ч. 1-3. Пора считать цыплят
Октябрь лишь наступил, но выкатил нам «бочку»,
в которую «отлил» нам Запад «кипяточку»
со всех его концов «от селе и до селе»,
как в сказке говорил, когда-то наш Емеля.
На печке он любил по селям прокатиться,
а как ещё бы мог Емеля порезвиться? –
на Запад не пущал царь-батюшка Емелю,
так прямо и сказал, мол, ты иди «отселе».
Сиди, вот, на печи – пей чай, да примечай-ка
где, что у нас не так, и сразу отвечай-ка,
представ передо мной с подробнейшим докладом, -
ведь батюшке-царю всё обо всех знать надо.
А я тебе за то на чай-то дам монетку,
но, только ты гляди, но подмечай всё метко;
чаи-то не гоняй ты на печи безмерно –
с печи-то невзначай соскочишь ты, наверно.
И проглядишь всё то, что очень знать мне надо
и что уж у тебя не будет для доклада;
не спи ты на печи, как на своей постели,
скачи туда-сюда от селе и до селе.-
Емеля не дурак, сказав тут:- Рад стараться
и на печи скакать, чтоб заду прогреваться,
и самовар возьму, но дай мне сахарочку,
а я в пути своём сварганю кипяточку.
Воды-то – завались в великом государстве,
что приросло-то вширь уж при твоём-то царстве,
блистая красотой в огромнейшем просторе,
наполнившись водой от моря и до моря.
Я на печи своей красоты все объеду,
не соскочив с печи, без сна и без обедов;
не сумлевайся ты, царь-батюшка, ни разу:
на воду чистую всю выведу заразу!
На печке-то тепло – зад будет прогреваться,
от ветра есть труба и я тут рад стараться;
до моря далеко – дай мне большую бочку,
в пути чтоб не заснуть – сварганить кипяточку.-
И в этот самый миг цепочка-то замкнулась
с той бочкой, что сейчас от Запада вернулась,
в ней собран кипяток со всех концов и селей,
а бочка та – тогда оставлена Емелей.
История проста: в ней присказка – не сказка,
по ней не проведёшь, как по доске, указкой;
по карте провести указкой ты берёшься –
откуда не ведёшь, в Россию и упрёшься.
Её не обойти так просто, ни объехать –
и нечего сейчас тут охать или эхать,
Россия великА, велИка и могуча –
и нечего мешать, как говорят, всё в кучу.
Октябрь уж наступил – пора считать цыплят,
а тех, кто ни при чём, нам нечего цеплять,
и тут уже нельзя со счёта как бы сбиться:
цыплята не взлетят, тем, кто причём – не скрыться.
Октябрь, хоть не такой – каким он был когда-то,
но повод есть сейчас и разобраться надо,
чтоб в этом октябре уже поставить точку,
на Запад отгрузив наполненную бочку.
Но, габарит и вид, чтоб были покрасивей –
«Росатом» показал величие России
в изделиях своих, в их красоте и мощи,
а в сказке-то всегда и всё гораздо проще.
Не будем упрощать и усложнять не нужно,
но бочку наполнять свою мы будем дружно,
у нас воды полно, плюс самогонка есть
очистки разной, да, но ведь сейчас и здесь.
Ну, грубой – если ждать невмоготу, как видно,
когда процесс идёт, ну а, конца не видно,
когда нельзя ещё, но хочется-то очень,
да будет сказано, как говорят, не к ночи.
И, вот, чего тянуть, пора снять пробу лично,
и руки тянутся по-мастерски привычно:
одна берёт стакан, другая крутит краник –
огурчик, тут как тут – из банки словно пряник.
Нюхнёшь и закусь уж не требуется даже,
мысль крутится одна, мол, Западу покажем
не грубо так, грубить нет смысла никакого,
услышать может лишь за стенкой дядя Вова.
Вот, вроде тихо говорю, но он припрётся,
мол, думал он, что кто-то здесь со мной дерётся,
пришёл на выручку, показывает кружку,
ну, хорошо ещё – не взял с собой подружку.
У них своя всегда есть тема разговора,
причём, всё время она требует повтора,
давай ещё, мол, по одной, чтоб разобраться,
но это только повод новый препираться.
А самогоночка в стакан пока струится,
не буду думать о плохом, как говорится,
сосредоточусь лишь на «западной» я бочке,
ну, и пока поставлю сразу здесь три точки.
Три точки – это много больше, чем три буквы,
момент настал шепнуть, чуть выдохнувши:- Ух, ты!-
держа стакан ещё пустой наполовину –
на этом хватит ту описывать картину.
