Долгожданный живительный отдых на Чёрном море под Феодосией испарился внезапно, как и свалившиеся чудом на двух подруг- однокурсниц горящие путёвки.
Отдохнули Мэри и Лорик с размахом дозволенным турбазой под Феодосией: пляж с золотистым горячим песком ласкающим ступни, прозрачное море с теплейшей, что парное молоко водой, четырёхразовое питание в лучших традициях советских времён с обязательной сметанкой и свежеиспечёной булочкой на полдник.
Золотистый загар, не в пример грязновато-серому дальневосточному, выпуклял прущие, как на дрожжах, округлости тела. Регулярные вылазки в горы туристической группой с изнуряющим подъёмом до самоих вершин Эчки Дага и Карадага, предусмотренных путёвкой, в добавок к принудительным самоистязающим заплывам Мэри до буйка туда – обратно по-собачьи и лягушачьи в прикуску с ежедневным переполненным пакетом высотой в скрученную газету «Правда»(не читали, но безнаказанно использовали в своих целях) сладких августовских персиков, винограда, груш не справлялись с переизбытком калорий. Слопанные калории, бесстыдно повиснув пятью кило на чуть более полутораметровой фигуре Мэри, радовали лишь медсестру с медпункта, где Мэри взвешивалась.
- Красавица! Кровь с молоком! Отдых вам на пользу.
Что уж, даже ежевечерние танцы до упаду под любимые «Верасы» на пяточке танцплощадки, дабы стрясти хоть кило беспардонно прилипшего, не помогали.
Догуливать оставшиеся десять августовских дней до начала учёбы на третьем курсе меда Лорик укатила к родне в Краснодар, а Машка в любимую Ялту, в которой не была лет десять.
Кто б поверил, что солнечная Ялта с плещущимся морем в трехстах метров от дома родни не оставит свободного времечка ни на пляж, ни на фрукты, ни на променады вдоль Набережной с безумной стаей чаек, слизав дочиста едва прилипший загар к Машкиной, отученной пятнадцатилетним проживанием на Чукотке кожи? Да и недавний размеренный непотопляемый режим ежедневных ритуалов курортного отдыха с выверенным годами режимом питания, прогулок, отдыха, танцев накроется не то, что медным тазом, а безумным экстремальным почти еженощным куражом до утра, не спрашивая согласия?
В Ялте Мэри с неожидаемым восторгом встретила старше её на три года двоюродная сестра Тамрико,– дочь маминого родного брата Яна и такой же амплитуды недовольства его жена Надин. Дядя, завсегда радушно встречавший родителей Марии, как оказалось, отдыхал в санатории Крыма. А Надин приезды родни летом категорически не радовали. Свою небольшую двухкомнатную квартирку с верандой в двухэтажном строении по типу барака они ежегодно вплоть до октября сдавали отдыхающим под завязку, проживая в ста метрах выше по склону горы на дачном участке в две сотки, огороженным от прохожих железной сеткой.
Дача имела отстроенный собственноручно Яном домик-мазанку четыре на четыре метра с дровяной печкой, единственной полутороспальной кроватью, шкафчиком, столом и стулом. Надин ночевала этажом ниже своей квартиры в однокомнатной соседа-инвалида, за которым ухаживала уже более двадцати лет. Тамрико привычно спала вплоть до октября на кушетке под небольшим навесом, объединяющим кабинку самодельного душа с крохотной кладовкой. Пространство между домиком и навесом крышевала сетка, с августа густо усеянная гроздьями винограда «Дамские пальчики», соблазнительно свисающими до рта. Уютный пятачок под виноградным янтарным небом разделяли большой прямоугольный деревянный стол с двумя скамьями по бокам, крохотная семьдесят на семьдесят см дровяная печь из красного кирпича, фонтанчик в маленьком диаметром в метр бассейне, выложенный изразцами плитки с чудными узорами с привоза, клетка с колесом для прирученной Яном крымчанки - белки.
Территория уютной дачи скрытая от любопытных глаз высокой сеткой-забором, увитым крымскими алыми розами, казалась сказочным оазисом. Оставшуюся часть сотки за узким в ширину кушетки Тамрико навесом занимал садик в три вишни, столь же кустов грецкого ореха и пара грядок с зеленью, красным крымским луком, чесночком под открытым небом.
