По мироощущению мне ближе Вознесенский. Но стихи Бродского тоже врезаются в память и дают мощный толчок работе мысли, порождают сильный эмоциональный резонанс. Трагична судьба поэта, изгнанного из своей страны. Может быть, поэтому в его творчестве оживает история его народа, кочующего в разные эпохи по разным странам. Центральным в его творчестве является образ странников, которые с непостижимым упорством бредут мимо баров и храмов, мимо Мекки и Рима. Контраст между увечными калеками и картиной ослепительно снежного и вечного мира с рассветами и закатами, лживого, вечного и непостижимого, четкий ритм, как шаги людей, которые верят в святыни и бредут по дорогам иллюзий, оставляет неизгладимое впечатление. Мысли спрессованы. Написаны стихи очень сдержанно и внешне просто. Но сколько в них внутренней экспрессии и боли.
Пилигримы
Мимо ристалищ, капищ,
мимо храмов и баров,
мимо шикарных кладбищ,
мимо больших базаров,
мира и горя мимо,
мимо Мекки и Рима,
синим солнцем палимы,
идут по земле пилигримы.
Увечны они, горбаты,
голодны, полуодеты,
глаза их полны заката,
сердца их полны рассвета.
За ними поют пустыни,
вспыхивают зарницы,
звезды горят над ними,
и хрипло кричат им птицы:
что мир останется прежним,
да, останется прежним,
ослепительно снежным,
и сомнительно нежным,
мир останется лживым,
мир останется вечным,
может быть, постижимым,
но все-таки бесконечным.
И, значит, не будет толка
от веры в себя да в Бога.
…И, значит, остались только
иллюзия и дорога.
И быть над землей закатам,
и быть над землей рассветам.
Удобрить ее солдатам.
Одобрить ее поэтам.
1958 г.
Ранний период творчества поэта
Иосиф Бродский родился 24 мая 1940 в Ленинграде в еврейской семье. Отец Александр Иванович Бродский был военным фотокорреспондентом, вернулся с войны в 1948 году , много работал фотографом и журналистом в различных ленинградских газетах. Мать Мария Моисеевна Вольперт была скромным бухгалтером. С ней у поэта была очень нежная душевная близость. Раннее детство Иосифа пришлось на годы войны с фашистами. Отец был на фронте. Мать с сыном пережили блокадную зиму в Ленинграде. О том, как осажденный в течение 900 дней город, где люди ели крыс, но не сдались врагу, написано много. Ленинград навсегда останется в истории как символ мужества народа, защитившего Родину от гитлеровских захватчиков. И эта стойкость характера жителей Ленинграда стала внутренним стержнем Иосифа. В 1942 году Мария Моисеевна с Иосифом уехала в эвакуацию в Череповец и вернулись в Ленинград в 1944 году. Жили бедно. Голод и военное детство послужили причиной того, что Иосиф сменил несколько школ, учился плохо и после 7 классов бросил школу. Он пытался поступить в морское училище, стать врачом, но безрезультатно. Чтобы материально поддержать семью, работал матросом, кочегаром, рабочим на севере в геологической разведке. Много читал в свободное время, мало общался с теми, кто работал с ним. После нервного срыва вернулся в Ленинград. Он несколько раз лежал в психиатрической больнице. Его обвиняли в том, что он нигде официально не работает, а пишет стихи и переводит с польского. В СССР тунеядство каралось законом вплоть до тюремного заключения.
Но несмотря на драматизм событии свою Родину поэт называет “местностью любви”, а Ленинград - “раем вечных пароходов”
Предо мною река
распласталась под каменно-угольным дымом,
за спиною трамвай
прогремел на мосту невредимом,
и кирпичных оград
просветлела внезапно угрюмость.
Добрый день, вот мы встретились, бедная юность.
