В вагоне электрички висела глухая тишина, слышно было только сухой стук колес. Каждый пассажир сидел неподвижно на своем месте, стараясь не обращать внимания на пожилую женщину, которая сидела в углу и беззвучно плакала. Ее слезы были беспомощными и скорбными, словно отражение ее только что разбитой души.
Бесстрастные лица людей говорили о безразличии, непроницаемости, и все это усиливало гнетущую атмосферу. Люди притворялись, что заняты своими делами, уткнулись в телефоны, изучали мусор между оконных рам, разглядывали мелькающие сухие ветки и кресты кладбищ, но в глазах не моги утаить взволнованность души.
Женщина источала боль сердечную, которая проникала и в окружающих. Ее глаза были наполнены неутолимой тоской. Она ушла в мрачные думы, которые никто не мог понять. Что же ей сообщили при том коротком звонке?
Кто-то оставил ее, кто-то очень близкий и родной? Возможно, она кого-то потеряла? Это останется ее грузом до последнего вздоха.
В этом мучительном молчании никто не решался подойти к ней, поддержать словом или просто быть рядом в трудный момент. Все остались заложниками своих эмоций и неуверенности. Молчание рождало непонимание и неотвратимую разобщенность.
Каждый предпочел уйти в себя, не замечать, что есть кто-то помимо тебя в этом мире. В то же время скорбь делала их одинокими. Как они могли сплотиться, если даже прислушаться к себе было так трудно?
Наверное, в тишине каждый осуждал себя за свою робость и нерешительность. Они старались закрыть глаза на собственные слабости, преклониться перед безвременной скорбью и сдержать слезы.
В этой безмолвной скорби осталось так много неразгаданного и несказанного. Возможно, если бы хоть один человек проявил смелость разбить стену молчания, пожилой женщине удалось бы поделиться своим грузом, разделить тревогу или, по крайней мере, почувствовать, что она не одна.
Но, к сожалению, тот день останется в памяти как день, когда страшную новость пожилая женщина приняла стоически и в одиночку. А окружающие стали заложниками своих комплексов и ограничений. Женщина, чья-то мать осталась совсем одна...