Между прочим

               
     При социализме жизнь была примитивной, по распорядку свыше. Мы знали, что может быть, что не может, а что будет вряд ли, нас не интересовало. Детей рожали. Интересно как, если секса не было в Советском Союзе. Да, рожали, всё-таки как-то, но делали это.
     Так мы и жили в дураках в наивысшем формате человеческого общества. Конечно был империализм с джинсами, джазом и сексом. Он дурил нам головы, соблазнял пороками, но все его происки отсекали шоры родного нам социализма. Мир оставался двуликим. Светлое, пушистое – это мы. Все остальные недоразумение или враги.
     Пионером я не искал истину деторождения. Зачем?! Сказали, нашли в капусте, значит, так оно и было. Хотя Вовка и пытался посеять смуту в душе, якобы, сам видел, как папка с мамкой. Но пусть даже так! Пусть!! У его родителей секс может быть, у моих нет. Они были советские люди, строили коммунизм и это обязывало.
     А уж как я вступил в комсомол, стал колебаться. Возникали вопросы, которым нужны были ответы. Если на дворе у Бобика с Жучкой (а мы одного класса млекопитающих) значит?
     И ответы я стал бы искать, если б не внушали дённо и нощно, что человек звучит гордо, и ассоциации с какими-то бобиками (тьфу!) просто неуместными были. Но шило в мешке не утаить, оно пёрло наружу назло соцморали.
     Вижу по телику сюжет.  Финские школьники на уроке естествознания надевают резиновое изделие на макет того, что отличает нас от Жучки. Учительница рядом сидит, поправляет, что лучше делать так, а не эдак. Однако, детки свою линию гнут, что лучше именно эдак, а не так... Я был в шоке!
     Слава Богу, в социалистическом обществе такое не предполагалось... Но в перестройку происки империализма стали прямо на улице. Ужас! И только я был по-прежнему гордым, блюл себя нервы в кулак.
     Жизнь идёт, я встретил её, она встретила меня, мы улыбнулись и расписались. Создали ещё одну ячейку социалистического общества. Детки были тоже ниспосланы, и мы внушили, что приобрели их в райисполкоме по списку передовиков производства. Жили без сантиментов, как все. Я перед ужином принимал рюмаху, у жены другая страсть – с чесноком сало.  Какое там Кама сутра?! В гражданском суде нас поняли, и разводу не стали препятствовать.
     Я остался опять неприкаянным – ни Богу свечка, ни чёрту кочерга. А тут подарок от родни из деревни – полмешка лука. Продукт конечно нужный организму, но где хранить?.. Соседка свои колготки дала. Я вывалил гостинчик туда и укрепил в туалете. Днём колготы висят на канализационной трубе, а в ночь переношу их в постель.
    Это откровением стало! То, что непонятное было, непереносимое осталось в той жизни, а переносимое на канализационной трубе и в постели. И международный империализм, между прочим, тут ни при чём совершенно.