Как Пифагор победил крейсер "Варяг"
Из лет, надеждами богатых,
навстречу ветру и волне
мы выплываем на фрегатах,
а доплываем – на бревне.
И. Губерман
Друг детства Робка - сосед по коммунальной квартире, был старше меня на полтора года, и , конечно, был примером для подражания, а в чем-то и учителем.
Так делая вместе с ним уроки, мне было пять лет, я научился читать и считать, задолго до школы. Получалось, что мы жили в одной семье. Отца у Робки не было. А мама, у него работала за границей, сестры же в это время учились в институтах.
Вот и был Робка и радостью, и гордостью, но больше тревогой и заботой этой девичьей семьи. Потому-то днем, после школы, мы были практически всегда вместе.
У нас были одни книги, одни игры, одни приключения. Одна из первых книг (рано для тех лет, но она же лежала на полке, его, более старших сестер) – "Дети капитана Гранта". Вот мы и придумали, а не написать ли письмо, про себя с адресом, в надежде на переписку, потом запечатав его в бутылку, бросить с Ушаковского моста в Большую Невку, ну а потом через Финский залив и Балтику, она окажется в Атлантике.
Ее подберут, расшифруют наши детские каракули, ну и ждем письма.
Это самое безобидное приключение, а бывали и похлеще. То были годы прославления подвига моряков крейсера «Варяг». Как-то на одном из утренних киносеансов в кинотеатре «Вулкан». (Он вполне соответствовал своему названию, потому как через пару лет сгорел дотла, произошло извержение – вулканы долго не спят!).
Мы посмотрели фильм «Крейсер «Варяг». Романтика моря, боя, подвига захватила нас и подогрела дремавшую энергию приключений. Недалеко от дома был пустырь с большой прудообразной лужей. На пустыре валялось достаточное количество деревянного хлама, из которого можно было построить плот и «кругосветно» на нем переплыть с одного берега на другой.
Набрав у отца в ремонтном ящике гвоздей, и инструментов, после школы, едва пообедав, убежали на нашу плотоверфь. Вместо приготовления уроков домашнего задания, мы из этого барахла начали клепать-колтить, наше плавсредство.
Нашли старую дверь, на нее притащили пару железнодорожных шпал, сверху на них постелили доски – получился капитанский мостик. Провозились достаточно долго, ну и конечно уроки побоку. Судовые испытания пройти не удалось, уже стемнело, была поздняя осень, поэтому решили все проверить утром перед школой.
Проснувшись и наспех позавтракав, схватив портфели, побежали к своему «крейсеру», заранее уже обсудили, как его назвать - только «Варяг». Робка с шестом на мостике, должен был толкать, я впереди и тоже с шестом, обеспечивал курс, портфели лежали на палубе, ниже мостика. «Варяг» покоился на травянистом дне, и с первого же толчка легко скользнул вперед, но не по глади, а по дну не всплывая. Плавучесть была отрицательная! Назад хода не было, следовало продолжать движение на тот берег. Так по травянистому дну он легко и продвигался к цели.
Благо это была только лужа и глубина не превышала полуметра. Однако первыми всплыли портфели, и хорошо, что течением их прижало к мостику, но вода заплескалась и по ботинкам, в которых быстро захлюпало. Экипаж был близок к панике, но Робка упорно и сильно толкал «клейсер» к спасительному берегу. Мне было уже не до курса, я схватил нахлебавшиеся воды портфели, и стоял по щиколотку в холодной воде с намокшими знаниями в руках.
Не доплыв, метров пять до суши, сооружение село на мель. Ну, а далее прыжками, мы спешно десантировались на берег.
Отжиматься или обсыхать времени не было, нужно было торопиться до звонка добраться в школу. Успели только вылить воду, перевернув портфельчики.
