании». Вселенная не существует «нигде, кроме Божественного разума», «только духи являются собственно субстанцией»; все остальное «скорее похоже на тени».
Одним из показателей важности для Эдвардса мысли и аргументов этой статьи, и особенно ее идеализма, является частота и манера, с которой он к этому возвращается. Этот момент стоит практически во главе «Записок о естествознании», поскольку единственная предыдущая часть, посвященная «предрассудкам воображения», является вводной к этой серии. За ним сразу же следует тщательно продуманное эссе «Об атомах» с его многочисленными следствиями, в котором по-разному подтверждается и применяется вывод о том, что «нет истинной субстанции, кроме самого Бога». Таким образом, Эдвардс формирует основу для последующих физических дискуссий. Судя по всему, это также был один из самых ранних текстов из всех трех серий, а именно: «Разум», «Заметки о естествознании» и «Сборники» (или "Фрагменты"), или в обсуждения тем, связанных с богословием. В списке предметов, подлежащих рассмотрению в первом из этих разделов, внешний мир упоминается как тема, которую следует рассматривать во «Введении»; предмет «Предрассудки» вводится вторым, и дается такое направление: «Говоря о человеческой природе, мы трактуем прежде всего о Бытии вообще».
Переходя к эссе, мы находим в 9-м по порядку изложения следующее утверждение: «Пространство, как уже отмечалось 4, есть необходимое существо, если его можно назвать существом; и тем не менее мы также показали, что все существование является мысленным, что существование всех внешних вещей идеально». 5 Предыдущее наблюдение и доказательство, на которых здесь делается акцент, не встречаются ни в
одном предыдущем номере или номерах серии, озаглавленной «Разум». Их можно найти в эссе «О бытии».
Обращаясь к «Сборникам», обозначения которых начинаются с букв алфавита, используемых сначала по отдельности, затем удвоенных, и продолжаются арабскими цифрами, мы читаем в f, то есть в 6-м из длинной серии, которая превышает по меньшей мере 1400 фрагментов и включает около 150, которые доктор Дуайт относит к последним двум годам студенческой жизни и двум последующим годам проживания в аспирантуре:
"Духовное видение, как мы показали и продемонстрировали 6, вопреки мнению [большинства верующих], что ничто не является субстанцией, кроме материи, - предполагает, что никакая материя не является субстанцией, а только Бог, Который есть Дух, и что другие духи более сущностны, чем материя; так же верно и то, что никакое счастье не является прочным и существенным, но счастье духовное, хотя может показаться, что чувственные удовольствия более реальны, а духовные лишь воображаемы; точно так же кажется , как если бы чувственная материя была лишь реальной , а духовная субстанция - лишь воображаемой. Бытие от вечности; и это существо должно быть разумным, ибо как ум отказывается верить, что существование должно существовать от вечности, не сознавая для себя, что оно было и что от вечности должно быть, но все это время ничего не известно о том, что что-либо существует. Это действительно противоречие; и мы можем видеть, что это так, хотя и не знаем, как это выразить. Ибо в каком отношении что-либо имеет бытие, если ничто не сознает его бытие; ибо в каком отношении существует что-либо такое, о чем ни ангелы, ни люди, ни сотворенные разумы ничего не знают, а только так, как знает Бог? Ничуть не больше, чем есть звуки, где их никто не слышит, или цвет, где никто их не видит. Так, например, предположим, что есть комната, в которой никого нет; никто не видит вещей в комнате; нет созданного интеллекта. Вещи в комнате существуют не иначе, как только потому, что Бог сознает их; ибо там нет цвета , нет ни звука, ни формы и т. д.» 8
Здесь есть подтверждение идеалистической мысли и даже аргументативной иллюстрации, которая появляется во фрагмение «О бытии ». таким образом: Бог есть необходимое Существо, потому что противоречиво предполагать, что Его не существует. Никакое существо не является необходимым существом, кроме того, чье небытие противоречиво- 6 Лишнее «что» здесь опущено. "Мы показали, что абсолютное ничто является сущностью всех противоречий, но бытие включает в себя все, что мы называем Богом, Который есть, и нет никого, кроме Него"9.
