Взрыв был один, и исходил он из лаборатории. Его мощи хватило на то, чтобы обвалить в подвал весь первый этаж – возникший ненадолго пожар был тут же притушен хлынувшей из раздавленных водопроводных труб водой. Затем не выдержало перекрытие второго этажа, третьего – и весь старинный дом осел, превратившись в величественную груду камня, торжественный надгробный обелиск, гробницу-пирамиду фараона.
Остались целы только оба боковых крыла – вся кухня с кухарками и поварятами, больничная палата с приходящими в себя «возвращенцами». Весь подвал с донорами и разбредшиеся по этажам слуги погибли. В живых остались лишь дежурившие в парке.
Такой новогодний фейерверк жители Замостина запомнили на всю жизнь. Многие, испытав смертельный ужас, были уверены, что началась война, и городу пришел конец. Чуть слышный, глухой, подземный рык потряс землю и окрестные дома. Затряслись стены домов, задребезжали стекла в дальних домах и разлетелись в ближних. Столб пламени быстро превратился в гейзер, затем опал и обрушился каменной лавиной.
Мендес и Бет рванулись на выход в тот самый последний миг, когда вся центральная часть дома ринулась вниз, к земле-матушке, с макушки башни – по первый этаж.
Их тут же подхватили сильные руки слуг и отнесли подальше, к ограде, туда, где уже стояли люди. Где Эксель, скрученный хилым с виду зомби, тщетно извивался в его руках.
Увидев Бет целой и невредимой, Челси радостно взвыл и с отчаянным последним рывком бросился к ней. Бет зарыдала у него на груди.
Мендес лежал неподвижно, сжимая кулаки, лицом к земле, и тихо рычал. Невозможно было понять, жив он или нет, плачет или смеётся, но никто не смел приблизиться к нему. Люди тихо стояли вокруг, ожидая приказаний и образовав заколдованный круг. С каждым новым грохочущим звуком обвала его тело содрогалось, словно по нему били камни, пальцы скребли по земле.
Ленивые, уже начавшие отмечать праздник, пожарные и службы ЧС прибыли только через полчаса – их никто не звал, но были деликатно, настойчиво и умело отосланы Фернандесом назад. Притихшая праздничная толпа, больше похожая на траурное сборище на похоронах, аккуратно разгонялась прибывшими полицейскими. Наученные боссом, они никуда больше не лезли и не вмешивались ни во что: всё, что происходит за этой оградой – не их дело.
Спасать здесь было уже нечего, а чужие люди на территории империи Мендеса не нужны. Фернандес отвёз Хозяина в Полицы - восстановиться, но ненадолго: спать он не мог и скоро вернулся. Бет, Эксель, Чиллито начали эвакуацию всех прочих, оставшихся в живых. Тяжелораненых увезли в больницу, легкораненые были переправлены в новый дом, который теперь надолго превратился в лазарет. Ещё хорошо, что зомби восстанавливались много быстрее обычных людей. Даже переломанные или без конечности.
Слуг в наличии осталось немного. Мендес сам помогал расчищать завалы, не щадя себя, в тщетной надежде отыскать хоть что-то ценное, уцелевшее от лаборатории, но это был мартышкин труд. Оплавленные осколки сгоревших приборов невозможно было даже опознать. Тела погибших доноров оказались погребены слишком глубоко, чтобы туда можно было докопаться имеющимися средствами и силами. Никакие вызовы не могли заставить их выбраться из-под завалов. Слуг, не успевших спастись, осталось под домом восемь, в том числе трое поварят, сервировавших стол.
