Трубадур турбогенератора Андрей Вознесенский

 

                Все прогрессы реакционны, если рушится человек.
                Андрей Вознесенский

         Молодой, с уникальным голосом и стилем, оригинальной метафоричностью  Андрей Вознесенский ворвался в русскую литературу как свежий ветер. В шестидесятые годы выступления Евгения Евтушенко, Вознесенского, Беллы Ахмадулиной и Роберта Рождественского взрывали залы. Вознесенский возродил традиции футуристов - гениальных поэтов начала двадцатого века. Попытаемся понять рождение этого феномена, когда поэт эпохи турбогенератора является трубадуром эпохи научно — технического прогресса и русской души, способной, по — мнению философа Бердяева осуществить революцию духа.

Я – попутчик
Научно-технической революции.
При всем уважении к коромыслам
хочу, чтобы в самой дыре завалющей
был водопровод и движение мысли.
За это я стану на горло песне,
устану –
коллеги поддержат за горло.
Но певчее горло
с дыхательным вместе,
живу,
не дыша от счастья и горя.
И если для чрезвычайных мер
Революция потребует
одного чел. поэта –
– ЧП НТР!..»
О: «С приветом!..»
П: «При этом
Скажу, вырываясь из тисков стишка,
всем горлом, которым дышу и пою:
„Да здравствует Научно-техническая,
перерастающая в Духовную!“»

                Елена Сергеевна водку пьет

         С творчеством  Вознесенского познакомилась, когда в наш город приехал бард, исполняющий его стихи под гитару. Зал в Доме студентов был полон. Необычным было в ту пору стихотворение про Елену Сергеевну, историю которого узнала значительно позднее.

          Андрей Андреевич родился  12 мая 1933 года в Замоскворечье, в Москве, в семье крупного ученого и партийного деятеля, инженера-гидротехника, который занимался строительством крупнейших в союзе гидроэлектростанций. Дед был священником. Отсюда фамилия Вознесенский. В годы сталинских репрессии профессия отца спасла семью от лагерей. Годы воины с мамой и сестрой Наташей мальчик провел в Кургане. По возвращению в Москву он пошел учиться в престижную школу, откуда потом вышли видные деятели науки и искусства.
         Андрей Вознесенский и его одноклассник Андрей Тарковский учились  в 554-й школе, вспоминают  о своей любимой учительнице английского языка  Марине Георгиевне Маркарянц, бывшей натурщицей  известного  художника Герасимова. Она была красива и образованна,  дружила с поэтом Казарновским, который исчез в лагере, читала ученикам Анну Ахматову, Шелли и Байрона. Она стала не только первой любовью, но наставником, пробудившим в душе  будущего поэта божью искру творчества.  «Отличник народного просвещения СССР» - Марина Георгиевна  прожила до старости в московской коммуналке и подрабатывала репетитором, помогая детям бывших учеников  «подтягивать» английский. Но почему - то о ней Вознесенский написал стихотворение,  которое вызвало общественный скандал и которое запретили читать по телевизору.

Елена Сергеевна

Борька — Любку, Чубук — двух Мил,
а он учителку полюбил!
Елена Сергеевна, ах, она...
(Ленка по уши влюблена!)

Елена Сергеевна входит в класс.
("Милый!" — Ленка кричит из глаз.)
Елена Сергеевна ведет урок.
(Ленка, вспыхнув, крошит мелок.)

Понимая, не понимая,
точно в церкви или в кино,
мы взирали, как над пеналами
шло
таинственное
о н о...

И стоит она возле окон —
чернокосая, синеокая,
закусивши свой красный рот,
белый табель его берет!
Что им делать, таким двоим?
Мы не ведаем, что творим.

Педсоветы сидят:
"Учтите,
Вы советский никак учитель!
На Смоленской вас вместе видели..."
Как возмездье, грядут родители.

Ленка-хищница, Ленка-мразь,
Ты ребенка втоптала в грязь!
"О спасибо моя учительница
за твою высоту лучистую
как сквозь первый ночной снежок
я затверживал твой урок
и сейчас как звон выручалочки
из жемчужных уплывших стран
окликает меня англичаночка —
проспишь алгебру
мальчуган..."

Ленка, милая, Ленка — где?
Ленка где-то в Алма-Ате.
Ленку сшибли, как птицу влет...
Последняя строчка: «Елена Сергеевна водку пьет» была вычеркнута цензурой.


                Единственный ученик Пастернака

         Андрей начал писать стихи в четырнадцать лет и осмелился однажды послать их Борису Пастернаку, которого боготворил. Мэтр пригласил его в гости. Так началась их многолетняя дружба. Вознесенский стал единственным учеником Пастернака. Они часто беседовали о жизни,  судьбе и поэзии.
        Именно Пастернак отговорил  Вознесенского поступать в литературный институт, чтобы там в эпоху жесткой цензуры и партийной идеологии не сломали поэту судьбу. Так  Вознесенский оказался в архитектурном институте. В качестве архитектора он  разработал часть монумента «Дружба навеки» на Тишинской площади в Москве и памятную композицию на могиле родителей.
         Отпечаток архитектурного образования, по мнению Александра Кабанова, отразился в архитектуре его поэзии, где органично сплелись мысль, форма, объем и пространство. Он восхищался церквями в Кижах, выстроенных древними мастерами без единого гвоздя,  впитал в себя мастерство и дух великих живописцев и строителей всех времен и народов с их тягой к бунтарству.