В № 94 = I46, темой которого является Троица, Эдвардс смело применяет свою философию к этому таинственному учению 10. Я вернусь к этой статье позже и воспроизведу здесь лишь ссылку на нее в эссе «О бытии»: "Я сформулирую свои рассуждения так: если ничто вообще не существует, кроме как в каком-то сознании, или идее, или чем-то другом; и поэтому вещи, которые находятся в нашем сотворенном сознании, не имеют существования, кроме как в Божественной идее; или, если предположить, что вещи в этой комнате созданы никем иным, как Богом, их существование не может быть иным способом, как мы показали в натурфилософии, и если бы вещи в этой комнате, тем не менее, были бы реальными вещами; тогда идея Бога,
будучи совершенной идеей, на самом деле является самой вещью; а если так, и все идеи Бога суть лишь идеи Его Самого, как было показано, ибо идея Бога должна быть
самой Его сущностью, она должна быть субстанциальной идеей, обладающей всем совершенством субстанции в совершенстве; так что размышлением Бога о Себе рождается Божество: есть Субстанциональный Образ Бога рожденный. Я удовлетворен тем, что,
хотя слово «рожденный» никогда не использовалось в Писании, оно могло быть
использовано в данном случае; нет другого слова, которое так правильно выражало бы это» 11.
В № 108 = 160, очаровательном эссе, в котором один опытный литератор признал предвосхищение ведущей мысли в теории поэзии Вордсворта, встречаются такие слова: «Теперь мы показали, что Сын Божий создал мир именно для той цели, чтобы сообщить Себя в образе Своего превосходства. Он сообщает Себя, собственно, только духам, и только они способны быть истинными образами Его превосходства. ибо только они являются собственно существами, как мы показали» 12. В № 365-417, о «Бытии Бога», Эдвардс утверждает: Вот единственная причина, почему мы готовы возражать против абсолютной, всеобщей безусловной необходимости бытия Бога. Мы готовы
сказать: «Почему это могло произойти?, а не не было ничего? как будто это была вторая причина. Именно из-за ничтожности наших представлений мы готовы вообразить, что
такое предположение существует; мы не можем сказать, существует ли такое предположение или нет, если только мы не знаем, что ничто не бывает, но мы не можем знать, что это такое, потому что такого понятия не существует» 13. Опять же, в № 587:
"Бог есть необходимое Существо, так как невозможно, чтобы Бог не существовал,
потому что другого нет. Нет второго бытия, которое могло бы провести дизъюнкцию,
нет ничего другого, что можно было бы предположить, что это Вечность. Вечность абсолютно необходима, и это так потому, что другого нет. Сказать «Вечность» или «Не Вечность» - это не дизъюнкция, потому что не существует такой вещи, о которой можно было бы предполагать отсутствие вечности, и мы не можем в своем уме сделать такое предположение, как отсутствие вечности. Нам может показаться, что мы делаем такое предположение на словах, но это не предположение, потому что такие слова в мышлении не имеют смысла, чтобы ответить на них; это такие же слова, лишенные всякого смысла в мыслях... как кривая прямая линия, или квадратный круг, или шестиугольный треугольник. Если мы предположим, что вечности не существует, это будет то же самое, как если бы мы сказали или предположили, что никогда не существовало такой вещи, как продолжительность, что является противоречием, поскольку это слово никогда не подразумевает вечности, и это то же самое, что и сказать, что никогда не существовало такой вещи, как продолжительность от вечности, так что, отрицая эту вещь, мы утверждаем ее.14
