Гл.1
Полковник милиции, Артём Андреевич Проскурин, уполномоченный по особо важным делам, на пенсию собирался долго. То не отпускали, то сам не мог расстаться с любимой работой, хотя давно закончилась молодость, а раны, полученные во время ВОВ, болели уже с такой силой, что никакие мази и уколы не помогали. Не спал ночами, ворочался и кряхтел, чертыхаясь на старость и на всё то, что человека делает несчастливым. Потом корил сам себя, ну какой он несчастливый? Другой бы, на его месте, лишь благодарил судьбу, что именно такую жизнь она ему предоставила.
Но самое главное, это давно заметил Артём Андреевич, как только выпадали редкие выходные, так всё нормально с больной ногой и позвоночником, а на работе, куда вставал ни свет ни заря и возвращался домой, порой аж в полночь, старался не шуметь, чтобы не будить спящих родных, но никогда не получалось: то дверью хлопнет, то на кухне что-то опрокинет, так нога до одури крутила, вроде её кто-то специально выворачивает. И поясница тут как тут, сразу напоминает о себе, мол, ты не забыл, что я у тебя есть?
Ведь и за преступниками опер до сих пор гоняется, хоть снег, хоть дождь, хоть жара несносная. Они ж, нарушители и убийцы, не выбирают погоду, вернее, как раз наоборот – приходят тогда, когда никто даже не догадывается и никто их не ожидает.
И вот Артём Андреевич решил, наконец, подумать о своём подорванном здоровье, иначе на кладбище ещё рановато, хотелось и с внуками маленько повозиться. Начальник всё время высказывал и стыдил, мол, как без тебя отдел останется, все опытные закончились: кого убили, кто сам умер по старости, а есть такие, что переехали в другие регионы. Приняли молодое поколение, а оно, когда опыта наберётся, когда рак на горе свистнет? В таких профессиях всю жизнь опыт надо зарабатывать. Но в последние года три - всё нормально было в отделе, молодёжь неплохо себя зарекомендовала и начальство дало скупое добро. Чтобы не передумали, Артём Андреевич мигом подписал все бумаги, накрыл поляну, как положено, как все делали до него, забрал с кабинета свои личные вещи и тихонько убрался восвояси.
Спал дня три, пока не выспался. Вставал лишь в туалет, покушать, немного на балкончике постоять и снова в постель. Жена, Мария, радовалась, она раньше него ушла на заслуженный отдых, а теперь вдвоём будут старость коротать, как же она ждала этого мгновения. Никакому врагу Мария Антоновна не пожелала бы выйти замуж за опера.
Но прошло какое-то время, и Артём Андреевич начал скучать по работе: по тяжёлой, невыносимой, неблагодарной, но такой любимой, без которой нет жизни никому, кто хоть когда-то варился в этом адском котле. Почти неделю старый опер сидел на лавочке возле летней кухни и вспоминал прошедшие молодые годы.
Как он закончил юридический институт и только получил диплом, а тут и война началась. Прошёл весь фронт, имел ранения, но вернулся живой.
Женился на Маше, им дали квартиру в этом двухэтажном домике, почти на окраине города. Но это было счастье, тут такие места, нигде в городе больше не сыщешь.
Вот представьте себе, едешь по городской центральной дороге, а чуть влево свернёшь на сотню-другую метров и сразу увидишь несколько двухэтажных домов, затерявшихся в живописной роще. Артём и Маша получили квартиру с торца, на первом этаже. Люди тут жили, как в лесу, кругом деревья и кустарники. Даже когда выделили участки для постройки сараев и гаражей, никто деревья не выпиливал, как-то старались построиться «без потерь». Артёму повезло, тут же, на торце, у него получился выгодный участок, потому что дубы, вязы и берёзы росли здесь, как бы полукругом и сам по себе образовывался приличный уголок для застройки. Вот Артём и поставил тут кухоньку летнюю, с погребом и кладовкой, к кухне прилепил сараюшку для сельхозинвентаря, а за ними, в кустах сирени, примостился туалет, чтобы каждый раз не бегать в квартиру по нужде.
С другой стороны построил гараж для Запорожца, которого Артёму повезло приобрести, как ветерану ВОВ. Затем, со временем, тут появилась арка под виноград, стол и стулья, качели для будущих внуков. Ещё вишню посадили, она так хорошо плодоносила, что всегда в зиму Маша наготавливала много варенья и компотов. Виноградник разросся, летом тут была чистая благодать, Проскурины ещё с весны переходили на «летние квартиры», то есть в доме ничего не готовилось, всё в этой кухоньке, и ели прямо на открытом воздухе, в тени деревьев и виноградной лозы.