Колокола, гудошники…
Звон. Звон…
Вам,
Художники
Всех времен!
Вам,
Микеланджело,
Барма, Дант!
Вас молниею заживо
Испепелял талант.
Ваш молот не колонны
И статуи тесал —
Сбивал со лбов короны
И троны сотрясал.
Художник первородный
Всегда трибун.
В нем дух переворота
И вечно — бунт.
Вас в стены муровали.
Сжигали на кострах.
Монахи муравьями
Плясали на костях.
Искусство воскресало
Из казней и из пыток
И било, как кресало,
О камни Моабитов.
Кровавые мозоли.
Зола и пот,
И Музу, точно Зою,
Вели на эшафот.
Но нет противоядия
Ее святым словам —
Воители, ваятели,
Слава вам!

       В Переделкино Вознесенский прочел Пастернаку свою первую поэму «Мастера» об ослепленных зодчих храма василия Блаженного. Он сам мечтал возвести храм в виде белого лебедя, но, как справедливо заметил Константин Кедров, ему удалось запечатлеть высший замысел творца в своем поэтическом творчестве.
       В 1959 году пома «Мастера» была опубликована в «Литературной газете».
По этому Поводу довольный Пастернак сказал молодому поэту: «Я  всегда любил Вашу манеру видеть, думать, выражать себя. Но  я не ждал, что ей удастся быть услышанной и признанной так скоро». Вознесенский сумел понять дух времени, уловить заветное в душе современников, найти слова и выразительные средства, которые доходят до сердец массового читателя. И этим он интересен.

Заслуги мои небольшие,
сутул и невнятен мой век,
средь тысячей небожителей –
единственный человек.

Меня пожалеют и вспомнят.
Не то, что бывал я пророк,
а что не берег перепонки,
как раньше гортань не берег.

«Скажи в меня, женщина, горе,
скажи в меня счастье!
Как плачем мы, выбежав в поле,
но чаще, но чаще,

нам попросту хочется высвободить
невысказанное, заветное...
Нужна хоть кому-нибудь исповедь,
как богу, которого нету!»

Я буду любезен народу
не тем, что творил монумент –
невысказанную ноту
понять и услышать сумел.


                Опала и слава поэта
               
         В 1960 году во Владимире вышел сборник «Мозаика», а в  Москве - «Порабола». Сборник «Мозаика» впал в немилость власти. Слово  « беременная» посчитали порнографией, а посвященное Великой Отечественном воине стихотворение « Гойя» назвали формализмом.
               
Я — Гойя!
Глазницы воронок мне выклевал ворон,
слетая на поле нагое.Я — Горе.Я — голос
Войны, городов головни
на снегу сорок первого года.Я — Голод.Я — горло
Повешенной бабы, чье тело, как колокол,
било над площадью голой… Я — Гойя! О, грозди
Возмездья! Взвил залпом на Запад —
я пепел незваного гостя!
И в мемориальное небо вбил крепкие звезды —
Как гвозди.Я — Гойя.

          Редактора книжного издательства Капитолину Афанасьеву с треском уволили, тираж приказали арестовать и уничтожить. Но книги к тому времени разлетелись, как горячие пирожки. Сборники передавали из рук в руки, стихи переписывали в тетрадки. Вознесенский стал мгновенно известным.
       Непохожий на представителей официозной литературы, утонченный и галантный поэт в шарфике на шее вместе с другими шестидесятниками читал стихи на концертных площадках  и площадях, благо устные выступления не находились под запретом. Публика приветствовала молодых поэтов громкими овациями.
       В марте 1963 года на встрече с интеллигенцией первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев обрушился на них с гневным обвинением в «антисоветчине». Вознесенский выступил и сказал с трибуны: « Как и мой учитель Владимир Маяковский, я — не член коммунистической партии». Никита Сергеевич не дал ему закончить: «Ишь ты какой Пастернак нашелся!.. Хотите завтра получить паспорт? Хотите?! И езжайте, езжайте к чертовой бабушке». Потрясенный поэт всю ночь бродил по улицам Москвы, чувствуя себя совершенно раздавленным. Может быть, этот шрам в душе сократил жизнь поэта. Василии Аксенов вскоре написал в газету покаянное письмо "Быть достойным революционной действительности". Вознесенский на поклон к власти не пошел.
       Он долгое время старался не появляться в Москве, ездил по России с выступлениями, где его восторженно принимали студенты, рабочие, люди разных регионов и специальностей. Не смотря на то, что Андрей Вознесенский – поэт более сложный для восприятия на слух, чем Евтушенко или Рождественский,  его  выступлениям на публике всегда  сопутствовал успех. Чем это можно было объяснить? Как его любимый  поэт Владимир Маяковский, он научился говорить с аудиторией “корявым говором миллионов”, используя наряду со сложными поэтическими образами грубоватую фразеологию разговорной  речи. И эта грубоватость органично входит в его речь, отличает его стиль. Вместе с тем, его сложные метафоры сближают самые неожиданные вещи и понятия, зачастую с помощью звукового, графического ряда  активизируют работу  чувства и мысли.
              Позднее творчество Вознесенского получит официальное признание. В 1978 году в Нью-Йорке ему присудят  премию Международного форума поэтов за выдающиеся достижения в поэзии, в этом же году за книгу "Витражных дел мастер" Андрей Вознесенский будет награжден Государственной премии СССР. Он станет  вице-президентом Русского Пен-центра, его усилиями и инициативой будет создан музей Бориса Пастернака в Переделкино. Он будет  избран академиком и почетным членом десяти академий мира, в том числе Российской академии образования, Американской академии литературы и искусства, Баварской академии искусств, Парижской академии братьев Гонкур, Европейской академии поэзии и других.  На Парижском фестивале "Триумф" (1996) газета "Нувель Обсерватер" назовет А.А.Вознесенского "самым великим поэтом современности"