В серо-черных тонах Бродский описывает ленинградский пейзаж. Родина “бедной юности” заполнена кирпичными оградами, каменно-угольным дымом. Бродский ощущает одиночество, в столь близких краях он не в силах кого-то узнать, все для него является чужим и вместе с тем дорогим. Эти драматизм и амбивалентность чувств станут характерными для лирики поэта. У него были неудачные попытки опубликовать свои произведения, ибо выражение сложного и противоречивого внутреннего мира поэта не вписывалось в рамки прославления социалистических идеалов. В 1959 г. Бродский написал стихотворение «Одиночество», в котором размышляет над своим положением.
Одиночество
Когда теряет равновесие
твоё сознание усталое,
когда ступеньки этой лестницы
уходят из под ног,
как палуба,
когда плюёт на человечество
твоё ночное одиночество, —
ты можешь
размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия
произведения искусства,
и — кстати — самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.
Но лучше поклоняться данности
с глубокими её могилами,
которые потом,
за давностью,
покажутся такими милыми.
Да.
Лучше поклоняться данности
с короткими её дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
покажутся большими,
пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.
Да. Лучше поклоняться данности
с убогими её мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице.
Символический образ лестницы воплощает представление о жизненном пути как восхождении к вершинам понимания мира и самореализации своего потенциала. Метафора выщербленной лестницы становится знаковой . Поэт тяжело переживает утрату веры в прошлые истины, разочарование в кумирах. Вершиной стало сомнение в «самом зачатии Мадонной сына Иисуса». Неприятие несвободы советской действительности позднее привело его к эмиграции, но и там поэт не нашел мощной опоры в жизни. Он так и остался вечным странником.
Трагедия прозрения и крутой поворот судьбы
Его сознание не было оболванено пропагандой идей диктатуры пролетариата. Эпоха репрессий после революции 1917 года катком прокатилась по русской науке и культуре. Продажной девкой буржуазии объявлены генетика и кибернетика, открытия которых на корню были уничтожены в России. Застрелился певец или жертва русском революции Владимир Маяковский. Были расстреляны наряду с цветом научной и военной интеллигенции талантливые поэты Мандельштам и Гумилев. В лагерях умирали миллионы наших сограждан. Побывавшие там Солженицын и Шаламов описали ужасы лагерной жизни, как уничтожали все человеческое в нечеловеческих условиях= издевательства над людьми. Автор «Архипелага ГУЛАГ» Солженицын тоже будет изгнан из России и получит Нобелевскую премию, проживая в США. Чудом выжил в тюрьме и на Колыме талантливый изобретатель Сергеи Королев, проложивший дорогу в космос. Нобелевский комитет высоко оценил заслуги главного конструктора за создание первого искусственного спутника Земли, потом за полет первого человека в космос Юрия Гагарина. Но имя его было засекречено и рассекретили только после смерти. Охрана не знала его в лицо и не пустила на Красную площадь встречать Гагарина. Что было говорить о молодом неизвестном начинающем поэте. Пролетарские поэты и писатели мыслили идеологическими штампами, литературные поиски застыли во времени. Бродский интуитивно отвергал бескультурье и штампы, искал свой «голос» в поэзии. После победы над фашистами в 1945 году страна не только поднималась из руин, но возрождалась духовно. Глава государства Никита Хрущев почувствовал поступь времени и осудил культ личности Сталина. Народ почувствовал некоторую свободу. И этот процесс духовно — нравственного возрождения остановить было нельзя.
Советская власть наряду с ошибками и трагическими действиями пробудила инициативу в народных массах. Впервые в мире именно в России было осуществлено восьмилетнее, а позднее среднее образование. Развивались институты и университеты. Неграмотная крестьянская страна превратилась за короткий срок в мощную индустриальную державу. Советские спутники и ракеты бороздили космическое пространство. Стремительными темпами развивались авиация, машиностроение, атомная промышленность.