А весной тут как всё цветёт: сирень, акация, даже почки с деревьев и кустарников пахли свежестью и новой жизнью. Но стали мужики поговаривать, будто ночью сюда приходит «золотая» молодёжь и устраивают беспорядки, мол, надо от них ограждаться.
- Да что ж мы от людей заборами будем прятаться? – противился Артём Андреевич.
- Да ты умный, Артём, это просто к тебе не добрались, потому что ты на отшибе. – запричитала Нелька Мельникова из третьего подъезда. – Ты приходи завтра к нам с утра, а то я уже порядки после них навела и ничего не видно, а вот утром и приходи.
- И приду. – пообещал Проскурин.
Как и обещал – явился в срок и что увидел? Лавочки перевёрнуты, иные сломаны, выдрали, как говорится, с корнем из земли. Вокруг окурки, пустые бутылки из-под пива и вина, даже презервативы использованные валяются.
- Как, нравится? – усмехнулась Нелька.
- Не очень. – тихо признался Проскурин, сдвинув брови. - А что ж вы их взашей не гнали? И мне ничего не говорили.
- Сто раз мы их предупреждали. Сидеть – сидите, не жалко лавочек и столов, но только не надо безобразничать. – вмешался дед Матвей из первого подъезда. – Они нас посылают куда подальше, а откуда у меня здоровье с ними тягаться? А тебе, когда скажешь? Ты же сутками на работе.
- Ладно, разберёмся. – пообещал Артём и отправился в свой отдел.
Молодёжь тогда наказали, кто на сутках работал, а тот, кто не достиг совершеннолетия, за них родители платили штраф государству. Но всё равно Артём натянул сетку вокруг своего участка и поставил ворота. Этих проучили, так найдутся другие, а бережёного Бог бережёт. Не дай, Господи, внучка увидит использованные презервативы, что дитю ответить на немой её вопрос, мол, это шарики первомайские?
Но это мы уже забежали вперёд.
Через год, как Артём и Мария получили квартиру, у них родился сын Володька. К сожалению, детей у молодой семьи больше не получилось, Маруся болела по-женски, но Артём ей был благодарен и за одного ребёнка. Всё же есть наследник, чем совсем остаться без детей.
Володька не доставлял родителям особенных хлопот, рос, как и все его сверстники, ничего нового. После школы поступил в медицинский институт и превратился в профессионального хирурга, которым гордились отец с матерью, не успевая за сына получать благодарности.
Володька женился тоже на медике, Наташа получила диплом терапевта, а Маша радовалась, как же здорово, что в семье теперь есть два доктора.
Молодые поселились у родителей, квартира на три больших комнаты и места хватало на всех. Тогда ещё Маша трудилась няней в детском саду. Родившаяся внучка Сашенька ходила в садик вместе с бабушкой. Эту семью постоянно ставили в пример, что удивительно, но свекровь и невестка всегда находили общий язык и никогда не ссорились.
- Вот времечко-то было прекрасное. – сказал сам себе Артём Андреевич, усаживаясь поудобнее на лавочке. – Тогда и раны не беспокоили, и думали, что нам сносу не будет, вертелись, как говорится, на одной ноге. Жаль, что ничего не вернуть. И когда только время пролетело, не успели оглянуться.
Артём Андреевич услышал гул машины за поворотом. Тут же шлагбаум поставили, так что с торца уже никто чужой во двор не заедет. Потому что не так далеко детсад и школа десятилетка. Был случай, мужик на мопеде сбил школьницу из пятого класса, и ребёнок остался навсегда калекой.
У старого опера заныло сердце.
«Неужто за мной?»
И точно. Возле шлагбаума стоял Витя Редькин, его ученик. Витя улыбался, рад видеть Артёма Андреевича, а тот немного опечалился.
«Наверное, просто так. Соскучился».
Ан нет.
- Андреич, мы по твою душу. Только не ругайся, это Борискин за тобой послал.
Борискин Пётр Емельянович – это начальник отдела.
- Да я ничего, а что случилось? – Артём Андреевич пожал Витьке протянутую руку.
- А вы не слышали? У нас же маньяк появился. За ночь двоих мужиков прикончил.
- И сразу маньяк?
- Убийства совершены на разных концах города, это разве не серия начинается? А Борискин и побоялся, что долго будем искать этого душегуба, а его уже ругают на дню по десять раз, вот и послал за тобой. Помогите, пожалуйста, а, Андреич, а то нам от Борискина жизни нету, как с цепи сорвался.
- Что ж, помогу, конечно, как могу, а то я тут уже засиделся. Ты подожди меня, Витька, я только переоденусь да бабку свою поставлю в известность. Ой, ворчать сейчас будет, не представляешь как…