" Загадочный граф, наивный Лев Николаевич,
который раз, перечитывая "Сон", пытаюсь ухватить логику изложения. Нет, не получается. Что пытались Вы донести до коснувшихся глазами этих загадочных строк? Почему с таким упорством старались "опубличить" их?
И почему послали Аксакову не от своего имени?
На загадочную женщину, чьи инициалы стоят под этим произведением, натолкнулся в очередном письме Ергольской.
Весна 1865 года. Татьяна Александровна гостит у Вашей сестры Марии Николаевны в Пирогово.
Вместе с Ергольской та, чьими инициалами подписан "Сон".
Возможно, глядя на эту женщину и представляя её прошлое, Вы попытались выразить его словами.
"Въ толп;, но не соединяясь съ толпою, стояла простая женщина въ простомъ убор;. – Не помню ея одежды, не помню цв;та ея глазъ и волосъ, не знаю, была ли она молода и прекрасна; но я обрадовался, увидавъ ее. Въ ней была та неясная спокойная сила, которая требовала вниманія и разрушала очарованье"
В том письме Вы тоже обозначаете лишь её инициалы-Н.П.
Наталья Петровна Охотницкая, компаньонка Вашей любимой тетушки. Обедневшая дворянка, после смерти мужа, принятая в семью.
Иные, в своих скупых комментариях, называют её приживалкой. Да и как иначе? Ни места рождения, ни дат, соединенных одной черточкой.
Да и само слово сейчас, не поверите, вышло из употребления. Если только политические, от которых ни толку, ни проку, чисто по привычке,для скрепы самих стареющих хозяев.
Горек хлеб приживалок. Вот и Вы, по воспоминаниям сына, троллите компаньонку тетушки:
"За обедом папа сидит против мама, и у него своя круглая серебряная ложка. Когда старушка Наталья Петровна, которая жила при Татьяне Александровне внизу, нальет себе в стакан квас, он берет его и выпивает сразу, а потом скажет: "Извините, Наталия Петровна, я нечаянно",- и мы все очень довольны и смеемся, и нам странно, что папа совсем не боится Натальи Петровны"
Внизу, под лестницей в Ваш кабинет и спальню. В одной комнате с Ергольской. Жила здесь не менее четверти века. После смерти Татьяны Александровны поселилась в богадельне, учрежденной Тургеневым.
Очень интересная деталь. В шестьдесят пятом она вместе с Ергольской гостит у Вашей сестры, имеющей романтическую связь с Иван Сергеевичем. А через двадцать лет завершает свой жизненный путь по сводами им же построенного дома.
Жалость барская, как со школами для бедноты, так и с богадельнями. Господи, ты думаешь, есть и сейчас такие баре?
Карандашный набросок портрета Натальи Петровны хранится в музее Вашего имени. Пошлите кого-нибудь, пусть сбросит в свободный доступ. Старушка в чепце. Л9...
Она ушла в лучший мир через два года после Ергольской. Перед смертью впала в слабоумие. Возможно, как и Татьяне Александровне, было за восемьдесят.
Надеюсь, они сейчас тоже вместе с Вами, по лестницей, в угловой комнате, с большими, освещенными райским светом иконами.
А помолившись, садятся разгадывать Ваш "Сон". Вы же, постукивая своей серебряной ложкой в стакане с чаем, прикидываете, куда втиснуть написанное, в "Анну Каренину" или "В***у и Мир"
А потом с досадой бьете этой ложкой по лбу сидящего рядом Аксакова.
Ваш преданный ученик ЕС.
A propos! Не принял "Сон" и приютивший Наталью Петровну Тургенев. Лишь она, старушка в чепце, понимает Вас. Но никому уже не откроет смысл бессмертных строк"