Пара гнедых, запряженных с зарею,
Тощих, голодных и грустных на вид,
Тихо плететесь вы мелкой рысцою,
И возбуждаете смех у иных!
Были когда-то и вы рысаками…
Вадим Козин. Текст песни
Часть первая. Слово о железном нелегале как допризывнике
Пара гнедых… Да это же почти что о нас. Может быть и не совсем тощих и голодных, и на вид не всегда грустных. А, может быть, и развесёлых кое-когда.
Вот и сейчас, в минуту теперешнего разговора, всплыла в памяти юморная картина дней совершенной нашей зрелости, когда уж, что называется, отрожались; а дети да родители ещё при нас – чудят по-своему и те и другие - да не бедствуют старушки в одиночестве ни в бурном потоке жизни, ни за её пределами в горних высотах небес – чего ещё и желать-то человеку из радостей жизни?
Весела была та картина.
Контора, где я днесь зарабатывал хлеб наш насущный, как-то стремительно старилась, ещё не зная, что к своему шестидесятилетнему юбилею придёт к ней «толстая полярная лисица», под общеизвестным бытовым названием начинающимся с сакрального числа 3, 14. Тогда же она, контора, ещё копошилась , разыскивая в недрах региона месторождения нефти и газа. Которые находки и составляют нынче ресурсную базу для современных компаний в новом центре и нефте- и газо- добычи, да и переработке сырья в продукты более высокого передела теперь подступают. О почившей конторе нефтегазоразведки и не упоминают нынешние хозяева да корыстные их почитатели в своих велеречивых рассказах о прекрасных перспективах в развитии региона.
А вот именно там-то и действовали отдельные персонажи, названные мной аферистами*. Уверен, что откровенные байки мои не причинят кому-то вреда. Ведь столько лет уже прошло. Иных уж нет, а те далече. Вредными последствия будут разве что только для рассказчика, впавшего на старости лет в маразм откровений. Ну так и что же! Если уж за свои прегрешения перед народом и суждено тебе каким-то случаем узилище, то лучше конец жизни встретить на зоне для экономических, чем осуждённых политических. О которых последних всё чаще предупреждает меня моя подружка, когда разыграются во мне претензии к творцам рукотворных бедствий, ныне весьма актуальных.
Итак, контора наша, хоть и слыла в народе весьма богатой да высокотехнологичной, но в среде прочих нефтегазоразведок страны была едва ли не самой отстойной. Когда я по делам службы наведывался в подобные организации западнее нас, то искренне поражался уровню их технической оснащенности и развитости инфраструктуры.
Но народ наш местный бестрепетно преодолевал имевшиеся трудности, проходя не без осложнений скважину за скважиной там, где укажут умные геологи. Так что и открытия случались в нашей таёжной да горнотаёжной местности.
Была в областном центре и база нефтеразведчиков, именуемая гордо УПТОК**. Стало быть и там, как и везде по стране действовали пресловутые аферисты. На свой риск разруливающие проблемы хозяйствования в условиях плановой экономики
Одна из технических проблем того времени существовала у нас в сфере работы грузоподъёмных механизмов.
На базе же нашей не то что козлового, но и мостового-то крана не было – сколько бы ни пытался я, работая одно время старшим инженером в ОГМ ПГО "Востсибнефтегазгелогия", подготовить заявку в решающие органы. Но дальше извещения о выделении фонда на один из них дело не продвигалось. Заводчане были люди весьма тактичные и не посылали нас открытым текстом по известному каждому адресу, но молчаливо давали понять, что в стране есть места где эти изделия нужнее. Да я и без них знал это.
Знал я, например, ещё будучи совсем юным сержантом , что такой есть в некоем подземном хранилище ядерных боеголовок, где он бывал задействован может быть пару раз в году. Да мало ли где ещё работают нормальные краны. Знал, да на этом и успокаивал свои технические претензии.
Но дело-то надо было делать. Вот тот же комплект уралмашевской буровой установки имел же в своём составе насос, пресловутый У8-6. Хоть и была его более экономичная модификация МА2 – но вес мене 25 тонн удержать конструкторам не удалось. А как же его разгрузить с платформы на базе, а потом погрузить на площадку транспорта для доставки на таёжную точку монтажа? Там-то, вдали от досужих взоров, можно элементарно сдёрнуть бульдозером нагребанутую им же земляную горку-эстакаду. А на УПТОКе же для приёмки тяжеловесов и передвижной техники оборудовали эстакаду бетонированную. Здесь-то и сдёрнет этот тяжеловес наш трудяга бульдозер, да потом будет постыдно волочить обнову на тросу к месту временного для неё приюта.
