В октябре наступил такой день, когда мы сильно замерзли. Мы, это - мой город, горожане, и даже батареи отопления, которые тоже страдали от холодного озноба.Такой день наступает в октябре всегда.
И нам захотелось сбежать от капризов отопительного сезона. Туда, где лето, где ласковое море плещется у босых ног, где можно будет согреться. Каждый октябрь этого хочется. Выбор направления облегчался тем фактом, что визы в другие государства отныне не выдают. Очень возможно, это - навсегда. Хорошо, что для пересечения областных границ разрешений пока не нужно. Покупаешь билет на самолет и летишь себе. Баловство, конечно, но власть милостиво закрывает на него глаза.
В качестве южного города у моря нами был выбран Волгоград. А что? На тысячу километров южнее милого сердцу Екатеринбурга. Билеты дешевы и местное море, Волгоградское водохранилище ¬– недалеко. Признаться, мне было всё равно куда лететь, да хоть бы и в условный Урюпинск. Но можно и Волгоград. Почему, спросите вы, не Сочи? Публично заявляю, что с Сочи покончено навсегда. И не потому, что надоело, дорого и людно, а потому что всё это вместе.
На обогрев я выделил четыре дня. Выдвинулись мы в усеченном составе - я с женой и сын Костя, ещё подросток. Костя несколько раз интересовался: почему именно Волгоград? – и тогда мы лицемерно назвали нашей целью военно-историческое просвещение. Как я говорил, дело было в дешевых билетах, но нельзя же в этом признаваться сыну.
Старшие дети немедленно объявили, что тоже мечтают прикоснуться к истории. Но ехать с родителями не могут, им мешает статус взрослых людей.
Это город примечателен тем, что у него три имени: Царицын, Сталинград и современное - Волгоград. Все три на слуху. Основался он как-то сам, без больших войн, эпохальных событий и задолго до указов вездесущего Петра Первого. Территория всегда принадлежала Ногайской орде - степным татарам и ногайцам, но то ли документы у них оказались не в порядке, то ли ружей для доброй войны с православными соседями не хватило. А раз так, возникло тут в конце шестнадцатого века своё русское укрепление, да и грех ему было не возникнуть. Хорошо жить у большой реки, братцы-ногайцы! Как, говорите, она у вас называется? А, неважно. Мы назовем её - Волга. Великая русская река. А городок сразу назвали почему-то Царицын, по имени малой речушки, протекающей тут же, в камышах. Недоразумение удалось исправить только через четыреста лет, когда город обрел нынешнее имя.
А тогда, в шестнадцатом веке, ногайский хан, увидев крепость, от всей души присягнул русскому царю, потом передумал и присягнул крымскому хану, но через два года вышел на вершину высокого кургана, посмотрел вдаль, крепко зажмурился, потряс головой и опять присягнул царю русскому. Для чего понадобилось войско из трех сотен обученных стрельцов, один толковый воевода и немного рублевой наличности. Битвы народов не состоялось. А в архиве до сих пор хранится расписка, о том, ни хан, ни его дети к русским оккупантам претензий не имеют.
Я знаю, что тот курган был высотой 102 метра и носил имя Мамая.
Шло время, Царицын уверенно процветал, в середине девятнадцатого века он получил железнодорожное сообщение и с тех пор контролировал поставки хлеба из плодородных южных губерний в промышленные центры, черноморские порты и регулярно голодающие центральные регионы России. В таком качестве Царицын стал известен, в таком качестве он вошел в век двадцатый. Могу только догадываться, как вам сейчас интересно читать про это.
В войну гражданскую Ленин послал сюда, в Царицын, деятельного Сталина добывать всё тот же хлеб - революционных солдат и матросов надо было кормить. Но вдруг Сталин неожиданно взялся за дела военные, игнорируя приказы из Москвы, интригуя и разрешая трудности, которые сам же умело создавал. Налицо были иезуитский ум, высочайшая работоспособность и выучка профессионального подпольщика. Между тем, войска атамана Краснова всё наступали и наступали, несмотря на описанное мной великолепие личности Сталина. Тогда в ход пошли приказы о массовых казнях и аресты целых штабов с командным составом красных. Арестованных командиров штыками затолкали в трюм баржи, где они быстро поумирали от жары, жажды и голода. Некоторых расстреляли, конечно. А всё потому, что подозрительными показались Сталину эти штабные крысы. Да и какая же это революция без расстрелов? Ленин с трибуны пожурил соратника за такое расточительство - всё-таки баржа, вещь полезная для революции, а тут кровь, грязь и человеческие ошметки. Время было суровое, ни красные, ни белые в средствах не стеснялись.
Царицын, несмотря ни на что, от Краснова уберегли, а это в большой степени определило исход гражданской войны, а значит и наши с вами судьбы. Я специально упомянул про наши судьбы, если вы заскучали и отвлеклись мыслями.