В русскую литературу ворвались с оглушительным успехом поэты шестидесятых Евгений Евтушенко, Роберт Рождественский, Бэла Ахмадуллина и Андреи Вознесенский. Как в двадцатые годы, поэзия собирала тысячи слушателей в залах Дворцов культуры и университетов. Многолетняя дружба связывала Бродского с Евгением Евтушенко. Они высоко ценили творчество друг друга. Но потом наступила эпоха застоя, когда инакомыслие опять подвергалось жестким преследованиям. Позднее эмигрировал в США и Евтушенко.
Страна оставалась несвободной. Общество в ледяных оковах коммунизма Бродский воспринимает в серо — черных красках зимы как холодное суровое время.
В 1969 году он пишет стихотворение
Конец прекрасной эпохи
В этих грустных краях все рассчитано на зиму:
сны,стены тюрем, пальто;
туалеты невест — белизны новогодней,
напитки, секундные стрелки.
Воробьиные кофты
и грязь по числу щелочей;
пуританские нравы.
Белье. И в руках скрипачей —
деревянные грелки.
В советском обществе, по мнению автора, цену свободе знают лишь рыбы, благодаря невозможности сказать. Немота становится тем, что объединяет людей и рыб.
Только рыбы в морях знают цену свободе;
но их немота вынуждает нас
как бы к созданью своих этикеток и касс.
И пространство торчит прейскурантом.
Время создано смертью.
Нуждаясь в телах и вещах,
свойства тех и других оно ищет в сырых овощах.
Кочет внемлет курантам.
Зарождение тоталитаризма, несвободы и ограниченности поэт видит во времена династии Рюриковичей. Автор обращается с упреком к Рюрику, обвиняя “белоглазую чудь” в отсутствие зоркости – “дальше смерти не хочет взглянуть”. Особенность тои и современной эпохи, по мнению Бродского, заключается в поклонении материальному, отсутствию справедливости. Неповинной главе только и остается, что ждать топора, наказанья от существующего режима, да зеленого лавра – от благодарных потомков.
В стихотворении Иосифа Бродского «Неужели не я» отчетливо проступает негативное восприятие Бродским советской действительности, которая расписана в черных тонах. По мнению поэта, общество погрязло в несвободе и ограниченности.
Значит, нету разлук, значит, зря мы просили прощенья
У своих мертвецов. Значит, нет для зимы возвращенья.
Остается одно: по земле проходить бестревожно.
Невозможно отстать. Обгонять - только это возможно
Поздравляю себя с этой ранней находкой, с тобою,
Поздравляю себя с удивительно горькой судьбою,
С этой вечной рекой, с этим небом в прекрасных осинах,
С описаньем утрат за безмолвной толпой магазинов.
Слава Богу, чужой. Никого я здесь не обвиняю.
Никого не узнать. Я иду, тороплюсь, обгоняю.
Как легко мне теперь, оттого, что ни с кем не расстался.
Слава Богу, что я на земле без отчизны остался.
Не жилец этих мест, не мертвец, а какой-то посредник,
Совершенно один, ты кричишь о себе напоследок:
Никого не узнал, обознался, забыл, обманулся,
Слава Богу, зима. Значит, я никуда не вернулся.
В 60-е годы Бродский попадает под прицел КГБ: его отправляют в психиатрическую лечебницу, судят, называют тунеядцем. Это ,безусловно, отражается в его творчестве. Он чаще рассуждает о необходимости эмиграции, об Отчизне, трудностях жизни. “Мне говорят, что нужно уезжать” – одно из первых стихотворений на данную тему. В нем ощущается чувство непреодолимой тоски:
Да-да. Пора идти. Благодарю.
Да-да. Пора. И каждый понимает.
Безрадостную зимнюю зарю
над родиной деревья поднимают.
Все кончено. Не стану возражать.
Ладони бы пожать -- и до свиданья.
Я выздоровел. Нужно уезжать.
Да-да. Благодарю за расставанье
Вези меня по родине, такси.