"В том же духе наше наблюдение о сущности Бога, и поскольку мы не можем думать о ней, а должны думать о ней совсем иначе, чем она есть, то в нашем уме возникает трудность представить себе существование Бога без причины. Природе наших душ противоречит и то, что наши способности совершенно отказываются признать, что все, что способно быть частью правильной дизъюнкции, должно существовать и быть таким, какое оно есть, вместо того, чтобы не существовать или существовать. иначе, без причины. Наши представления о Божественной природе настолько несовершенны, что наша несовершенная идея допускает разделение; ибо все, что не является абсолютно совершенным, является таковым. Что касается всего несовершенного, то в его природе заложена зависимость или случайное существование, или мы можем представить себе, что это является частью дизъюнкции. В данном случае есть « Так» и «Иначе». Как только мы опустимся на одну ступень ниже абсолютного совершенства, возможность перестанет быть простой; она разделяется и становится многообразной. Так, например, мы не можем представить себе Бога, не приписывая Ему преемственность; но это понятие влечет за собой случайное существование и привносит многообразную возможность. Нет ничего, что существовало бы в последовательной продолжительности, но отсюда необходимо следует, что просто возможно, что нечто могло бы существовать бесконечно иначе, чем оно есть, и что это может вообще не существовать. Противоречиво предполагать, что самого Бытия не должно быть. Если кто-нибудь скажет: «Нет», возможно, ничего не будет; в то же время он предполагает, что ничто не имеет бытия. И действительно, ничто, когда мы говорим в собственном смысле, или когда слово имеет какое-либо значение, т. е. когда мы не говорим ни о чем в противоречии с каким-то конкретным существом, не имеет истинного существования» 15.
№ 880=932 представляет собой сложное и мощное разоблачение необоснованности предположения, что порядок во Вселенной может возникнуть из вечного процесса, независимо от разумной и целенаправленной причины. Необходимость
бытия аргументируется, как и в предыдущих цитатах. Я приведу краткий отрывок:
Необходимо указать причину, по которой Бог должен иметь Существование; причина в том, что нет другого пути, нет ничего другого, что можно было бы приписать Бытию Бога как к другой части дизъюнкции. Если что не существует, то это
абсолютное и универсальное ничто. Предположение о чем-то есть предположение
о существовании Бога; оно не только предполагает это, но и подразумевает это: оно
подразумевает это не только последовательно, но непосредственно. Бог - это сумма всего бытия; и нет существа без Его Существа: все в Нем, и Он во всем. Но не существует такой вещи, которую можно было бы назвать абсолютным всеобщим ничто; мы говорим вздор, когда предполагаем что-нибудь подобное; мы обманываем себя, когда думаем, что мысленно предполагаем это, или когда воображаем, что предполагаем, что это возможно. Когда мы думаем об абсолютном ничтожестве (если можно так выразиться), мы делаем только одно, чтобы освободить место и предположить другое. В этом случае не существует такой вещи, как две части дизъюнкции; когда мы приходим к бытию вообще, мы приходим к одной единственной точке, без разделения. Следовательно, Бог есть, потому что другого пути нет; следовательно, Бог существует, потому что нет ничего другого, о чем можно было бы предполагать» 16.
