***
Смена закончилась в шесть. Гудок на заводе известил об окончании рабочего дня. Солнце последними лучами пробивалось в цех сквозь пыльное бельмо единственного целого окна. Гул работы станков начал сходить на нет.
- Да твою ж… - Валера отключил привод станка, снял дырявые перчатки и кинул их в ящик к грязной ветоши. – Опять ни хера не успел. Да и пофиг.
Слесарь шестого разряда отправился в раздевалку, почесывая зад сквозь потертый и засаленный комбинезон. Очередной день подошел к концу и можно спокойно топать домой. Благо топать было не очень далеко. Валера жил напротив остановки, возле которой его уже двадцать три года высаживала вахта.
- Давай, Петрович. – Он махнул рукой вахтеру на проходной и трясущимися пальцами достал из пачки недокуренную сигарету.
Домой Валера зашел с приподнятым настроением, потому что по пути домой смс оповестила о поступлении зарплаты. В честь этого события он заскочил в магазин, который был в торце его же дома, взял пару бутылочек Жигулевского, бутылку портвейна и лапшу быстрого приготовления в качестве закуси. По пути к своему подъезду слесарь успел выпить одну из бутылочек свежего холодного напитка, который опустился в его разгоряченный рабочим летним днем желудок, даруя облегчение и приятную прохладу.
Валера поставил на стол портвейн и залпом опустошил вторую бутылку Жигулевского. Смачно рыгнув и включив чайник, в котором плавал приличный слой накипи, Валера пошел в ванную, потому что первая порция пива просилась наружу.
Тусклая лампочка делала мрачным и без того грустный пейзаж Валериной ванны. Не прекращая мочиться, он посмотрел на свое отражение в облезшем и залапанном зеркале. Валера не мог припомнить сколько он уже не брился пять, может быть шесть дней?
- Да какая разница! – Сказал он пустой комнате и дернул смыв над унитазом.
Он отрыл перекошенную дверцу шкафчика и нашел бритву. Между двух ее лезвий на Валеру уставился пучок застрявшей щетины.
— Вот черт! – Он кинул бритву в треснувшую раковину, внутри которой были потеки непонятного происхождения. – Значит завтра.
Валера пил портвейн, заедал его лапшой и почесывал не бритый подбородок. Он размышлял о том, как он мог забыть про бритву. Замотался, он всегда утешал себя этой фразой. Раньше за этим следила жена – Зинка, но сучка ушла от него полгода назад, забрав с собой детей.
Эти полгода проходили в ежедневном размышлении о чем-либо за бутылочкой портвейна, при этом все размышления приходили к тому, что Зинка сука, неблагодарная забрала детей и смылась. Не то чтобы Зинка прям беспричинно собрала вещи и пошла на выход, конечно он отчасти ее к этому подталкивал все их двадцать восемь лет совместной жизни.
И до ухода Зинки Валера любил «поразмышлять», часто «размышляя» совместно с друзьями до зеленых соплей. И до ухода Зинки он трудился на заводе, получал копейки и тратил почти половину этих копеек на «размышления». И до ухода Зинки его «уставшего от размышлений» друзья притаскивали домой. Но до ухода Зинки у него всегда была свежая бритва и чистая постель, на которую его бросали его верные соратники по «размышлениям». А может быть последней каплей для Зинки стал тот случай, когда он в пьяном бреду, храпя на всю их квартиру стал задыхаться (как показалось Зинке)? Она склонилась над ним, пытаясь его разбудить или перевернуть, а он смачно сплюнул ей всю скопившуюся слизь в лицо.
Валера размышлял о своей жизни, бесцельно глядя в телевизор. По телевизору диктор рассказывал о том, что к Земле приближается какая-то комета и что всем нужно быть готовыми к чему-то там. После бутылки портвейна слесарь уже мало что понимал из сказанного диктором и думал только о том, что Зинку надо наказать. Детей забирать это последнее дело и эта сука должна за все заплатить.
***
В своих размышлениях Валера переместился на кровать и тихонько стал подремывать. На улице поднималась большая кроваво-красная луна. Луна заглядывала в окна его пятиэтажки, подсвечивая все пыльные углы старенькой хрущевки.
Диктор по телевизору сообщал, что ровно в полночь комета приблизится на минимальное расстояние к нашей планете и жители смогут наблюдать лунное затмение.
Валера потянулся во сне и открыл глаза.