-Но это же извращение! – воскликнет иной впечатлительный технарь.
-Да уж! – только и остаётся с согласиться с ним.
Разумеется, техническое руководство нашей вышестоящей конторы не пренебрегало контактами со специалистами других организаций. Да и их агенты отнюдь ни дремали, а рыскали везде в поиске излишеств того, что у них недостаёт.
Вот и увидели они у нас на базе несколько новёхоньких КРАЗОВ: что-то из цемагрегатов, цемсмесителей, насосных установок, подъёмников, компрессорных станций высокого давления и прочей техники узкоспециального назначения. Доложили о сём своему начальству. Те призадумались и пустились в тяжкое: стали наших охмурять на обмен. По тем временам противоправный. Но закон – тайга, хоть и прокурор далеко не медведь. Ну да ведь тоже человек. Понимает, что к чему, и в какую сторону отвернуть от форменных безобразий - да в нужный момент - надзирающий свой взор.
Но это всё там – на высоких уровнях региона. На земле же всегда найдётся место подвигу. Хотя бы в форме аферы.
Так, мол, и так: - вы нам шасси КРАЗа (навесное оборудование нам ни к чему ), а мы вам за него что-нибудь (на выбор).
Вот и выбрали кран РДК-25 – хоть и побывавший в эксплуатации тяжко, до злоупотреблений; но стрелой-то своей ещё может двигать ого-го! Прямо как допризывник. Ну да нам же ведь - не рожать от стрелы-то.
Вот появилось и у нас это чудо отечественной техники. Вместе с ним пришли и проблемы. Например, такая: прибывает из кабинетов госгортехнадзора с проверкой инспектор и принимается во всю рутинно надзирать. И всё идёт по колее, набитой длинной дорогой отработанных взаимопониманий. До момента пока не упирается проверяющий в новообретенный кран, гордо возвышающийся в непосредственной близости от железнодорожных путей.
-А этот-то у вас откуда, пошто не зарегистрирован?
-Дак.. – и начинается лихорадочный поиск варианта ответа. Включается давно уж отработанный механизм обращения себя в хронического идиота:
- Да он у нас и не работает.
- ?!
- Так, привезли постоять перед сдачей в лом.
- Ну, смотрите, - попадётесь – мало не покажется.
Смиренно потупив взор, обращаюсь к этому много знающему человеку за деталями информации о находке.
-Да он снят с регистрации у них (прежних, стало быть, хозяев).
-А чё так!
- Да стрела деформирована – не видите что ли?
-Понятно.
А на самом-то деле ничего ещё не понятно. Обращаюсь к документам, и нормативным актам.
Ну да вот же и заключение экспертного обследования к паспорту на кран приложено. Пытались , значит, легализовать уродину.
Металлометрия и ультразвуковая дефектоскопия показала удовлетворительные результаты. Но вот с профилем конструктивных элементов в нескольких местах проблемы. Это капец! Ни выправлять погнутое, ни заменять дефектные участки врезками без сертифицированного персонала: расчётчиков-прочнистов, технологов да сварщиков и вообще допуска к производству такого рода работ – сдать работу для получения разрешения на эксплуатацию – немыслимо. Проще заказать на заводе новую. Но где этот завод и станет ли он за бесценок заниматься таким мизерным заказом?
Ясно и без лишних слов.
Однако же, надо и работать.
Надо, так надо. Работаем.
Да настолько приохотились к этому уродцу, словно так было от веку.
А мы всё посматриваем по сторонам, как бы втихаря ещё и зарабатывать нам на хлеб случайными уж теперь заработками, ибо скудна стала уже тогда пайка государственного финансирования геологоразведочных работ на нефть и газ.
Заметно стало что шар- пузырь, хоть и не земной, но уж точно в секторе нашей деятельности, да в страны тоже как-то стал сдуваться. Высокие идеи развития производительных сил уж явно сменились отчаянным предпринимательством.
Начались искания. Заводчане искали - куда бы сбыть остатки продукции. Дельцы на местах искали куда бы вложить тайные свои деньжонки.
А трудовой советский народ искал себе средств к продолжению своего существования в самых неблагоприятных условиях среды.