        Огромная популярность и коммерческий успех пришли  к поэту, когда Алла Пугачева спела известный  по сеи день хит на музыку Раймонда Паулса «Миллион алых роз» о  грузинском художнике Нико Пиросмани. Песня стала визитной  карточкой Раймонда и Пугачевой, а на поэта обрушился такой  поток денег, которые он не получал за многие свои сборники.  Когда Леонтьев спел «Музу», то танцующий рокер оказался в мировом рейтинге рядом с Миком Джаггером. За пару часов Вознесенский с Тавиердиевым в Переделкино написали песню «Не исчезай».  Мы помним бешеный успех Осина с песней «Плачет девочка в автомате»
        На песне года прозвучала искренняя и страстная песня на музыку Арно  Бабаджаняна в исполнении Софии Ротару «Верни мне музыку, без музыки нельзя». На стихи поэта написаны также популярные эстрадные песни «Подберу музыку», «Танец на барабане», «Песня на „бис“» . Но хит — парад до сих пор возглавляет  песня из спектакля «Юнона и Авось». В 1981 году режиссер Марк Захаров и не менее известный балетмейстер Владимир Васильев  поставили новаторский спектакль на текст  Андрея Вознесенского и музыку Алексея Рыбникова, который сорок лет идет с аншлагами в России, Европе, Сша, Израиле и многих других странах. Классикой стала песня в исполнении Николая  Караченцева и Нины Шаниной. Их мгновения прощания рвут сердца зрителей.

Ты меня на рассвете разбудишь,
проводить необутая выйдешь.
Ты меня никогда не забудешь.
Ты меня никогда не увидишь.

Заслонивши тебя от простуды,
я подумаю: «Боже всевышний!
Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу».

Эту воду в мурашках запруды,
это Адмиралтейство и Биржу
я уже никогда не забуду
и уже никогда не увижу.

Не мигают, слезятся от ветра
безнадежные карие вишни.
Возвращаться — плохая примета.
Я тебя никогда не увижу.

Даже если на землю вернемся
мы вторично, согласно Гафизу,
мы, конечно, с тобой разминемся.
Я тебя никогда не увижу.

И окажется так минимальным
наше непониманье с тобою
перед будущим непониманьем
двух живых с пустотой неживою.

И качнется бессмысленной высью
пара фраз, залетевших отсюда:

«Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу».

              Аллилуйя любви             
         
В человеческом организме
девяносто процентов воды,
как, наверное, в Паганини,
девяносто процентов любви.
Даже если — как исключение —
вас растаптывает толпа,
в человеческом назначении —
девяносто процентов добра.
Девяносто процентов музыки,
даже если она беда,
так во мне, несмотря на мусор,
девяносто процентов тебя.

    Мало, кто знает, что поэт был женат дважды и у него есть дочь. С  Анной Вронской, студенткой ВГИКа, он познакомился, когда она пришла брать у него интервью. Они жили вместе совсем недолго. Сейчас мать и дочь живут в США. Вознесенский часто навещал дочь и принимал участие в ее жизни. Дочь  Арина Вознесенская приезжает в  Москву со своими детьми, чтобы они знали, каким знаменитым  был их дед.
     Со своей второй женой и главной Музой его жизни поэт встретился совершенно случайно, он влюбился в Зою Богуславскую с первого взгляда,  несмотря на то, что она была старше поэта на девять лет. Он  прожил со своей берегиней почти  полвека. Вначале настойчивое ухаживание тяготило ее , т. к. она была замужем и воспитывала восьмилетнего сына.  Вознесенский преследовал ее, когда та с сыном отправилась в круиз на теплоходе. На каждой остановке Богуславской доставляли букеты цветов от поэта, он завалил ее телеграммами. Встретившись с поэтом,   Богуславская резко попросила прекратить ухаживание. Поэт исчез на время, а потом добился прощения и любви. Никто не верил в длительное продолжение романа, ведь Вознесенский отбил у Евтушенко Беллу Ахмадуллину и их отношения быстро закончились. Но в 1964 году Вознесенский и Богуславская расписались, скитались по   съемным квартирам, переживали безденежье.   Сергей Михалков,  возглавлявший  Московскую писательскую организацию, помог Вознесенскому получить квартиру. Богуславская знала, что  Андрею для творчества нужна влюбленность, его всегда окружали красивые  женщины, поэтому мудро терпела измены. «Я всегда буду верен тебе, и ревновать ты меня можешь только к стихам», - такую фразу однажды Богуславская услышала от своего супруга. Эта "железная леди" в бархатных перчатках с перламутровой помадой на губах, шлейфом изысканных духов на газовом шарфике создала надёжный тыл, наладила быт поэта. В квартире всегда было чисто и  уютно. Жена умело организовывала хлебосольные встречи с друзьями , помогала налаживать контакты с журналистами и издателями, всех окружая необыкновенной заботой и вниманием. Еи он ей посвятил знаменитую поэму «Оза».

