Джи Джи напрасно дожидался свою упрямую и непутёвую Элизабет Спенсер, самовольно пошедшую на противоправные действия. Нет, никто не говорит, что он сам никогда в своей практике ни разу не совершил чего-то такого, о чём лучше бы и не вспоминать. Но его ученица, молодая, рациональная, деловая, кто бы мог заподозрить в ней такое сумасбродство? И непослушание!
Её засосало в чёрную воронку, она сгинула в доме Мендеса, пропала с концами. Джи Джи все глаза проглядел, наблюдая за одним-единственным домом на Войсковой – теперь ему было не до новостройки.
Он не обнаружил Бет ни в толпах снующих по двору слуг, ни в приезжающих-отъезжающих. Теоретически, её уже не существовало. Но интуитивно он чуял, что Бет жива-здорова.
Именно поэтому ему пришлось сменить конспиративную квартиру, переехать в другой район, и поселиться у другой хозяйки, русской, тёти Нюры, толстой, любопытной, глуховатой и добродушной. Её домишко был непригляден, потихоньку разваливался на части, но устраивал Джи Джи тем, что имел хорошо сохранившийся подвал, пока ещё не совсем развалившийся чердак, и чёрный ход. Дом переживал не лучшие дни, поэтому тётя Нюра ухватилась за постояльца обеими руками и пыталась всячески угождать. А Джи Джи нужно было одно: вовремя сообщать ему о приходе нежданных посетителей, ибо он теперь опасался быть схваченным Живаго-Мендесом – кто знает, что наговорила о нём Бет. Хотя это мало чем поможет, его найти – пара пустяков (непонятно, почему его до сих пор не схватили!) Ну о чём думала эта шальная девица – она так его подвела!
Ну, и конечно, сплетни. Хозяйка была большим специалистом по их сбору.
Джи Джи так и не смог решить, признать ли произошедшее провалом, честно сказать себе, что задание он не выполнил, и вернуть аванс. Или сбежать втихую, наплевав на гордость, унося с собою все концы, и забыть обо всём. Не смог решить, потому что наблюдение его заинтриговало. Особенно после того, как дом посетила сестра Мендеса, потрясающая красавица Элеонор Пенсон, а затем бесследно исчезла, не доехав до Цепича.
А потом на поверхность «всплыла» Бет Спенсер, но всплыла не как утопленница, а как подводная лодка, и с триумфом. Она прогуливала по парку молоденькую сожительницу Живаго-Мендеса, находящуюся в положении. Отношения женщин выглядели таковыми, словно они были давними подружками. Стало быть, Бет Спенсер ничего не угрожало, и Джи Джи расслабился. Всё о`кей!
Как она ухитрилась это обстряпать, что наговорила, какой лапши навешала на уши подозрительному хозяину – осталось неизвестным: сплетни об этом умалчивали. Но кое-какие слухи из дома всё же просачивались наружу, и Джи Джи воспрял духом. Он решил попробовать пройтись по следам Элеонор Пенсон.
Джи Джи мечтал свести тесное знакомство с Буравчиком – это был бы высший класс! И это почти удалось.
Он свёл знакомство с разбитной девицей, особой, весьма приближённой к господину следователю. И даже не с одной девицей, а сразу с двумя – но по отдельности. Сводил одну в кино, другую – в ресторан, и вот уже слухи достигли его ушей не по «испорченному телефончику», а в натуральном, первозданном виде. А там уж – рукой подать было до личного контакта. Ведь Буравчик тоже оказался любителем и знатоком мотоциклов.
Ужиная в кафе, они дружно и горячо обсудили своих любимых «скакунов» за кружкой доброго пива и горячими моравскими колбасками. Джи Джи как бы вскользь упомянул о странностях дома Живаго. Это была запретная тема, понял он. Буравчик заледенел и замкнулся, и растопить лёд было невозможно – Джи Джи наступил ему на больной мозоль и почувствовал это. Он умело перевёл разговор на другую тему, но при каждом удобном случае возвращался к «странностям», пытаясь провоцировать трудно сдерживаемые эмоции к выходу наружу, хватался за малейший намёк.
Скоро он знал почти всё о пропаже Элеонор Пенсон и тех несчастьях, которые обрушились лично на него, господина Буравчика. От него требовали невозможного: форсирования действий, с одной стороны, при полной подконтрольности и несвободе действий – с другой.
И тогда Джи Джи бросил наблюдение и потратил неделю на то, чтобы проехать на своём потрёпанном, но верном друге BMW К1050К, выпуска 1972 года, по горной дороге до Цепича. Он исследовал все расселины и спуски к реке, получив массу удовольствия от путешествия и созерцания местных красот.