На фоне такого рода оптимизма и возникла с нашим краном проблема вообще хуже некуда.
О ней стало известно только через много дней после момента одного происшествия.
Тогда рабочее время зашло уже далеко за обед. Но надо было срочно разгрузить какой-то полувагон. И грузчики вольно-невольно подзадержались с перекусом. А когда дело уже шло к концу, то делегировали одного из них разогревать тормозки.
Тот и разогрел, да ещё спроворил послать гонца за пузырём.
Последний подъём. И крановщик включает тихий ход стрелы, а сам уж - весь в предвкушении обеда.
- Айдайте жрать, пожалуйста. А крановой уже опрометью выпрыгивает из кабины.
Потом рассказывал случайный очевидец.
Смотрю – никого нет, а подъём идёт и канат уже весь выбран. Крюк упёрся в кронблок и стрела потихоньку идёт наверх; уже стала вертикально, да и опрокидывается через кабину.
Сцена эта завершилась ко времени, когда все добропорядочные труженики дождались-таки желанного часа и уже разъехались по домам. Вступила в права ночная жизнь предприятия. Крановой срочно мобилизует все свои связи. И вот уже на дежурке едут за сварщиком – умельце сварки по чугуну. Ведь стрела при падении через кабину вырвала напрочь привод поворота крановой установки.
Тайной операцией к утру кран был готов к работе. Но уже со странностями. Точно сочленить обломки механизма вращения - даже умельцам - тогда не удалось, и образовался большой зазор в паре венец-шестерня привода. И поэтому в какой-нибудь момент при повороте вдруг да клинит. Нужно ловить этот момент чтобы расходкой туда-сюда проскочить точку подклина.
Вот так и работали. Крановщик же тот лихой уже испарился куда-то, наконец, из поля нашего зрения.
Его место занял человек гораздо существенно более деловой. А тут нам подвалила крупная работа. Клиент прибуровил десяток вагонов сортового металлопроката. Чего только там не было: и трубы , и швелера и тавры. Но самое сложное – это толстолистовая «броня». 100 х2000х6000. Грузчики в прострации – как подобраться, как застропить лист?
-Степаныч – взмолился крановщик – я без тебя с этими придурками работать не буду. Мне ведь не видно – что они там делают. Ещё поубиваю.
Бросаю все дела и лезу в полувагон. Помаленьку вразумляю пролетариев. А сам, как заправский канатоходец, перебегаю на высоте по кромке из одного конца полувагона в другой и замечаю, как к конторе подъезжает пара крутых авто.
Тут и секретарша бежит: - Начальник зовёт. Приехали с договором новые клиенты.
Вот так или иначе появлялись на базе энергичные люди и вступали с её руководством в хитрожопые переговоры, стараясь выторговать себе преференции, да при этом не залететь на примитивный форсмажор. Который стал к тому времени уже владыкой наступающих перемен.
Спрыгиваю с полувагона и скромненько так появляюсь в кабинете,
А там уже идёт договорный процесс.
Приезжие выкладывают свои шестёрки, стараясь завуалировать ими тайные свои козыри, начальник неопределённо кивает, а я уже запоминаю моменты, сулящие нам возможные проблемы. Когда пазл отношений сложился вчерне, приходит черёд высказаться и верховому чмо с этой базы.
-Господа, вот тут , тут и тут вы немножко подзагнули. Надо бы поправить. Ведь здесь, на берегу, лучше нам понять друг друга, нежели потом разруливать возникшие претензии.
Реакцией - с трудом скрываемое удивление от вмешательства этой говорящей обезьяны сменяется в конце концов согласованным решением.
Вперёд, к заре капитализма навстречу!
Если бы только. А то ведь дают себя знать обломки административно-командной системы.
Появляется очередной верховный руководитель нашей конторы, поставленный министерством на роль Терминатора, а потому и легко разгадать его интерес - что бы такое толкануть на сторону с этой драной овцы. Да хоть бы тот же пресловутый шерсти клок.
В данном случае интерес его направлен на наш злополучный кран.
- Готовьте его к продаже!
- Отнюдь!
- В смысле?
- А нет его!
- То есть?
- Нигде в балансе основных средств не числится. Можете не проверять. Всё точно.
- Как так?
- А вот так-то.
Куда же этот кран делся после этого? – никто сказать не может. Умный-то не скажет, а дурак не поймёт.