Аве, Оза. Ночь или жилье,
псы ли воют, слизывая слезы,
слушаю дыхание Твое.
Аве, Оза...

Оробело, как вступают в озеро,
разве знал я, циник и паяц,
что любовь - великая боязнь?
Аве, Оза...

Страшно - как сейчас тебе одной?
Но страшнее - если кто-то возле.
Черт тебя сподобил красотой!
Аве, Оза!

Он пишет местоимение «Ты» с большой буквы, ибо  возлюбленная для него  святая. Автор сравнивает зарождение чувства со вступлением в озеро. В поэме все звучит благоговейно.

Вы, микробы, люди, паровозы,
умоляю - бережнее с нею.
Дай тебе не ведать потрясений.

Далее автор употребляет анафору:

Даже смертью не обеспокою.
даже жизнью не отягощу.

    Помимо  темы любви звучит тема поэта и поэзии, науки, добра и зла.

Ужели и любовь не модна, как камин?
Аминь?
Но почему ж тогда, заполнив Лужники,
мы тянемся к стихам, как к травам от цинги?
И радостно и робко в нас души расцветают…

    Сравнение стихов с «травами от цинги» доказывает, что поэзия  исцеляет души, как любовь. От частной темы любви и поэзии поэт, раздвигая масштаб тематики, поэт размышляет о философской проблеме взаимосвязи и разрыве цивилизации и культуры, раздумывает о будущем планеты.

Все прогрессы реакционны,
если рушится человек.         

     Философская тема  продолжена в VI главе, где   лирический герой разговаривает с черным вороном, и доказывает ему, в чем смысл и радость  жизни.  Гармонию человек достигает в труде, творческой реализации своих способностей и , конечно, в умении строить союз с любимым человеком.

Будешь ты, - великий ментор,
бог машин, экспериментов,
будешь бронзой монументов
знаменит во все края..

    Кроме того,  чтобы жизнь стала лучше: «Уничтожив олигархов,... надо демократией заменишь короля и холуя…» Поэма «Оза» подтверждает слова Достоевского о том, что красота призвана спасти мир.
    Поэт не был бы поэтом, если бы не ценил красоту, не влюблялся бы и не любил.   На Таганке была поставлена его поэма «Антимиры».Спектакль был оформлен просто, но красиво с постаментом в виде обложки сборника «Треугольная груша».В первом отделении стихи читал автор. Второе отделение — укороченный вариант поэмы «Антимиры». В «Антимирах» принимал участие Владимир Высоцкий.
    Однажды министр культуры фурцева, посетила театр, привыкшая к поклонению и комплиментам, она очень зло отреагировала на надпись, которую поэт  начертал углем, дегтем или черной тушью на стене любимовского кабинета: «Все богини – как поганки перед бабами Таганки!»

