"Вить... Витька! Иди спать! Сколько можно тебя ждать!" - истошно кричит из приоткрытых дверей своей комнаты в сторону кухни соседка Людка. "Я кому говорю... Заканчивай со своим хламом. Я жду, иди спать!"
Как меня раздражает этот несносный жутко-визгливый голос. Тем более, что я только уложила на ночной сон своего шестимесячного ребёнка. И мне просто необходимо закончить все повседневные дела со стиркой пелёнок, подгузников и прочего детского белья, но ничего не поделаешь приходится мириться с условиями жизни в коммунальной квартире.
Виктор, муж Людки, спокойным голосом отвечает:" Люся ты ложись. Мне надо закончить заказ. Ты отдыхай, я позже приду." Чувствуется, что он испытывает смущение от нежелания делить ложе с законной женой. Он продолжает заниматься ремонтом какой-то аппаратуры, которой периодически наполняется их кухонный стол. Это его хобби - увлечение с дополнительным заработком. Виктор вполне адекватный, уравновешенный, интеллигентный мужчина, по профессии авиамеханик Аэропорта, главная обязанность которого поддерживать самолёты и вертолёты в состоянии лётной годности. В домашних условиях заказов на ремонт всякого рода техники, прямо сказать, немало. До глубокой ночи он ремонтирует кому телевизор, кому проигрыватель или магнитофон и прочую аппаратуру. Пожалуй, это его главное предназначение в их семье.
Как только мы вселились в эту коммунальную квартиру, я сразу отметила: какие же они разные во всём. Виктор - импозантный, всегда при галстуке, в костюмчике, и Людмила - домашняя хозяйка с полной противоположностью во всём, горластая, весом килограмм за сто с неопрятными волосами и вытянутыми на коленках трениками, вечно жалующаяся на нехватку денег и усталость от жизни. Работа у Виктора, со слов Людмилы, связана с постоянными командировками и это, по всей видимости, в большей степени угнетало её нервную систему. В нашем общем коридоре вверху над вешалкой с головными уборами на гвозде висел его чёрный кожаный портфель с уже подготовленным содержимым на случай командировки, а в нём, в портфеле, всегда приготовлено сменное нижнее бельё, тапочки, туалетные принадлежности, для того, чтобы в любое время он мог экстренно собраться и выехать по вызову в область на случай каких-либо экстремальных событий. Людка делилась со мной секретной информацией: "Никто не знает сколько у нас разбивается авиатранспорта. А Виктор - специалист высшей категории, таких "днём с огнём" не найти. Его как самого грамотного работника используют по полной. К тому же в силу своего характера он безотказный дурачок". Жаловалась Людка и на своё замужнее одиночество. Оказывается Виктора она совсем не интересует. У него в голове только винтики и гаечки. Он - импотент в полном смысле этого слова. Слава Богу, что есть у них один ребёнок - Сашенька, которому пять лет. Сама удивляется, как это ещё у него получилось на первом году совместной жизни, по её выражению, "заделать ребёнка". Так и живёт Людка недолюбленная, недоласканная.
Откровенно говоря, когда видишь перед собой замотанную проблемами семейной жизни женщину, начинаешь поневоле ей сочувствовать. То она тащит тяжеленную сумку с картошкой в выцветшем розовом пальто с оторванной пуговицей и торчащими чёрными нитками на самом видном месте. Один серый берет, несуразно съехавший назад, чего стоит, придававший ей возраста на порядок. Громко пыхтящая, она кроет матом отсутствующую консьержку-лифтёршу, которая куда-то отлучилась и ей пришлось волочить эту тяжесть на седьмой этаж. К слову сказать, в нашем доме - сталинке консьержки - лифтёрши сопровождали подъём каждого проживающего до нужного этажа и всегда были в курсе всех происходящих событий и сплетен.
Вот и нынче в очередной раз Людка собирает Виктора в командировку. С гвоздя снимается портфель. Сегодня Людка особенно до беспредела злая, хлопает дверьми, сквернословит, роняет посуду из рук. В это время ей лучше не попадаться на глаза, скандал будет обеспечен на пустом месте. Виктор уже накидывает плащ и прощается спокойным голосом: "Пока, Люся, дней через семь приеду. Не волнуйся."
В ответ слышится: "Давай, давай, дурак безотказный! Кроме тебя не нашлось болванов. Хоть бы ребёнка пожалел, без отца растёт..." Сашенька стоит в дверях и просит: "Папа, а что ты мне привезёшь?". Виктор морщится и неохотно отвечает: "Что-нибудь привезу". На этом и закончили с проводами в командировку. Одним словом, всё как всегда.
Людка, уложив Сашеньку спать, появляется на кухне. Ей просто необходимо слить все накопившиеся проблемы в свободные уши. Я как раз кстати самая подходящая кандидатура для этой цели, в это самое время занимаюсь уборкой и начищаю кастрюли.
- Валь, моего-то дурака опять вызвали, потерпел аварию какой-то ИЛ.
Слава Богу, без жертв. Опять срочный ремонт, хоть бы не за счет зарплаты, постоянно высчитывают.
- Да, Люда, я тебе очень сочувствую. Я думаю, что Виктору надо поменять работу. Он живёт в постоянном стрессе, такая ответственность. Отсюда и проблемы со здоровьем. Да ещё высчитывают из зарплаты, если доказано комиссией, что некачественный ремонт. Это уже перебор. Ему надо менять работу обязательно, нельзя так жить. Он ещё совсем молодой мужчина.
Людка с пониманием кивает головой.