Мэри в этот приезд предоставилось потчевать на кушетке вместе с кровососущими тварями(на укусы которых ещё в прежние пребывания обнаружились высыпания в виде волдырей и нескончаемая почесуха). Надин, пользуясь отсутствием мужа, спала в домике, а Тамрико в одной из комнат квартиры, которая уже второй год не сдавалась: в ней потчевала с ней маленькая полуторагодовалая дочь Анна – белокурая красавица с длинными вьющимися волосами.
Папа Ани – армянин жил в Армении, изредка балуя дочь подарками. Основные расходы Тамрико покрывала сама, беспрерывно отшивая востребованный детский ассортимент летних вещей для отдыхающих. Перестройка восьмидесятых дала старт предпринимательской деятельности, компенсируя невыплату и задержку зарплат и пособий.
Приезд Маши стал отмашкой к долгожданному отпуску, вопреки ярым протестам Надин. Тамрико решила оторваться по полной вместе с наехавшей к её счастью роднёй. Виделись они в последний раз с Мэри, когда той было лет одиннадцать. Какие уж там разговоры и гулянья? А сейчас и поговорить можно о наболевшем, и выпить и повеселиться.
ТАМРИКО.
Выше Мэри сантиметров на семь и объёмнее раза в три, со стрижкой под Мирей Матьё, Тамрико напоминала раздобревшую армянскую француженку. Чёрное длинное платье, эксклюзивные объемные серебряные серьги и браслеты, кофе с турки по утрам в крохотных кофейных чашечках добавляло восточного колорита. Тамрико непрерывно что-то рассказывала, жестикулируя, веселя Мэри и драконя мать острым словцом, анекдотом на каждый случай, напоминая оторв - подруг -одногруппниц: Марго с Муркой. Насыщенным ярким вкусным, но пресным дням отдыха с Лориком в Планерском под Феодосией явно не хватала острот и драйва трёх М. Бесконечно благодарная Машкиным родителям, десять лет назад свозивших её в Москву, Тамрико радовалась приезду Мэри искренне по-сестрински, окружив заботой и любовью.
Едва дождавшись в обед, когда Машка проснётся после изнуряющей дороги по извилистому серпантину на автобусе от Феодосии до Ялты, игнорируя протесты матери, откупорила коллекционный «Кагор» из папиных неприкосновенных запасов. Наполнив большие хрустальные бокалы под завязку, дарённых мамой Мэри, объявила:
- Рада, что ты вновь у нас. Обещаю настоящий отдых! Сегодня едем в Мисхор! Местные рестораны надоели. Готовься! Платье красивое есть?
- Тонкое шёлковое. Сама шила.
Критически окинув взглядом Мэрин балахон, Томка извлекла из огромного чемодана с приданным Анечки серебристое короткое платье с широким серебряным поясом.
- Вот! Мерь! Для Ани покупаю на привозе только крутых кутюрье Европы.
- Оoo, наверно дорогое? Я не могу.
- Тебя никто не спрашивает. Я не дарю. Один вечер – одно платье. Одевай!
Мэри, смущаясь, надела платье.
- Королева! Какая худенькая!- Тамрико восторженно распустила волосы сестры.
- Я худенькая? Пять кило наела!- Мэри встряхнула густой копной пшеничных волос до пояса.
- Не задавайся! Я раза в два тебя больше вешу! Если не в три. - Томка расхохоталась.
- Тамрико, ещё только двенадцать часов. Маша не будет пить кагор, правда?
- Буду.- От коллекционного «Кагора» Машка отказаться не могла и не хотела.
После обеда, нарядив Мэри, Тамрико прогуляла её пятью минутами по центру Ялты и Набережной, завела в кафе, дабы огласить планы на отдых.
- Сейчас берём такси. Забираем по дороге подругу и катим в Мисхор.
Подруга Ксения – худенькая стройная блондинка - парикмахер, уже ждала их у дома.
До Мисхора добирались около часа, виляя по извилистым дорогам Ялты и серпантину трассы. По рассказам Ксении Мэри загорелась встречей в Мисхоре с поющим фонтаном или кем-нибудь из известных артистов. Оказывается, именно в Мисхоре расположился Дом отдыха актёров.
17 августа 2020 г.