        Однажды  Вознесенского   захлестнуло очень  сильное чувство любви к актрисе.  Невероятно женственная Татьяна Лаврова прославилась  благодаря фильму «Девять дней одного года». Андрей Вознесенский был страстно  влюбился в роковую красавицу. У них разгорелся бурный роман. Весь номер гостиницы, где они провели ночь, поэт усыпал апельсинами, как цветами из песни «Миллион алых роз». Их тайный роман тянулся целых восемь  лет. Красавица - актриса ждала, что ее возлюбленный уйдет от жены и женится на ней.  Супруга поэта – Зоя Богуславская знала о тайной связи мужа, но прощала ему измены, понимая, что творческой личности супруга нужна муза для вдохновения. Но однажды она все же ушла на несколько месяцев. Андрей места себе не находил. Он ее искал повсюду. А когда нашел, то уже больше не отпускал.  Поэт выбрал верную Зою.  Андрей и Татьяна решили окончательно расстаться.
- Я тебя никогда не увижу? - спросил Вознесенский.
- Я тебя никогда не забуду! - ответила Лаврова.               
       В отличие от Зои актриса отличалась высокомерием и скандальным характером, она часто ссорилась с коллегами в театре, не могла устроить свою личную жизнь, страдала алкоголизмом. В конце жизни сын подобрал пьяную мать на улице и она рано умерла. Зоя же до сих пор ведет здоровый образ жизни, занимается йогой, отличается невероятной элегантностью и остроумием, читает наизусть стихи и поэмы  Вознесенского и прилагает много усилий для популяризации творчества поэта.
       В преклонном возрасте врачи  нашли у Андрея Андреевича   болезнь Паркинсона. Он перенес три инсульта. И всегда верная супруга  находясь рядом с мужем. Она всячески поддерживала в Андрее Андреевиче желание жить, не позволяя ему сдаваться. Он ушел из жизни на руках Богуславской, а она в память о любимом муже продолжала публиковать его стихотворения, не давая забыть величие поэта, который так много значил в ее жизни и в жизни своей страны. Однажды она увидела объявление о продаже особняка на Ордынке 46, где прошла юность поэта. Зоя Борисовна приложила невероятные усилия, чтобы купить этот особняк в центре Москвы и открыть там Центр Вознесенского, чтобы сохранить память о поэте и превратить его в место открытия новых литературных дарований.
    Недавно Андрей Малахов организовал передачу "Ровеснице века Зое Богуславской - 100", где чествовали удивительную  женщину,жену поэта и писательницу, которая была свидетелем свадьбы Марины Влади и Высоцкого, любви великого Барышникова к Лайзе Минелли, встречалась с Жаклин Кеннеди и четой Клинтон, владея свободно несколькими европейскими языками. Она никогда не упивалась своими триумфами и искренне радовалась триумфам других, поэтому и окружающие испытывают симпатию к ней. Не случайно один современник сказал: "Если бы у многих поэтов были такие жены, в мире бы стало намного больше гениальных поэтов".
    Как Блок в свое время написал Любови Менделеевой благоговейно благодарственное стихотворение "Ты всегда мечтала жить сгорая..., так Вознесенский написал своей супруге в конце жизни стихи, которая та часто повторяет как мантру:

Знаешь, Зоя, теперь — без трёпа.
Разбегаются наши тропы.
Стоит им пойти стороною,
остального не остановишь.

Помнишь, Зоя, — в снега застеленную,
помнишь Дубну, и ты играешь.
Оборачиваешься от клавиш.
И лицо твоё опустело.

Что-то в нём приостановилось
И с тех пор невосстановимо.

Всяко было — и дождь и радуги,
горизонт мне являл немилость.
Изменяли друзья злорадно.
Сам себе надоел, зараза.
Только ты не переменилась.

А концерт мой прощальный помнишь?
Ты сквозь рёв их мне шла на помощь.
Если жив я назло всем слухам,
в том вина твоя иль заслуга.

Когда беды меня окуривали,
я, как в воду, нырял под Ригу,
сквозь соломинку белокурую
ты дыхание мне дарила...

            Женщину необходимо уважать, превозносить, боготворить. Эту мысль поэт утверждает в своем творчестве, в стихах  «Свадьба», «Осень», «Сидишь беременная, бледная…», «Противостояние очей»,  «Песня Офелии», «Монолог Мерлин Монро» и др.. 
           В стихотворении «Бьют женщину» есть строки:

Но чист ее высокий свет,
отважный и божественный.
Религий - нет,
знамений - нет.
Есть
Женщина!..

           Поэт видит в ней воплощение чистоты и бескорыстия. Обращение поэта к  прекрасному «чуду любви» неразрывно связано для него с благоговейным удивлением перед неповторимостью человеческой личности, ее великими внутренними возможностями, ее творческими силами.


                Его поэзия стала символом слова Россия

       Русский поэт не может не писать о полотнах русской природы. Вознесенский тоже пишет о ней, но его почерк не спутаешь ни с чьим, все так звучит по — Вознесенски очень светло и чисто, как озера России.

Озеро Свитязь

Опали берега осенние.
Не заплывайте. Это омут.
А летом озеро – спасение
тем, кто тоскуют или тонут.

А летом берега целебные,
как будто шина, надуваются
ольховым светом и серебряным
и тихо в берегах качаются.

Наверное, это микроклимат.
Услышишь, скрипнула калитка
или колодец журавлиный. –
все ожидаешь, что окликнут.

Я здесь и сам живу для отзыва.
И снова сердце разрывается, –
дубовый лист, прилипший к озеру,
напоминает Страдивариуса.

          Тема России  постоянно звучит во  многих стихах.   Не случайно газета «Известия» много лет перед новым годом печатала его стихи.  В 1993 году там печаталась поэма “Россия воскресе”, состоящая из множества сонетов. В этих стихах прозвучала вера поэта в будущее спасение России:

Россию хоронят. Некрологи в прессе.
Но я повторяю – Россия воскресе.
Помолимся вместе за тех, кто в отъезде,
За ближних и дальних помолимся вместе,
За тех, кто страдает и кто в мерседесе,
За бомжа, что спит не на вилле Боргезе,
Пусть с помощью Божьей Россия воскресе!