И пришёл к выводу, что:
1) Элеонор Пенсон могли сбросить в три узкие расщелины;
2) могли сбросить в глубокие сугробы с пяти удобных для подхода точек, в том числе с моста на 40-м километре;
3) могли спрятать тело среди валунов или в одной из двух альпинистских избушек на 40-м и 60-м километрах;
4) могли увезти и спрятать на некой конспиративной квартире или имении некоего босса. Что было более вероятно, и ставило крест на дальнейших поисках. Боссом мог быть один из заказчиков Джи Джи, или его конкурент.
От гибели Элеонор Пенсон никто ничего не выигрывал – если только эта гибель не была случайной. Зато от её жизни был большой прок: она могла стать приманкой и средством шантажа. Более того, её покойный муж был заведующий детской клиникой в Веве – не было ли у него связи с Мендесом? И не было ли у Элеонор каких-либо секретных документов, оставшихся от мужа?
От слуг в качестве заложников не было бы никакого толка. Джи Джи пытался общаться с мусорщиками (а бытового мусора, в том числе пищевых отходов, была тьма – дом кишел невидимым людом, никогда не появляющимся за его пределами). Они произвели на него неизгладимое впечатление: глухонемые, или злобные дебилы.
Джи Джи особенно заинтересовало одно место – великолепная скала, похожая на унитаз для Гобзика, великана из местного фольклора.
Он походил по кромке, заглядывая вниз. Метров тридцать до реки. А до «седалища» - метров десять. Интересно, отсюда мог бы кто-нибудь туда перепрыгнуть? Пожалуй, если только с перепуга или отчаяния, входя в состояние аффекта, когда все жизненные силы концентрируются на одном единственном желании. Джи Джи слышал, некоторые исследователи всерьёз считают, что в подобный момент, момент смертельной опасности, человек способен управлять временем, замедляться или ускоряться. Чушь, конечно, лично он так не считает, но необъяснимая везуха, тем не менее, порою присутствует и интригует.
На этой площадке снег сметало вниз, сугробик был лишь за большим валуном. Площадка пользовалась успехом: на ней были старые, полузанесённые следы, теперь уже не поддающиеся распознанию, следы машин; что-то, походившее на следы, просматривалось даже у самой кромки обрыва – тоже, понимаешь ли, любители острых ощущений! Следов, однако, много: танцы они здесь, что ли, устраивали?
«Ты так любила жить, и, может, оттого, что ты жила на краю, где я сейчас стою»…
Во всяком случае, именно так он понял без помощи переводчика. Супердевочки, Джи услышал их в Новый год впервые в жизни – и до сих пор не может забыть: в Россию стоило бы приехать ради них. Да...
Как они назывались? «Стрелки в ночи»? «Киллеры в ночи»? Джи Джи мог бы влюбиться в обеих сразу, каждая из них чем-то неуловимо напоминает ему Бет Спенсер. Тьфу, тьфу, чур меня – ещё не хватало по ней скучать!
Здесь, говорят, тусуются ребята из местного общества скалолазов, молодняк приучают к высоте. Если так, поблизости должна быть избушка или сторожка, тропы, пометки, удобные спуски. Неплохо бы спуститься вниз и обследовать скалу снизу. Если бы не этот гигантский сугроб, вокруг неё можно было бы водить хороводы. Хороводы русалок и лесовиц. А вон там, с левого края, у самой стенки, пятно, взрытый снег, метка, присыпанная недавним снегопадом, словно что-то улетело с вершины и кануло в глубину вод… то есть, снегов.
Так, а это что поблёскивает? Нет, чернеет. Гильза! Джи Джи присвистнул. Стреляли из девятимиллиметрового, однако. Нет, здесь не танцами пахнет. Разборкой. Джи Джи поднял гильзу, бережно завернул в плёнку, сунул за пазуху, ближе к сердцу.
И было это не так давно – не успело присыпать, лишь слегка припорошило, а потом подтаяло на солнце. Сюда, ребята, надо возвращаться с самыми серьёзными намерениями. Джи Джи с сожалением посмотрел на небо. До вечера – подать рукой.
Он продрог и голоден, как волк. Пожалуй, лучше начинать с утра. Запастись альп-снаряжением. Спуститься вниз. Не иначе, в тот сугроб улетел подстреленный. Если там покопаться – можно наткнуться и на сюрприз. Ха-ха! Чем чёрт не шутит!