Товарищ Трамп всё описал бы кратко очень,
но, поутру, как говорится, после ночи,
идя куда-то в полусонном как бы виде,
потом чтоб в твиттер сообщить, что он увидел.
Ведь Трамп по краткости, наверно, лучший в мире,
но только в твиттере – не с Байденом в эфире,
и не про ядерный огромный чемоданчик,
где толстый палец ему кажется, как пальчик.
Да, эта лирика – начало моветона,
как начинается весь Запад – с Вашингтона,
а Трамп там бочку кипяточком заправляет,
как может, Байден помаленьку помогает.
Потом Конгресс, Сенат, Союз Европы разом
ту бочку быстро наполняют до отказа,
плюс Тихановскую с Навальным приобщили –
они же бочку ту на Запад притащили.
Но, Тихановская на каблучках ходила,
да и какая есть в её худобе сила,
ну, и сломала, чуть напрягшись, каблучок;
пришлось Навальному взять бочку на бочок.
И так тащил её туда бочком- бочком,
залапав и плюя на бочку «Новичком»,
но, так задумано – нельзя ему теряться,
пришлось Навальному немало напрягаться.
Но, в этом-то ему нельзя переборщить,
по плану-то пора и самого тащить:
ведь, если «Новичок» в его есть организме,
то не промыть его семи ведёрной клизме.
Та операция была нелепа и трудна,
и всей «цепочки» связь вокруг него видна,
понятен и «ежу» «цепочки» той секрет,
в Навальном «Новичка» как не было, так нет.
Лишь Меркель всё твердит, что Путин в том виновен,
один он «Новичком» так убивать способен,
и, если посмотреть, мол, выгодно кому –
то только Путину, и есть пример тому.
Ну, что тут говорить – и Меркель чуть запнулась,
и в этот миг уже «цепочка» та замкнулась,
и Меркель бочку покатила на Россию,
то есть, туда, куда «в цепочке» той просили.
А, вот, теперь пора вернуться в нашу сказку,
придав приятную и добрую окраску,
забыв на время эту злобную «цепочку»,
но, помня кто и где оставил эту бочку.
А, главное, когда: во времена Емели,
когда на печке объезжал от селе и до селе,
но по указу он ведь действовал царя
в такой же, как сейчас, период октября.
Октябрь лишь наступил, сияя красотою,
узоры на листве «шьёт ниткой золотою»,
вплетая серебро, цвет солнца и багрянец,
на изумрудный лист «шьёт солнечный румянец».
ч. 4-6. В желаниях пустых
И в солнечных лучах и в парках, и в лесу
«румянцами» октябрь наводит днём красу,
а в капельках росы с утра с восходом солнца,
листва, как в жемчугах, искрится и смеётся.
Качается листва, приветствуя прохожих,
и славя и октябрь, и бабье лето тоже;
и, глядя на листву, хоть сколько ни смотри –
душа всегда поёт с зари и до зари.
И сразу, каждый раз, кто видит эти краски,
вдруг попадает в мир какой-то доброй сказки,
мечтая о любви, о счастье, о добре
и всматриваясь в лист с румянцем в серебре.
И в радости своей уже поближе к ночи
он шепчет о любви, целуя милой очи,
из сказки доброй попадая в мир любви,
нет, в океан, где ты, хоть до утра, плыви.
В огромной чаше океанской для влюблённых,
под парусом любви с узорами от клёна,
что в капельках волны с утра с восходом солнца,
как в жемчугах любви, искрится и смеётся.
Октябрь лишь наступил – уже к любви взывает,
а кто-то, от трудов своих устав, зевает –
ему не до любви, не до красот природы:
поесть бы, да поспать, да выйти за ворота.
У старости свои всегда приоритеты,
у молодых – в любви все главные секреты;
октябрь – пора любви, надежд и вдохновений
под парусом любви счастливых ждать мгновений.
Но, в октябре уже кой-где тепло включают,
где трудно согревать себя горячим чаем,
где старость требует забот и теплоты;
обогреватель свой есть лишь у молодых.
Октябрь – всегда октябрь, каким был при Емеле,
который проскакал от селе и до селе,
но, сидя на печи и зад свой согревая,
при этом ещё чай горячий принимая.
Наказ был у царя:- Чаи не пить безмерно,
с печи-то невзначай соскочишь ты, наверно,
и проглядишь всё то, что очень знать мне надо
и что уж у тебя не будет для доклада!-
А как чаи не пить, откуда будут силы;
без чая на печи не вспомнить образ милой,
да и страну всю как объехать и понять
о чём докладывать, потом, чтоб не пенять?
Но, как всегда, Емеле в радость бабье лето –
как аксакал, что видит он, поёт об этом,
а как не петь, когда кураж в его сердечке,
и подпевает в такт труба, дудя из печки.
