Родной предатель

 
 
Она ела небрежно на завтрак гранат, позволяя сочному соку течь по рукам.
Оттенка какао комбидресс из шифона так сексуален на ней, ведь отлично сочетается с чёрным кружевом. Собраны чёрные длинные волосы на макушке в пучок. Сидела рано утром перед окном с белой тарелкой и июльским небом, ела холодный гранат.
 
Перед наступлением этого дня в её животе прорастал страх, как куст и веточки словно удары молнии искрили. К утру страх растворился. Вспышки гнева скрывала под стеной сдержанности, а стена иногда ломалась.
Швырнув тарелку с кожурой на подоконник, вытерла рот и руки маленьким полотенцем, бросила и его испачканное на пол. Затем встала, со всей силы кинула рамку с фотографией, что стояла на окне, в стену. Прогоняя туман сомнений, через тернии неизбежности и принятия временной прописки боли — женское сердце и разум вели между собой переговоры.
 
Последний день в его квартире. Мужчина, с которым она прожила несколько не.счастливых лет как-то спросил её:
 
— Что ты будешь делать, если мы вдруг разойдёмся?
— Есть гранат, — холодно ответила женщина, не посмотрев.
 
Скинув с себя комбидресс, швырнула ногой в сторону, обнажённая направилась набирать ванну. Любила с солью и пеной, где глотки наслаждения из дорогих сортов итальянского вина стекали по горлу. Пролежав минут сорок, согреваясь и расслабляясь в открытой ванной, ложилась под воду. Завернулась после нежности с водой в белое полотенце, направилась в комнату к большому зеркалу. Оставив полотенце на полу, принялась питать кожу маслом напротив зеркала. Улыбаясь сама себе в зеркале, радовалась, что разбудила в себе сильную женщину и смогла перебороть чувства. Смешивая гордость, смелость, уверенность, вытащила эту смесь в себе наружу, сумев достойно показать. На кухне в холодильнике её ждали ромашковые кубики льда, которыми нежно водила по лицу. Успокоение для глаз от ночных слёз.

Включила громко Наутилус Помпилиус «Крылья», закурила Marlboro Light в комнате, снова сев напротив окна в ожидании заказа ристретто. Обнажённое тело ловило на себе пробирающиеся лучи утреннего солнца. Наслаждаясь песней в сигаретном дыме, сбрасывала пепел на пол. Создать сейчас маленький театр абсурда, вытаскивая свою сумасшедшинку, было лучшим прикрытием от той боли, что полоснула по сердцу острым лезвием. Раненое сердце брыкалось, а разум накрывал рану собой.
 
Пока пила кофе, решила немного навести порядок. Но прежде надела новое бельё, чёрные туфли. Чувствовала себя королевой и позволяла себе всё, что тогда хотелось. Со шкафа выбрасывалась вся мужская одежда, на кухне билась посуда, в зале порезала диван и разбила телевизор. Вытаскивая безумство наружу, женщина чувствовала облегчение при уборке. А после решила начать сборы на главное мероприятие дня.
 
Уложив волосы, нанесла дневной макияж, надела украшения. И выбрала вызывающее платье с открытой спиной. Его любимое белое платье.
 
Излюбленный аромат DOLCE&GABBANA Light Blue на тонких запястьях подчеркнул её состояние уверенности. Яркая помада добавила дерзости. Резкие искры сексуальности смешивались в этой женщине с яркими нотами бодрости. Пряди мыслей переплетая, отвлеклась на звонок в дверь. Не растерявшись, открыла в одном белье. Курьер, негодуя, вручил букет красных роз, подметив:
 
— Так меня ещё никто не встречал.
— Чулки сюда бы ещё, не правда ли?
— Эм, ну да, наверное, — растерянно сказал, пожав плечами, парень ушёл.
 
В букете был конверт — письмо для неё.
 