Нужны были краны, экскаваторы, профессионалы. Проще всего казалось бросить всё, как есть, и вывозить мусор на свалку постепенно. Так и поступили. Мусором занялась лично мэрия во главе с преданным Мендесу до гроба мэром. Трупы и обломки вывозились по ночам, тихо и незаметно. Погибших мэрия хоронила за свой счёт. С электрокабелями и проводкой провозились неделю, пришлось вызывать специалистов. Хуже обстояли дела с водопроводом и канализацией. Фернандес и Чиллито выдержали длительные переговоры с чиновниками, прежде чем был заключён договор на спасение оставшихся помещений и двора от затопления, а затем – на его восстановление.
Ещё через неделю оставшийся в целости флигель был готов вновь принять жителей, только теперь это будут рабочие, строители, каменщики. Решено было вернуться к расчистке и строительству весной, с установлением сухой и тёплой погоды.
После расспросов охранников и сопоставления их слов выяснилось, что примерно за час до взрыва территорию дома покинул Ангел – старый приятель Чиллито, взятый на работу всего два года назад. Он уехал на личном мотоцикле, и в новогодней суете на это не обратили внимания – ни Фернандес, ни Чиллито его не хватились. Он сообщил на выходе, что им недопоставили продуктов, и он едет для срочного выяснения причин. Куда он отправился на самом деле – никто не знал, но каждый думал, что знает кто-то другой.
В результате, вина за всё случившееся тяжким бременем легла на всё того же многострадального и безотказного Фернандеса. Вернее, он сам взвалил её на себя, переживая произошедшее едва ли не тяжелее всех. Бет всерьёз опасалась за его здоровье. Он твердил, что теперь уже никогда не сумеет загладить свою вину, что он не воин, а конторская крыса, тупое, бесталанное, бескрылое существо. Всё, что у него было за душой, всё самое лучшее, все свои силы он поставил на служение своему кумиру – Мендесу, о котором даже не смел думать, как о живом, реальном мужчине со всеми человеческими слабостями. Но и тут не справился.
В дальнейшем жизнь даст ему возможность доказать обратное: что он может искупить свою вину – и даже с лихвой. А пока он руководил уборкой территории и тайной вывозкой трупов – вернее, того, что от них осталось. Доноры приняли смерть безропотно и спокойно – видимо, так необходимо было Хозяину, а его желания – истина в последней инстанции, непререкаемая, единственное, за что можно умереть. Также Фернандес корпел над страховками, всяческими документами, ездил в муниципалитет с пачками банкнот, восстанавливал вместе с Экселем и Бертраном копии юридических и бухгалтерских отчётов и договоров по дискетам, которые хранились у него в новом доме.
Он связался с самыми надёжными друзьями и помощниками, организуя поиски Ангела, но тот как сквозь землю провалился, о нём никто ничего не знал с того самого момента, как он попал в дом Мендеса. Оставалось надеяться, что он не явился сюда диверсантом, а стал им в последние месяцы. Необходимо было проследить все его контакты, даже кратковременные, за последний год – это можно было сделать только по счетам и квитанциям: Ангел ведал закупками продовольствия и медикаментов.
У Фернандеса мурашки по коже бежали, когда он представлял себе, как Ангел отравляет продукты или лекарства.
Фернандес не спал сутками, осунулся и почернел, гонял Чиллито как последнюю собаку – у того от страха возник нервный тик. Он уже готов был сбежать, не выдерживая напряжения, но вовремя вмешалась Бет, напоила Фернандеса снотворным и отослала на сутки спать: до сих пор он не мог позволить себе сна и трёх часов подряд.
Мендес замкнулся в себе, почти ни с кем не разговаривал, много гулял по парку и ничего не делал.
- Теперь ты видишь, к чему приводит слабость, - только и сказал он Бет, когда та робко попыталась предложить помощь.
Она хотела возразить, что если бы не его опасные эксперименты, не было бы нужды защищаться, но промолчала.
Империя Мендеса дрожала на острие иглы, едва удерживая зыбкое равновесие, и оно не зависело от её устойчивости, оно зависело от тех, кто иглой манипулировал. Окончательное падение империи Мендеса было не за горами. Охота возобновилась, но он этого ещё не знал.