Все последующие дни Мендес работал как одержимый. Он готовил «переадресацию» для Фернандеса. К июлю Фернандес получил пять личных слуг и возможность контролировать остальных.
Бет распрощалась с верным Челси, с кровью отдирая от сердца: она и не думала, что успеет к нему привязаться. На Челси она возлагала главные надежды и серьёзную ответственность: разыскать Альгиса, встретиться с ним лично и обговорить систему защиты и побега. Снабжённый тяжким грузом кодов, адресов, паролей, намертво зафиксированными в голове, он с величайшими предосторожностями отбыл на поиски Альгиса с призывом «SOS»: просить экстренной помощи. Доберётся или не доберётся – Бог весть. Бет молилась за успех его миссии. Только Челси способен сделать всё, как надо, и только Челси – единственному чернокожему в их «семье» - будет сложнее всего вырваться за пределы круга: слишком уж он заметен! Зато голова у него – точно компьютер.
- Ты думаешь, они и вправду будут брать штурмом? – спросил он тихо и грустно. – Они нас так боятся?
- Вряд ли. Они постараются сделать всё тихо. Тихо и быстро. Им не нужен никто. Никто, кроме Хозяина. Они не будут стесняться в средствах, но создавать шум – не в их интересах: у них есть соперники, которые могут перехватить их так же, как и нас. Для мирового сообщества мы – такие же преступники. На одном уровне с Губой. Или даже хуже.
Она сама должна была бы отправиться вместо него, но обещание Альгису не бросать Виктора было превыше всего, превыше собственной жизни. И уж тем более, превыше чувств любящего Экселя.
Затем был вызван нотариус. Принадлежащий Елене и детям дом с участком в 24 га переходил по доверенности на Фернандеса, назначенного главным опекуном и домоправителем на 12 лет, плюс-минус несколько лет при особых обстоятельствах: если никто из детей не сможет или не захочет вернуться. Первым и основным наследником являлся сын, Виктор Мендес. Фернандес был готов выполнить свой долг, а Мендесу не оставалось ничего другого, как верить ему до конца.
Первые дни июля они жили, как на вулкане, в ежечасном ожидании кошмара: по электронной почте Эксель получил очередную не то угрозу, не то предупреждение, на этот раз абсолютно недвусмысленное, содержащее призыв к добровольному сотрудничеству. На обдумывание щедро отпускалась неделя. В случае согласия предлагалось выслать ответ на указанный адрес, дождаться курьеров и отбыть с ними. И – можно не волноваться: их просто доставят целыми и невредимыми по определённому адресу. В противном случае…
А Бет получила наконец-то долгожданное сообщение от своих, но оно не принесло утешения: на Альгиса совершено нападение, он в больнице. А на дом Мендесов готовится налет. Это не будет попытка внедриться, напасть исподтишка, устроить мелкую диверсию. Это будет серьёзно подготовленная акция, погром с целью захвата самого Виктора Мендеса лично. И затем – быстрое исчезновение. Попытки помешать разработке операции не удались, раскрытому агенту пришлось спасаться – и это ему едва удалось. Больше защиты со стороны ВАЗУ не будет. Надо уходить из дома – в условленное время им дадут знак, подберут около границы, скорее всего, у перевала, и переправят из Гростии, а пока что к ним самим подбирается полиция: к сожалению, они знают слишком много.
И Мендес, и Елена бешено сопротивлялись самой мысли об уходе. Но однажды слуги, вывозившие мусор на свалку и вооружённые, просто не вернулись назад. Это значило, что наружу выхода им уже нет.
Мэр Замостина сделал всё, что мог: организовал заслоны и дополнительные проверки на дорогах, предложил свою охрану – но это значило попросту подставить этих людей и устроить бойню у ворот. Если штурм начнётся с воздуха – а Бет знала, что Губин воспользуется вертолётом – охрана станет бесполезной: у них нет достаточно мощного противовоздушного оружия. Если операцию собираются провести быстро, значит, её проведут быстро. Губин не дурак, он прекрасно понимает, что запаса времени у него не будет.
