Марк Шагал. Из серии «Скрипач»
И ВОТ ЧИТАЮ ЛЕРМОНТОВА…
В который раз убеждаюсь, что со временем мы не очень-то и меняемся... Вот встретились после длительного перерыва, два – три часа поприсматривались друг к другу... И как будто не было десятка лет...
Эдька – весельчак и хохотун, организатор всех наших музыкальных вечеров… Когда-то, когда в нашем посёлке ещё не было музыкальной школы, а был только музыкальный кружок при клубе «Строитель», Эдька тайком от матери, Ривы Яковлевны, «со скрипочки» сбежал в духовой оркестр и опять же тайком освоил запрещённый саксофон… Кстати, в этом же оркестре я пытался освоить корнет-а-пистон… Не освоил ничего, кроме названия, а вот Эдька владеет и скрипкой, и саксофоном…
Наши недавние беседы с Эдькой начинались традиционно. В моих расспросах об Израиле не было какого-либо подвоха, и он это чувствовал… Всё было знакомо с детства…
Как этот Тевье-молочник, со своей вечной печалью сидящий на синайских скрижалях… Как комиссар Бабель, с истовостью, прописанной Талмудом, рубивший головы врагам революции и молодой советской власти... А потом, написав «Конармию» как ветхозаветный Исход, взошедший на Голгофу… Хотя наверняка уже чувствовал, знал, что дважды взойти на Голгофу нельзя… Первый раз взошёл Иисус, а потом восходят исусики…
Как этот Бебель с его высказыванием: «Дер антисемитсмус ист дер социалисмус дер думмен керле». Мы были уже достаточно взрослыми, когда отец Эдьки, не особо вникая в наш разговор, как бы мимоходом сделал нам такое замечание. И мы поняли его без перевода: антисемитизм – это социализм дураков…
Да, сейчас Эдька раздражён… Но раздражение его не направлено в мою сторону… Мне кажется, что он даже рад – есть с кем выговориться… Всё, что он вывернет из своего нутра, канет во мне, как в глубине сибирских руд… И в этом раздражении он тоже узнаваем...
…Не поехал – спрашивают… Приехал и вернулся – опять спрашивают: «Почему ты не едешь туда?»
А куда? В ту страну, где на узкую береговую полоску людей высадили в виде десанта? Кого высадили? «Вас» или «Нас»? И вбили клин между Западом и Востоком? Между Европой и Азией?
А мы вот живём здесь… Из всех евреев для общения у меня остался только Яшка Дейкин… И то редко… Он здесь, рядом – во втузгородке, в филиале академии наук, и целиком ушел в науку…
Знаешь, он когда-то учился у моего отца, поэтому с ним мы говорим откровенно… Ну, например, как с тобой… Мы с ним согласны в главном: уже создано мнение, что всё в мире – газеты, кино, литература, театр и все новейшие средства коммуникации – принадлежит нам – евреям. А это всегда опасно!
Это как критическая масса в ядерном запале… Где рванёт? Как хрустальная ночь в ноябре тридцать восьмого в Германии? Ясно, что в Германии этого уже не будет, они этим переболели, у них уже иммунитет… У нас, где опять, надсадно выпячиваясь, создают Ельцин-центр, или где-то ещё? Например, там?
…Там, где узкая полоска берега пронизана геморроидальными шишками – прости меня за натурализм… Сейчас их лечат примочками, мазями, ванночками – терапевтически… Интеллигентно, так сказать, призывая к терпению или даже – к терпимости? Но может появиться циничный и грубый проктолог, который заглянет в это назревшее нарывами…
Что это? Да, да! И уже поздно будет искать и определять раздельные пути выхода продуктов жизнедеятельности… О-о-о! Это уже клоака! И скажет: «Нет, резать и только резать! Не дожидаясь перитонита и абсцессов!»
…По Израилю меня возил Шломо, Соломон Джаффе… Вполне себе еврейская фамилия… В английской транскрипции фамилии Яффе… Предки Шломо, хорошие лекари, когда-то давным-давно были вывезены из города Яффа сначала в Порт-Саид, затем – в Александрию, потом, во времена наполеоновских войн, переселились на остров Великобритания, фармацевт.
Познакомил меня с ним Мишка Фрумкин. Передал, так сказать, с рук на руки. При этом Мишка намекнул, что Шломо возьмёт меня в разработку. Скорее всего… Ему де нужны живущие в России медики и фармацевты…
Сам Шломо – типичный еврей-космополит: живёт в Англии, руководит или даже владеет каким-то научным центром, но производство находится в Израиле и в Канаде, где нет особых ограничений, где дешевле рабочая сила…
Представляешь, я не побоялся попасть в какую-то зависимость… Может, не особо задумывался, кое-какие деньги у меня были – Ирка снабдила, и мы поехали вдоль по Израилю…
И я был рад попасть в зависимость от Соломона Джаффе… Хотя он сразу понял, что я под ним суетиться не буду… Не буду интересоваться заработками в этих элитных клиниках, не буду расспрашивать о жизни в кибуцах, созданных на месте зачищенных бульдозерами арабских поселений… Меня интересовала история… И я узнал не только о выходе из Египетского плена, но и плене Вавилонском… И не только...
