Глава 10
Ревизор
В Киев Тарас и Марк приехали утренним поездом, чтобы до представления, которое начнется в семь вечера, погулять по Киеву с Роном, обещавшим уделить им полдня. Город встретил их разноголосым шумом прохожих, звоном трамваев, стуком копыт экипажей и свистками городовых.
– Прошу за мной, – голосом завзятого экскурсовода скомандовал Рон, и они зашагали по широкой привокзальной улице.
– А сейчас мы выходим на обсаженный пирамидальными тополями знаменитый бульвар, такого нигде в России больше нет. Он соединяет две крупнейшие торговые площади Киева. Бульвар, носит имя генерал-губернатора Дмитрия Бибикова, правившего городом пятнадцать лет.
Тополя приветливо машут путешественникам своими остроконечными вершинами, а ветер разносит тополиный пух.
– На этом престижном бульваре вы видите дома-дворцы, построенные самыми богатыми и влиятельными людьми, среди них Демидов и Терещенко. Дальше – две мужские гимназии и вон – аптека, в окнах которой стоят для рекламы две огромных колбы, одна с красной, а другая зеленой водой.
– Теперь свернем на Владимирскую. Вот старейшая Десятинная церковь, много раз горевшая и разграбленная. Ее восстановили и собираются делать к ней пристройки. Дальше университет, городской театр.
– Здесь ты будешь выступать? – спрашивает Тарас.
– Нет, я буду выступать в театре Соловцова на Николаевской площади. А это – Золотые ворота, построенные у въезда в Киев Ярославом Мудрым. Их тоже планируется восстановить.
Друзья обошли кругом две полуразрушенные каменные стелы, огороженные решеткой.
– Это – Софийская площадь с памятником Богдану Хмельницкому. Внизу – Подол.
– А что тут строят?
– Фуникулер. Здесь будут возить людей вниз и вверх два вагончика. Теперь свернем направо, замечательный вид на Днепр открывается с Владимирской горки. Давайте постоим. Дальше – мы на Крещатике. Это главная улица Киева, здесь я вас покину, наверное, театральное начальство уже ругается, что меня нет. Мне надо одеться, загримироваться и хотя бы полчаса посидеть одному, входя в роль. Чтобы ничто не отвлекало. Там есть такие девочки! Вот еще насчет женского полу, никак не могу быть равнодушен. Как вы? Какие вам больше нравятся – брюнетки или блондинки?
– Ты что, Рон?
– Это слова из моей роли. Адрес моего театра я вам дал. Не пропустите по дороге посмотреть на Банковой дом Городецкого с химерами. Говорят, Городецкий построил этот дом в память о своей дочери, которая покончила жизнь самоубийством, бросившись в воды Днепра. А я побежал.
В газетном киоске Тарас купил свежий номер «Киевлянина». Газета пестрела рекламой, и он хотел уже сунуть ее в сумку, чтобы посмотреть потом, но его привлекло объявление.
– Смотри-ка Марк, завтра в университете состоится заседание Киевского общества летописца Нестора. Там выступит известный российский историк Шахматов с докладом о последних находках, касающихся «Повести временных лет». Нам о ней рассказывал Михаил Николаевич. Давай сходим, послушаем.
Перед театром Соловцова разбит уютный скверик, посреди которого бьет, чугунный фонтан в форме чаши, окруженной львами. Рон рассказывал, что на литейной фабрике вместо голов львов в насмешку были отлиты копии головы градоначальника, которого не любили киевляне.
Очень понравился зал и камерность театра в целом, голубая обивка лож и расписной потолок. Рон достал контрамарки, и Тарас с Марком сидели в ложе, откуда прекрасно было видно сцену, а в соседней ложе сидел автор проекта театра – инженер Георгий Шлейфер, которому, как сообщил Рон, эта ложа предоставлена пожизненно.
Спектакль тоже понравился. В зале смеялись все три часа, пролетевшие как две минуты. Артисты играли замечательно.
Бездельника Хлестакова, случайно остановившегося в гостинице этого городка, принимают за ревизора, и он этим успешно пользуется. Поправляет свое финансовое положение и волочится то за женой, то за дочкой городничего. Когда Рон говорит дочери городничего Марье Антоновне:
– Как бы я желал, сударыня, быть вашим платочком, чтобы обнимать вашу лилейную шейку, – чувствуется, что Рон действительно влюблен в эту молодую и хорошенькую артистку.
В антракте пошли в буфет выпить пива, а среди зрителей появились артисты и Рон подошел к Марку.
– Марк, ты знаешь, кто это там сидит с газетой? Это Шолом-Алейхем! Ты ведь хочешь стать писателем, подойди, другого такого случая может не быть.
Марк подошел к его столу и почтительно остановился, ожидая, пока тот не отложит газету.
– Реб, Шолом-Алейхем, можно к вам обратиться?
– Вы уже обратились. Зовите меня Соломон Наумович. Чем могу служить?
– Я читаю все, что вы пишете, или точнее, все, что могу достать в нашем Малине.
– Как вас зовут, Марк? Вы живете в Малине? Я хотел бы побывать в этом городке! Как поживает ваш штетл?
– Так же, как ваша Касриловка! Соломон Наумович, я тоже хотел бы писать рассказы.
– На каком языке?
– На русском.
– У вас будет большая аудитория. Сколько вам лет?
– Семнадцать.
– Вы где-то работаете?
– На бумажной фабрике.
– Я много перепробовал работ, но на бумажной фабрике не работал. Это – отличное место для наблюдений за людьми. Знаете что, приходите завтра ко мне часов в 10-11, я живу на Саксаганского, 27. Сможете? Только никого с собой не приводите. Мы побеседуем о литературе. И расскажете мне про Малин.
– Конечно, приду.
После спектакля Рон пригласил Марка и Тараса к себе на ночлег. Жил он в доме Марии Васильевны, где ему отвели небольшую комнату бесплатно. Ночь прошла за разговорами, правда спать пришлось на полу. На следующий день Тарас пошел на лекцию Шахматова, а Марк направился к известному писателю.