- Ну, и жарища. – Он поднялся и пошел к окну.
Летний вечер был по-настоящему жарким, за окном ни один листик не шевелился на запыленных деревьях. Валера взялся за ручку окна, постоял мгновение и закрыл его.
- На хер. А то какие-нибудь мудаки с утра придумают косить траву. С ними хер выспишься в единственный выходной.
Он ткнул кнопку на вентиляторе, тот мерно зажужжал и принялся крутить своей сетчатой головой, перегоняя теплый застоявшийся воздух по комнатенке слесаря.
Валера почесал зад, потом взял с полки беруши, в которых он работал на заводе, воткнул их в уши и похлопал перед собой.
- Другое дело. А Зинку надо наказать! – Сказал он сам себе и лег спать, не раздеваясь.
***
- Э-э-это м-м-мой доклад! Я-я-я на-на-настаиваю. – Андрей Сергеевич теребил дужку своих роговых очков, то и дело смахивая в сторону прядь, которая до этого прикрывала его лысину.
- Андрей Сергеевич, дорогой, да перестаньте вы так нервничать. – Декан смотрел на своего доцента, пряча в усах едва заметную ухмылку. – В сотый раз вам повторяю Игнат Семенович, представил мне его на три часа раньше вашего. А соответственно доклад его и ничей еще. Игнату Семеновичу и на конференцию ехать.
Лицо доцента пошло пунцовыми пятнами.
— Это, черт в-в-возьми, возмутительно! – Выпалил Андрей Сергеевич. – Игнат Семенович в-в-вор и ту-ту-тупица. Он и в по-по-половину не понимает, что з-з-значат выводы с-с-сделанные мной в до-до-докладе.
Андрей Сергеевич знал, что завкафедрой под видом курирования проекта, просто украл его доклад, чтобы отправиться на международную конференцию. Он специально отправил Андрея Сергеевича в лаборантскую на первом этаже, якобы помочь студенту с его дипломом. При этом в лаборантской никого не оказалось. А когда Андрей Сергеевич вернулся в кабинет, Игнат Семенович по-быстрому удалился, ссылаясь на головную боль.
- А это уже перебор! – Декан вскочил со своего кресла. – Мало того, что я трачу на вас свое время в столь поздний час, так вы еще и сквернословите.
Часы с боем в кабинете декана показывали двадцать три двадцать пять. Декан поднял руку и указывая на дверь двинулся в сторону Андрея Сергеевича. Он хотел, должен был, любым путем избавиться от этого недотепы. Игнат Семенович вместе с докладом занес ему небольшой конверт, который теперь согревал левый карман пиджака декана, и попросил усмирить этого великовозрастного выскочку.
- Я не позволю! – Кричал декан и шел в направлении Андрея Сергеевича, - слышите, не позволю оскорблять уважаемых людей. Я, конечно, спишу все на ваш срыв и не доведу дело до дисциплинарной комиссии, но вы должны убраться из моего кабинета и перестать нести околесицу про этот доклад.
И он выпихал незадачливого доцента в коридор. В коридоре пахло пылью и полным отчаянием для Андрея Сергеевича. Он вел этот проект шесть месяцев в надежде на международную конференцию и признание научной элиты.
Доцент отступил на несколько шагов, затем обернулся и плюнул в сторону двери деканата. По началу он осекся такой своей выходке, но потом расправил плечи.
- Я этого так не оставлю! – Он большими шагами зашагал к выходу. – В-в-все виновные, будут наказаны.
Андрей Сергеевич, толкнул двери главного корпуса своего института и погрузился в знойную летнюю ночь.
- Всю мою жизнь меня кто-то да шпыняет и обманывает. – Когда Андрей Сергеевич говорил сам с собой он не заикался. Да и сегодня это было скорее от злости и отчаяния. Он еще по студенчеству поборол свой недуг и вот он вернулся снова. – Сначала мать пилила меня тем, что я никому буду не нужен. И вот мне сорок три, а я по-прежнему живу с ней. В институте говорили, что я ничего не достигну и мне пришлось на зло всем им стать преподавателям. Теперь все эти лицемеры пытаются пропихнуть своих никчемных деток ссылаясь на нашу дружбу. И вот теперь, когда у меня назрел прорыв и я должен был доказать им всем, этот подлец, не побоюсь слова, педераст, украл мой доклад и все разработки. Я их всех ненавижу, их всех нужно наказать.
