...Не прошло и тридцати лет, как дети остепенились и уехали подальше от родителей, чтобы те не надоедали им своими советами.
"Ура! Вот мы и одни! Здравствуй романтика! Мы с женой опять к тебе вернулись!", - не сдержал он в тот момент радости, соскучившись по неземным удовольствиям, какие он испытывал в первый год брачной жизни.
Принялся он ухаживать за Светланой, как когда-то в молодости. Но что за дела: ужинать при свечах она уже не хочет. Опасается , что пожару наделаем. Вина пить не желает: у неё от него изжога. Танцевать отказывается: голова, видите ли, у неё кружится.
"Надо потерпеть! - думал он. - Это у неё временный бзик: пройдёт".
Живут они дальше. Светлана стала на хандру жаловаться, на скуку. Он не оставил это без внимания: старался её как-то подбодрить анекдотами смешными, остроумием... Жена стала обижаться: она все его шутки-прибаутки принимала на свой счёт. Решила, что он над ней насмехается.
Тогда он сменил тактику: заделался внимательным слушателем. Женщины любят в конце дня слить свои негативные эмоции кому-нибудь в голову. Снова не так: оказывается, он её слушал пассивно, равнодушно поддакивал и слишком часто кивал головой. То есть: притворялся, что слушает.
"Это у неё обычный гормональный кризис. Пройдёт! Надо потерпеть. Нам до настоящей старости ещё далеко. Всё у нас ещё будет!" - снова тешил он себя надеждой.
Так бы самоуверенный диспетчер и пребывал в неведении, не сними Мать-природа в тот радужный день с него "розовые очки".
...Алексей Нечаев открыл глаза и поднял голову кверху: радуги уже не было, она без следа растворилась в бездонной синеве октябрьского неба.
"Вот это розыгрыш, вот это фокус! Природа-мать проделала его настолько виртуозно, что остаётся лишь поаплодировать Ей", - со смешанным чувством подумал Нечаев.
Он окинул взглядом садовый участок: на ветках кустов и деревьев висели искрящиеся на солнце капли недавно выпавшего дождя, от земли исходил лёгкий парок...
- Всё промокло, навести здесь марафет сегодня уже не получится. Надо ехать домой, - пробормотал Нечаев.
Он собрался и пошёл на станцию.
...В электричке диспетчер всю дорогу отрешённо смотрел в окно и думал о Природе, о тайнах, которые она не спешит открывать людям.
"А может так оно и лучше: даже страшно представить, какая была бы жизнь на земле, если бы люди наперёд знали своё предназначение и кто, или что за этим стоит".
Ему вдруг стало жалко жену: ведь получается, что и она жертва "розыгрыша" Природы.
Тем не менее, о снизошедшем на него "озарении", он решил Светлане ничего не рассказывать. Так как был уверен, что она во всём обвинит его самого, да ещё и плюх понадаёт по его заросшей щетиной физиономии: кто-то же должен быть крайним.