Утренняя рыбалка прошла замечательно и хорошо подняла настроение. Две щуки по полтора килограмма каждая, четыре судака и два десятка крупных окуней подергивались в тридцатилитровом пластмассовом тазу, стоящем в катере.
Боцман устраивал себе такое развлечение каждые пять дней. Рыбалка в этом водоеме, который он и его команда окрестили Лужей, требовала, чтобы рыбак вначале изучил ее специфику. На самом деле Лужа была морем. Почти морем. А необычностей в водоеме было очень много. Волей Улья, Лужа была расположена как раз на границе чёрных и стандартных кластеров, вытянувшись вдоль нее.
Водоем, сотканный из кластеров, которые в своих мирах были частями больших озер, широких рек, морей, а может и океанов, от линии черных земель вдавался в сушу на запад до семидесяти километров, а с севера на юг — почти на четыреста.
На какие расстояния вода уходила дальше на восток, в мёртвые земли, не знал никто. Попытка рассмотреть водные просторы с высоты, закончилась падением квадрокоптера, успевшего подняться метров на сорок над поверхностью палубы. Энергетика Чёрных кластеров очень сильно отклонялась по высоте в сторону обитаемых территорий Улья.
Перезагрузки водоемов с разными составами воды, заставляли водных обитателей приспосабливаться к новым условиям жизни. Морская фауна была более уязвима из-за притока у Лужу большого количества пресной воды из нескольких довольно полноводных рек, и в своем большинстве погибала, становясь кормом для птиц и обитателей дна. А речные пресноводные, которые успели сориентироваться в изменившемся мире, жались как раз к устьям, спасаясь от солености, приносимых течениями с морских кластеров.
Боцман попал в Улей давно. Это было в первый день появления новой локации мира, образовавшейся по среди бескрайних чёрных земель, высасывающих жизненную энергию из всего, что на ней оказывалось. Но тогда ни он, ни его коллеги и пассажиры корабля, всего этого не знали.
В тот день он, боцман речного прогулочного теплохода «Рассвет», был в обычном рейсе, как «речной трамвайчик», перевозя чуть больше сотни пассажиров вниз по Волге.
Небольшое сорокаметровое судно устаревшего проекта Р-55, пересекло границу плотного тумана в три часа ночи. Вахтенный сразу внес в судовой журнал отметку, что «в тумане присутствует сильно выраженный химический запах, напоминающий смесь гниющего лука и кислоты».
Плотность тумана достигла такого состояния, что не было видно никаких ориентиров, и вахтенный принял решение, застопорить ход и встать на якорную стоянку. Во избежание столкновения с другими судами были включены все прожектора, а ревун заполнял своими низкими звуками молочную пелену тумана.
На палубу вышла вся команда и часть проснувшихся пассажиров. Даже капитан, который работал на этом маршруте почти тридцать лет, не мог припомнить, чтобы туманы здесь были такими плотными.
Только через час речной ветер разогнал последние клубы белесой взвеси и настал черед новым удивлениям. Берега они не увидели. Кругом было море.
Навигационное оборудование на мостике выдавало какую-то чертовщину, проще говоря — не работало. Рация хранила гробовую тишину на всех частотах.
Осмотрев водную гладь, капитан принял решение малым ходом двигаться на запад — уж больно ему не понравился цвет воды в восточном направлении.
Боцман потом не раз вспоминал капитана добрым словом за это решение, представляя, как он и все, кто был на теплоходе, корчились бы в муках, когда «Рассвет» пересек бы границу чёрного кластера.
Через полтора часа неторопливого хода они заметили берег с очень странной конфигурацией и рельефом. С большого расстояния было хорошо видна его неоднородность. Участки с растущим рогозом, сменялись песчаными, явно морскими, которые граничили, без каких-либо переходов, с участками речного типа.
Метровая осадка судна позволила подойти к берегу достаточно близко, чтобы попытаться выйти на сушу.
Капитан уже отдал ему команду по подготовке к спуску на воду одного спасательного плота, как на берегу они заметили группу бегущих людей. Их было много, около полусотни мужчин и женщин, гнались за двумя подростками, бежавшими по песчаному пляжу в сторону их судна.
А вот преследователи капитану не понравились. Рассмотрев их в свой мощный бинокль, он отменил свой приказ о спуске плота. А потом все собравшиеся на палубе с ужасом смотрели, как толпа, догнав и сбив на песок выдохшихся и истошно орущих от боли парней, отталкивая друг друга, рвала их зубами.