Следующее замечание было опубликовано посмертно и написано ближе к концу жизни Эдвардса»17. В нем он утверждает … что все зависимое существование вообще находится в постоянном движении, как постоянно проходящее и возвращающееся; обновляются каждое мгновение, как цвета тел обновляются
каждое мгновение светом, который сияет на них; и все постоянно исходит от Бога, как свет от солнца. В Нем мы живем, движемся и существуем».18
Еще одним показателем важности для Эдвардса идеализма, подтвержденного в эссе «О бытии», является его распространение на конечные духи. В названном эссе он ограничивает свои рассуждения материальными вещами и, напротив, признает духов как «собственно субстанцию». Так, в статье «Об атомах» он говорит: «Строго говоря, нет никакой собственной субстанции, кроме самого Бога. В настоящее время мы говорим только о телах». 19. Позже, под датой 12 февраля 1725 года, он пишет в своем дневнике:
«То, чего я сейчас хочу, чтобы дать мне более ясное и непосредственное представление о совершенстве и славе Бога, - это столь же ясное знание способа проявления Бога по отношению к Духам и Разуму, какое я имел из Его действий, касающихся Материи и Тел.20
В копиях «Фрагментов», которыми я пользуюсь, есть одно замечание, которое, как я предполагаю, было составлено самое позднее вскоре после его поселения в Нортхэемптоне 15 февраля 1727 года:. "Простое проявление новой мысли является верным доказательством существования Бога; ибо, несомненно, есть что-то, что непосредственно порождает и поддерживает эту мысль. Есть новая вещь, и есть необходимость причины. Это не предшествующие мысли, поскольку они исчезли и ушли; они прошли; а того, что прошло, уже нет. Говорим ли мы: это сущность души; если мы имеем в виду, что помимо этой мысли существует какая-то субстанция, которая порождает эту мысль; если это Бог, я признаю это; но если имеется в виду нечто
иное, не имеющее свойств, то это кажется мне нелепым. Если удаление всех свойств, таких как протяженность, твердость, мысль и т. д., ничего не оставляет нам, мне кажется, что никакая субстанция не представляет собой ничего, кроме них; ибо если бы было что-то кроме них, то могло бы остаться что-то и после того, как остальное будет удалено» 21. Это расширение идеализма и его форма, отличная от берклианства. Оно может легко перейти к простому феноменализму и скептицизму, или же к идеалистическому пантеизму. Но Эдвардс не был ни скептиком, ни пантеистом. В этом наблюдении он просто, по своему обыкновению, обосновывает данный тезис. . Он развивает свой теистический идеализм материи в теистический идеализм конечного разума. Такое использование принципа показывает, какое значение он имел для него.
Чтобы не оставить неправильного впечатления о его концепции сотворенных духов, я хотел бы обратить внимание на тот факт, что в № 383-435, написанных, возможно, через два-три года после только что процитированного (267 = 319), Эдвардс пишет: Чтобы поддержать позицию, согласно которой первым принципом всех вещей является «разумный волевой агент», мы даем основания предполагать, что душа человека является «образом этого первого принципа». «Только душа человека», - замечает он, -
поступает так же, как этот высший принцип; это принцип действия, он сам по себе обладает силой действия, как и первый принцип... Душа человека определяет вещи в себе безразличные, как движение и покой, направление движения и т. д., как это делает высшая причина. Душа человека имеет цель в том, что она делает, преследует какое-то благо, которое является результатом ее действий, как это делает первый универсальный принцип. Душа человека создает, формирует, сохраняет, располагает вещи и управляет ими в своей сфере, как первый принцип творит мир... Так что, если среди всех существ есть что-нибудь, вытекающее из этого первопринципа всех вещей, то имеет какое-либо сходство с ним или имеет хоть какую-то тень этого сходства, духи или умы изобилуют лучшими сходствами с ним» 22.