В 1925 году этот город переименовали. Угадайте, в чью честь?
В Великую Отечественную именно тут отлаженная немецкая военная машина загнула свой коленвал. Впрочем, что с того? Нам, сегодняшним, почему это может быть интересно? Да, Мамаев курган, да, скульптура Родина-Мать, та же Волга. Забегая вперед, скажу: обычно по приезду домой, мой товарищ с азартом расспрашивает о тех городах, где я был. А тут сидит, пьет кофе и молчок. Зря он так, наверное.
Приземлились мы жестко, возможно, что-то такое есть в самом характере этой земли, Сталинград всё-таки. Аэропорт выглядел современно, но удивил нас подозрительной пустотой. Крутились транспортерные ленты, радио советовало опаздывающим не опаздывать на московский рейс, вот и всё. Где толпы народа? Где привычная суета и нервозность миллионного города? Что-то знакомое почудилось мне в этом, ах, да, подобное я видел в голливудских фильмах про зомби апокалипсис.
Такси только усилило мои подозрения, приехав ровно в назначенное время и точно к заказанному точно к месту. После Санкт-Петербурга, где каждый первый водитель может принять заказ и не приехать вовсе, такая точность казалось пугающим отклонением. Какие, к бесу, зомби, а что, если это роботы захватили город?
Снятые на четыре дня апартаменты пугали хирургической стерильностью. Всё сходится, сказал я себе, это - роботы. Но - роботы-пылесосы.
Итак, целью нашего короткого набега на Волгоград было названо военно-историческое просвещение. Сын должен наполниться героическим прошлым страны, проникнуться её величием и осознать свою миссию, как продолжателя. Костя - человек тонкой душевной организации, он быстро почувствовал подвох и осознавать миссию решительно отказался. Наполняться и проникаться тоже не захотел. Поэтому каждое утро старался спать до упора, в надежде, что родители уйдут гулять без него. И тогда, о, счастье, останется он один, свободный от докучливого контроля взрослых, со своим новым телефоном.
Если бы не Мамаев курган, так бы оно и было. Но что-то такое витало в здешнем воздухе, в тот день на курган он собрался без лишних разговоров.
В своих путешествиях мы стараемся приглашать исключительно частных экскурсоводов. Информационный канал между людьми и так узок, а делить его на десятки слушателей, значит, многое терять. Не люблю всё групповое. Всегда лучше слушать «глаза в глаза».
Так случилось и в этот раз. Экскурсоводом оказалась молодая женщина и почему-то с дочкой лет десяти. Дочка несла рюкзачок с водой и очень старалась помочь своей маме и нам. Сама экскурсия оправдала ожидания. Эмоциональная, искренняя и как обычно - неполная. Просто потому, что понять до конца всё это невозможно. Но - Оксана плакала. Костя сурово молчал, вопросов не задавал.
Каждый из нас что-то слышал про это место, каждый имеет о нём своё смутное представление. Но смысл и общее значение боев за высоту 102 ускользают. У меня своё ощущение. Мамаев курган напоминает мне сфинкса, поставленного охранять тайну и сторожить ворота в иные миры. Сколько ни читай, ни изучай тему - остаются вопросы. Можете долго говорить мне про стратегическое положение этой высоты, возможность обстреливать город и наблюдать за перемещением советских войск - да, конечно. Смешно спорить с учебниками по тактике. Но таких позиций было немало, например высота 107.0. Или элеватор, с которого город, как на ладони. Да и немецкие самолеты, имея полное господство в воздухе, фотографировали мельчайшие детали обстановки - эти снимки есть в музеях, они до сих пор поражают своим высоким качеством. Что до возможности обстрела наших позиций, немецкая дальнобойная артиллерия не могла подняться сюда, слишком крутые склоны для артиллерийских тягачей, а на руках многотонные орудия не затащишь. Есть, я знаю, есть что-то ещё, помимо обычной тактики войны. Попробую объяснить то, что чувствую.
Здесь схлестнулись две воли, наша и немецкая. Солдаты обеих сторон жаждали схватки, не уклонялись от рукопашной, поднимаясь на пулеметы по первому сигналу своих командиров. Командиры шли впереди и гибли первыми. И так сто сорок дней из двухсот всей Сталинградской битвы. Предельная самоотверженность наших бойцов столкнулась с не меньшей самоотверженностью немцев. И те и другие умирали не за Сталина – Гитлера, в какой-то момент захват этой высоты стал личным делом каждого. Не требовалось никакой пропаганды, призывов, только патроны и приказ «Вперед!». Тогда, осенью 1942 года стало понятно, что вслед за нашим поражением последует гибель государства и геноцид. Сегодня эти строки некому было бы читать. Для немцев само отсутствие убедительной победы означало крупную неудачу, поскольку время работало против них. К зиме 1942 года СССР сумел восстановить военное производство, союзники грозились открыть второй фронт, а ресурсы Германии были велики, но не бесконечны. Думали про это солдаты обоих армий? Нет, конечно. Они думали, что выполняют приказ, но почему-то делали это с небывалым энтузиазмом, заранее согласившись считать себя смертниками.