Он буквально перепрыгивал через ступеньки крыльца главного корпуса бубня про себя проклятия, сопровождаемые боем часов, извещающих о наступлении полночи.
***
Кристина домывала металлическое судно, мечтая о том, как она придет к себе домой и откупорит бутылочку вина, которую купила себе в Пятерочке. Сколько еще десятков раз ей придется отмывать налипшее дерьмо от эмалированной поверхности «утки»? Ответ на этот вопрос Кристина не знала.
Затекшая спина отдавалась болью во всем ее молодом теле. Три года назад дочь старухи, которую она досматривала, уговорила ее подписать договор. Она показала Кристине анализы бабки и сказала, что врачи дают ей не больше года и умотала к себе в Мурманск. С тех пор прошло уже три года, и девица перестала отвечать на звонки Кристины. Бабка же на тот свет не собиралась, а только изматывала Кристину постоянными прихотями и вредностью.
Сейчас молодая студентка мединститута мыла судно под истошные крики старухи.
- Кристина! Кристина! Принеси водички.
Кристина сняла желтые перчатки, ополоснула судно и перелила воду из него в стакан.
- Уже бегу, Тамара Васильевна! – А про себя подумала. – Чтоб ты подавилась, ведьма.
Старуха сидела в кресле абсолютно голая. Ее седые волосы, как соломой прикрывали сморщенные синеватые груди. Она смотрела новости опустив скрюченные артритом руки на засаленные подлокотники.
- Тебя только за смертью посылать. – Она вырвала стакан из рук девушки и присосалась к нему так будто не пила несколько дней. Потом отрыгнула и ткнула пальцем в телевизор. – А если бы комета уже прилетела, и я преставилась бы, не утолив жажду? Потом на небесах я бы у ангелов все время просила попить. Дай сигаретку.
Старуха смолила как паровоз, при этом даже не подавая признаков осложнений по своим анализам. Хотя Кристина догадывалась, что те были поддельными и ее дочь наверняка хотела просто избавиться от бабки.
- Не открывай окно, я мерзну!
- Не простудитесь, в квартире дыма - хоть топор вешай. Я рак подхвачу. – Кристина открыла окно и пошла к выходу. Благо она жила этажом выше и ей на придется идти по улице в столь позднее время.
- Не послушная девчонка, ты не подхватишь, а отхватишь у меня. Я тебя накажу, - Кристина захлопнула дверь, недослушав ругательств старухи.
***
Ночь была по летнему жаркой. Воздух висел без движения. Он обволакивал своими липкими объятиями тела редких прохожих, которые спешили по своим делам в столь позднее время.
Следуя прогнозу ведущих новостных каналов ровно в полночь бледный лик одинокой луны начала заслонять собой неизвестная комета. Она дюйм за дюймом перекрывала отраженный свет спутника земли, затеняя и без того темные уголки ночного городишки. И к пяти минутам первого улочки городка полностью скрылись во мраке ночи.
На местной метеостанции без видимых причин сработал датчик ультразвука, который торчал тут с советских времен, покрытый многолетним слоем пыли. (Через три дня после этой ночи работник станции признался следователю убойного отдела, что он даже не знал о наличии этого датчика.) По городу сработала сигнализация у припаркованных машин, а после все затихло.
***
Затмение застало Андрея Сергеевича заходящим в подъезд. Он на мгновение остановился, глядя как золотой диск луны скрывает темное пятно неизвестного ему космического объекта. Барабанные перепонки завибрировали от протяжного писка. Вместе с писком ему в голову пришло осознание причины всех его бед и того, что он должен делать дальше.
Андрей Сергеевич поднимался по стертым ступеням обшарпанного подъезда. Облезшие стены были исписаны неприличными словами. Возле лифтовой коморки он поднял обрезок трубы, который здесь оставили рабочие ремонтной бригады.
На свой четвертый этаж Андрей Сергеевич предпочитал подниматься пешком, так полезнее для здоровья. Он ступал на каждую новую ступеньку с характерным металлическим звуком, который издавала труба, волочившаяся за ним.
- Раз ступенька, - Андрей Сергеевич вел счет в такт ударам металла о бетонные ступени. – Два ступенька.
