Блюдо, которое подают холодным

Боже мой. Слезы стояли комом. Терпеливым и явно забродившим не на один месяц. Весь наш спектакль, чувство радости, полиэтиленовой пленкой, застилавшей лицо на протяжении всех разговоров, домыслов, анализов, упреков, рожденных в часах, когда мы оставались наедине, смыло тембром голоса первых на чистоту. Первых. Слова. Выстроенные предложения. Путание в мыслях. Все это, как разряд тока стремилось по наполовину мертвому телу, словно к груди прикасался дефибриллятор и резкими движениями пытался вернуть то живое, что еще во мне дышит. Я мгновенно пришел в себя и понял. Я впервые понял, что шутки с тобой плохи. И если я где-то и заигрывался, то получил сегодня по шее, хоть и до физической расправы и оскорблений дело не дошло. Что это? Месть? Но кому, как не мне, как две капли воды похожим на тебя, не знать, что скорее, то было отражением меня самого, когда я отторгал все, что меня убивало. Я поступал также, когда дни внутренних диссонансов принадлежали мне, а ты погружалась в долгое молчание. Не вмешивалась, лишь только прислушивалась, упираясь взглядом во что-то перед собой. Казалось этот взгляд имел под собой силу разрушать даже стены, но ты все держала под контролем. И до сегодняшнего момента мне не было страшно и я никогда не испытывал осторожность в том, что тебе доверяю. Как прошел день. Ночь. Сколько мыслей записано в тетрадь. Во сколько ужин. Как распланировано свободное время. Сколько звонков поступило на мой телефон и прочую ерунду. В то время как для тебя это было ничем иным, как иглоукалыванием. Прости. Сейчас мне стыдно. И самое интересное, моя потребность высказаться теперь занозой давит на сердце, прежде чем язык почувствует напряжение. Моя резвость осталась оттёсанной в твоем монологе - холодной расчетливой расправой, когда правда ударяет во все углы души, не оставляя ни единого шанса на то, чтобы оставаться прежним. Мы меняем друг друга. Механизм запущен. В глазах огромное море, готовое утопить, стоить только взвыть к его волнам. Ну за что ты так со мной? Лезешь со своей глубиной, как с отравой, в жизнь, которая давно отвернулась от людей и лишена доверия к тому, к чему прикасается. Сочувствие, жалость, конечно все это есть, но доверие... Как то ушло из сердца. Я даже не почувствовал, когда и за кем оно так увязалось. Но, однажды, я открыл глаза, увидел над собой потолок и ощутил пустоту внутри. А теперь ты пытаешься пробиться в этот шкаф со скелетами, где пахнет плесенью и оставленной жизнью.