А если подключить Буравчика, нового дружка, а то он совсем загрустил, последний раз был какой-то нервный, что-то его гнетёт и мучает. Бедняга! Попроситься к нему в участок на работу? У них, небось, нехватка кадров. Объясниться – детектив-неудачник со стажем собственной персоной, желаю служить.
Кому служить? Тому же, кому и друг Буравчик? А может, чего уж резину тянуть и выпендриваться, прямо к местному Хозяину, Мендесу-Живаго: так, мол, и так, моя девушка тут у тебя хорошо устроилась – и я тоже хочу… А что – вполне реально.
Уход от старых проблем… приход к новым. Кто сказал, что новое лучше старого?
Джи Джи вернулся в дом после путешествия уже в сумерках, усталый, промёрзший, но вполне довольный. Он собрался залечь в ванную с бутылкой пива или виски – он ещё не решил, чего именно, но точно знал, что заслужил это. И – сесть за ноутбук поработать. Джи Джи не успел ни отогреться, ни выпить, ни испугаться, но только накинуть халат и пустить воду в ванную. Ровно через 15 минут после того, как Д. Д. вошёл в квартиру, к нему постучала домохозяйка, и ему пришлось её впустить.
- Господин Джонсон, - она затараторила, выпучив глаза, боясь, что Джи Джи опять её перебьёт. – Вас спрашивал ваш приятель! Сказал, навестит в другой раз, или позвонит и договорится о встрече. Есть важная информация!
Для тёти Нюры «важная информация» была равнозначна самой замечательной сплетне.
- Какой такой приятель, тётя Нюра? – неприятно удивился Джи Джи. Кольнула мысль – его отыскали «заказчики». Но кто конкретно способен нагрянуть прямо в дом, без звонка, да так открыто?
А может, Буравчик? Д. Д. сообщал ему, где обитает. Вдруг господин следователь срочно решил обсудить покупку нового байка, подвернувшегося по случаю во время облавы на «барахолке», которую он время от времени посещал лично с небескорыстной целью?
- Невысокий, худой, с усиками – такими, кошачьими, и на губе то ли шрам, то ли прыщ какой, - охотно перечисляла вдохновлённая вопросом хозяйка, и её тройной подбородок одобрительно кивал. – В приличном тёмно-сером пальто, меховой шапке, очень дорогой шапке, из норки. И сам из себя такой приличный. А тебе чаёк горячий заварить? Чтой-то ты какой-то понурый, - запечалилась тётя Нюра. – Ну, жди, я быстренько… - и она проворно зашаркала по лестнице тапочками без задников.
Джи Джи всполошился. Всё, конец приятному вечеру, горячей ванне с пивом. Кажется, пора линять. Во всяком случае, лучше последить за собственной дверью со стороны (вот бы когда пригодилась Бет!), ну а чай можно попить и в ближайшем кафе.
Но «приятель» тоже не терял времени даром и успел проследить за дверью раньше, чем эта идея пришла в голову самому Джи Джи. Когда Джи Джи уже натянул брюки и находился в процессе натягивания надоевшего свитера, который имел радость обнимать его потный торс всего полчаса назад, дверь в его квартиру неслышно отворилась. На пороге возник тот самый, с усиками и с красивым стволом наготове. На беретте был внушающий уважение глушитель. И про беретту тётя Нюра ничего не говорила. Нет, к огромному сожалению, это был не Буравчик!
Джи Джи понял, что попался совершенно нелепо, не подготовив загодя пути отхода, что свидетельствовать могло лишь о профнепригодности. Его собственное оружие, понятное дело, не вписывалось в банный махровый халат и тоже «отдыхало», находясь в данный момент чуть дальше вытянутой руки, на книжной полке, за кипой пожелтевших журналов.
- Не понимаю, что происходит… - пробормотал Д. Д. – вы, случаем, не ошиблись квартирой?
- Случаем, нет.
- Боюсь, у меня нечего грабить: я приезжий, и квартиру снимаю.
- Знаю, - благодушно улыбнулся усатый.
- Тогда зачем это? Это лишнее! – детектив кивнул на ствол с глушителем.
- Да я не собираюсь вас пристрелить, не дёргайтесь. Давайте поговорим. А это – на всякий случай. Страховка.
На пороге возник мордоворот в косухе, и Джи Джи сник.
- Давайте поговорим, - согласился детектив.
- Вот это по-деловому.
Внутренний голос детектива скороговоркой рычал и скулил о том, что разговор будет коротким.
- Я не получаю от вас информацию. Уже три недели. В чём дело?