Его глаза излучали ясность сознания и сквозь линзы очков казались еще больше, чем обычно. В голове он обрисовывал план своих действий:
- После того как я поднимусь домой, обязательно зайду к маме пожелаю ей доброй ночи и поблагодарю за счастливое детство, юность, да и в целом. Дальше нужно будет сходить в гости к соседу сверху, который постоянно шумит и как будто перетаскивает бетонные блоки по полу. А уже в конце нужно будет проведать этого гаденыша Игната Семеновича.
Он поднялся до лестничной клетки третьего этажа. На звуки ударов трубы о ступеньки вышел заспанный сосед. Андрей Сергеевич поднял глаза, защищенные роговой оправой очков на крепыша, который жил ровно под квартирой Андрея Сергеевича и его матери.
- Я думал это нарики опять свои закладки… - Крепыш не успел закончить свою фразу, Андрей Сергеевич, не меняя выражения лица со всего маху ударил его обрезком трубы в висок. Тот сполз по стене оставляя красную растекающуюся лужу.
- Жизнь слишком коротка, - изрек в слух Андрей Сергеевич, даже без намека на заикание, - чтобы тратить ее на общение с тупыми качками.
Он поднялся на свой этаж, достал из кармана ключи и переложил трубу в левую руку. На хлопок закрывающейся двери вышла его мать в полупрозрачной ночнушке. Она знала, что из-под прозрачного материала видны ее «прелести» и это очень смущало ее Андрейку, но всегда старалась так одеваться. Ей нравилось его выражение лица, когда он всеми силами сдерживал себя, чтобы не увидеть ее еле прикрытую наготу.
- Андрейка, ты сегодня задержался. – Сказала мать и шагнула в коридор. Но потом осеклась, увидев, что Андрейка не отворачивает как обычно голову и не тупит взгляд в пол. – Зачем тебе эта грязная железяка?
- Были дела. – Ответил он без запинки. – Вот и задержался.
Андрей Сергеевич пошел навстречу матери.
- Ты бы ботинки снял. – Почему-то матери не нравился вид ее сына. Точнее он даже несколько беспокоил ее. Она начала слегка пятиться назад. – И руки не помыл, Андрейка.
Андрей Сергеевич в два шага пересек коридор и замахнулся куском трубы.
- Мне не нужно сегодня мыть руки. – Он резко опустил трубу в направлении матери, но зацепил противоположную стену узкого коридора, выбив из нее приличный кусок штукатурки. Мать попятилась назад со скоростью черноморского краба.
- Андрейка, что ты… - она запнулась своими тапками о пол и повалилась на спину. – Немедленно перестань!
- Или что? – Андрей Сергеевич замахнулся повторно и точным ударом сломал обе ноги лежащей на полу женщине. – Накажешь меня? Как в детстве поставишь в угол.
При каждом слове он поднимал и опускал огрызок трубы, забрызгивая кровью, кусочками кожи и обломками костей, которые прилипали к тяжелому металлу, старенькие обои в ромашку. Каждый удар сначала сопровождался криками матери Андрея Сергеевича, а когда она потеряла сознание, чавкающими звуками трубы погружаемой и извлекаемой из истерзанной плоти.
- Теперь настало мое время наказывать. – Сказал Андрей Сергеевич, направляясь в ванну смыть капли крови, которые забрызгали его очки. – Моя очередь.
***
Тамара Васильевна смотрела телевизор и не заметила, как за окном исчез лунный свет. Звук, который просочился в открытое окно она скорее почувствовала, чем услышала. Ее барабанные перепонки завибрировали, а зубы на мгновение свело. Вместе с этим чувством пришло ясное осознание, что ей необходимо заглянуть к этой чертовке Кристине и поблагодарить ее за все, а за одно проверить всю ли пенсию она тратит на ее лекарства и все необходимое.
Тамара Васильевна поднялась со своего кресла и прям так как была, без одежды, отправилась к выходу, при этом заскочила за самым большим ножом на кухню. Она открыла дверь в пыльный подъезд и немного отшатнулась от непривычного запаха, отличающегося от запаха ее квартиры. Уже года три-четыре она не выходила не то что на улицу, даже на балкон своей квартиры. Курить она предпочитала в своем любимом кресле.
- Ну, да ладно. – Прошептала Тамара Васильевна. – За это скажу отдельное спасибо Кристине.
Она пошла на верхний этаж. Прохладный пол приятно касался ее ступней. Тамара Васильевна провела кончиком ножа по серой стене и нажала звонок в квартиру Кристины.