Действительно, он растворился во мраке. Совсем немного опередив в этом, уже всеобщем процессе, и саму страну Советов, и контору эту достославную, да и само её упоминание в перечне достижений за долгие годы под дланью советской власти.
Казалось бы - катастрофа.
Так нет же. Какая бы власть и как не сменяла одна другую, земелька наша всё стоит незыблемо на пространствах материков от моря и до моря, с южных гор до северных морей.
А народ же наш ко всему привычный, хоть немножко и вправду косорыл да вороват. Но ведь не по природной же злобе, а от сердца, чистого насколько позволяют форс-мажорные обстоятельства.
Часть вторая. О нескладной судьбе УПТ1-50 ***
За такие достижения в труде высшая награда - это «пяторочка» строгого - так шутили мы в своё время. Так же шутливо взвякивал и наш вечный открыватель всего в не раз на нашей памяти обновлённой стране - совсем недавно сообщивший миру об открытии нового центра нефтегазодобычи на востоке страны. Это значит что наконец-то сбылись предначертания КПСС из судьбоносного Постановления восьмидесятых годов прошлого века.
Ну и где готовил себя к подвигам этот наш забавник в те времена? И где были все мы?
А я-то вот и был тем аферистом. Самым настоящим. Но, типа, бескорыстно радеющим за производство.
Так да не так. Рыльце и у меня в пушку.
К тому времени объявился я членом только что создаваемого садоводства на участке земли в лесу, силами матушки природы возобновлённого после сплошных вырубок силами военнопленных японцев в первые года после над ними победы. Поросль уж обратилась в зрелую чащу леса. Вот тебе и участок под садоводство. И надо было там где-то укрываться в непогоду. Цепочкой побуждений и злоупотреблений появилась на траве пара кубометров досок с пилорамы на обустраивающихся далеко в тайге площадках под буровые установки. Из этих-то досок и соорудил я род сарая с окнами, столом и нарами для отдыха супругов, восторженно воспринимающих новые перспективы жизни. Но временами бывало в этом гнёздышке прохладновато, да так что иногда - как не старались мы надышать своими жаркими телами - комфортно не становилось. Требовалась хоть какой-то дополнительный подогрев. Может быль и в виде печурки. Не костёр же жечь в деревянном гнёздышке.
Мысли о том где бы раздобыть её и добавляли мне проблем. А случай, что называется, сам поджидал себя, чтобы в удобное время удачно выстрелить в афериста. В реализацию этого моего меркантильного интереса вмешались высокие обстоятельства.
Начала к тому времени работать Байкала-Амурская железнодорожная магистраль. Это прогрессивное достижение и сделало непрактичным само существование Управления производственно-технического обеспечения и комплектации в городе Иркутске. Если в конце тридцатых годов двадцатого века, на заре нефтеразведки в Восточной Сибири, первые работы велись на площадях южного края Сибирской платформы, то постепенно интерес геологов смещался к северу, где к восьмидесятым годам и были выявлены структуры, перспективные на нефте- и газо- проявления.
Снабжать нефтеразведки из Иркутска стало уже забавно. Ведь уже решительно заявил о себе бурно развивающийся Усть-Кутский транспортный узел, состоящий из речного порта Осетрово, и железнодорожной станции Лена.
Только осознание безнадёжности внутренних усилий, выражавшейся инертностью в принятии радикальных решений, объясняется упорство руководства нашего Объединения в сохранении Иркутской базы. Это, конечно, радовало трудовой коллектив, сплочённый традициями на краю болота Птичьей Гавани **** за более чем полвека своего существования.
Но требования времени неумолимы
Логистическая дуга Иркутск-Тайшет – Усть-Кут- Магистральный и стала той силой, которая в конце концов и победила традиции. Базу обескровил БАМ.
Но пока ещё некоторая часть оборудования и техники всё-таки приходила в Иркутск. Там разгружалась. И, после размышлений о том - кого же наградить обновой, оборудование вывозилось колёсами в направление Жигалово – Ковыкта. Однако всё больше приходилось переадресовывать его и даже перегружать, и по железной дороге направлять на Усть-Кут и уж далее везде.
Подъемной установке подземного ремонта скважин УПТ1-50 – как известно, на шасси болотоходного трактора - и суждено было принять участие в реализации вожделения моей подружки сделать нашу жизнь на даче более комфортной.
Ко времени когда возникли у неё первые такие позывы , установка эта и прибыла на базу. Как раз в момент обострения логистической региональной бифуркации.
