Читать на ночь не вредно, но...

 
 Деревня изменилась до неузнаваемости.  Спохватился Илья Иванович навестить её, как тот опоздавший. «Давно поезд ушел?» «Минуты две». «Слава богу! А я думал – на полчаса опоздал!» Так и он: лет на шестьдесят опоздал. Как с луны свалился: ничего не узнаёт! Некоторые дома вроде те же, но как-то перестроены. Были они под соломенными крышами. Тогда, ещё детьми, примечали они, что дома чем-то похожи на хозяев. Теперь они все под шифером, за заборами, а раньше у всех выход был прямо на улицу.  Двадцать три дома уже пустуют. Родительский дом снесли, и на его месте стоит теперь большой особняк.

Двоюродных братьев и сестёр никого в деревне не осталось. Самыми близкими родственниками оказались двоюродные племянники. Старший живёт в райцентре, а младшая, которую он знал ученицей начальных классов,  теперь - Валентина Александровна, не только пенсионерка, но даже и вдова. Женщина она ещё крепкая и хозяйственная. К ней и напросился Илья Иванович в гости недельки на две, созвонившись по телефону.
 
Живёт Валентина одна. Единственная дочь замужем. Внук в армии,  на Украине воюет. Племянница очень внимательна, сопровождает дядю по деревне. У него в кармане корвалол и цитрамон: сердечные приступы ими останавливает. Поэтому далеко от дома не уходят. Вечером телевизор смотрят, потом он книжку читает на сон грядущий. Такая у него многолетняя привычка: обязательно перед сном что-нибудь почитать.
 
На этот раз гуляли долго,  даже в деревенский магазин заглянули. Ассортимент продуктов удивил разнообразием. Такая она сегодня - жизнь, хватает продуктов. А прежде, когда было сельпо, продуктового магазина в деревне вообще не было, только хозяйственный. В продаже оказалась и любимая скумбрия малосольная. Илья Иванович купил сразу три рыбины, ещё взял бутылку водки, а также хлеб, колбасу, ещё что-то. С тем и пришли домой к позднему ужину.

Под такую закуску выпили с племянницей, поговорили. Хитрила она, пригубит немножко и отставит. Дядя на эти уловки не обращал внимания: женщине видней, как себя вести. Но и разговор шел как-то с перерывами. Валя куда-то несколько раз выходила, а потом и вовсе исчезла, одного его оставила. Он посидел, поскучал да и задремал. Не догадывался, что для племянницы он - большая помеха. Ведь не заметил, как она договорилась с красавцем мужчиной о свидании. Дяде и в голову не приходило, что она,  женщина хоть куда, ещё вполне может выйти замуж, а встреча сегодня - решающая. 

Было уже темно, когда он очнулся. Свет в доме не был включен. Валя как будто ждала этого момента. Она обратилась с неожиданным предложением:

- Я Вас прошу сегодня лечь спать, не зажигая света.
- Но я так не усну. Мне надо  почитать хотя бы несколько минут.
- Очень прошу: ложитесь без этого, не зажигайте свет.
- Да что же такое? Я немножко почитаю и усну.

Выпивка подействовала на него, как и положено: своё казалось главным, а всё остальное – хоть трава не расти. Как будто от того, что он не сможет почитать – случится  катастрофа!  И он заупрямился. Пощёлкал выключателем, но лампочка не зажглась. Посмотрел в окно: у соседей свет горит.

- Пробки, наверно, барахлят. Сейчас  проверю.
- Я их выкрутила, - сказала племянница. –Ложитесь спать.

Он начал упрашивать, настаивать, но бесполезно. Знал бы он, что в это время  действительно решается судьба племянницы, улёгся бы и замер, как мышка. Но ему даже не намекнули на это. Для него было главнее всего – почитать на сон. Время свидания неумолимо приближалось, и невеста не могла уже отступить  от задуманного. Она нервничала и готова была убить упрямого старика.

Наконец он сдался. Наощупь  отправился  сначала в уборную, потом в комнату, где стояла кровать. Племянница от этой его нерасторопности закипала. Ей так хотелось толкнуть его со всей силы, чтобы он влип в стенку. Но она сдержалась. На улице в это время томился пришедший на свидание мужчина.

Поскольку слух у него был нарушен, то дядя и не слышал, как провела племянница мужчину в спальню и когда он ушел. Успокоившись, он уснул крепким сном и спал до утра. Тут приехал из города племянник, майор в отставке, и пригласил Илью Ивановича к себе в гости. С ним съездили на рыбалку, переночевали.  А когда вернулись к племяннице, то застали там крепко сложенного, хмурого на вид мужчину. Оказывается, они договорились с племянницей пожениться. Во дворе уже стояла его машина, так сказать – приданое. Он ушёл от жены.