- Три недели – слишком мало. Неделя ушла на обустройство…
- И вы обустроились, я вижу. А остальные две недели? Я не получил ещё ни одного отчёта.
- Я исправлюсь… - бормотал Джи Джи, прикидывая, как бы ему допятиться до полки и схватить пистолет, чтоб хотя бы уравнять шансы. – Мне есть что рассказать. Моя помощница проникла в дом. Я свёл нужные знакомства и вот-вот начну получать информацию. Скоро у меня появятся вещдоки. Я попробую отыскать одного субъекта…
- Слова, слова, слова… хотя ваше рвение похвально, уважаемый. Но вся беда в том, - перебил посетитель, – что я передумал. Ты мне больше не нужен. Я обойдусь без тебя.
Джи Джи сделал вид, что пошатнулся, и схватился правой рукой за сердце, а левой за кипу журналов, но не рассчитал собственную силу. Хлипкая полка рухнула вместе с ним, осыпав Джи Джи пожелтевшими журналами и газетными вырезками, словно прошлогодними листьями. Родной, как единоутробный брат, пистолет, скользнув по драному линолеуму, звякнул о ножку стола и затих. Надо было перекатиться и схватить его, но тяжёлый чёрный ботинок уже наступил единоутробному брату на горло, и Джи Джи застонал, словно наступили на горло ему самому. Он понял, что ему никогда не выстрелить первым.
Но его не собирались убивать. Джи Джи любезно позволили одеться, забрать ноутбук, и вывели в ночь, к невзрачной, но юркой «Мазде». Джи Джи повезли в неизвестном направлении, но насколько оно было неизвестным, он уже не смог определить, ибо с кляпом, завязанными глазами и руками (о судьбе домохозяйки и её чая он мог только догадываться) валялся беспомощным кульком на заднем сидении. Единственное, чем он мог заняться – это считать ухабы и рытвины, на которых подскакивала резвая лошадка. Этих рытвин оказалось в избытке - Джи Джи увезли из города.
Когда его выволокли из машины, его голова ещё долго продолжала подскакивать и трястись, но это было всё же лучше, чем полная неизвестность. Похоже, кончать его не собирались, но и особого почтения не оказывали. Просто взяли, как надоевшую вещь, болтающуюся без дела под ногами и раздражающую тем, что давно вышла из моды, и сунули в самый дальний угол чулана, подальше с глаз.
Джи Джи суждено было оказаться «вещью», забытой в тёмной кладовке. К его же счастью! Похоже, детектива для чего-то берегли, сохраняли, так сказать, свеженьким. Чтобы с большим аппетитом потом съесть?
Глухая комната с зарешеченным окном, выходящим на стенку сарая, где никто никогда не появлялся, матрац на дощатом настиле, колченогий столик, железная труба посреди комнаты, обложенная жаропрочными листами, – транзитом с первого этажа на чердак, пышущая жаром и пронзающая потолок. Тепло – и на том спасибо. Крошечная дверца в углу, биотуалет. Однако, просто комфортабельный номер престижной гостиницы. Непонятно только, зачем столько хлопот ради его скромной персоны. Не проще ли – в расход? Омрачала феерическую жизнь лишь цепь на ноге. Собака в конуре – вот кто он был. Только охранял не он, охраняли его.
- Зачем я здесь? – тщетно пытался выяснить Джи Джи у угрюмого охранника, не умеющего внятно разговаривать.
- Узнаешь. А любопытной собаке на базаре хвост оторвали… - загадочно ответил страж, и отвесил зуботычину, снабдив для убедительности пинком под рёбра, дабы удостоверился, что он здесь «зачем-то».
День шёл за днём, и Джи Джи считал дни, делая «зарубки» в памяти, обрастал бородой и отчаянно скучал. Ему оставалось вспоминать Бет Спенсер, а заодно всех своих прежних подружек, и посылать им телепатические послания и мольбы о прощении. О нём никто не вспоминал, в один прекрасный день ему забудут принести жратву. Сколько человек может вынести дней без жратвы? А без питья? А без туалета?
Биотуалет давно вышел из строя и нестерпимо вонял. Хорошо хоть, что его физиологические потребности в силу убогой кормёжки были не столь велики.
И вот этот «один прекрасный день» наступил. Джи Джи проснулся со странным ощущением, что наконец-то что-то произойдёт. Заставил себя сделать зарядку. Кажется, в доме до сих пор было пусто – накануне его сторожевые псы «слиняли». Хорошо, если они больше не вернутся.