Звучит, как скрипка, бочка, полная воды,
но, так скрипит она – недолго ждать беды;
Емеля пел ещё – ему тут не до бочки,
а в этот миг опять поставим мы три точки…
Октябрь лишь наступил, придя с антициклоном,
и как бы сам застыл с глубоким к нам поклоном –
ни сдвинуть, ни прорвать поклон тот ни на йоту,
он держит, как атлант, хорошую погоду.
И это хорошо, а что ещё нам надо?! –
чтоб далеко послать Америку и НАТО,
и весь Евросоюз с их тем менталитетом,
в котором нет совсем для нас авторитета.
Нет, есть ещё в стране такие западралы,
готовые им сдать Россию до Урала,
в придачу сдать Донбасс и Крым, да хоть Курилы –
ну, что в ответ сказать:- Ч.удилы, да дурилы.
Но, есть один из них – паскудный и нахальный,
что с «Новичком» ч.удил, тот Алексей Навальный,
который там в чести, где был небезучастен,
а знал-не знал, но, он был к «Новичку» причастен.
Тот самый, кто сейчас, как «яблоко раздора»
для очень хамского с Россией разговора
с претензией на то, что «яблок» отравили
и санкции за то они нам объявили.
В том роковую роль сыграли две «мадонны»:
старушка Меркель, Певчих – из ЛондОна;
хоть молодая, но, «сыграла, как по нотам»,
бутылочку с водой купила для кого-то.
А оказалось, что вода-то та с отравой
тем «Новичком», но за которым «след кровавый»,
и тут в игру вступает Меркель с аргументом,
что этот след приводит Запад к президенту.
Сошли с ума там, что ли, моментально? –
нашли соперника для Путина в Навальном;
вы, что на Западе совсем уж «опупели?-
и так считаете вы все на самом деле?
Он быть советником для западралов может:
как сбагрить из лесу кругляк? - всегда поможет,
в том у него и опыт есть, но есть «загвоздка» -
уже тот опыт не пройдёт – здесь примут жёстко.
К нему никто так не придёт, как батька в Минске,
он будет сам себя блинить, мол, блин он клинский,
что между молотом, как клин, и наковальней,
но, выбьют быстро этот клин – и где Навальный?
Он – гость у канцлера немецкого, а где? –
сказать ли прямо или вежливо? – везде,
как Тихановская, что с каждым днём, но где-то
вес набирает, разъедаясь на обедах.
И на обедах тех её так распирает –
везде по правилам хозяев там играет
и призывает батьку власть ей уступить,
иначе жёстче будут эту власть там бить.
Хозяева там ей и хлопают в ладоши,
и обещают на жестокость выдать гроши,
ну, а она грозит и делает всё, чтобы
на деле угодить хозяевам Европы.
И тут уж ясно всем: кому – американцам,
тем, для которых Беларусь – не танцы-манцы,
а та площадка, где должна быть НАТО рать, -
её лишь нужно от России оторвать.
И изощряется Европа в том нахально,
используя ту ш.тучку с тем Навальным –
как два пустых ведра на коромысле
несёт, гремя, в пустом и лживом смысле.
Бессмысленно тряся и нагло перед нами,
но, в принципах своих, используя как знамя
для обвинения российской стороны –
но, что за принципы в презумпции вины?
Лавров сказал, что не хотят они общаться –
в ответ должны мы с ними распрощаться;
пусть там они гремят и вёдра те трясут,
когда им надоест, тогда и к нам придут.
Почти что все у нас поддерживают это;
октябрь свою красу нам дарит в бабье лето,
такая красота не только мир спасает,
но, глядя на неё, о зле все забывают.
Да ну их нафиг всех – Америку с Европой
с их русофобской и маньячной даже злобой;
с высокомерностью и наглостью паскуд
под видом ценностей паскудность нам несут.
Что там у них – плевать, у нас тут красотище,
мы от добра добро на Западе не ищем;
нам радостнее жить – чем дальше мы от них,
пусть вёдрами гремят в желаниях пустых.
И также бочка та гремела у Емели,
когда в ней водные запасы опустели,
а без воды – и не туды и не сюды,
а, значит, тут уже недолго до беды.
Устал Емеля петь и сказка вдруг прервалась –
печь врезалась в скалу, а бочка вниз сорвалась,
и скрылась в море с глаз, Емелю опечаля,
но, вот уж в наши дни, на Западе причаля.
По сказке было так: царь наградил Емелю,
что проскакал страну от селе и до селе,
и в жёны дочь свою Емеле царь отдал –
о ней в пути своём Емеля и мечтал!