Так Илья Иванович стал свидетелем неожиданного счастья своей племянницы. Пётр Никитич, так звали нового мужа, оказался человеком себе на уме, всё помалкивал. Он был похож на нахохлившегося воробья. Будто бы чего-то ждал или опасался и готовился к чему-то. И дождался. К калитке подошла средних лет крупная женщина, повязанная цветастым платком, из-под которого виднелись тёмные с проседью волосы. К ней немедленно вышел Пётр Никитич со словами:

- И чего ты пришла? Я же тебе всё сказал. Мы разводимся, Я забираю машину и свою одежду. Всё остальное остается тебе с детьми.
- Я это усвоила. Напрасно ты горячишься. Не молоденький уже. А как заболеешь, кому ты нужен будешь? Это дома можно и полежать, и понежиться, а в приймах надо быть здоровым да работящим.
- Не беспокойся, всё будет хорошо. Если что – обращайся, не стесняйся, я всегда отзовусь, приду и сделаю всё, что надо.
- Долго ты не задержишься, это я тебе обещаю. Зашла я к Федосье Мироновне, ты её знаешь. Взяла она карты, разложила и говорит: "Ждут твоего муженька большие неприятности. Предстоит ему дальняя дорога в спешном порядке. Нет, не в казённый дом, а по другой надобности".
- Глупостями занимаетесь вы с Федосьей. Надеюсь, мы не дойдём до скандала, не будем позориться.  Ты иди домой с Богом. Так уж вышло – я здесь останусь.
- Ну, смотри, тебе решать. Только потом не обижайся, если не пущу. Прощай. А я ещё раз зайду к Федосье Мироновне. Она знает, что надо делать.

После этих слов женщина развернулась и медленно пошла по дороге. А Пётр Никитич открыл капот машины и что-то там стал поправлять.

Теперь Валентина готовила еду на троих. Авиационный билет у Ильи Ивановича был куплен заранее, гостить оставалось три дня. Решили , что Пётр сам отвезёт его в краевой центр к самолёту. 

Федосья Мироновна, выслушав обиженную женщину, сказала: "Ты иди домой, не печалься. Я тут немного поворожу, и прибежит твой Пётр домой, как миленький!"

И вот настал день отъезда. Пётр Никитич встал ни свет, ни заря, заводил и глушил свой автомобиль. Был нервным, хмурым, несколько раз заходил в туалет и быстро выходил. Илья Иванович не понимал, чего он волнуется: самолёт улетает в четыре часа вечера. Времени предостаточно. Но водитель вдруг объявил:

- Мы сейчас уезжаем. В райцентре я передам Вас другому водителю. Я ему уже заплатил. Он отвезёт к самолёту. А я уезжаю срочно в краевую больницу.

Узнав, сколько денег получил водитель, который повезёт его на аэродром, Илья Иванович вернул Петру сумму. Собирая свой чемодан, он спросил у племянницы, что случилось с Петром? И она шепотом ему рассказала, что он пошел в туалет и обнаружил, что по малому у него не получается, моча не проходит. И как ни старается, освободиться  не может. Теперь срочно едет в краевую больницу, где его уже лечили, чтобы приняли меры.

Илья Иванович знал, что это за болезнь - простатит. Больному ставят катетера, чтобы освободить мочеточник, а потом лечат от воспалительного процесса. Так мучился его знакомый по работе. Несколько раз вызывали ему скорую. И закончилось это очень плачевно.

Гость наскоро простился с Валентиной, и они помчались. Пётр буквально гнал автомобиль на предельной скорости. Благо, трасса республиканского значения, минуя деревню, содержалась в идеальном порядке. А Илья Иванович знал только то шоссе,пыльное грунтовое, которое проходило через центр  деревни.

В райцентре их уже ждал человек. Пётр даже не вышел из машины, высадил пассажира и помчался дальше.  Впереди были сто двадцать километров по хорошему асфальту.
 
 -За час доедет! – сказал новый знакомый. 

Сам он никуда не торопился. Они с Ильёй Ивановичем неспеша поговорили о погоде, о рыбалке, о политике. Потом на дорожку остановились у кафе, подкрепились. Ехали тоже не шибко быстро, так что Илья Иванович успевал любоваться широкими сжатыми хлебными полями, ровной пахотой под озимые культуры, а также густыми высокими лесополосами. Это ещё сталинские посадки. Илья их помнил «подростками». С большим запасом времени явились они на на аэродром, и водитель уехал.

Уже из дома старик позвонил племяннице, доложил, что добрался благополучно и узнал, что Петра в больнице положили на лечение.

Следующий раз они разговаривали по телефону зимой, перед новым годом. На вопрос, как себя чувствует Пётр, Валентина ответила:

 - А я его прогнала.
- Как это – прогнала? Чем он провинился?
- Мне такой лодырь в хозяйстве не нужен. Целыми днями на диване у телевизора.

Илья Иванович подумал о том, что в зрелом возрасте не просто ужиться двум разным людям, тем более создать семью. Вспомнил о болезни Петра. Может быть и она сказалась на взаимоотношениях.

- И куда он подался?
- Домой, куда же ещё! Жена поворчала немножко и приняла. Она снова зачем-то сходила к Федосье Мироновне. Может, чтобы о будущем узнать или порчу снять с Петра. Он часто повторял: «Это они мне сделали!»
- Всё! – подытожила Валентина. – Больше о замужестве и думать не буду, хватило досыта. Добрый мужик из дома не уйдёт, а кого попало мне не нужно.

Илья Иванович иногда размечтается, как бы он снова приехал в гости к Валентине. Навестил бы друга детства. Вместе учились с первого по седьмой класс. Теперь друг – самый пожилой человек в деревне, нет больше там у них ровесников. Племянница не отказала бы. Да много воды с тех пор утекло. Инсульт пережил, теперь на полное восстановление здоровья рассчитывать нечего. Да и племянница не молодеет, хоть и разговаривает по телефону бодрым голосом. Вот только это и осталось – перезваниваться. Да приветы передавать. На том мечты и обрываются.