О ЛИТЕРАТУРЕ НАСТОЯЩЕЙ И НЕ ОЧЕНЬ
«Самая новая и самая самобытная книга та, которая заставляет любить старые истины»
Люк де Клапье Вовенарг
В спорах о том, где настоящая литература, а где не настоящая, истина, думается, как всегда посредине. И настоящая литература благополучно существует в широком диапазоне между двумя тупиковыми крайностями: литературой, как ремесленной, не вдохновенной поделкой и пониманием её, как квази-религии, ниспосланного свыше откровения – литературы полной таинственных намёков, глубоких метафор, парадоксальных афоризмов и чудо-гипербол, среди которых журчит вялой простатитной струйкой столь же нарочито странный и заумный сюжет.
Часто считают – и считают ошибочно – что сатиро-юмор, детективы и приключения, то, что обычно называют «развлекаловом», это литература-ремесло, а литература-откровение – это, так называемые, сугубо интеллектуальные книги. Не факт, уважаемые, не факт! Мы ведь с удовольствием читаем Ильфа и Петрова, и Зощенко. И не одно поколение выросло на сюжетах и образах Жюля Верна, Майн Рида или Александра Дюма, и эти книги во многом формировали наше мировоззрение:
Ковбои, мушкетёры, боцманы,
Авантюристы всех мастей,
Самой судьбой вы были посланы
На землю юности моей…
Так же и к литературе-откровению ошибочно причислять всю «интеллектуально-духовную» прозу. Наоборот, акцентировано «мировоззренческие» книги с двойным и тройным дном – сплошь и рядом плоды именно ремесла, обычные поделки, пусть даже, порой, и качественные.
Так что жанр – отнюдь не критерий в вышеупомянутой классификации, отнюдь не критерий.
Конечно, любая книга в той или иной степени каким-то образом повлияет на читателя (кроме откровенно бездарной, которую читатель закроет на четвёртой странице и будет ставить на неё сковородки). Также любая книга, особенно если за неё получен гонорар, может отчасти считаться продуктом ремесла – квалифицированного изготовления. Понятно, что мы говорим о крайностях, то есть о тех примерах, когда читатель всем своим существом ощущает, что – в одном случае – автор самоуверенно представляется пророком, этаким гуру, а в другом – наивно и назойливо пытается нас развлечь и получить причитающийся за это гонорар, не ставя больше никаких задач и особо не вовлекая в это дело свой драматический жизненный опыт и богатый духовный мир. Произведение, которое автор, как опытный капитан умело и изящно проводит между двумя этими точками очевидного творческого банкротства, наверное, и следует отнести к хорошей литературе.
Крайности можно охарактеризовать ещё проще: когда говорят красиво ни о чём, или, наоборот, о важном говорят кое-как или совсем никак. «Она прекрасно пишет что попало, и что попало о прекрасном пишет он».
Техническая сторона литературы – это «как» сказать (стилистика) Причём современные тенденции таковы, что «как», к сожалению, приобретает большее значение. Техника литературного письма прогрессирует, чего не скажешь о духовном наполнении. В массе своей происходит «оремесливание» литературы, а точнее, коммерциализация. «Что» сказать – это как раз про откровение автора, про эксклюзив его точки зрения, про первичность и уникальность его идеи.
Бывает, автор достиг хорошей техники изложения, а сказать-то ему нечего. Нет внутреннего наполнения, нет искры божией. Или, наоборот, есть потребность высказать сокровенное, важное, выстраданное, а мешает отсутствие понимания, как это сделать – как перевести чувство в мысль, а мысль – в художественное слово, чтобы оно, в свою очередь пробудило чувства читателя. Но эти способности, слава Богу, можно развивать, совершенствовать стиль.
Так что же может служить критерием настоящей литературы, если не принадлежность к жанру и направлению? Возможно, это и есть та самая «эксклюзивность» – нечто абсолютно новое? И чем проще и понятнее это «новое», тем лучше проза. И здесь новое – это не навороты со стилем, орфографией, пунктуацией и прочей поверхностной дребеденью. Это не заунывные потоки сознанания, подсознания и прочего надсознания. Это не очередной герой-маньяк, сверх-урод или какой-нибудь антивампир, Боже упаси. Биться в потугах и специально искать это новое – путь тупиковый. Обычно в таких потугах рождается хорошо пережёванное, оттого не сразу узнаваемое, старое.
Но, как же добиться, как же найти это новое? Писатели с опытом обычно отмечают два далеко не новых правила. Первое – это писать, писать и ещё раз писать. Сработает закон перехода количества в качество. Каким образом? Здесь правило второе – строго судить написанное через значительный промежуток времени, когда оно «отлежится». Строго судить – не значит переворачивать кочергой горящие в камине листы вашей рукописи, в глубине души желая получить сочувствие хотя бы своей Маргариты. Это значит, выявить откровенные «косяки» – длинноты, банальности, лишние детали, эпизоды, не работающие ни на идею, ни на сюжет, отсечь вторичное, не главное и т.д. Отсеять явные неудачи и выявить то, что очевидно и без сомнения получилось. А главное, нужно отследить и выявить свой эксклюзив, а он есть, он должен быть – он непременный спутник всякого таланта. Эксклюзивность – такая вещь, планировать которую невозможно, она сама придёт к тому, кто пишет постоянно. «Ни дня без строчки». Она формируется самой личностью пишущего. Главное её опознать. Иногда самое простое, как вам кажется, и лежащее на поверхности, совершенно очевидное и само собой пришедшее в голову («Иначе и быть не может!»), на поверку окажется уникальным отличием вашей прозы.
Это может быть всё что угодно. Круг тем, комплекс жанровых особенностей, характерных для вас, колоритные герои, самобытное формирование фабулы, стилистика, неповторимая, очень индивидуальная работа с материалом… Всё, что угодно.
Автору важно вовремя это выявить и в дальнейшем творчестве уже знать свою сильную сторону, свой конёк, виртуозно им владеть, неэгоистично и трепетно эксплуатировать (тогда, кстати, и возникает желание опрокидывать языковые правила, литературные приёмы и законы композиции и при этом тоже открывать новое). И он вывезет всегда, если, конечно, не подведёт вас талант, ведь конёк ваш – производная последнего. Главное, не упустить и развить его. Сколько писателей не разглядели вовремя того, из-за чего мы их сегодня читаем и любим. А ещё больше авторов так и не смогли выйти на свою аудиторию, за всяческой суетой не разглядев самое главное – момент уникальности своего творчества.