          В 80-е годы поэт подходит к новому жанру “видеом”, где изображение неотделимо от звука. Первая видеома “Поэтарх” была создана для Парижской выставки и представляла Золотой шар на голубом фоне неба, от него вверх тянулись золотые нити с буквами алфавита. Эта видеома предназначалась для стихотворения “Когда народ – первоисточник”:

Когда народ-первоисточник
Меняет истину и веру,
Печален жребий одиночек,
Кто верен собственному вектору.
Среди виляющих улыбочек
И мод, что все перелопатили,
Мой путь прямой и безошибочный,
Как пищевод шпагоглотателя.

      В интервью французскому изданию The International Herald Tribune в 1996 году Вознесенский назвал ситуацию в России "ужасной", но отметил, что, несмотря на смутные времена, он не собирается покидать страну. "Я принадлежу народу. Теперь, когда люди в ужасной беде, я им нужен". За 30 лет до этого Вознесенский летел в разрушенный землетрясением Ташкент с мыслями: "Поэт там, где плохо". От этой формулы он не отступил и теперь.

Россия, любимая,
       с этим не шутят.
Все боли твои — меня болью пронзили.
Россия,
      я — твой капиллярный сосудик,
мне больно когда —
     тебе больно, Россия.
   
       Вознесенский болезненно отреагировал на распад СССР. Он создал инсталляцию -  пятиметровое яйцо на подставке. На поверхности яйца, будто на глобусе, была очерчена карта мира, а на месте СССР — дырка.  Так Вознесенский представил образ катастрофы — распад Союза. Чем заполнена будет пустота?   Вознесенский   забирался внутрь яйца и из этой дырки вылезал и читал свой псалом "Россия воскресе", в котором собраны все ощущения, надежды, страхи, тревоги народа.  Этот перформанс был показан в России и  в Берлинской академии искусств в 1994 году.

      Тема Великой Отечественной войны тоже  является одной из важных элементов патриотической лирики Вознесенского. С ней связаны "Баллада 41-го года", позднее озаглавленная как "Баллада Керченской каменоломни", "Гойя", "Неизвестный реквием в двух шагах, с эпилогом", "Доктор Осень" и другие произведения. Поэма "Ров" посвящена суду над гробокопателями, добывавшими золото и другие драгоценные вещи из захоронения 12 тысяч мирных жителей, главным образом евреев, расстрелянных во время войны фашистами неподалеку от Симферополя. Преступление алчных людей перед священной памятью о жертвах войны поэт рассматривает как величайший грех, ведущий к распаду связи времен, к разрыву духовно-нравственных связей между людьми, поколениями, эпохами.

       Памяти скульптора Эрнста Неизвестного, который был вынужден уехать в США из -за гонений, там прославился и вернулся на Родину.  Вознесенский посвятил ему одно из лучших своих стихотворений. Эрнст  был участником Великой Отечественной войны, где получил ранение и даже был признан погибшим  и награжден «посмертно» орденом Красной Звезды.
Когда я его прочла, строки сразу врезались в память. Когда я читала на уроках этот реквием старшеклассникам, то после прочтения долго стояла тишина.
 
Неизвестный — реквием в двух шагах, с эпилогом
Памяти лейтенанта Советской армии
Эрнста Неизвестного, павшего
в атаке 2-го Украинского фронта

Лейтенант Неизвестный Эрнст.
На тысячи верст кругом
равнину утюжит смерть
огненным утюгом.

В атаку взвод не поднять,
но сверху в радиосеть:
«В атаке — зовут — твою мать!»
И Эрнст отвечает: «Есть».

Но взводик твой землю ест.
Он доблестно недвижим.
Лейтенант Неизвестный Эрнст
идет
наступать
один!

И смерть говорит: «Прочь!
Ты же один, как перст.
Против кого ты прешь?
Против громады, Эрнст!
Против —
четырехмиллионнопятьсотсорокасемитысяячвосемь-
сотдвадцатитрехквадратнокилометрового чудища
против, —
против армии, флота,
и угарного сброда,
против —
культургервышибал,
против национал-социализма,
— против!

Против глобальных зверств.
Ты уже мертв, сопляк?..
«Еще бы», — решает Эрнст
И делает
Первый шаг!

И Жизнь говорит: «Эрик,
живые нужны живым.
Качнется сирень по скверам
уж не тебе — им,

не будет —
1945, 1949, 1956, 1963 — не будет,
и только формула убитого человечества станет —
3 823 568 004 + 1,
и ты не поступишь в Университет,
и не перейдушь на скульптурный,
и никогда не поймешь, что горячий гипс пахнет
как парное молоко,
не будет мастерской на Сретенке, которая запирается
на проволочку,
не будет выставки в Манеже,
и 14 апреля 1964 года не забежит Динка и не положит на
гипсовую модель мизинца с облупившимся маникюром,
и она не вырвется, не убежит
и не прибежит назавтра утром, и опять не убежит,
и совсем не прибежит,
не будет ни Динки, ни Космонавта (вернее, будут, но не
для тебя, а для белесого Митьки Филина, который не
вылез тогда из окопа),
а для тебя никогда, ничего —
не!
не!
не!..

