Как и обещали сотрудники метеослужбы, день двадцать шестого октября, после выпавшего ночью снежка, вновь стал солнечным и теплым. Прихватив с собой фотографический аппарат, с которым никогда не расстаюсь, отправился на протоку Широкая, впадающую в реку Хор, чтобы завершить рыбацкий сезон и запечатлеть природу.
Миновав спелые золотистые, готовые к осенней уборке соевые поля, спустился в заросшую высокой пожухлой травой неглубокую ложбинку. Вдоль малозаметной тропинки между кочек притаились, будто спасаясь от солнечных лучей, пробивавшихся сквозь заросли березы, небольшие снежные островки. Вспомнив молодость, стал внимательно всматриваться в эти посеревшие снежные пятна, надеясь увидеть на них знакомые следы лесных обитателей. Когда-то они встречались, можно сказать, повсюду: в тайге, на полях и даже рядом с домашними курятниками. Конечно, особенно частыми «гостями» на крестьянских подворьях были рыжие колонки. Прибегали они сюда по ночам, чтобы вдоволь поохотиться на домашнюю птицу. Ходить за ними далеко не надо было и, обнаглевших зверьков, вылавливал, не отходя от дома.
В молодости, помогая отцу добывать пушных зверей - колонков, норок, и ондатр я после занятий в школе, спешил за деревню, чтобы успеть до темноты, проверить поставленные нами капканы и самодельные ловушки. Поскольку зимой смеркалось рано, я для смелости вешал на плечо отцовское двуствольное ружье, которое чуть-чуть не волочилось прикладом по земле. Однажды работник лесхоза, встретив вооруженного меня на сельской улице, задержал и отнял оружие, но позже, узнав от отца, что я помогаю ему в охоте, вернул двустволку.
Тогда почти в каждом доме висело на гвозде оружие, но при этом дикого зверя можно было встретить сразу же за деревней. На соседних реках плавали стаи гусей и уток, а в березовых рощах свистели выводки рябчиков. К чему было ходить по лесу в поисках дичи, когда в стайках сельчан похрюкивали свиньи, кудахчили куры и гоготали гуси. Да и производственная работа и хозяйские заботы тоже требовали немало времени.
На колонков в лесных угодьях мы охотились двумя способами – капканами и специальными ловушками, в которые закладывалась приманка. Я всегда опасался проверять такие сооружения. Строились они с помощью тяжелого бревнышка и специальных деревянных «лопаточек», держащих палочку-сторожку. Готовить в рабочее состояние такое орудие лова после срабатывания было непросто, особенно мне двенадцатилетнему подростку. Во время настройки тяжелое устройство могло непроизвольно сработать и поранить руки.
Если колонков мы добывали в болотистых или лесистых местах, то норок тропили по берегам рек. Капканы ставили в тех местах, где они обычно спускались в воду, или же вблизи нор. Однажды мы поймали довольно необычного зверька. Он был больше, чем обычная норка, имел блестящий шоколадный мех весь, покрытый белыми круглыми пятнышками, словно леопард. Такой интересный экземпляр не встречали за свою жизнь даже специалисты охотхозяйства и не могли понять, откуда она забрела в наши дальневосточные края.
Еще одним из добываемых нами трофеев, была речная ондатра - зверек с коричневым мехом и с длинным, похожим на змею хвостом (где-то читал, что в Канаде ее даже употребляли в пищу). Было ее тогда, как говорится, видимо - невидимо. Особенно доставалось от нее местным рыбакам. Попадая в поставленные ими сети, грызун превращал их своими острыми длинными зубами, порой, в негодность, но иногда, крепко запутавшись в сетях, к сожалению, погибал.
Охотиться и проверять орудия лова мне нужно было в болотных сапогах. Приходя на берег реки в кедах, я надевал там принесенные с собой отцовские болотники сорок третьего размера и, с трудом волоча ноги, спускался в водоем. Иногда, зацепив ногой топляк, с головой падал в воду. Ведь нужно было найти ходы ондатры, которые тянулись порой с глубины проточки под самый берег, или же искать жировки. Ондатра устраивала их на притопленных водой тальниковых ветках или других кустарниках, где недалеко от этого места росли плантации речных водорослей. Откусив веточку, она вплавь переправляла ее на приготовленное место, устраивая питательный травяной островок. Если речные зверьки делали свои норы под берегом, то их собратья, живущие на озерах, строили для себя возвышающиеся над водой хатки, которые можно увидеть и сегодня. Вот только, оставив позади себя в этот солнечный день несколько речушек и проток, я так и не встретил на них хотя бы следов присутствия этих интересных коричневых зверьков. Исчезают куда-то колонки и норки, а пернатых становится все меньше и меньше.
Когда мы занимались промыслом пушных зверьков, его в природе меньше не становилось, потому что существовали законы и правила добычи диких животных. Да и охотники – промысловики, заботясь о сохранении и восстановлении численности животных на своих участках, лишнего не брали, и любителей наживы не допускали. К тому же в деревне находилось лесничество и защитники местной фауны – егеря.
Правда, со временем все стало меняться. Нависла угроза сокращения над местным лесничеством, не востребованными оказались многие работники охотхозяйства. Неудивительно, что некоторые из них проще стали относиться к своим обязанностям, природе и ее обитателям. В подтверждение своих слов расскажу очень смешную историю, которая случилась много лет назад в нашем доме, и запомнилась мне на всю жизнь.
… Однажды зимой мой младший брат принес домой из леса красавца-фазана с раненым крылом. Мы соорудили для него клетку под столом, чтобы подлечить, а весной выпустить на волю. Приблизительно через день, к нам пришел знакомый представитель охотхозяйства. По такому случаю отец, как и полагается, поставил на стол бутылку за 2.87коп, а мать приготовила закуску. Заметив шебаршащего под столом фазана, спасенного братом, он стал нахваливать Владимира за проявленную заботу, называя его настоящим защитником природы. Но чуть позже, когда они с отцом пригубили по маленькой гость, повернув раскрасневшее упитанное лицо к брату, высокопарно заявил:
- Владимир, что хочу тебе посоветовать, если мать не знает, как выварить фазана, принеси к нам. Моя бабка Анастасия хорошо знает, как его приготовить.
Вот так все оказалось просто…
…Кстати, отдавать в искусные руки бабушки Анастасии, ставшего «членом семьи» фазана, разумеется, никто из нас не собирался. Заботливо откормив его за зиму кукурузой и хлебом, с радостью выпустили на свободу. … Разноцветный яркий красавец постоял в нерешительности на месте и вдруг, словно обрадовавшись, что от бабушки ушел и от дедушки ушел, а от нас и подавно…» встрепенулся и быстро скрылся в ближайших зарослях родного леса.