***
Кристина допила вино, приняла ванну, надела легкий халат и направилась к окну. В ее квартире работал кондиционер, но надежда на летнюю прохладу ее не покидала каждый вечер. Кристина отключила кондиционер и высунулась почти по пояс в открытое окно, пытаясь понять пришла ночная прохлада или нет.
На улице было жарко и душно, как и днем. Кристина хотела было закрыть окно, но засмотрелась на то, как черная тень закрывает собой луну. Как завороженная она любовалась картиной движения небесных тел пока не начали завывать сирены припаркованных машин.
С каждым новым писком сирены к Кристине приходило неутолимое желание пойти и покончить со своими мучениями, которые ей каждый день приносит вредная старуха. Из-за старой карги она не может завести себе парня, не может сходит на концерт или просто отдохнуть уже три года. Она старалась и предлагала старухе варианты, но та ни в какую не хотела ее слушать, а только подкидывала все новые и новые проблемы.
Кристина стала искать то, с чем она могла сходить к старухе, пожелать спокойной ночи, но тут в дверь позвонили.
***
Андрей Сергеевич брел темными закоулками своего родного города, которые этой ночью казались еще темнее. Его лицо было перепачкано смесью пота и крови – тем сочетанием жидкостей, которыми он выстрадал доклад для конференции и который так бессовестно украл Игнат Семенович.
- Ну, ничего. – Бубнел себе под нос Андрей Сергеевич, сжимая в руках обрезок металлической трубы. – За это он будет наказан.
Темные закоулки вывели его на аллею студгородка, которая протянулась левее зданий института, в котором Андрей Сергеевич работал доцентом. Серые административные корпуса со странным величием нависали над тротуаром аллеи, безмолвно глядя на него своими черными окнами.
Еще левее располагались здания общежитий, и они не могли похвастаться величием и безмолвностью. Во всех трех корпусах, которые было видно с аллеи, горел свет, были слышны крики и вопли. В самом крайнем здании из окна четвертого этажа вырывался дым.
- Какой непорядок. – Андрей Сергеевич на секунду задержался. – Их же вех нужно наказать. Только сначала к Игнату загляну.
Он пересек аллею и вышел к преподавательским домам. Подлецу Игнату Семеновичу еще пятнадцать лет назад выдали служебную квартиру, хотя на очереди был Андрей Сергеевич и еще пара молодых преподавателей. Но и здесь деканат подмахнул в пользу Игната Семеновича, сославшись на то, что Андрей Сергеевич имеет совместную жилплощадь со своей матерью, а молодой паре выделили комнату в общежитии в студгородке.
Андрей Сергеевич нашел нужный подъезд. Дверь была выбита и висела на одной петле. Рядом со ступенями два человека кряхтели и рычали, ухватив друг друга за горло.
Доцент сначала решил не обращать внимание, потом спустился с крыльца и ударил того, кто сидел сверху по голове куском трубы. Человек ослабил хватку и свалился рядом со ступенями. Второй начал подниматься.
- Спасибо дружи… - Андрей Сергеевич прервал его благодарственную речь затолкав несколькими ударами зубы и нос во внутрь черепа.
В целях экономии времени (Андрей Сергеевич хотел успеть заскочить в общежитие, чтобы там наказать нескольких особо непослушных студентов) доцент вызвал лифт. Часы над столиком вахтерши показывали три сорок два утра. Сама вахтерша сидела неподвижно на стуле, ей на голову кто-то надел ведро для мытья полов.
Лифт плавно закрыл за собой створки дверей. В окно подъезда начали пробиваться первые лучи луны, которая освобождалась от гнета тени кометы.
Маленькая лестничная клетка старой девятиэтажки была в ширину от силы два-три метра. На ней чудом умещалось три двери. Андрей Сергеевич нашел нужную квартиру справа и постучал в деревянную дверь.
***
Игнат Семенович тихонько сопел под мерный звук сплит-системы, которая поддерживала комфортную температуру в его квартире. На его седой груди примостилась голова молодой третьекурсницы Снежаны. Снежана очень не хотела сдавать курсовую и экзамен и смогла договориться об альтернативном варианте с Игнатом Семеновичем. Профессор обнимал голую студентку и улыбался во сне.
Мирную идиллию нарушил грубый стук в дверь. Игнат Семенович открыл глаза и попытался разглядеть который час. Сквозь остатки сна и старую деревянную дверь он слышал какие-то крики.