Счастливые получатели разнарядки на эту технику пренебрежительно заявили: - ну его нахер ! Нечего грузить эту каракатицу на платформу. Снимайте мачту (этого добра уже немало нами разбросано по тайге), ну а трактор мы увезем на К-700 с грузовой площадкой.
Сказано – сделано. Так к обитателям бурьяна под забором добавилась ещё и мачта.
На неё-то и положили глаз технические специалисты ИВЧ *****, которая дислоцировалась на одной с Базой территории. Так что её агентура могла беспрепятственно перемещаться по нашей складской территории и высматривать где что плохо лежит. Ну да и только. Начальник их, безусловно уважительно, называемый всеми Генерал, изо всех своих сил удерживал строгую техническую и моральную дисциплину во вверенном ему подразделении. Не единожды выручал он и меня, когда требовалась поддержка силами его ресурсов: от грубой рабочей силы до рук его технических умельцев. Разумеется, я вёл себя в этих случаях скромным просителем, в обычае своём избегавшим малейшей демонстрации собственной значимости.
Этот генерал, кроме всего прочего, и держал в деловом тонусе специалистов части. Они всё время что-то там планировали, проектировали, и организовывали работу по совершенствованию технического оснащения части.
Когда мне, волею руководства, довелось прочитать несколько лекций по второстепенным предметам школы подготовки кадров, то не преминул я и тут явить свои фантазии. Зачем читать лекции будущим помбурам в захудалом помещении школы по её потрёпанным плакатам, когда можно смонтировать на в той же противофонтанной части из отработавших свой век узлов полнокомплектную буровую установку, и уж на ней в реальной обстановке и проводить обучение рабочих кадров с мест. Ничего не сказали мне в ответ, но дали понять, дескать нечего грузить нас такого рода фантазиями.
Больше к услугам моих лекторских потенций не прибегали. Да и я свои фантазии переключил на другое. Отладку системы автоматизированного управления производством, например.
А вот Генерал тот противофонтанный дошёл до того, что замыслил на задворках его участка территории создать макет скважины для тренировки бойцов действиям в аварийной ситуации.
Самый ствол ему прошли хмыри-буровики гидрокважин не глубоко – метров с десяток. Туда сунули техколонну, вокруг шурфом углубили пару метров под кондуктор, закрепили всё это цементом. Теперь можно было то и дело ставить или снимать противовыбросовое оборудование: колонную головку, «ёлку» АФК, превентор - подсоединили к нему манифольдом от пульта линию гидравлики. Ну вот и всё. Тренируйся хоть до упаду. Но как же операции с трубами? Не руками же их тягать, хотя есть и лебёдка. Да вот только нет хоть какой-нибудь да мачты.
Да вот же и она, скрывается в бурьяне на базе. Официальным путём решать вопрос с её передачей - идея опрометчивая- потому прежде что это связано с такими формальными процедурами, что мало не покажется. Этак дело может дойти до расследования обстоятельств и виновников разукомплектации оборудования, строго фондируемого ввиду нехватки такового в бурно развивающейся нефтяной отрасли.
Вот и посылает Генерал своих парней ко мне. А уж у меня-то с ними приятельские отношения: нередко заходил я к ним просто отдышаться от управленческой рутины в атмосфере работающего металла.
Они и подкатили: - дай-ка нам, Степаныч, эту мачту для доброго дела. Втихаря, не травмируя нервную психику руководства, измученного и не такими проблемами, говорю я парням: - Чего уж там, забирайте! Глянь, а мачта из бурьяна уже возвышается над «скважиной» - гордо, любо дорого смотреть.
А жизнь продолжалась.
И вот однажды в приступе потребности очередной релаксации, забрёл я снова к «пожарникам». Тут-то меня и торкнуло: да вот же у них среди запасов металла отрезок обсадной трубы 299 стенка 11. Хорошая бы печка на дачу получилась. Во век не прогорит. И так взыграла во мне меркантильность, что я не удержался и закинул им свои виды на надежду. Вот бы мне печурку из неё.
Ну, это мы решим. Но без Генерала ведь нельзя.
Оказалось у него - льзя. Трубу эту тельфером тотчас ловко засунули в труборез. Токарь Санёк привычно спросил – сколько отрезать. А я скромно так – да с полметра (а сегодня думаю – зря тогда поскромничал - метр было бы нормально. Тогда поленья целиком можно было бы загружать в топку. А то приходится заморачиваться резкой коротких чурочек. Ну и на том спасибо!). Отрезали. Да ещё из листа десятимиллиметровой толщины нарезали автогеном и выточили на станке три блина: верх, низ и поддувало. Сварщик Серёга соединил всё это своим высокопроффессиональным швом, прямо как для сосуда, работающего под давлением. Это чтобы грелся да вспоминал.