Лишь мама сползет у двери
с конвертом, в котором смерть,
ты понимаешь, Эрик?!
«Еще бы», — думает Эрнст.

Но выше Жизни и Смерти,
пронзающее, как свет,
нас требует что-то третье, —
чем выделен человек.

Животные жизнь берут.
Лишь люди жизнь отдают.

Тревожаще и прожекторно,
в отличие от зверей, —
способность к самопожертвованию
единстенна у людей.

Единственная Россия,
единственная моя,
единственное спасибо,
что ты избрала меня.

Лейтенант Неизвестный Эрнст,
когда окружен бабьем,
как ихтиозавр нетрезв,
ты спишь за моим столом,

когда пижоны и паиньки
пищат, что ты слаб в гульбе,
я чувствую,
как памятник
ворочается в тебе.

Я голову обнажу
и вежливо им скажу:

«Конечно, вы свежевыбриты
и вкус вам не изменял.
Но были ли вы убиты
за родину наповал?»
1964 год.
Прочти. Осмысли. Помолчи.


                Небом единым жив человек

             Вознесенский  писал о  рвущейся к небу птице - душе. Мне особо дорого его стихотворение «Выпусти птицу!»

Что с тобой, крашеная, послушай?
Модная прима с прядью плакучей,
бросишь купюру –
выпустишь птицу.
Так что прыщами пошла продавщица.

Деньги на ветер, синь шебутная!
Как щебетала в клетке из тиса
та аметистовая
четвертная –
«Выпусти птицу!»

Ты оскорбляешь труд птицелова,
месячный заработок свой горький
и «Геометрию» Киселева,
ставшую рыночною оберткой.

Птица тебя не поймет и не вспомнит,
люд сматерится,
будет обед твой – булочка в полдник,
ты понимаешь? Выпусти птицу!

Птице пора за моря вероломные,
пусты лимонные филармонии,
Пусть не себя –
из неволи и сытости
выпусти, выпусти...

Не понимаю, но обожаю
бабскую выходку на базаре.
«Ты дефективная, что ли, деваха?
Дура – де-юре, чудо – де-факто!»

Как ты ждала ее, красотулю!
Вымыла и горнице половицы.
Ах, не латунную, а золотую!..
Не залетела. Выпусти птицу!

Мы третьи сутки с тобою в раздоре,
чтоб разрядиться,
выпусти сладкую пленницу горя,
выпусти птицу!

В руки синица – скучная сказка,
в небо синицу!
Дело отлова – доля мужская,
женская доля – выпустить птицу...

...Наманикюренная десница,
словно крыло самолетное снизу,
в огненных знаках
над рынком струится,
выпустив птицу.

Да и была ль она, вестница чу;дная?..
Вспыхнет на шляпе вместо гостинца,
пятнышко едкое и жемчужное –
память о птице.

         В 60-е гг., поэт говорил о распаде старых, отживших свой век форм жизни и искусства, а в 1980-е первую половину 90-х гг. речь уже идет о распаде духовно-нравственных ценностей ("Рапсодия распада"). Он протестует  против бездуховности и варварства, противопоставив  деградации души поэзию и искусство ("Поэтарх"), подвижническую деятельность русских интеллигентов "прорабов духа" и возрождение христианских ценностей. Неохристианские мотивы в его творчестве становятся весьма существенными, начиная с поэмы "Андрей Полисадов" (1979), повествующей о жизни священнослужителя прапрадеда поэта. Творчество Вознесенского по своему духу и художественной структуре глубоко драматично, зрелищно, театрально и сценично. На основе его произведений Ю. Любимов поставил в Театре на Таганке спектакль "Антимиры", Р. Гринберг в Ивановском молодежном театре поставила сценические композиции "Парабола" и "Мозаика", А. Рыбников написал рок-оперу "Юнона и Авось", а М. Захаров поставил ее в Театре им. Ленинского комсомола; Р. Щедрин "Поэторию", А.Нилаев ораторию "Мастера", В. Ярушин рок-ораторию "Мастера".
      
           Лиризм Вознесенского — это страстный протест против опасности духовной Хиросимы, то есть уничтожения всего подлинно человеческого в мире, где власть захватили вещи, а на “душу наложено вето”. Удивительны его стихи, которые он написал о художнике, изображающем летающих, как птицы, людей, «Васильки Шагала".

Лик Ваш – серебряный как алебарда.
Жесты легки.
В Вашей гостинице аляповатой
в банке спрессованы васильки,

Милый! вот что; Вы действительно любите,
с Витебска ими раним и любим.
Дикорастущие сорные тюбики
с дьявольски выдавленным
голубым!

Сирый цветок из породы репейников,
но его синий не знает соперников.
Марка Шагала, загадка Шагала –
рупь у Савеловского вокзала!

Это росло у Бориса и Глеба
в хохоте нэпа и чебурек.
Во поле хлеба – чуточку неба.
Небом единым жив человек.

В них витражей голубые зазубрины
с чисто готической тягою вверх.
Поле любимо – но небо возлюблено.
Небом единым жив человек.