А высота 102 несколько раз побывала у немцев в руках, и столько же раз они её теряли.
Потом были два с половиной года войны, но именно здесь, на Мамаевом кургане, у противника что-то надломилось, треснуло и потом уже никогда окончательно не срослось. И это, скажем предельно ясно, при организационном и технологическом превосходстве гитлеровской Германии. Сфинкс истории улыбнулся, он сделал свой выбор. Именно с этого кургана ему были видны и Курская дуга, и освобождение Украины, и штурм Берлина. Здесь он прилег на четыре лапы, чтобы охранять тайну нашей победы. Ничего не скрывая, ничего при этом нам не объясняя. Тайна останется тайной, как для профессиональных историков, так и для принципиальных дилетантов, таких, как я.
Что из этого понял мой Костя, не знаю. Но что-то понял, это точно.
Сегодняшний Волгоград не суетлив, провинциален и не похож на город-миллионник. Да он таким и не является. Чтобы получить это гордое звание, ему пришлось формально присоединить к себе ближайшие поселки. Для туриста сей факт ничего не изменил, людей на улицах на удивление мало, водители знают о существовании пробок только из московских новостных программ. Зато теперь Волгоград имеет право на дополнительные ассигнования из федерального бюджета. Мне лично не жалко - да прольется щедрый денежный дождь на каждого россиянина!
Волгоград невероятно растянут. Девяносто километров в длину и каждым своим километром он стремится теснее прижаться к Волге. Метро тут рыть не стали - дорого, но есть две ветки подземного трамвая, что, согласитесь, необычно. Трамвай не только скрадывает расстояния, но и при каждом удобном информационном поводе сообщает миру о своей уникальности. Его даже в журнале «Forbs» упомянули.
Не только пространство растянуто, но и время в городе имеет странные свойства. Оно одновременно течет в трех эпохах и зачастую - навстречу друг другу.
Прошлое здесь не ушло, оно разлито везде, в металле монументов, в сохраненных зданиях времен обороны Сталинграда, в памяти населения. Своей героикой оно подсвечивает время Настоящее.
Настоящее, это работающие в три смены на военный заказ заводы, группы людей у военкоматов, мужчины в полевой форме, сидящие за столиками кафе. И всеобщее напряженное ожидание - чем всё закончится. Ровно так было летом 1942 до первого штурма города немцами.
Будущее здесь робкое и ориентируется на прошлое, оно в немалой степени связано с архаичной «оборонкой» и с надеждами на массовый военно-исторический туризм.
Я не верю в такие расклады. Непримиримая борьба за квадратные километры территории, немецкие «Леопарды», чешские самоходные гаубицы, палящие в российские Т-90, мальчики, сгорающие в них, всё это ближе к Ногайской орде, чем к нашему веку.
Заводы, сколько бы они ни дымили, не производят ни грана моральной правоты. А в сегодняшнем мире ни одна победа без этого невозможна.
Для меня важно, что нынешняя война опошляет любой разговор о войне Великой Отечественной, снижает к ней интерес, накладывает злую тень на всю нашу историю. Какой уж тут исторический туризм!
«Всё не так», - возражают мне. Обычно возражают те знакомые и друзья, кто любую свою мысль начинает с мантры: «на самом деле всё не так, как тебе кажется».
Что поделаешь, дорогие, я так чувствую. Особенно досадно мне чувствовать такое здесь, в Волгограде.
Возможно, вам будет интересно узнать, что условный Урюпинск оказался вовсе не условным, он реально существует в Волгоградской области, имеет свою историю и свой герб. Там живут гордые люди с чувством юмора. Они объявили свой город столицей российской провинции и установили бронзовый памятник двум героям смешного советского анекдота: профессору научного коммунизма и его студенту. Всё, потому что знаменитая фраза профессора: «Брошу всё, уеду в Урюпинск» прославила их город.
Мы вернулись домой 19 октября. Дома было хорошо, уютно – батареи радовали теплом.
В Сталинграде резко подморозило, поднялся злой, колючий ветер. На Волге появилось «сало» - ледяное крошево, мешающее нам переправлять свежие подкрепления на правый берег. Генерал Паулюс решился на третий штурм, он подтянул танковые резервы и его войска всё чаще пробивают нашу оборону, подминая под себя последних защитников и оставшиеся метры городских развалин. Ситуация сложилась критическая. Во многих местах немцам удалось выйти к реке и закрепиться. Берлинское радио объявило о близкой победе в тяжелой битве. Обидно сдавать город.
До начала операции «Уран» и нашего стратегического контрнаступления ещё целый месяц.