Сбросив верхнюю одежду в раздевалке, и оставляя мокрые следы на лестнице, в коридоре мы разбежались по классам. У меня еще было несколько минут, что бы разложить тетради и учебники для просушки по батареям. Зрелище получилось – колоритное, этакие книжно-тетрадные мокрые полки под окнами. Одноклассникам, конечно же развлекуха – еще бы, мокрые следы были нашлепаны от моей парты ко всем батареям. Списать задание я не успел, только рассказал, по ходу о приключениях. Прозвенел звонок, и в класс вошла наша классная, она же «арифметичка» – Лариса Сергеевна.
- Это, что за свинарник на полу, и сушилка под окнами?
- Это Плетнев, он на плоту плыл в школу. А плот стал тонуть, не выдержал тяжести, вот он и промок. Моряк с печки бряк. - Раздались возгласы с разных парт.
- Ну, то, что Сережа, ты даже на плоту стремился к знаниям, это, конечно, похвально. Только, где же, у нас по дороге к школе водные препятствия, я уже много лет, хожу по тротуару и ничего подобного не приходилось преодолевать.
Впрочем, ладно, если преодолев столько трудностей, ты все же доплыл до класса, то вероятно, очень хотел показать, как справился с домашним заданием. Сережа иди к доске и покажи, как доказывается теорема Пифагора.
Выплываю из-за парты в прямом смысле, штанины до колена мокрые, подхожу к доске и начинаю пускать пузыри. (Вчера на уроке, при объяснении темы у меня в голове, только крейсер «Варяг» был и никаких Пифагоров).
С передних парт кто-то шепчет про какие-то штаны, но когда - не знал, не знал, да еще и забыл – дело тухло. Стало ясно, что «Пифагоровы штаны» для меня еще велики и я в них - «утонул».
- Значит так Плетнев, иди на место. В журнал я ставлю двойку, ну а потому, что дневник мокрый, «два на ум пошло!», завтра допишу, не забудь напомнить. По -хорошему бы, тебя следовало отправить домой, но коли уж ты приплыл в школу, то оставайся. Мало ли до дома не выгребишь. Только, если ты и дальше не будешь учить уроки, то никогда не построишь корабль, и не сможешь ходить к другим берегам.
А теперь начинаем новую тему. Открывайте тетрадки…
Таким образом эта «пара» погубила «Варяг», а я получил практическое понятие необходимости упорно учить и учиться. Только больше мы к плоту не бегали, так как на следующий день лужа замерзла, и по весне вовсе высохла, оставив деревянным хламом бывший «крейсер».
Через десяток лет математика (тригонометрия) стала моим рабочим инструментом. И много лет до появления инженерных калькуляторов в дальние командировки приходилось брать толстенные книги «Шестизначные или восьмизначные значения натуральных логарифмов тригонометрических функций» Петерса или Вега и арифмометром. (От количества знаков после запятой зависела точность).
Пы.Сы. Меня спрашивают, а что было по жизни потом. С мостика моего жизненного корабля, где я не «пятнадцатилетний капитан», а «пятнадцатилетний пенсионер» уже виден тот далёкий берег, к которому я плыву более полувека. За эти годы побывал на всех четырёх океанах, и десятках морей, не получив специального мореходного образования. С 1968 года измерял землю, а с 1978 года уже работал на границе двух стихий земли и воды.
В 1990 года стал главным специалистом по этим самым морским картографическим и гидрографическим измерениям, сейчас по прежнему на коне - эксперт по инженерным изысканиям в строительстве, что подтверждал трижды в Министерстве строительства Российской федерации, сдавая экзамены компьютеру на это звание.
Робка тоже не стал моряком, и об этом эпизоде, мы часто вспоминали позже.
Он погиб в 1972 году в автокатастрофе. Тогда еще "Жигулей" на дорогах не было, машин-то всего раз-два и обчелся. И вот пьяный водитель на самосвале врезался в его "Москвич". Такой в двух словах жизненный курс экипажа нашего "клейсера".