-Знаешь, Валь, я решила, вот завтра и съезжу к нему на работу. Пусть ему не понравится, а я это сделаю. Почему только его посылают в командировки, вон его напарник Лёшка всегда дома. А моего придурка постоянно гоняют по всей области. Ты посидишь с Сашкой?
- Люда, нет проблем. И ещё, Люда, ты не обижайся, давай я тебе пришью пуговицу, всё-таки в управление едешь.
-Да я сама пришью пуговицу, куда-то она запропастилась.
-Люда, давай посмотрим у меня в коробке есть огромное количество пуговиц разных, подберём по цвету.
- Ладно, хватит про пуговицу, я сама найду. Без сопливых скользко.
-Ну, как знаешь, Люда. Если не найдешь, нитки хоть выдерни, а то торчат. Неприлично.
-Это, Валя, не твоего ума дело.
- Всё, я поняла, умолкаю.
С утра на кухне уже был слышен этот невыносимо душераздирающий крик:
"Не трожь, я тебе сказала... Убери свои поганые руки. Жри, гнида... Господи... Он еще хлеб бросает. Удавила бы идиота, весь в отца- придурка!"
Это так Людка кормит своего сынишку Сашеньку. Я вошла на кухню и обратилась к ней: "Люда, тише. Фильтруй слова, следи за языком!"
-Ладно, извини. Проехали. Я вся на нервах. Сашка накормлен. Я поехала.
Я увела Сашеньку в комнату к себе, поручила ему развлекать моего сынишку погремушками. Он с огромной радостью занялся этой для него новой увлекательной игрой. А я приготовила завтрак и прикорм своему малышу. Саша, к моему удивлению, оказался очень любознательным и смышлёным пареньком. Его интересовало буквально всё: Когда придёт из рейса дядя Андрей, мой муж? Когда малыш начнёт говорить? Когда Вы получите квартиру и можно будет занять Вашу комнату? И много других совсем недетских вопросов. Чувствовалось, что у взрослых нет запретных тем для обсуждения при ребенке. С ним я успела с легкостью сделать много дел, потому что мой сынок тоже с любопытством разглядывал нового гостя в нашей комнате.
К обеду вернулась Людка. Я просто обомлела от её внешнего вида. Вся на себя не прохожая, в слезах, с ужасом в глазах. Шумно сморкаясь и дрожа всем телом, она с порога плачевным голосом спрашивала:
- Валь, ну как можно? Так-то... Как? Мой импотент в никакие командировки-то не ездил по сведениям за последние три года. В прошлом году его отправляли всего один раз на полдня за деталями в Апатиты. Нашлись люди, просветили меня. У него оказывается есть шалава какая-то... А я... А я к нему всей душой... Сволочь! Импотентом прикидывается! Ну, погоди! Пусть только появится, мерзавец!
Я ему-то башку проломлю!
Испуганный Сашка, прижимаясь к матери, шептал: "Мам... Мама! Пусть папа мне подарок сначала отдаст, а ты уж потом ему голову проломляй..."
Итак, через неделю появился Виктор. Что было! Это надо видеть и слышать. Перебранка и крики слышны были далеко за пределом квартиры. Чемодан, который собрала ему Людка, летел через лестничные марши вниз вместе с портфелем. Слово
"импотент" звучало эхом через все пролёты семи-этажного дома. Лифтёрша-консьержка поднялась к нам на лифте, конечно же, узнать что происходит и чтобы потом в подробностях объяснять каждому любопытному о происходящем. Виктор ретировался вниз по лестничным маршам, прихватив чемодан с портфелем. И больше не появлялся. Людка ещё долго рыдала на лестничной площадке, рассказывая в подробностях о своём горемычном житье-бытье всем желающим разделить с ней её горе. Кличка "импотент" с этого дня чётко закрепилась за Виктором.
Когда я выходила с ребенком на прогулку, меня то и дело останавливали соседи: "Ну как там импотент? Не вернулся ли домой импотент?." Приходилось лавировать от особо навязчивых: некогда, не в курсе, ничего не знаю.
Людка как-то притихла, практически не выходила из комнаты. Сашеньку отвезла матери, благо последняя вышла на пенсию и согласилась на время взять ребёнка. Подала документы на развод. Переживала своё горе Людка в одиночестве. Думаю, что переосмыслила всю свою жизнь. От уверенной в себе женщины не осталось и следа. После этого инцидента она ни с кем не общалась и вела затворнический образ жизни. Как будто в ней сломался тот внутренний стержень, свободный от предрассудков, чужого мнения, воли и желаний.
Однажды в хмурый, дождливый, осенний день я возвращалась домой с ребенком. Торопилась. Погода ухудшалась, дождь усиливался. Впереди с коляской шла парочка, то и дело склонявшиеся над ребенком в коляске. Они весело агукали с ребеночком. Чувствовалось, что это любящие друг друга люди, и им похоже погода нипочём. Я вдруг услышала знакомый тембр голоса. Поравнявшись с ними, я поспешила обогнать их. И, конечно, я узнала его - это был он "импотент" Виктор. Думаю и он узнал меня. Смешанные чувства овладели мной. Радость от того, что импотент оказался не импотентом. В то же время меня охватило огромное чувство тревоги даже не за Людку с её сломанной судьбой своим же деструктивным поведением, не за предателя Виктора, а больше всего за Сашеньку - их общего сына, для которого развод родителей является огромной психологической травмой. Хотелось кричать: "Люди! Очнитесь! Как можно разрушать неповторимый мир детства ребенка, разорвав связующую нить между родителями и детьми..."