Через полмесяца после того как они прибыли на место, он решил написать маме письмо. Пыль была между этих строчек, злое солнце, туман далёких гор, БТРы, вывороченные колёса на горных дорогах и ночные пулеметные трассы от КПП в самое нутро тёмной ночи. А иногда и оттуда обратно так, что стучали пули по бетону блокпоста, но тут уж взрёвывали в черном, нацеленном небе вертушки и рвали в клочья ненавистную землю ракетным огнём.
Мама перевернула конверт и прочитала адрес отправления. Подошла к большой карте мира, растянутой на половину дачной стены и поводя по ней пальцем, всё южнее и южнее, вдруг вскинула руки и медленно осела...
"Сделай что нибудь! Ты же депутат, передовик!", кричала она в трубку. "По партийной линии, опять же! Ты видел откуда пришло его письмо? Там же настоящая война!"
Отец на том конце трубки издал неясный звук и в телефонном эфире стало тихо. Теперь, она даже всхлипнуть боялась.
Раздирая тишину напряжённо зазвучал его медленный голос: "Куда послали, там и будет служить".
И тут, она бессильно уронила руки...
- Тебе лет двадцать пять?
- Двадцать три.
- Ладно. Торговать будешь тут. Будут проблемы - звони, вот телефон. Крыша надёжная - люберецкие, бояться нечего. Понял?
- Понял, - сказал он. И вдруг, неожиданно для себя, весь подобравшись и нацелившись, гаркнул: "Так точно!"