Ещё патрубок под дымоход приварили из отрезка насосно-компрессорной трубя на 89 (маловато, конечно но эстетически гармонично с общим обликом изделия).
-Сойдёт?
-Конечно!
Так в нашем сарае появилась печурка. А жена - в минуты, когда за стеной уж и снег появляется - словно вдруг, да простодушно выразит свою нетребовательность к условиям совместного ведения хозяйства:
- Хорошо-то как! – только и выдохнет она и без того-то готовая адекватно отозваться на любую от меня ласку. И этот её восторг отзовётся в моей душе искренним удивлением: - До чего же простодушной стала теперь эта - строптивая когда-то да капризная - черноморская красавица! Знать, укатали сивку крутые горки.
Это всё я, скромный аферист. Вот и с той же печуркой, я, что называется, злоупотребил.
Часть третья. Пределы?
Нынче же удивляются мои знакомые: - Как так получилось, что ты, при всех своих, типа, заслугах, да и не Ветеран труда.
- А разве вы забыли уже про шутку о высшей награде - «пятёрочке строгого режима»?
Но, как говорится: - Он - миловал. Но ещё не вечер.
-Будьте готовы!
-Всегда готовы!
Не так ли нас воспитывали в пионерской организации имени Ленина?!
Ведь каким же мудрецом предстаёт перед потомками тот Вождь. Так просто и ёмко сформулированы его идеи наших перспектив.
Всё гениальное - просто.
Уж он-то точно не аферист.
А кто же ещё?
Как говорят знающие люди, как раз в то время, когда я вроде как бы разменивал стрелу от подъёмной установки на халявную печурку для дачи, и совершалось-то не слабое ограбление некоего банка до сих пор не установленными лицами.
Цитата:
«…из Банка ***** криминал украл много триллионов рублей: - [Сумма настолько ошеломляющая, настолько и трудно поддаётся проверке на достоверность, что любая значащая цифра способна повредить способность к здравомыслию любого обывателя]. Удивительным образом, эта самая крупнейшая в мировой истории кража денег совпала с приватизацией в России.»
5600 вагонов денег! Да даже если и один всего-то вагон. Разве такое вообще возможно?
А почему бы и нет? – когда желания и ожидания удобного момента совпадают с открывшимися возможностями.
30.10.2023 18:45
Любопытные детали:
*-французское слово «афера» (от affaire, в переводе значит - дело,) было зафиксировано в словарях русского языка в начале XIX века в значении как рискованное, сомнительное и неблаговидное дело, предприятие с целью личной наживы. Так что мы, аферисты, тут вроде бы как и не при чём. Это всё загнивающий Запад козни строит, обзывая нас столь нелицеприятно.
** УПТОК – управление производственно-технического обеспечения и комплектации. Подразделение в составе Производственного геологического объединения по поискам и разведки нефти и газа. (ПГО Востсибнефтегаз геология).
*** УПТ1-50 - Подъемная установка подземного ремонта скважин на шасси тратора (Т-130, Т-150 обычно в болотоходном исполнении).
**** Птичья Гавань - особо охраняемая природная территория местного значения города Иркутска, называвемая в документах Природный ландшафт "Птичья Гавань". Пять участков водно-болотного комплекса. Только здесь, в пойме Иркута, недалеко от его впадения в Ангару, пока еще можно встретить некоторые виды краснокнижных птиц и растений. Эта территория отличается исключительным богатством водоплавающих птиц, такого разнообразия и высокой плотности гнездования, скоплений во время миграции в Иркутской области больше нет нигде.
Пока вопрос сохранения Птичьей гавани висит в воздухе — там ведется отсыпка и хозяйственная деятельность. Если эти работы не остановить, в ближайшем будущем на месте болот и озер вырастут гаражи и складские помещения. И они-таки и растут.
***** ИВЧ - Иркутская военизированной часть по ликвидации открытых нефтяных и газовых фонтанов. ИВЧ ЛОНФ – подразделение в составе ПГО Востсибнефтегазгеология.
****** Боюсь даже и подумать - какой такой банк имелся ввиду.