Оказалось, что женская ветвь семьи Шломо происходит из Одессы... Его прабабушка совершенно юной девушкой после революции, когда шла какая-то эвакуация, оказалась на английском пароходе... Шломо ещё застал эту свою прабабушку... Из России она вывезла несколько книг своего любимого писателя Карла Диккенса... Она так и продолжала его называть – «Карл Диккенс»... Через эту бабушку и посредством этих книг Шломо изучил русский язык...
А я всё отыскивал заветные библейские места… Но всюду наталкивался на места обособления евреев… Или иудеев? Как сказал мне Шломо Джаффе, еврей и иудей – это не одно и то же…
И что, спрашивал я себя, глядя на всё на это? Вам не нравилась черта оседлости?
Не пытайся раскрутить меня на соответствующие откровения… Не понял я ничего… Всё рассматривал окрестности Мертвого моря, искал места, где остались Содом и Гоморра… Выжженная земля…
– Зачем вы выбрали эту землю? – постоянно спрашивают у евреев. И я спрашивал…
– А как мы могли отказаться от земли, обетованной нам Богом? – возражают они. И смотрят на меня своими печальными глазами… Но, когда спрашивали меня, чаще всего я им отвечал: слиха, ани ло мэдабэр иврит - извините, я не говорю на иврите.
Не знаю... Рассказывал ли я тебе? Как-то просматривал отцовскую поэтическую библиотеку и старался останавливаться там, где отец делал какие-либо отметки… Иногда ногтем черкнет, чаще галочку карандашом поставит… И вот читаю Лермонтова… В школе нам давали, правда, не полностью… Ты должен помнить это…
«Спор»… Там, где Казбек с Шат-горою, с Эльбрусом, затеяли великий спор… И там отмечены следующие строки: «Вот у ног Ерусалима, Богом сожжена, безглагольна, недвижима мертвая страна…»
…А перед этим есть строки: «В тени чинары… пену сладких вин сонный льёт грузин», и «У жемчужного фонтана… дремлет Тегеран»…… «Но есть страна другая, молвил старый Шат, от Урала до Дуная, до большой реки, колыхаясь и сверкая, движутся полки»…
Ну, полки – это ладно… Когда меня возили по Израилю, постоянно повторял эти строки: «Вот у ног Ерусалима, Богом сожжена, безглагольна, недвижима мертвая страна»…
Безглагольна! Потому что иврит до определённого момента оставался мёртвым языком… Идиш? Многие писали на идиш, тот же Шолом Алейхем, например… Помнишь? А я ведь помню, как ты принёс мне ту книжицу «Тевье молочник»… Кстати, в переводе Бабеля. Мама и отец прочитали и потом, перечитывая, постоянно друг у друга из рук вырывали… Правда, потом у нас появилось полное собрание сочинений Шолом Алейхема…
Но идиш в Израиле не государственный язык, творчества на нём я не усмотрел… Может, не туда и не там смотрел? Да, и для этого нужна особая среда, театр, например… Но театр там держится только на переводных пьесах. А национальный театр формируется из устного творчества… Какое устное творчество может создаться на казённом языке? Вот, идиш, например, формировался исключительно из устного творчества….
И вот повёз меня Шломо Джаффе и сказал мне Шломо Джаффе, что нет здесь евреев, иудеев, израильтян… И сам он это не сразу понял… Есть люди, вернувшиеся из Египетского плена, есть те, кто вернулись из Вавилонского плена…
Как было сказано в книге Царств: «…В девятый год царствования своего, в десятый месяц, в десятый день месяца, пришёл Навуходоносор, царь Вавилонский, со всем войском своим к Иерусалиму… И взят был город…»
…Ну, и в появившемся затем Талмуде будет написано, что Второй Храм был разрушен за грех беспричинной ненависти… И начинали искать в себе эту беспричинную ненависть, а найдя причины – каяться…
И есть те, кто вернулись из германского плена... Причем, выживших в немецких лагерях очень мало… Больше тех, кто оказывается, были в советском плену… Плен всегда травмирует психику человека. Иногда просто разрушающе.
Но здесь происходит совершенно иное: они каждый раз «обнуляют» свою память… Вернувшись из Египетского плена, самым коренным образом отредактировали Ветхий завет, назвав его Торой… В своё время наиболее обозлёнными были те, которые вернулись из вавилонского плена…
Это им принадлежит новая идеология с созданным ими же Талмудом… Талмуд – это своеобразный, естественно, с еврейским акцентом – майн кампф… И то произведение Адольфа Гитлера по сравнению с многотомным Талмудом выглядит серой книжицей…
Скажи я такое в Израиле!
Потом пришли советские евреи… Они были самыми образованными, это они подняли и развили израильскую науку и технику… Но они оказались, по себе знаю, и наиболее радикальными… И они постарались сразу же «обнулить» свою память…
Периодически всплывает и ими же тиражируется термин «антисемит»… Эти неофиты начинают тебя пытать: «ты наш или не наш?»
Они вооружены уже новыми партийными знаниями… И уже не важно – марксизма-ленинизма или чего-то другого, трансформированного уже в другую идеологию… Что-что, а трансформировать уже где-то апробированную теорию и применять полученные знания на практике они могут… Они этот процесс усвоили…
Можно наблюдать некую закономерность: чем более образован человек, тем меньше он ассоциирует себя с еврейством. Но ведь не зря, что и здесь, и там именно в этой среде возникает некое подводное течение. Я бы назвал его еврейским большевизмом... Помнишь анекдот? Ты за красных или за белых? За красных? Снимай штаны – бить будем… За белых? Снимай штаны – бить будем…