Как будто бы я адрес забываю.
В умолкшие поля меня неси.
Я, знаешь ли, с отчизны выбываю.
Как будто бы я адрес позабыл:
к окошку запотевшему приникну
и над рекой, которую любил,
я расплачусь и лодочника крикну.
12 мая 1972 года Бродского вызвали в ОВИР ленинградской милиции и в жесткой форме предложили выбрать эмиграцию, принудительное лечение в психиатрической клинике или тюремное заключение. 4 июня Бродский покинул Россию навсегда. Он взял с собой две книги — стихи Джона Донна и Анны Ахматовой. Жена расстрелянного поэта Гумилева — Ахматова была крупнейшим оставшимся в живых поэтом — представителем «серебряного» века русской литературы 20 — 30 годов, связанного с именами Блока, Есенина, Цветаевой и других талантливейших поэтов эпохи «уходящей России» с великим наследием «золотого века» Пушкина, Лермонтова, Достоевского и Толстого. Находясь в опале, она в стихотворении «Мужество» воспела подвиг народа в годы Великой Отечественной воины. Она была хранительницей очага русской культуры. Еи было 71 год. А Бродскому 21, когда они подружились. Рейн. Бобышев и Нейман показывали ей свои стихи, а она знакомила молодых поэтов со своими переводами. Благодаря ей они впитывали наследие «золотого» и «серебряного веков» русской литературы, искали новые связи своего литературного творчества с мировым наследием. Когда Бродского сослали за «тунеядство» в ссылку на 5 лет в Архангельскую область, Ахматова привлекла выдающихся деятелей культуры Шостаковича, Чуковского, Паустовского к освобождению поэта, прозорливо заметив, что власти «делают рыжему биографию».
В 1972 году Бродский вылетел из Ленинграда в Вену. Он был представлен У. Одену, в июле участвовал в Международном фестивале поэзии (Poetry International) в Лондоне. К этому периоду относится публикация двух важнейших произведений:“Конец прекрасной эпохи”, “Я не то что схожу с ума”. Эти произведения написаны на русском языке и отсылают автора к анализу советской действительности. Бродский постепенно ощущает легкость, о чем и пишет:“Свобода — это когда забываешь отчество у тирана.”
Позднее он знакомится со многими знаменитостями. Он плохо знал английский язык. Но это не помешало ему интенсивно заниматься. Он не имел даже среднего образования. Но после переезда в США в 1981 году преподавал в шести американских и британских университетах, в том числе в Колумбийском и в Нью-Йоркском историю русской литературы, русской поэзии XX века, теорию стиха. Колоссальную нагрузку профессорской деятельности он сочетал с литературной .
Бродский начал писать на английском новые стихи, переводил на английский старые, переводил на русский зарубежную поэзию и стихи русского писателя В. В. Набокова, жившего за рубежом. В 1986 году написанный по-английски сборник эссе Бродского "Less Than One" ("Меньше единицы") был признан лучшей литературно-критической книгой года в США. В 1987 году ему присуждена Нобелевская премия по литературе за "всеобъемлющее творчество, насыщенное чистотой мысли и яркостью поэзии". В Стокгольме на вопрос интервьюера, считает ли он себя русским или американцем, Бродский ответил: "Я еврей, русский поэт и английский эссеист". Часть Нобелевской премии Бродский выделил на создание ресторана "Русский самовар", ставшего одним из центров русской культуры в Нью-Йорке. До последних дней он там выступал. Бродский также стал лауреатом стипендии Макартура, Национальной книжной премии и был избран Библиотекой Конгресса поэтом-лауреатом США.
