#конец_света #совиет_юнион #на_стиле #пост_панк #агата_софия
Все пропитано ложью насквозь. До нас. Так что можно не возбуждаться на общеизвестные истины. Тут нас все апокалипсисом пугают. Так зря. Мы уже давно в нем. Его представляют (спасибо фильмам и книгам) как нечто фатальное, однородное и «на раз», типа: хлопок и пустыня пепла. Ан нет. Он, что характерно, слоистый, тягучий, и оттого, скользящий в самое сердце тоской надсадной памяти о будущем. В апокалипсисе времени же нет, а мы думаем, что есть.
–А неправда это.
–Что?
– Да все неправда.
= Весной в нас просыпалась какая-то неистребимая жажда открытий. Напрочь игнорируя еще холодный весенний ветер, в куртках и пальто нараспашку, освещая все вокруг пионерскими галстуками и стуча себе по ногам портфелями, мы бегали по мостовым, укатанным сверху толстым слоем асфальта.
Неровный сход с него вел в подъезды из «другого времени» домов, притворенных некогда мощными, а теперь выглядевшими нелепо дверями. Плоть их полотен вся в шрамах - порезах на облупившейся краске, была безжалостно истыкана гвоздями около старых петель, на которых они покоились.
Дырки от гвоздей, сделанные, по всей видимости, со всего размаха или дури, расщепили толщину доски, норовя, вероятно, дойти до самого чего-то сердцевинного. Будто петли эти, медные, или другого материала, с виньетками, ажуром изящным – остов вражий, который доподлинно уничтожен должен быть! Мы придумали, что двери эти в ад, за это на них зло и вымещают. Слово «апокалипсис», мы еще не знали, ад был запрещен официально, вместе с церковью, и остался бы словом, выброшенным из обихода, но вместо этого стал жаркой притягивающей тайной.
Школой нам предписывалось проводить просветительско- атеистические беседы с нашими бабушками и дедушками, дабы помочь им лучше понять новый мир, в который они попали уже очень взрослыми. Вот от чьей-то бабушки старенькой, живший во времена, когда религия еще не была «опиумом для народа», кто-то и ухватил странное понятие: «Конец Света». Что это такое было неясно, но в простом объяснение было сказано, что дальше, мол дороги нет и ничего нет.
Мы бы не придали этому никакого значения, если бы в одном из «другого времени» домов мы не обнаружили подъезд, в котором и был этот самый «Конец Света». Подъезд был довольно большой, пол выложен красивой и когда-то целой, а теперь с трещинами и выщерблинами, плиткой. В одном углу стояли метлы, в других валялся мусор: обрывки газет, окурки, непарная пара рваных галош. Под потолком, слабо освещая лепнину, оставшуюся на стене, лампа, от нее еще провод и выключатель, все честь по чести.
А в центре подъезда лестница – широкая с изящно изогнутыми перилами, в четыре ступени, она упиралась в глухую стену. Куда бы эти ступени не вели, ходу туда не было. Слух об этой находке быстро распространился среди местной детворы. Небольшими группами, с опаской, заходили мы в подъезд, поднимались по маршу лестницы, и оказавшись перед стеной, покрашенной серо-коричневой масляной краской, как по команде, шлепали об нее ладонями, и тут же, словно обжегшись, с криком, выбегали из подъезда вон. = #совочки #из_большая_девочка пр. сл.