В других местах и разными способами Эдвардс признает подобие человека Богу. «Многие», - пишет он. в более раннем наблюдении № I50=202 «имеют неправильные представления о различии между природой Божества и природой сотворенных духов. Это
различие не является противоречием».23. Мы не можем объяснить кажущуюся разницу в репрезентации предположением, что, когда Эдвардс приписывает человеку
особую свободу действий, личную причинность, выбор целей действия и их реализацию, он приспосабливается к обычным и ненаучным представлениям и способам постижения. Такие формы и выражения он употребляет, когда рассуждает тщательно и с точностью изложения. Объяснение лежит в особенности его идеализма. Его подход,, по его мнению, не лишил смысла общепринятые способы говорить о смысле и реальности. Эдвардс указывает на это, говоря о материальной вселенной. Он говорит: «
Хотя мы предполагаем, что существование всей материальной Вселенной абсолютно зависит от Идеи, тем не менее мы можем говорить по-старому, и так же правильно и истинно, как всегда».24
Внешний мир, в конечном счете, существует только мысленно в Боге, как Его идея, однако это не просто действие или состояние Божественного сознания; это Бог, действующий ad extra, выражающий Себя в конечных модусах, формах, творениях в соответствии с устойчивой целью и установленной конституцией. Точно так же человеческая душа - это не просто волна или пузырь в безграничном океане бытия, не просто элемент или импульс в бесконечной жизни, но Богом созданное существо, способное получать посредством общения с Ним разум и склонности, подобные Божественному знанию, святости и блаженству. Но, сказал бы Эдвардс, мы не можем думать о Нем как о субстанции, не реализованной в своих свойствах и
способной существовать, даже в представлении или посредством абстракции,
отдельно и без своих атрибутов. Его конституция, как и у атомов, заключается в том, что Бог действует в сфере разума, как Эдвардс предполагает, что Бог действует в сфере материи.
Мы можем использовать определение Эдвардсом материи, чтобы изложить его концепцию души: "То, что действительно является Субстанцией всех Душ [Тел], есть бесконечно точная, точная и совершенно устойчивая идея в разуме Бога... В то же время, Его неизменная Воля будет постепенно сообщаться нам и другим умам в соответствии с определенными неизменными и точно установленными Методами и Законами: или, говоря несколько иначе, бесконечно точная и точная Божественная Идея вместе с поддающейся объяснению, будет совершенно точной и неизменной Волей в отношении соответствующих общений с созданными Умами и воздействия на них, если только помнить, что умы, как они называются, являются образами или репродукциями ad extra творческого Духа, так что это их субстанция, в которой все их свойства, присущие им, есть просто Его идея и Его воля, выраженная таким образом".
Личность Эдвардса после того, как он увидел недостаточность определения Локка, а он это сделал очень рано., что тождество сознания представляется Божественным устроением, и при этом Бог действует согласно неизменному плану и реализует
фиксированную идею и цель. Или, с точки зрения современной метафизики, Бог - это континуум всего конечного существования, материального или духовного. Душа, что касается ее субстанции, есть точная и устойчивая идея Бога о ней вместе с Его устойчивой волей, чтобы она была духом по Его образу, существующим благодаря постоянному общению с Ним, согласно установленным методам и законам. «Разум и совесть человека, - пишет он, - кажутся причастностью Божественной сущности». 25 И еще: «Склонность
есть не что иное, как воздействие Бога на душу по известному закону природы». 26 Бог постигает « сущность всех Его созданий... они являются лишь сообщениями от Него:
сообщения бытия не являются дополнениями к бытию». 27.
Мы можем получить дополнительный свет на важность для Эдвардса и в его теологии его раннего идеализма, наблюдая за различными его применениями. Это то, что вытеснило из его сознания механистическую интерпретацию природы. Одно из последствий эссе об атомах, следующего за «О бытии», гласит: «Отсюда мы узнаем, что не существует такой вещи, как механизм; если это слово предназначено для обозначения того, посредством чего тела действуют друг на друга, чисто и правильно сами по себе» 28.
