Свояк приобрёл десяток кур с боевым петухом. Если соседи отмолчались по установке курятника с нарушением норм, то бесконечное пенье горластого начало доставать их всех. И потому ближе к зиме ему пришлось избавиться от них, ото всех.
На следующий сезон свояк ограничился компромиссным вариантом: тем же числом, Но Без Петуха. Правда, я засомневался в правильности такого подхода.
— Видишь ли, прошлый петух, кроме творимого им шуму, доставлял курям положенные им природой удовольствия для продолжения рода куриного и строго следил за порядком. А что остаётся делать новым курям, когда их лишают самого главного? Только есть и жрать! И их нервозность со временем перейдёт в агрессию. То есть, без любви и крепкого петушиного подзатыльника, куры, как обычные бабы, начнут разборки промеж собой.
Приходим как-то к свояку и застаём жену с перевязанной рукой.
— Что случилось?
— Да одна из куриц совсем взбеленилась. Придётся зарезать.
— Бесполезно! Его место займёт другая.
— Как это?
— Говорил же вам о нарастании агрессии куриц без петуха. Или их нужно стерилизовать, что есть не меньшее измывательство над ними, или ж следует быть осторожней, без оголённых участков.
— Но почему тогда не все, а именно одна курица. Её-то уж с другой я не спутаю.
— Понимаешь, у них уже не раз происходили свары и выявилась самая смелая и любвеобильная. Так вот ей, как старшей, куры дали наказ: "Отныне ваша главная задача: требовать и добиваться выделения нам крупного самца". И вот эта доминантная самка, своими наскоками и клеванием, пыталась донести до тебя мысль, что все они заждались сладких петушиных топтаний.
В подтверждение своих догадок, привёл ей пример с котом. Прихожу с работы домой, а тот меня не встречает. Оказался запертым женой в одной из комнат, а сама — прокусана в локоть. Сразу стало ясно: требует подругу. Прошлись по объявлениям, свели — и всё, успокоился. А с локтем промаялась с месяц — с живностью в этом деле шутки плохи.
Вскоре был атакован и младший сын, протиснувшийся вслед за матерью и рёвом огласивший всю округу. И потому свояк принял решение с первым же снегом отделаться и от них.
В предыдущий забой первым под нож пошёл бравый петух, чтоб он там не поднял панику. А тут про доминантную самку как-то подзабыли. Кур раз за разом становилось всё меньше, а он себя ничем не выдавал, но и в руки не давался. Вспомнили про него, когда их осталось всего трое. На этот раз ловили целенаправленно именно его. Он это понял и поднял страшный гвалт. Все куры, прошедшие перед ней, даже и не пикнули и покорно приняли должное. Когда доминанта накрыли, она не вырывалась и не клевала, но вся её сила и энергия вылилась в прошальный плач девственной самки, что у меня аж сжалось сердце. И он ушёл, так и не познав таинства совокупления и материнской заботы ко своим цыплятам.
Но даже следующие за ним две оставшиеся куры были всего малость встревожены. У них уже вошло в привычку во всём подчиняться властной доминантке и потому также смиренно приняли они свой неизбежный конец.
И невольно задумаешься об том, что недалеко от кур ушли и мы, простолюдины, со своим главным принципом "Лишь была б в достатке водка да молодка!". С улыбкой взираем мы на смерть у себя под боком, а то и продуцируем её сами и с лёгким сердцем уходим вдаль в обнимку с ней. Но чем выше наши властолюбцы отстоят от общей массы, тем более эти безнадёжные старцы цепляются мёртвой хваткою за жизнь и тащат за собою остальных, полных жизни и огня.