Мендес вооружил оставшихся – и выяснилось, что оружия не хватает, а подвал не годится как убежище: самое глубокое помещение мало, да и то – с коммуникациями. Мендес, несмотря на сверхосторожность, оказался наивен и самонадеян, как дитя. Всерьёз никто не ожидал подобного поворота событий. Мендес снова засел за вызовы. Три дня прошло в напрасном ожидании – не явился никто. «Они явятся, чуть позже, многие слишком далеко…» - бормотал Мендес. – «Не может такого быть, чтобы никого больше не было. Гростия велика. А ещё существуют границы… Терпение – они явятся».
Бет скрипела зубами и сжимала кулаки. Интересно, о чём он думал, затевая свои эксперименты, на какой исход рассчитывал? Что всё сойдёт с рук, и он останется неопознанным? Сейчас – во всём мире - только один Альгис встанет на его защиту. Но Альгису судья – лишь Бог…
И Бет тоже оказалась заложницей Мендеса, но сделала это по своей воле: в отличие от слуг, она знала, на что идёт. Мендес, ну о чём ты думал, неисправимый мечтатель?
Мендес испытывал горечь утраты, разочарование, ярость голодного зверя, которого не подпускают к законной добыче, которую он поймал самолично, ценою кровавых ран.
Ещё неделю назад, сразу после отъезда детей, чтобы выиграть время для работы, он сделал попытку встретиться с преемником мэра Костяниц, но преследуемый Мендес уже не был нужен никому. Преемник встретил его, лениво развалившись на диване в своём кабинете. Он даже не потрудился пригласить личную охрану в кабинет – был уверен в себе, да и не желал посвящать в беседу. И Мендес пожалел, что не окружил своего ставленника подконтрольными слугами, а позволил иметь собственных.
- Вы полагаете, что я буду рисковать собой и людьми?
- Ты забываешь, чем мне обязан!
- А вы забываете, что вы преступник, и одна из улик – мэр Вулкоф!
- Который открыл тебе, пёс, дорогу к власти!
- Потише на поворотах! Вы забываете, что у меня свой штат охраны! А о нашем договоре не знает никто, кроме вас – и меня. Я об этом не сообщу, а вам – не поверят. Скажите спасибо, что вас сюда допустили. Но лучше бы вам удалиться.
Мендес в гневе шагнул к наглому юнцу, намереваясь взять его за шиворот, всадить ампулу в эту не по возрасту жирное, отъевшееся тело. Тело резво отскочило.
- Без глупостей, охрана за дверью, а секретарь у телефона: условленный сигнал – и вы уже в полиции, - предупредил преемник, отступая к двери. – И ваши люди вам не успеют помочь.
Он распахнул дверь, и дюжие охранники ввалились внутрь, предлагая пришельцам удалиться подобру-поздорову.
Да, вызови сейчас Мендес своих – и начнётся бой, а кому это нужно? Тем не менее, он сосредоточился, приказал им бросить мэра, отключить телефонные линии, и собраться со всего здания, блокируя выход и отвлекая охранников от кабинета преемника. Эффект превзошёл все ожидания. В приёмной уже через три минуты началась потасовка: охранники даже не догадались вовремя открыть огонь против своих же напарников. Секретарша не успела улизнуть: её скрутили мгновенно – впрочем, звонить ей уже было некуда. Но прежде, чем всё это произошло, Бет тоже показала, на что способна. Лёгким, танцующим движением она переместилась за обширное «тело», и через секунду её магнум 18-го калибра сверлил затылок преемника. Бет недолюбливала преемника, и сделала для него исключение в своём человеколюбии.
Пока «серые солдаты Мендеса» вели бой с охраной, Мендес с наслаждением всадил ампулу, с которой никогда не расставался, в толстую шею.
Через десять минут бой утих. А ещё через десять преемник неверным шагом лично проводил посетителей до своей тойотты, отправил в джипе Мендеса целую «группу поддержки» - сборную команду охраны со всех постов. Это оружие – два «Калашникова» и несколько «Макаровых» - очень пригодилось в дальнейшем. А вот солдаты… Бет категорически запретила их «обрабатывать». Что ж, пусть остаются: они помогут покинуть дом…