Поэт русской культуры стал принадлежать американской цивилизации. Он пишет на двух языках, Таким образом, в творчестве поэта сошлись и причудливо переплелись две разнородные культуры, и их "конвергенция" породила его индивидуальное новаторство. Язык Пушкина соединился с языком Шекспира, классика соединилась с модернизмом. В своей книге-эссе "Меньше, чем единица", написанной по-английски, как считают сами американцы, пластично и безупречно, Бродский приобщает американского читателя к миру русской поэзии. В своих же русских стихах поэт парит над американским ландшафтом, как одинокие ястреб:
Северо-западный ветер его поднимает над
сизой, лиловой, пунцовой, алой
долиной Коннектикута. Он уже
не видит лакомый променад
курицы по двору обветшалой
фермы, суслика на меже.
На воздушном потоке распластанный, одинок,
все, что он видит - гряду покатых
холмов и серебро реки,
вьющейся точно живой клинок,
сталь в зазубринах перекатов,
схожие с бисером городки
Новой Англии...
Осенний крик птицы переносит нас в четвертое измерение, куда и устремляется ястреб:
...Все выше. В ионосферу.
В астрономически объективный ад
птиц, где отсутствует кислород,
где вместо проса - крупа далеких
звезд. Что для двуногих высь,
то для пернатых наоборот.
Не мозжечком, но в мешочках легких
он догадывается: не спастись.
Творчество Бродского метафизично, это микрокосмос, где уживается Бог и черт, вера и атеизм, целомудрие и цинизм. Его поэзия чрезвычайно объемна и - одновременно - разнопланова. Не случайно один из его лучших сборников назван в честь музы астрономии - Урании. Обращаясь к Урании, Бродский пишет:
Днем и при свете слепых коптилок,
видишь: она ничего не скрыла
и, глядя на глобус, глядишь в затылок.
Вон они, те леса, где полно черники,
реки, где ловят рукой белугу,
либо - город, в чьей телефонной книге
ты уже не числишься. Дальше к югу,
то есть к юго-востоку, коричневеют горы,
бродят в осоке лошади-пржевали;
лица желтеют. А дальше - плывут линкоры,
и простор голубеет, как белье с кружевами.
"...зачастую, когда я сочиняю стихотворение и пытаюсь уловить рифму, вместо русской вылезает английская, но это издержки, которые у этого производства всегда велики. А какую рифму принимают эти издержки, уже безразлично" - так говорит Бродский о "технологии" своего творчества. "Больше всего меня занимает процесс, а не его последствия". "...когда я пишу стихи по-английски, - это скорее игра, шахматы, если угодно, такое складывание кубиков. Хотя я часто ловлю себя на том, что процессы психологические, эмоционально-акустические идентичны".
Ветренно. Сыро, темно. И ветренно.
Полночь швыряет листву и ветви на
кровлю. Можно сказать уверенно:
здесь и скончаю я дни, теряя
волосы, зубы, глаголы, суффиксы,
черпая кепкой, что шлемом суздальским,
из океана волну, чтоб сузился,
хрупая рыбу, пускай сырая.
Это интеллектуальный поэт. Современная философия экзистенциализма Хайдеггера, фромма и др. западных мыслителей, изучающих вопросы бытия, не могла не отразиться в его творчестве. Преодоление страха смерти не через веру в загробную жизнь, а через максимальную творческую самореализацию, преодоление чувства одиночества через соприкосновение с достижениями разных культур, через ощущение сопричастности своему времени, проникновение в диалектику времен требовали нового выражения мысли в новых формах творчества. Не случайно Иосифа Бродского часто называют "поэтом нового измерения" или "поэтом нового видения". Он избегает повторения традиционных форм, он выходит за пределы накопленного человечеством словесного изображения. Он новатор и подчеркивает это.
В интервью Джону Глэду он говорит, что « каждый литератор стремится к одному и тому же: настигнуть или удержать утраченное или текущее время". Застревание в эпохи прошлого не позволяет во всей полноте и многогранности отразить свое время., как меняется человеческое сознание под влиянием быстро текущих событии. "Меня более всего, - пишет Бродский, - интересует и всегда интересовало, - это время и тот эффект, какой оно оказывает на человека, как оно его меняет, как обтачивает, то есть это такое вот практическое время в его длительности. Это, если угодно, то, что происходит с человеком во время жизни, то, что время делает с человеком, как оно его трансформирует... на самом деле литература не о жизни, да и сама жизнь не о жизни, а о двух категориях, более или менее о двух: пространстве и о времени... время для меня куда более интересная категория, нежели пространство".