Идеализм Эдвардса разнообразно и тесно связан с его мыслью о Триедином Боге. Он рано начал писать на эту тему и время от времени в течение жизни возвращался к ней. Он вполне осознавал ее загадочность, но не считал ее пробелом для человеческого разума. Его размышления по этому поводу, могу сказать мимоходом, заслуживают того, чтобы быть собранными воедино и надлежащим образом опубликованными. Теперь их будут судить более беспристрастно и, возможно, лучше ценить, чем когда-либо с момента их написания. По широте мысли, остроте и тонкости рассуждений, а также духовности атмосферы они ставятся в один ряд с лучшим, что было сказано от Августина до Дорнера. Их основная философия - это та, которая впервые появляется в его трудах в эссе о Бытии. Его Троица – это библейское откровение, Отец, Сын и Дух. С рациональной и философской точки зрения это «три различных Лица в Боге, каждый из которых один и тот же» 29, «Бог, Идея Бога и Любовь Бога», совершенная субстанция, даже сущность Бога». 30 Эта сущность или субстанция есть «чистый Акт». В Божественной природе нет ничего пассивного, ничего нереализованного. Субстанция становится, по мысли Эдвардса, жизнью; бытие - это совершенное знание, совершенная любовь.
Примечательно, что молодой студент колледжа, возможно, еще не достигший 17 лет, который был взволнован и очарован Джоном Локком, вопреки всему течению английской философии нашел для себя такое применение идеализма к доктрине, которую тогда не рассматривали всерьез или относили в область веры, которая, по крайней мере в этом конкретном случае, отказалась от помощи разума. «Я думаю, что в пределах
досягаемости простого разума, - пишет он, - можно достоверно постичь, что есть Три различных Лица в Боге, каждое из которых один и тот же, три, которые должны быть различными; и что нет и не может быть иначе, чтобы они были не более, но тремя отчетливыми, реально и истинно отличными» 31. Позже он пишет: «Это тем более утверждает меня в том, что совершенная идея, которую Бог имеет о себе, есть истинно и совершенный Бог, что существование всех телесных вещей есть только идеи.32
Примерно тридцать лет или более спустя, находясь в Стокбридже, после своего увольнения из Нортгемптона, он скопировал в свои «Сборники» выдержки из «Философских принципов естественной и богооткровенной религии» шевалье Рамзи 33, которые содержат мысли, подобные тем, что он разработал и доверил бумаге незадолго до конца своей жизни, как в следующем отрывке: «Если Бог имеет представление о Себе, то на самом деле существует Вторая Личность, потому что, если ее нет, из этого следует, что Иегова думает о Себе не более чем о камне. Если Бог любит Себя и наслаждается собой, то действительно существует Тройственность; три, которых нельзя смешивать; каждый из которых по существу является Божеством». 34 Его христология демонстрирует немало следов его идеализма, включающего познание и любовь к Богу и наслаждение Им. Он предвосхитил многие из лучших концепций в последующих дискуссиях: близость двух природ как предпосылка личного союза, подлинность, активность и ценность человечества нашего Господа, Его вечное посредничество 35. По только что упомянутой причине я не буду приводить отрывки на эту тему. Их исследование показывает постоянное влияние его ранней духовной философии. Для настоящей цели будет достаточно процитировать следующие слова: "Из того понимания, которое я имею в природе умов, я убежден, что невозможно догадаться, какой вид соединения и смешения по сознанию или иным образом может быть между ними; так что все трудности устраняются с верой в то, что Писание заявляет о духовном союзе Личностей Троицы, двух природ Христа, Христа и разума святых"36
Эти наблюдения, которые не используются ни в одном издании работ Эдвардса.
полностью подтверждают ту интерпретацию его «Трактата о цели Бога в творении», которая делает его полностью антагонистичным обвинению Бога в эгоизме. Они также связывают все выражение Бога в творении с онтологической Троицей. Божье проявление Себя в творениях и по отношению к ним соответствует внутреннему откровению через Отцовство и Сыновство и исхождение Святого Духа. Самые благородные высказывания Эдвардса на эту тему (а многие из них изящны в высшей степени) представляют собой развитие мысли, основанной в его философии природы и разума, о том, что Сын это совершенная идея Бога, а мир - это сообщение и образ Бога Сына.