Игнат Семенович поднялся надел халат и направился к двери, сгоняя с себя остатки сна. Украдкой он посмотрел на Снежану, которая в его отсутствие раскидалась на кровати в виде звезды. Он всегда поддерживал старую шутку, что жены стареют, а студентки третьего курса никогда. Иногда авторство этой шутки он приписывал себе (впрочем, как и многие его «достижения»).
Дверь содрогалась под ударами неизвестного, который кричал, что Игнат Семенович вор и проходимец. С опаской профессор посмотрел в глазок. Там растрепанный Андрей Сергеевич, держал в руках какую-то штуку и кидался на дверь как сумасшедший.
- Андрей Сергеевич, дорогой, поздно уже. – Ничего, кроме этого, не смог придумать Игнат Семенович. Дверь вздрогнула под очередным ударом. Игнат Семенович пожалел, что не сменил ее в прошлом месяце, когда сосед менял свою. Мастер предложил хорошую скидку, но Игнат Семенович специально отказался, лишь бы скидка не досталась соседу. – Завтра на работе поговорим, дружище.
Сложность ситуации еще была в том, что дверь мало того, что была старой, она еще и открывалась во внутрь. Игнат Семенович, судорожно пытался придумать чем ее подпереть. Он забежал в комнату и ухватил стул.
- Игнат, милый, что случилось? – Снежана приподнялась на одном локте, ее светлые локоны переливались в свете полукруга луны, светившего в окно.
Это молодецкое обращение всегда импонировало уже не свежему профессору. Он улыбнулся и замер на мгновение любуясь прелестями студентки. Удар в дверь вывел его из блаженного ступора.
- Ничего, солнышко, сейчас вернусь, - и он выбежал в коридор. Снежана привстала, всунула миниатюрные ножки в тапочки профессора и пошаркала за ним в коридор.
- Открой, мразь, больно не будет! - Андрей Сергеевич неутомимо бил в дверь плечом с разбега.
Сзади него открылась дверь соседской квартиры. Из нее вышел пожилой старичок, который сжимал в руках двухстволку, такую же древнюю на вид, как и он сам.
— Вот ты мне и попался, гаденыш! – Скрипучим голосом промямлил старик, поднимая ружье. – Вечно тут орете, хохочите, музыку врубаете, а я заснуть потом не могу.
Андрей Сергеевич в порыве ярости не слышал и не замечал старика. Он бежал на дверь как бык на красную тряпку, тем более что в районе замка уже показались первые трещины.
И вот когда Андрей Сергеевич разбежался и подпрыгнув летел на дверь, на лестничной клетке пятого этажа прогремел выстрел. Старик, живший напротив Игната Семеновича, выстрелил сразу из двух стволов. Отдача отбросила его в собственный коридор, а пороховые газы медленно поднимались вверх, открывая вид на соседнюю квартиру.
Из квартиры старик услышал чей-то пронзительный крик.
— Вот же ж наркоманы. – Старик поднялся и пошел через лестничную клетку.
Он прошел дверной проем, в котором уже не было двери, потому что, когда он выстрелил в дверь как раз ударил Андрей Сергеевич. Обе пули попали ему в спину и придав ускорение помогли выбить ему деревянную преграду. С той стороны Игнат Семенович притащил стул и хотел им подпереть дверь в тот самый момент, когда она влетела во внутрь вместе с Андреем Сергеевичем. Дверь сломала стул и его обломками пробила живот Игната Семеновича.
Старик перешагнул двух незадачливых коллег и направился в сторону спальни, по пути заряжая ружье. Сдвоенный выстрел прекратил крики, доносившиеся из спальни профессора.
***
Кристина достала из небольшой ванной металлическую швабру, которую ей подарила дочь Тамары Васильевны, когда они только-только познакомились. В дверь настойчиво продолжали звонить.
- Будет эпично прихлопнуть старую кошёлку шваброй, подаренной ее же доченькой. – Подумала Кристина и улыбаясь открыла дверь.
При виде маленькой открывающейся щелки старуха бросилась в атаку, размахивая кухонным тесаком. Кристина ожидала подвоха и успела отступить назад в комнату.
- Давай же, детка, - прорычала старуха. – Помоги бабушке.
И она побежала в сторону девушки. Кристина продолжила отступать, при этом стараясь по удобнее перехватить ручку швабры. Старуха приговаривала, подходя все ближе.
- Принеси мне водички.
