Filioque КАК ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ВОПРОС МАКРОПОЛИТИКИ (Набросок)
I.
Если взглянуть на последние 2000 лет как на одно ритурнелентное и простирающееся из себя через каскады внутреннего различения основание,- как на одно самодвижение,- то при всем множестве производимых этим самодвижением внутренних различений, - главным децентрализующим всю нашу эру расколом и рассекающим мир на две интеллектуальные и политические империи пунктом, - мы всё ещё будем вынуждены назвать великую схизму.
То есть мы понимаем, что Рим только физически раздвоился в начале 5 века, после Феодосия I: всё тот же раздвоенный Рим, расширившийся и продолжающий обособление Рим мы также находим в ветвящемся западном Риме средневековья, - священной римской империи германской нации и восходящей идее Москвы как третьего Рима... Протестантизм как внутреннее углубление Рима и обрастание "крыльями" в виде Сибири и Американского континента, не в коей мере не растворяют и не предают водам забвения ту общую форму и тот общий дом, к которому и из которого проистекают два Рима и на который они не перестают простирать свой внутренний взор.
Диада положена, крылья простёрты, но раз центробежное растечение совершилось и каждый из двух достигнул пределов земли, то не должно ли по крайней мере в силу пространственных ограничений произойти или происходить всё более интенсивно центростремительное, противоположное первоначальному ходу,- объединительное течение и, привлеченное более вдумчивым взглядом, вскрытие тех протоколов посредством которых мог состояться не просто физический, но и субстанциальный, случившийся в области духа раскол?
II.
...Этот раскол как оказалось и в настоящее время сделалось общей позицией как для Восточной так и для Западной Церкви произошёл из-за трех слов, сделанных прибавлением к символу веры. -Три слова явились субстанциальным ядром проблемы, которая разделила весь северный мир на две части: именно спор о "Filioque", о вставке, на основании книг блаженного Августина и противоарианской полемики...
- После того как пена осела и обоюдные отлучения отзвучали, всё по сравнению с добавлением в символ трех слов, приобрело второстепенный характер.
III.
Сегодня могут ещё возражать, что этот вопрос является просто одним из курьёзов средневековой схоластики, тем что считается вполне ясным для каждой из двух сторон и только в силу отсутствия общих терминов и межъязыкового консенсуcа,- или банального теологического невежества сделалось "фундаментальной" причиной раскола...
Кроме того столь же естественным будет и то возражение, что ни о каком развороте от центробежности к центростремительности в макрополитике, и ни о какой интенсификации взаимодействия в сфере интеллектуального снятия субстанциальных вопросов между большим Востоком и Западом,- не может вестись содержательный разговор по причине секуляризации и отделения теологического сознания от политически обособившейся рефлексии.
Однако, если взглянуть на то чем занимается эта решившая сделаться обособившейся политическая рефлексия на протяжении двух последних веков, то обнаружатся прежде всего две её формы:
Первую политическую философию (то есть одну из сторон этой рефлексии) можно представить во-первых, тремя разновидностями нигилизма:
то есть,- манифестирующим только одно, своё я, монистическим самосознанием Штирнера, не признающим свободы другого я.
б) классовым, искореняющим противоположный класс и вычищающим различения, в коммунистическом идеале, монизмом Маркса.
И с) национальным, нигилистически искореняющим всех тех, кто не "друг", монизмом Шмитта.
Но это только одна сторона... Вторая же форма которая сразу же после антифашистского трибунала, в 1946 году, словно из под земли,- силой расправившейся пружины выходит что бы привлечь умы это трансдифферентная ("постмодернистская") и интерсубъективистская философия. Обе они (читай: две последние) выступают в качестве разоблачителей скрытого нигилистического и потому репрессивного потенциала в каждой из монистических форм политической философии: принципиальная цель этой второй философской формы - преодолеть монизм первой.