В век ширпотреба нет его, неба.
Доля художников хуже калек.
Давать им сребреники нелепо –
небом единым жив человек.

Как занесло васильковое семя
на Елисейские на поля?
Как заплетали венок Вы на темя
Гранд Опера, Гранд Опера!

В небе коровы парят и ундины.
Зонтик возьми, выходя на проспект.
Родины разны –
небо едино.
Небом единым жив человек.

Ваши холсты из фашистского бреда
за Пиренеи несли через снег.
Свернуто в трубку запретное небо,
но только небом жив человек.

Не протрубили трубы господни
над катастрофою мировой –
в трубочку свернутые полотна
воют архангельскою трубой!..

Кто целовал твое поле, Россия,
пока не выступят
васильки?
Твои сорняки всемирно красивы,
хоть экспортируй их, сорняки.

С поезда выйдешь – как окликают!
По полю дрожь.
Поле пришпорено васильками,
как ни уходишь – все не уйдешь...

Вечером выйдешь – будто захварываешь,
во поле углические зрачки.
Ах, Марк Захарович, Марк Захарович,
все васильки, все васильки...

Не Иегова, не Иисусе,
ах, Марк Захарович, нарисуйте
непобедимо синий завет –
Небом Единым Жив Человек.

                Мелодия Кирилла и Мефодия

      Вознесенский много внимания посвящает  художественным средствам и формам  воплощения. С самого начала его излюбленным поэтическим средством становится гиперболическая метафора, родственная метафорам Маяковского и Пастернака, а основными жанрами лирический монолог, баллада и драматическая поэма, из которых он строит книги стихов и поэм. Среди "художников всех времен" Вознесенскому особенно близки зодчие, ваятели, живописцы (Микеланджело, Рублев, Рубенс, Гойя, Филонов, Шагал) и поэты, чье творчество в чем-то сродни изобразительному искусству (Данте, Маяковский, Пастернак, Хлебников, Лорка). Экспрессивная изобразительность характерна и для поэзии самого Вознесенского, но особенно отчетливо сказывается в ней архитектурное видение мира ("архитекторы в стихотворцы"). Довольно рано, еще со сборника "40 лирических отступлений из поэмы "Треугольная груша", он начал вводить в поэтические книги свою лирическую прозу: небольшие заметки, статьи, очерки, эссе. В книге "Ров" из них образовалась довольно большая "пристройка", в которую вошли и обширные эссе "О", "Мне четырнадцать лет", "Прорабы духа". Вознесенский  продолжает традиции русского поэтического авангарда  двадцатых годов. Еще один излюбленный прием Вознесенского – оксюморон, сочетание слов с противоположным смыслом. Установка на творческий эксперимент и стремление к демократичности и доступности широкому читателю делают творчество Андрея Вознесенского глубоко современным и созвучным нашему времени.
         «Мы все уходим в язык, писал плэт. - язык — наше бессмертие». Это подтверждает стихотворение  «Мелодия Кирилла и Мефодия».

Есть лирика великая –
кириллица!
Как крик у Шостаковича – «три лилии!» –
белеет «Ш» в клавиатуре Гилельса –
кириллица!
И фырчет «Ф», похожее на филина.
Забьет крылами «У» горизонтальное –
и утки унесутся за Онтарио.
В латынь – латунь органная откликнулась,
а хоровые клиросы –
в кириллицу!
«Б» в даль из-под ладони загляделася –
как богоматерь, ждущая младенца.

          В деле духовно — нравственного воспитания нации, нашей молодежи стихи Вознесенского трудно переоценить. Как его любимый поэт разговаривал с Пушкиным, Вознесенский обращается к Маяковскому, выразив чеканно свое поэтическое кредо - драться за молодняк.
 
Александр Сергеевич, разрешите
представиться.
Маяковский

Владимир Владимирович,
разрешите представиться!
Я занимаюсь биологией стиха.
Есть роли
более
пьедестальные,
но кому-то надо за истопника...

У нас, поэтов, дел по горло,
кто занят садом,
кто содокладом.
Другие, как страусы,
прячут головы,
отсюда смотрят и мыслят задом.

Среди идиотств, суеты, наветов
поэт одиозен, порой смешон –
пока не требует
поэта
к священной жертве
Стадион!

И когда мы выходим на стадионы в Томске
или на рижские Лужники,
вас понимающие потомки
тянутся к завтрашним
сквозь стихи.

Колоссальнейшая эпоха!
Ходят на поэзию, как в душ Шарко.
Даже герои поэмы
«Плохо!»
требуют сложить о них «Хорошо!».

Вы ушли,
понимаемы процентов на десять.
Оставались Асеев и Пастернак.
Но мы не уйдем –
как бы кто ни надеялся! –
мы будем драться за молодняк.

Как я тоскую о поэтическом сыне
класса «Ан» и 707-«Боинга»...
Мы научили
свистать
пол-России.
Дай одного
соловья-разбойника!..

И когда этот случай счастливый
представится,
отобью телеграммку,
обкусав заусенцы:
«Владимир Владимирович,
разрешите преставиться.
Вознесенский».