Насколько близки к этому его представления о духовной святой жизни в человеке, о возрождении и освящении, о вечном мире и блаженстве, зависит от его мысли о непосредственности Божественной деятельности в душе, знакомой каждому читателю его опубликованных сочинений. Его неопубликованные фрагменты показывают их тесную связь, а в некоторых отношениях и идентичность с его философией бытия. Больше всего, я думаю, они облегчают впечатление, которое иногда производят его опубликованные сочинения об определенной количественной оценке бытия, которая затемняет, мягко говоря, духовность и этическую ценность его теории добродетели.
Бытие, как мы видим, было для Эдвардса не просто математической величиной.
или суммой величин. «Бесконечность Бога», говорит он, состоит в Его совершенном понимании всех вещей и распространении действия одинаково на все места... Мы должны понимать Бога как Всемогущего, Совершенное Знание и совершенную Любовь. ... и не так, как если бы Он был своего рода неизвестной вещью, которую мы называем Субстанцией, которая протяженна.37 Даже его учение о воле Бога в выборе объектов Его восстанавливающей благодати становится, с точки зрения его философии, способом пояснить высшую личность Бога и возвысить наше представление о человеческой личности. Воля означает для Эдвардса, что Бог не привязывает Себя к конкретным методам, правилам и пропорциям, раскрываемым на определенных стадиях и в особых фазах Его вселенной, но в конечном итоге она сама определяется законами и пропорциями совершенной и абсолютной мудрости, а также мотивом любви, которая является одновременно полной реализацией и единственным совершенным выражением, а также
самой субстанцией и сущностью Его бесконечного существа.
Моя цель будет достигнута, если посредством приведенных выше ссылок
на неопубликованные или игнорируемые фрагменты я привлек внимание
к философским предпосылкам богословия Эдвардса. Я дал лишь намеки. Эта тема заслуживает гораздо более адекватного рассмотрения, которое требует владения всеми его философскими и богословскими рукописями. Я склонен верить, что у Эдвардса есть будущее в теологии, которое в некоторых отношениях будет больше, чем его влияние в его собственном поколении или после него. Это произойдет благодаря тому, что его лучше поймут 38, благодаря более справедливой и адекватной оценке-, в котором можно было бы указать как его недостатки, так и его превосходства, на основе понимания его мысли, а не столько, как прежде, на основе его полемических трактатов, и больше, чем когда-либо было возможно благодаря его окончательному представлению о Боге, о Его отношении ко вселенной, о непосредственности Его присутствия и действия в природе и человеческой душе, в творении и его цели, в истории, в искуплении, в Его Царстве. О строгости и резкости некоторых его акцентов можно будет судить в свете его глубокого
понимания Божественной святости. Его спорные взгляды на свободу, то, что он не достиг верного понимания личности (? - Пер.), проявится в связи с унаследованными и абстрактными логическими методами и принципами, а также с концепциями, заимствованными из философии Локка, над которой он сам возвысился в своей религиозной жизни и в своих мыслях о Боге и человеке, сотворенном по образу Бога и для Бога. Его духовная философия, его богосознание, свет и сияние его чистого и высокого характера, проникновенность его прозрения единства космоса, глубина его мышления привлекут, просветят и оживят. Посылки, лучшие, чем те, из которых он порой аргументировал с неутомимой неумолимостью, окажутся действительно его собственными, и его будут ценить больше за его разум, чем за его рассуждения. Мы
не вернемся к нему и не пойдем вперед без него. В американском богословии он единственный несравненный мыслитель, которого никто не может позволить себе игнорировать, который достойно развивал бы науку о высшем, - Бытии, Разуме и Жизни.
I Cf. GEORGES LYON, L'Idealisme en Angleterre au XVIze sicle, Paris, 1888,
pp. 429-3I; A. V. G. ALLEN, Jonathan Edwards, pp. i6, 17.
2 Proceedings of the American Antiquarian Society at the annual meeting held in
Worcester, October 23, 1895; new series, Vol. X, Part 2, pp. 2 2-47, Worcester, 1896.