Вторая попытка разведать берег немного южнее, окончилась похожим зрелищем, отличающемся от первого только количеством участников пиршества и большим количеством уже растерзанных тел на пирсе.
К тому времени и на теплоходе начались изменения в поведении многих людей. Часть команды передвигалась как сонные мухи, плохо реагируя на отдаваемые им команды. Среди пассажиров начались ссоры, которые переходили в драки. Но большинство все-таки были пассивны и только жаловались на слабость и сильную головную боль.
А потом началось обращение. Первым обратился стюард в пассажирском салоне первого класса. Его конфликт с матросом, требующим холодной газировки, закончился тем, что стюард, прекратив ругаться, вцепился зубами матросу в нос.
Первых обратившихся связывали подручными средствами и запирали в каютах. Но чем дальше, тем буйных становилось все больше и больше, а число здравомыслящих сильно и быстро сокращалось. Да и по своей силе они здорово уступали обратившимся.
Поначалу это было расценено как массовый психоз, который вызван нервным срывом из-за изменения местности и увиденного на берегу. Потом уже было не до теории. После того как сразу три обратившихся убили и начали пожирать женщину на юте судна, старпом, принявший на себя командование после «заболевания» капитана, приказал прекратить карантинные мероприятия и просто выбрасывать всех буйных за борт, сам показав в этом пример, утопив троицу людоедов.
Каннибалы оказались совершенно не приспособленные к плаванью. Даже матросы судна, которые не просто хорошо раньше плавали, а и участвовали в соревнованиях по водным видам спорта, очутившись за бортом, успевали несколько раз ударить руками по воде и камнем уходили в глубину.
Постепенно «Рассвет» очистился от безумцев. Теперь корабль, заглушив двигатели, просто дрейфовал вблизи от берега, а его команда и пассажиры мучились от слабости и головной боли. Обезболивающие, имеющиеся на борту и собранные по сумкам пассажиров, быстро закончились. Им на смену пришел алкоголь из судового буфета, а за тем, и самопальный суррогат с красивыми этикетками, доставкой которого зарабатывал капитан и часть его приближенных.
Вечером они подобрали трех человек, которые плавали в надувных лодках. Двое были рыбаками, которые вместо своих речушек, где их настиг кисляк, оказались в море без берегов. Третий, удирая от обратившихся, сам запрыгнул в попавшуюся на берегу лодку и течением был вынесен в Лужу, где и дрейфовал сутки без воды и пищи.
Потом их заметил отряд Воробья и привлек к себе внимание, пуская в сторону судна сигнальные ракеты.
Так Боцман и оказался среди первых людей, которые впоследствии и организовали стаб Цитадель. В руководители он не выбился, да и не стремился. Работал, там, куда пошлют: выезжал на мародерство кластеров, участвовал в строительстве оборонительных сооружений стаба, воевал с «нолдами», где и получил первое ранение. В больнице он и сдружился с Пиратом, который многих подбивал на самостоятельную жизнь.
С Пиратом он сразу не ушел, проведя в Цитадели еще полгода. За тем, получив приглашение, встретился с ним в Тортуге, где и получил предложение, возглавить морскую миссию его стаба.
Собрав маленькую группу людей, что-то и когда-то слышавших о корабельном деле, он отправился на побережье. Через две недели поисков они нашли «Рассвет». Но это было не его судно, а копия, прилетевшая в Улей позже. Теплоход был выброшен на берег и им пришлось много помучиться, чтобы, вначале вывести его на большую воду, а за тем устранить все неполадки в оборудовании.
Потом было изучение Лужи и прибрежных участков.
Начиная от северного побережья, они усеяли поверхность водоема огромным количеством буев, на которых отмечали даты установки. Так, постепенно, они и составили морскую карту кластеров со сроками перезагрузки, глубинами и течениями.
Нынешнее судно появилось под командой Боцмана год назад. Это был трехпалубный красавец проекта 588, на тот момент носивший имя всеми любимого Юрия Никулина.
Стометровый теплоход возвышался над водой на высоту пятиэтажного дома. Раньше это был белоснежный круизный лайнер с комфортабельными каютами.
Когда его заметили, он на малом ходу двигался курсом «юго-юго-восток» и примерно через тридцать миль должен был пересечь границы чёрных кластеров. Судя по всему, лайнер попал в Улей на быстром кластере. Пока неуправляемое судно шло в район неминуемой гибели, быстро обратившаяся команда и пассажиры занимались поисками пищи, которая пряталась от них в каютах и трюмных помещениях. На сигналы, которые подавали с «Рассвета» с мостика «Никулина», естественно, никто не реагировал.