- Тебе как всегда? Обмылков с твоей утки? – Парировала девушка и с размаху огрела Тамару Васильевну ручкой швабры.
Удар смягчило то, что швабра зацепилась за светильник, свисавший с потолка, и он пришелся не в голову, а в плечо. Старуха взвизгнула и кинулась на девушку. Женщины, как мушкетеры размахивали тесаком и шваброй при свете луны, пробивавшегося через шторы.
- Ну, давай!
Кристина как копьем ткнула Тамару Васильевну, у той под глазом моментально напухла гематома, сужая область зрения. Следующий удар швабры пришелся ровно в живот. Старуха согнулась пополам, захрипела и начала оседать.
Девушка кинулась добивать свою ненавистную подопечную, которая больше трех лет мучала ее своими издевками и просьбами. Кристина занесла окровавленный кончик швабры над головой старухи, та неожиданно сделала выпад тесаком и откатилась в сторону. Кристина замерла и опустив голову увидела, как ее внутренности падают на ее ноги и пол.
***
Слегка пошатываясь, Тамара Васильевна вышла из подъезда. С мерзкой девчонкой было покончено, она была наказана. Почти полная луна освещала улицу, которая вела ее за город. Она давно решила, что как только разберется с этой мерзкой Кристиной, отправится в гости к любимой доченьке, которую так давно не наказывала.
Через несколько кварталов многоэтажки сменились частным сектором. Тамара Васильевна шла по середине улицы, рана на животе уже почти не кровоточила. Оставшимся глазом она видела, как изредка кто-то из прохожих стучит кому-то в дверь с требованием открыть ее и обещанием во что бы то ни стало наказать всех виновных. О как она понимала этих людей.
Где-то вдалеке были слышны звуки сирен, справа догорал чей-то сарай. Она шла по улице на встречу большому, ярко красному диску луны.
***
Солнце последними лучами пробивалось в цех сквозь пыльное бельмо единственного целого окна. Оно мерзко светило прямо в лицо, а это значило, что уже шесть вечера и смена закончена. Гудок на заводе известил об окончании рабочего дня. Гул работы станков начал сходить на нет.
Из-за проклятого солнца не было видно кнопки отключения станка, за которым уже много лет работал Валера. Он поморщился и отступил на шаг. Солнце, казалось следует за ним. Он повертел головой результат был тем же. Мерзкий луч светил прямо в глаза.
- Да твою ж… - сказал Валера и проснулся. Луч солнца светил ему в глаза через дыру в шторе. – Сегодня ж выходной.
Валера сел на кровати, голова слегка болела со вчерашнего. Он встал и направился в туалет по самой большой «малой» нужде. На кухне по-прежнему работал телевизор. Валера, проходя мимо кухни мельком посмотрел на диктора, который что-то рассказывал.
- Сначала поссу, - сказал он сам себе.
Валера опустошил мочевой пузырь и вышел на кухню, в надежде найти там остатки пива. По телевизору показывали, как несколько спасателей укутывают в одеяло голую старуху с огромным синяком под глазом и грузят ее в скорую помощь. Диктор что-то рассказывал.
- А точно, - Валера вытащил беруши.
— Это еще одна жертва неизвестного ночного происшествия, охватившего наше полушарие. – Продолжил ведущий новостей. – Эту женщину спасатели обнаружили совершенно без одежды, дезориентированной посреди трассы. Она ничего не могла объяснить или вспомнить.
Как заявили уполномоченные органы эксклюзивно для нашего канала, они считают, что данное воздействие на окружающих оказал ультразвук, распространившийся из-за приближения самой крупной за всю историю кометы и вступившей в резонанс с колебаниями луны.
Картинка сменилась на общий план города, где полицейские скручивали и заталкивали в автозаки очень буйных на вид людей. Нескольких оттаскивали от дверей зданий, в которое они пытались вломиться.
- Ученые заявили, что каждый кто подвергся воздействию неизвестного ультразвука, становился агрессивным и причинял вред себе и окружающим, пытался проникнуть в жилище.
Кадр переключился на студию, и диктор продолжил:
- В настоящее время, опять-таки по заявлениям властей, пик агрессии сошел на нет и многие находятся в замешательстве от произошедшего с ними. Но все же полиция пока не рекомендует выходить на улицу.
- Ну да, а пиво ко мне само придет?
Валера встал, взял пульт, выключил телевизор. Он собрался идти в магазин, когда в его двери постучали.