«В 2005 году на шоу Victoria’s Secret модель Наташа Поли на подиуме потеряла туфлю. Казалось, конец карьере. Что она сделала? Продолжила дефиле, будто ничего не произошло, а каблук в 15 см словно был на месте. Это история ассоциировалась всегда с тобой и потому, что ты всегда была такой. Умела выходить из любой ситуации. Всегда уверена. Модельной походкой ходила по моей душе на высоких каблуках, как самая красивая женщина на свете. Отличная от других. Жадно вцепившаяся в моё сердце, уронив мой рассудок. По этой причине я называл тебя: чёрное сердце. Всем этим ты цепляла меня за живое…». Прервав чтение, улыбнувшись, порвала письмо, бросила обрывки за спину. Розы раскидала на диван.
 
Сложила в крафт-бумагу подарок, вышла из дома, выбросив ключи от квартиры в ближайшую урну.
 
Села в такси и по почти часовой езде думала о следующем:
 
Я сейчас учусь по-своему мудро и просто жить, испивая стаканы гордости залпом. Как бы я ни любила, не позволительно вытирать ноги об мои чувства. Не думаю, что это касается только женщин. Не знаю и мужчин, которым бы нравилось предательство. Причём собственного выбора. Это подло и мерзко.
Даю себе сейчас установку, переходя дорогу на другой этап своей жизни. Эта установка в виде правила пяти минут. Когда боль подкралась, силы покидают, нагрянет печаль, слёзы наворачиваются — я позволяю побыть слабой. Слабой для того, чтобы вновь быть сильной. Рухнуть в слезах с объятиями боли и побыть в этом состоянии, потому что так сейчас нужно. Я не отталкиваю, я принимаю. Но не позволю себе вариться в этом состоянии больше пяти минут. Далее оно начнёт разрушать. Меня разрушать. Выработав огромную силу воли, взяв себя в руки, говорю себе: хватит, достаточно. Я не хочу тратить время на то, что разрушает меня, причиняет большую боль, на страдания и уныние. И даже, если боль по истечении пяти минут не прекратиться, я приглушу её, отвлеку; даже если слёзы захотят бежать по моим щекам ещё, я смахну их и подарю им улыбку. Так я и сделала и это моя большая победа над собой!
 
Как приехали в пункт назначения, водитель-женщина решила вдруг спросить:
 
— Позвольте спросить: почему Вы надели чёрные туфли под белое платье? Это, конечно, не моё дело. Но любопытство по причине того, что мне к пятнице выбирать наряд на корпоратив, переполняет грани допустимого сейчас.
— Всё просто. Чёрные туфли отлично подходят к моим новым чёрным трусикам. А платье — это лишь маленькая деталь для этой ситуации, вечером его страстно снимут с меня и тогда… (улыбка с подмигиванием). Картинка сложится.
 
Женщины рассмеялись и попрощались.
 
— Я принесла тебе подарок.
— Мы же разводимся, зачем?
— Развод не праздник?
— Не думаю.
— Да, тебе это не свойственно, — отдала пакет. Здесь лежат мои чувства к тебе. Каждый атом, каждая капля крови во мне, что наполнены болью и любовью одновременно. Собрала всё. От самого первого до последнего дня. И я хочу, чтобы ты это знал, — повысив тон сказала, смотря на него когда-то любимыми карими глазами. Я вела дневник, где описывала то, как за моей спиной выросли и окрепли огромные крылья. Это была настоящая любовь, которую я считала искренней, светлой, лучшей. Но всё изменилось в один и поганый момент, когда я вошла в квартиру и увидела тебя с этой обаятельной женщиной на диване. Ты в тот мир отрезал мне крылья. Я была предана своим чувствам, выбору, нашей истории. Любила тебя каждой клеточкой, не позволяя никому и ничему разрушить наш мир. Здесь описано и как я пережила отсутствие крыльев, к которым так привыкла и чрезмерно нравились. Полёты закончились. Но посмотри на мою спину, — покрутилась вокруг мужчины. Ты не увидишь. Не сможешь оценить. Уже растут новые крылья. Они будут сильнее и красивее, а я сама — счастливее. Спасибо тебе за это!
— Прости, — чуть слышно прозвучало.
— Тебе следует сделать уборку в квартире, — резко проговорила, перебив. Затем поцеловала средний палец правой руки, преподнесла его к губам мужчины, лёгким движением провела по его губам, оставляя небольшой след бордовой помады. После почти что модельной походкой ушла, задев его правое плечо, сдерживая поток слёз.
 
 
 
 
 
        Разочарование —
                удар грома в сердце.