24 мая 1980 года, в день своего сорокалетия, Бродский написал одно из лучших своих стихотворений, которое подвело итоги не только его собственной жизни, стало попыткой осмысления роли поэта в истории.
Я входил вместо дикого зверя в клетку,
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл в рулетку,
обедал черт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя, что сызнова входит в моду,
сеял рожь, покрывал черной толью гумна,
и не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок,
позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
перешел на шепот. Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забирали глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.
Единственным долгом поэта перед обществом Бродский считает долг "писать хорошо". В сущности, даже не только перед обществом, но и перед мировой культурой. Задача поэта - найти свое место в культуре и соответствовать ему.
По — моему, стихи, написанные на английском, Бродского намного хуже. Только язык русских осин может передать сложную гамму чувств и мыслей русского поэта. Утрата связи с родным живым языком не может пройти бесследно; это плата за трагедию судьбы странника в изгнании. Тем не менее поэт достойно вошел в мировую культуру нового времени - ХХ века.
"Диктат языка - это и есть то, что в просторечии именуется диктатом музы, на самом деле это не муза диктует вам, а язык, который существует у вас на определенном уровне помимо вашей воли", - сказал Бродский в своей нобелевской речи. ...Какой онтологической ценностью обладает художественное слово в современном мире, ставящем индивида перед выбором: "прожить свою собственную, а не навязанную или предписанную извне, даже самым благородным образом выглядящую жизнь" или же "израсходовать этот единственный шанс на повторение чужой внешности, чужого опыта, на тавтологию"?[из Нобелевской речи]
"Поэта далеко заводит речь..." - эти слова Цветаевой Бродский воплотил в своем поэтическом опыте, а также в жизни, выбросившей его на далекий берег. Одна из характернейших примет стихотворной речи Бродского - длинные сложные синтаксические конструкции, переливающиеся через границы строк и строф, завораживая читателей Поэтика Бродского служит стремлению преодолеть страх смерти и страх жизни. Бродский дошел до предела в сплавлении всех стилистических пластов языка. Он соединяет самое высокое с самым низким. Начало стихотворения "Бюст Тиберия": «Приветствую тебя две тыщи лет спустя. Ты тоже был женат на ****и».
Именно вера в язык вводит Бродского в классическую эстетику, позволяя ему быть таким разным: то серьезным философом, то циничным, то легкомысленно — ироничным, раздвигая рамки тематики и образной выразительности. Как истинный творец, он сам подвел итог своему творчеству. Он сумел передать всю боль нашего времени, страх перед Ничем, спрятанный в обыденность, метафизическую тоску " экзистенциализма.
Стихи Бродского представляют собой гимн бесконечным возможностям русского языка, все пишется во славу ему:
Слушай, дружина, враги и братие!
Все, что творил я, творил не ради я
славы в эпоху кино и радио,
но ради речи родной, словесности.
За каковое раденье-жречество
(сказано ж доктору: сам пусть лечится),
чаши лишившись в пиру Отечества,
ныне стою в незнакомой местности.
Три женщины и один кот
Главной женщиной в своей жизни поэт считал свою мать - Марию Вольперт (в замужестве Бродскую) . Он была его главным защитником, понимающим душу поэта, и всегда поддерживала его в трудные минуты жизни. Он никогда не забывал, как плакала мать, когда поэт покидал СССР. Он звонил ей из США и едва сдерживал слезы, когда она признавалась, что живет одной мечтой - увидеть сына при жизни. Она упорно добивалась встречи с сыном, ее не пугали ни трудности долгого перелета, ни проблемы со здоровьем. Материнское сердце рвалось на части, она очень тяжело переживала разлуку.