Брать судно на абордаж, уподобившись сомалийским пиратам, было очень рискованно — все палубы со стороны подходящего «Рассвета» были забиты новообратившимися людоедами, а сам он был значительно ниже.
Помог дар телепорта у одного из членов команды. Из-за слаборазвитого дара, «Рассвету», под восторженное урчание «пустышей», пришлось подойти почти в плотную к борту лайнера. Совершив скачок в пространстве, матрос смог пробраться в ходовую рубку.
Не имея никакого опыта в корабельном деле, он, по подсказкам Боцмана, передаваемым по рации, смог изменить курс корабля, а за тем и остановить его двигатели.
Теперь корабль, по прихоти Пирата, носил имя «Золотая лань», подражая кораблю знаменитого пирата Дрейка. И цвет корабля изменили, покрыв поверх старой краски, пятнами синего, чёрного и зеленого цветов.
Свинцового сурика нигде не нашли, поэтому красили обычными эмалями, которые находили в магазинах на берегу. Такая краска плохо держалась и ее постоянно приходилось обновлять, чем регулярно и занималась команда большую часть своего времени. Ибо, отсутствие работы — это прямая дорога к бардаку и авариям на судне.
Круизное судно постепенно превращалось в боевой рейдер. На носу и корме пришлось демонтировать часть надстройки первой палубы, чтобы соорудить поворотные круги для установки там по одной гаубице, доставленных из стаба. Борта второй палубы были отданы расчетам крупнокалиберных пулеметов, а верхняя палуба разместила три ЗУ-23-2.
Боцман считал, что при отсутствии конкуренции в Луже такое вооружение будет избыточным, но Пират заявил, что «кашу маслом не испортишь» и распорядился продумать размещение на первой палубе нескольких катеров с пулеметным вооружением.
Перед командой «Золотой лани» стояли две основные задачи: — «окучивать» кластеры на побережье и не светиться ни перед кем посторонним.
С выполнением первой задачи было все просто. Уже зная сроки перезагрузки береговых участков, корабль подходил к побережью и высаживал десант, который, под прикрытием стволов корабельной артиллерии спокойно занимался мародерством и поиском выживших иммунных.
А вот со второй задачей было сложнее. Пират требовал соблюдение полной секретности в деятельности корабля и его команды. О том, что корабль существует, в Тортуге знало только четыре человека, включая главу, а в команде корабля только два десятка самых доверенных людей имели допуск к поездкам в стаб. Они доставляли в стаб грузы и иммунных, найденные на кластерах, привозили на судно боекомплект и недостающие товары. Жизнь остальных членов команды проходила на корабле.
Боцман догадывался, что Пират держит его судно, как какой-то козырь, но конечную цель этого не понимал. Да он и не старался. Ему была интересна именно такая жизнь: он капитан корабля, который находится в его полном распоряжении. Перед ним не ставилось никаких задач и планов, кроме тех, которые Боцман сам для себя определит.
Вот и посвящал Боцман все свое время любимым занятиям: рыбалке и играм в «капитана Блада — благородного пирата».
А старенький «Рассвет» они утопили, используя в качестве плавучей мишени при обучении артиллерийских расчетов.
Рыбалка окончена. Пора на корабль. Согласно расчетов Лоцмана, сегодня они могут рассчитывать на встречу очередного «Никулина». Такие встречи случались уже дважды. Первый раз они увидели лайнер, когда он уже пересек линию Черноты. Второй раз, когда судно, подобно Летучему Голландцу, дрейфовало в южной части Лужи. Из всего экипажа и пассажиров на нем нашли одинокого «лотерейщика», который подарил им горошину и три спорана.
Тогда с лайнера сняли часть оборудования, которое можно было использовать для замены на «Золотой лани», а потом, как и «Рассвет», расстреляли из орудий.
На его корабле действовали морские законы и правила. Поднявшись по трапу, Боцман, отдав честь вахтенному и флагу корабля, направился на мостик, где его давно ожидал старший помощник — Лоцман. Имена Боцман и Лоцман были единственными, которые дублировали морские специальности. У всех остальных членов экипажа, во избежание путаницы, были имена, никак не связанные с кораблями, морями, реками и аналогичными объектами или явлениями.
— Как рыбалка, капитан?
— Сегодня отменно порыбачил. Одна щука доставила удовольствие, заставив меня долго ее водить. Начинаем?
— Да. Пора отправляться на поиск.
— Командуй. Я схожу на камбуз что-нибудь перекусить и отдам улов коку.