В понятие политического идеала привходит тем самым, на субстанциальном уровне межсубстанциальное различение; синтез удерживает дистанцию различенных и вместе с тем, политический идеал мыслится как различенное, но в то же время живое и гармоническое единство: различие не уничтожает взаимопроникновения: Ж. Делез, Леотар, Фуко, Бодрийяр, Деррида, Сартр, Альтюссер, Ф. Бродель, Хардт и Негри.
То же самое и с субъектом! "Моносубъект" как единичный перестает быть принципом достоверности, ибо наличный мир познается как царство интерсубъектности, взаимодействия и равновесия многих субъектов. Гуссерль поэтому аппрезентует в своих "медитациях" интерсубъектность как принцип сознания получившего о себе наиболее достоверное знание. Интерсубстанциализм, тем самым, как способ мышления политического идеала в это же самое время становится интерсубъективизмом: К. Менгер, Л. Вальрас, А. Кожев, Л. Мизес, К. Поппер, Ф. Хайек, Д. Ролз, Ф. Фукуяма, Ю. Хабермас и др.
...Интерсубстанциализм и интерсубъективизм не исключают, а перекрывают друг друга, что, таким образом, благодаря развивающему диалогу с монизмом, есть в то же время общий процесс унификации политической философии и в высшей степени плодотворного прояснения для себя той трансдифферентной, антинигилистической и универсальной формы которую мыслят в качестве цели.
...200 последних лет политической философии есть, потому, как мы замечаем, этот процесс,- проявления и преодоления монистических представлений о субъективности и о субстанции.
IV.
Но все дело в том, что вся христианская «теология», то есть интеллектуальная деятельность выражающая себя главным образом в символе веры, апологетических сочинениях и, разъясняющих правила внутрицерковной жизни соборных постановлениях, после Константинопольского Собора,- самым принципиальным и самым существенным образом есть та же самая теоретическая процедура, то есть,- преодоление и подвергание отлучению еретиков - монистов. Ибо монизм вообще составляет ядро, - основу, тех богословских учений которые в христианской религии называются еретическими:
1) Монархианство (антитринитаризм)
2) Монофизитство
3) Монофилитство
4) Моноэнергизм.
А положительными и истинными определениями в христианской религии являются следующие: триединство, диафизитство, диафилитство, синергитизм и т.д..
V.
Полная ретроспектива интеллектуального самодвижения всей нашей эры есть таким образом, обнаружение тождества основания и результата в том смысле, что как в начале этого самодвижения главным критерием заблуждения или "неистины", корнем "неистины" был найден монизм так и в процессе идеологических манифестаций форм политической философии нашего времени (200 последних лет), - то, что вскрывается как заблуждение и гносеологическое основание нигилистических форм национализма, индивидуализма и коллективизма есть та же самая ересь,- монизм.
VI.
...В 1054 году два Рима и два интеллектуальных полиса размежевались. Но что же стало причиной этого раздвоения? - Как утверждают - короткая вставка в восьмой член символа веры. Но в чем содержание этой "вставки"? - Оно если позволить себе оставаться по прежнему кратким в сущности составляет понятие абсолютной, интердисциплинарной, всепримиряющей интерсубъектности. - Вставка есть, прежде всего, указание на абсолютную интерсубъектность Отца и Сына как абсолютную (Общую), различённую, но в то же время Единую Волю. Тем самым она является указанием на абсолютную интерсубъектность Константинопольского и Римского патриархов (в качестве образа для подражания),- на пресечение ложного страха перед господством Рима по отношению к Константинополю, стало быть,- на абсолютную интерсубъектность и полное примирение в истине Западной и Восточной Церквей; тем самым на то, что понятие абсолютной интерсубъектности есть и должно быть результатом самостоятельной политической философии, то есть вполне свободной научной рефлексии и таким образом быть наиболее достоверным и нарастающим прояснением друг через друга истории, теологии и политики.