Бродский нежно любил свою семью. Родители Бродского двенадцать раз подавали заявление с просьбой разрешить им повидать Иосифа, но даже после операции на сердце в 1978 году им было отказано выехать в США для ухода за больным сыном. Мать Бродского умерла в 1983 году, немногим более года спустя умер отец. Оба раза Бродскому не позволили приехать на похороны. Родителям посвящены строки "Мысль о тебе удаляется, как разжалованная прислуга…»
Самые пронзительные стихи о любви поэт посвятил Марине Басмановой. Они познакомились в Петербурге и влюбились друг в друга с первого взгляда. Марина занималась живописью и увлеченно рассказывала об искусстве Бродскому, а он бредил зеленоглазой красавицей.
Предпоследний этаж
раньше чувствует тьму,
чем окрестный пейзаж;
я тебя обниму
и закутаю в плащ,
потому что в окне
дождь — заведомый плач
по тебе и по мне.
Нам пора уходить.
Рассекает стекло
серебристая нить.
Навсегда истекло
наше время давно.
Переменим режим.
Дальше жить суждено
по брегетам чужим.
О юной художнице Анна Ахматова однажды сказала: «Тоненькая, умная и как несет свою красоту! И никакой косметики. Одна холодная вода!»
Поэт много раз просил выйти за него замуж, но Марина всегда отказывала. Ей нравилась ее магнетическая власть над мужчинами. Она хотела быть неприступной музой поэта. В 1963 году Иосиф узнал, что готовится его арест, и попросил своего товарища Дмитрия Бобрышева позаботиться о неи. .Однажды ночью она пришла к тому, кого Иосиф считал близким другом.Это двойное предательство стало тяжелым ударом по его психике, учитывая прессинг властей и ссылку. Бродский непрерывно курил, , резал вены на руках и ходил в окровавленных бинтах, он часто рыдал в московской квартире. Начались проблемы с сердцем, что стало позднее причиной его преждевременной смерти.
Во время ссылки Марина не раз приезжала к нему и оставалась надолго. Она даже родила ребенка от Иосифа. Но в Петербурге снова встречалась Бобрышевым и с разными мужчинами. В годы вынужденной эмиграции Бродский писал Марине пронзительные письма, а она их читала друзьям, радуясь том, какую власть имеет над гениальным поэтом.
Ниоткуда с любовью, надцатого мартобря... (1976)
Ниоткуда с любовью, надцатого мартобря,
дорогой, уважаемый, милая, но неважно
даже кто, ибо черт лица, говоря
откровенно, не вспомнить, уже не ваш, но
и ничей верный друг вас приветствует с одного
из пяти континентов, держащегося на ковбоях;
я любил тебя больше, чем ангелов и самого,
и поэтому дальше теперь от тебя, чем от них обоих;
поздно ночью, в уснувшей долине, на самом дне,
в городке, занесенном снегом по ручку двери,
извиваясь ночью на простыне --
как не сказано ниже по крайней мере --
я взбиваю подушку мычащим "ты"
за морями, которым конца и края,
в темноте всем телом твои черты,
как безумное зеркало повторяя.
У Бродского есть разная палитра любовной лирики. Иногда любовь бывает без любви. Порой трагедия может обернуться и фарсом, изложенным бойким ямбом в стихотворении "Чаепитие":
Петров женат был на ее сестре,
но он любил свояченицу; в этом
сознавшись ей, он позапрошлым летом,
поехав в отпуск, утонул в Днестре.
Иногда его критиковали за излишнюю эротичность, не сопоставимую с недосказанностью А.С. Пушкина и Ф.И. Тютчева: «…подавальщица в кофточке из батиста перебирает ногами, снятыми с плеч местного футболиста». Однако, многие критики считают это приметой времени, полагая, что подобный «сниженный словарь» Бродского, выражающий грубость и цинизм, представляет собой штрих новой поэзии. Но любовная лирика поэта знала взлеты и полеты.