Через час хода они наблюдали явление, которое редко кто видел из сухопутных. Перезагрузка морского кластера выглядит не так, как это происходит на суше. Тут спецэффекты у Улья отличаются за счет зрительной визуализации того, что на суше сглаживается фоном соседних кластеров.
В этот день в Луже наблюдалось легкое волнение в три балла. Небольшие волны западный ветер гнал куда-то в сторону чёрного сектора моря. Туман «вынырнул» из воды и завис на метровой высоте над волнами. Неведомая сила удерживала его в прозрачной неосязаемой призме, не позволяя покинуть место перезагрузки.
Корабль сместился ближе к обновляемому кластеру и лег в дрейф, как раз напротив северного ребра туманной «призмы». С этой точки открывался хороший обзор действа.
Тем временем, туман поднимался все выше и выше. Волны свободно проникали сквозь преграду, ограничивающую туман, и так же свободно выходили с другой стороны. Когда кисляк белым столбом достиг облаков, в нем промелькнули десятки всполохов, напоминающих вспышки электросварки, после чего сдерживающая призма исчезла, и ветер погнал клубы тумана на восток, оставив на воде, которая возвышалась над уровнем Лужи на два метра, копию «Золотой Лани» до ее переделки. Мгновенье, и огромная масса воды обрушилась во все стороны, разгоняя по кругу высокую волну.
— Может все-таки было бы лучше дать им время на перерождение?
— Нет, Лоцман. Нам нужны иммунные. Женщины для ветеранов команды, мужчины для десантных партий. Командуй «абордаж»!
***
— Капитан, старший помощник и боцман могут остаться на ходовом мостике, — Боцман появился на взятом судне, когда ему доложили, что экипаж и все пассажиры заперты в своих каютах. — Что с остальными?
— Палуба очищена. Сейчас абордажная команда проводит связывание и будем ожидать обращения.
— Хорошо, Лоцман. Не откладывая, займитесь силовыми агрегатами. Все, что нам необходимо для замены или ремонта, демонтируйте.
«Золотая лань» и «Никулин», пришвартованные друг к другу канатами, качались на волнах в одном ритме. По двум трапам переносились найденные в трюмах, полезные грузы. Шла перекачка топлива.
— Я заявляю решительный протест на ваши пиратские действия! — капитан «Никулина», несмотря на то, что он был под прицелом автомата одного из матросов, соблюдал внешнее спокойствие. — Этот позорный акт будет обязательно покаран властями.
— Успокойтесь, капитан. Я не собираюсь тратить на разъяснения ситуации свое время. Думаю, что это бессмысленно, — Боцман отмахнулся от него, скривив в улыбке губы. — Вы сейчас не связаны только по тому, что я проявил уважение к вашей должности. Присядьте и ждите своей участи.
Захват судна прошел очень быстро, несмотря на то, что раньше такого опыта у команды еще не было. Сблизившись с «Никулиным» по курсу следования было произведено две коротких очереди с головной «зушки», а по семафору было передано требование застопорить ход.
— Сколько людей сейчас на борту?
— Экипаж по штату — семьдесят человек. Пассажиров триста семьдесят шесть. Можно мне присесть? — капитан захваченного судна как-то осунулся и выглядел постаревшим на несколько лет.
— Присаживайтесь. Это ваш мостик, хоть и находится под моим контролем. А вашего старпома и боцмана я попрошу оказать информационное содействие моим людям, чтобы разобраться с грузом и оборудованием, которые нас могут интересовать.
Обращение началось через час.
Дежурные матросы абордажной команды ходили по коридорам и контролировали состояние находившихся в каютах людей, которые все были связаны по рукам и ногам пластиковыми стяжками. Внимания на возмущения, проклятия и угрозы они не обращали. Как только из каюты начиналось доноситься урчание, обратившегося вытаскивали на палубу и сбрасывали в воду.
Через три часа Боцману доложили, что обращение можно считать закончившимся.
— Три члена команды и восемь пассажиров — иммунные. Остальные за бортом, — доложил Лоцман. — Кроме этого, — он показал на урчащего и пытающегося разорвать путы, бывшего капитана «Никулина».
— Капитан пусть останется тут. Негоже ему оставлять свое судно. Погрузку закончили?
— Да. Все, что нас интересовало, уже на «Лани». Свежаки тоже.
— Отлично. Отшвартовываемся. Артиллеристам приготовиться к учебным стрельбам. Дистанция — четыре мили. Самым метким канонирам — ящик ямайского рома!
Август 2023.
Владимир Мельников
Рассказ написан для межавторского сборника "Кисляк-II" отдельной главой войдет в роман «Безумие Стикса»