ч. 7-8. Ждут плохие вести
Царь страже повелел найти, не медля, бочку
и на скале крутой наполнить кипяточком,
и проходящих всех отогревать всю ночь,
чтоб славили царя и царскую там дочь.
Ту бочку не нашли, хоть долго и искали,
и медовухой там себя лишь согревали,
и как-то раз уже, но к декабрю поближе
один из стражи той кричит:- Я бочку вижу!-
И со скалы крутой все к бочке устремились –
бегом ли, кувырком, но быстро вниз спустились,
и бочку кое-как всей стражей вверх допёрли,
а в наши уже дни ту бочку как бы спёрли.
Октябрь идёт к концу – есть у всего конец,
тут не шутить бы мне, а думать, наконец,
не мыслями порхать, где крона золотится,
а высоко взлетать, чтоб видеть что творится.
Вокруг границ страны и там, за океаном,
где Трамп и Байден ждут итог на поле бранном;
не тешатся они, когда вовсю бранятся,
а рати их не ждут – на поле майданятся.
В том Байден преуспел – с Бараком он майданил,
где и «собаку съел», и сына притаранил,
представив в Киеве, как крупного дельца,
во имя дела? – нет, во имя лишь «тельца».
Но, не простого, нет – конечно, золотого,
как в октябре листва, или почти такого,
а ветер вдруг подул так, что листву срывает,
в конце-концов и так с дельцами-то бывает.
Осталось ждать чуть-чуть – и буря разразится,
на поле бранном том Трамп с Байденом сразится,
но, вот, итог его не подойдёт обоим –
там будет не майдан, а будет поле боя.
Кто победит тогда – делец, телец? – неважно,
лишь в сказке наш герой зло победил отважно,
а в граде на холме лишь русофобы злые,
которые во зле такие деловые.
Мы видим в деле их – нет в них демократизма,
паскудности – полно, как и полно цинизма;
кто лучше? – для кого? – плохие те и эти,
а в чём отличие? – здесь кто-то скажет:- В цвете.-
Конечно, в жизни цвет значение имеет,
с времён Колумба цвет там различать умеют,
на том Америка тогда обогащалась
и в исключительность по цвету превращалась.
Но, есть отличие, как у слонов с ослами, -
местами разными, делами и словами,
ну, а когда они все в выборном процессе,
процесс один – во лжи и в лживой прессе.
Октябрь в последний день, но держит бабье лето:
что холодило чуть – теплом его согрето,
но не подумайте чего-нибудь плохого,
октябрь – пора любви и всякого такого.
Есть вдохновение, подъём, как говорится,
и тут уж наплевать – что, где и как творится,
ну, а душе всегда родней, что ближе к телу,
но, кстати, в рифму здесь уж перейти и к делу.
Нет, не к тому, о чём подумали вы сразу,
не про микробную «ковидную заразу»:
тут маску надевай, мой руки чаще мылом,
и без объятий тут, но только не с любимой.
А дело всё в душе – она-то дело знает:
руководя тобой, сигналы посылает,
и тут душе плевать – что там за океаном,
а важно, чтоб вода всегда текла из крана.
А, если есть вода, чистюлей быть несложно
и самогонку гнать в любое время можно;
а самогонка есть, всегда была и будет –
и нечего гадать, что любит он, не любит.
Ноябрь уж наступил, где, так или иначе,
кому не повезёт, кого-то ждёт удача
не в картах, так в любви, а могут быть измены,
ноябрь – пора, где ждут крутые перемены.
Конечно, нам плевать, что в Штатах происходит,
кто что теряет там и кто что там находит,
какого цвета кто стоит в майданной пене
и кто и перед кем там преклонил колени.
Но, всё-таки, нет-нет, но мысль-то в лоб ударит:
о чём товарищ Трамп там с Байденом гутарит?-
морочит кто кому, как говорится, яйца?-
и что, в конце-концов, ждёт там американцев?
А, впрочем, будь, что будет, как говорят, хрен с ними,
а в это время пробу мы с самогонки снимем;
согрела сразу душу и стало как-то мило –
ну, что, американцы, скажите: в чём же сила?
Весь мир увидел правду о вашем русофобстве
и о котле плавильном, о чёрно-белом злобстве,
о лжи элиты вашей и СМИ – вот в чём единство,
о ценностях, на деле, что ценности меньшИнства.
Увидел грабежи там, убийства и поджоги,
от вашего холма как - все отвернулись боги;
что выборы? – лишь повод для противостоянья?-
вернуться к демократии уже не в состояньи?
Ответ ваш нам не нужен – он всем давно известен,
что при любом исходе вас ждут плохие вести;
допью я самогонку и заявлю вам прямо:-
Трамп лучше, чем Джо Байден с, блин, Клинтон и Обамой!-