Все изменилось, когда Иосиф встретил в Венеции переводчицу Марию Соццани, которая была моложе ео на тридцать лет и восхищалась Бродским. Она приехала на поэтический вечер в США, чтобы только увидеть его. Но и в толпе Иосиф увидел красивую женщину с лучистыми глазами. Мария сама предложила стать его женой, наладила семейный быт, окружила поэта теплом, заботой и любовью. С ней Бродский был неимоверно счастлив. Поэт был на седьмом небе от восторга, когда у них родилась очаровательная дочка Нюша. Но счастье длилось совсем недолго, только шесть лет. Счастье ощутимо в стихотворении жене, но предчувствие смерти неумолимо.
"Я - Иосиф. Она - Мария. Может быть, у нас что-нибудь и получится.."
В Швеции луг зелёный.
Там я лежу сражённый,
следя одними белками
за облачными завитками.
И, по лугу ступая,
вдова моя молодая
любимому на венок
клевер рвёт из-под ног.
Мы обвенчались скрытно
здесь, в приходе гранитном.
Снег фату её создал,
вместо свидетелей — сосны.
В папоротниковой раме
зеркало, где вечерами
плескалась она. Овал
опаловым отливал.
А нашим ночам светило
волос золотых светило
с подушки моей измятой,
мотаясь туда-обратно.
Теперь вдали, как сквозь вату,
я слышу: она напевает
"Ласточку" на лугу.
Но подпеть не могу.
Сумрак вечерний вязкий
скрадывает краски.
Луг в темноту уходит,
и подступает холод.
Но если уж смерть — то к звёздам
глазами. Со мною возле
Венера — моя жена.
И никого меж нас.
Бродский не раз шутливо говорил, что в следующей жизни хотел бы стать котом. В США он приютил кота Миссисипи, которого ласково называл «Маруська» и посвятил ему целый цикл стихотворений. Бродский признавался, что после предательства и измен он, наконец, обрел существо, которое будет верно ему.
Бродский умер от инфаркта в ночь на 28 января 1996 года . Ему было всего 55. Мария похоронила поэта в одном из любимейших им городов - Венеции - на кладбище острова Сан-Микеле.
Значит, нету разлук.
Существует громадная встреча.
Значит, кто-то нас вдруг
в темноте обнимает за плечи...
С началом Перестройки в СССР стали публиковаться стихи Бродского, литературоведческие и журналистские статьи о поэте. В 1995 году Бродскому было присвоено звание Почётного гражданина Санкт-Петербурга. Но он писал, что "Лучшая часть меня уже там - мои стихи".
Изгнанный из страны гениальный поэт Иосиф Бродский пронес через всю свою жизнь воспоминания об Отчизне. С одной стороны, он не принимает власть, несвободу и грубый материализм, с другой стороны, к своей Родине он питает самые нежные чувства. Ленинград, по мнению автора,“местность любви”. Он осуждает эпоху, которую поглотила советская действительность, лишила истинных вечных духовно — нравственных ценностей. Но он отчаянно любит Россию и родной город, оставаясь в эмиграции русским поэтом.
Ни страны, ни погоста…
Ни страны, ни погоста
не хочу выбирать.
На Васильевский остров
я приду умирать.
Твой фасад темно-синий
я впотьмах не найду.
между выцветших линий
на асфальт упаду.
И душа, неустанно
поспешая во тьму,
промелькнет над мостами
в петроградском дыму,
и апрельская морось,
над затылком снежок,
и услышу я голос:
— До свиданья, дружок.
И увижу две жизни
далеко за рекой,
к равнодушной отчизне
прижимаясь щекой.
— словно девочки-сестры
из непрожитых лет,
выбегая на остров,
машут мальчику вслед.