Also, ibid., October 21, 1896, Vol. XI, pp. I76, 251, 252.
3 Эссе "О "Бытии" под редакцией Дуайта вышло в его издлании Works, Vol. I, pp. 706-8. Точная перепечатка оригинала с факсимиле его части дана в упомянутых выше Трудах Американского антикварного общества .
4Курсив в этой и последующих цитатах сделан автором статьи.
5 Works, ed. DWIGHT, Vol. I, p. 673.
6Добавка что опущена.
7 MS. copy, f, p. I I73.
8 Ibid., pp, p. I.
9 Ibid., 27a, p. I.
"o In a preceding part of this number, viz., 94.
"'Ibid., 94, pp. 80, 81. ' Слово «рожденный» подчеркнуто в рукописной копии
I2 Эссе «О бытии» под редакцией доктора Дуайта можно найти в его издании «Observations concerning the Scripture (Economy of the Trinity, etc., New York,
Charles Scribner's Sons, i880; Appendix, p. 94. Library of the World's Best Literature,
Vol. VIII, under Jonathan Edwards; New York, J. A. lIill & Co. MS. copy,
io8, p. 695.
13 Ibid., 365, p. 8. 14 Ibid., 587, P- 10.
15Ibid., 650, pp. 10, I . Слова Так и Иначе подчеркнуты в рукописной копии
16 Ibid., 880, pp. 22, 23.
17 Предисловие датировано 26 мая 1757 г. Эдвардс умер 22 марта 1758 г.
На мышление Эдвардса рано и сильно повлияла «Оптика» сэра Исаака Ньютона. См. его статьи, написанные в юности, «О насекомых», Andover Review, т. XIII, стр. 1; «О радуге», Proc. Am. Antiq.
Soc., New Series, Vol. X, стр. 239-41; «OfБытие», там же, стр. 244; Works, ed. DWIGHT, Vol. I, стр.
708, 7I6, 755. , 756;II, стр. 555, примечание [Нью-Йоркское изд., II, стр. 89, 90, примечание].
'9 Works, ed. DWIGHT, Vol. I, p. 7I3. 2MS. copy, 267, p. 6.
20 Ibid., Vol. I, p.
22I bid., 383, pp. 6, 7. 23Ibid., I50, p. 63.
24 Works, ed. DWIGHT, I, p. 669.
25 Ibid., 2I0, p. Io8. 26Ibid., 301, pp. 489, 490.
27Ibid., 697, p. 69. Эдвардс по-разному отличает дух от материи. Материя в своем существовании абсолютно зависит от ума. Разум необходим для того, чтобы иметь значение, а не наоборот. «Только воспринимать бытие и есть правильное бытие». ." Works, ed. DWIGHT
Vol. I, pp. 671, 679, 5. 2 Works, ed. DWIGHT, I, p. 7I4.
29Ibid., 308, p. 99. 3' Ibid., 94= 146, p. 79.
30 Ibid., 94, p. 79. 32 Ibid., 179=231, p. 93.
33 Published in 1748-9. [Copied by E. ca. 175I.]
34MS. copy, 94, p. 86. 36 MS. copy, I84, p. 93.
35 См. Observations concerning the Scripture ESconomy of the Trinity, Appendix,pp. 72-89.
37 194, p. 63.
38 Для такого лучшего понимания необходимо новое издание произведений Эдвардса, соответствующее ныне принятым стандартам критической исторической науки. Это
мнение, сформированное отчасти изучением некоторых рукописей, я рад был
подтвердить суждением одного из талантливейших метафизиков и наиболее опытных
и самых известных редакторов философских сочинений нашего времени, который замечает: в письме, полученное несколько месяцев спустя: «Я думаю, что нам необходимо иметь критическое издание работ Эдвардса, написанное кем-то компетентным в философском и теологическом отношении - работа,которая еще не выполнена, но я был бы рад увидеть ее завершенной…»