Но к вечеру желудок запросил пищи. Пусть скудной и однообразной, но всё же пищи. Джи снова попробовал попинать ногой стенку, в которую был ввинчен крюк с кольцом, откуда шла цепь к лодыжке левой ноги. Если ему и удастся сбежать, то не иначе, как вместе со стеной на горбу. Джи Джи грохнул дверцей туалета и завыл. Если его здесь бросят, он просто сдохнет от голода и холода. Останется только вопить благим матом «Помогите!» Или отгрызть себе ногу.
Продолжая лениво пинать ногами по очереди каждую стенку и пытаясь рассматривать это как полезное упражнение, Джи Джи кое-как просуществовал до вечера. Спать ему не пришлось: печная труба к рассвету остыла окончательно, и в доме стало студёно. Надо было отогреваться. Труба… Кое-где она прогорела, в двух местах ходила ходуном. Может, он не там долбит? Столик ударился о трубу и разлетелся на составные части, но прогоревшие листы погнулись. Джи Джи поднатужился – и, обдирая в кровь руки, выдрал металлический лепесток. Ничего не скажешь, грозное оружие! Может, всё же отпилить себе ногу?
Джи Джи удалось-таки вздремнуть, завернувшись в тюфяк. А потом он услышал под окном приглушённые, но возбуждённые голоса. Он изо всех сил напряг слух.
- Ты уверен?
- Ещё как, бля! Своими глазами видел. Навешали ****юлей и скрутили в говёную колбаску.
- Ну и ну! И что теперь с этим делать? Продолжим?
- А на хер он сдался. Тюкнуть придурка. Я те по-хорошему базлаю – делаем ноги, и чем быстрее, тем лучше.
- Чё, прямо здесь оставим?
- Ну!
- Только не здесь. К реке сведём. Здесь нельзя.
- Чистоплюй. Тебе эта хата на хер?
- Тебе на хер, а мне не на хер Хозяин вернётся и достанет.
- Хозяина уже достали. Ищи другого.
- А кто заплатит?
- Хер в пальто заплатит. А догонит – так и добавит. Пошли в подвал, своё заберём, потом с говнюком разберёмся.
Всё ясно. Просто так его не бросят. Пристрелят, и не на месте, а подальше от дома. Значит, дом всё же чем-то ценен и примечателен, они не смеют на него покушаться, пачкать его, Джи Джи, кровью.
Джи Джи скрутил лист в трубку, один конец обернул куском тряпки, отодранной с тюфяка, другой сплющил. Стал ждать. Ждать пришлось долго.
Джи Джи сидел на драном тюфяке, спрятав руку с железом за спиной, в дыре, в уютном ватном гнёздышке.
Первым делом вошёл рыжий низкорослый парень в кепке, поводя береттой.
- Собирайся, переводим на новое местожительство, - бросил он, криво усмехаясь, даже не утруждая себя тем, чтобы скрывать свои намерения, и сморщил нос. – Ну и навонял ты здесь, парень…
- Поводок отцепи сначала, - вежливо попросил Джи Джи.
Парень подошёл ближе, спиной загораживая вход в комнату, присел на корточки, сунул руку в карман, и тогда Джи Джи со всей силы всадил острый край железяки в шею парня. Удар был точен – железо перерезало артерию, кровь брызнула фонтаном и залила Джи Джи рубашку и лицо. В тот же момент он услышал выпущенную в свой адрес очередь ругательств синхронно со свистом пуль.
Джи Джи загораживался от них рыжим «трупом», истекающим кровью - по счастью, пистолет оказался мелкокалиберным. Джи Джи, не теряя ни секунды, завладел береттой.
- Ну, бля, придурок, говорил же ему – здесь кончай! – рычал второй. Он попятился к двери, продолжая стрелять. Одна из пуль чиркнула по локтю, вторая содрала кусок кожи – похоже, что с мясом – с его бедра. Но Джи Джи к этому моменту уже овладел собой окончательно, и выпустил ликующую очередь прямо рука об руку с рыжим. Раны – это чепуха! Это мелочь!
«Где же ключи?» Джи Джи лихорадочно рылся в карманах. Вот он, драгоценный.
Теперь он свободен! Наконец-то! И это не сон. Свободен наяву, у него куча оружия – какое неслыханное богатство! А сбежать оказалось не так уж сложно. Надо было только очень постараться. А раны - хер с ними!
Джи Джи порвал тюфяк, перевязал себя, любимого, как смог, и поясницу, и руку. Ну очень много крови. Чужая кровь мешалась с его собственной. Какая гадость. Стыдно признаться, но Джи Джи ещё ни разу не приходилось бывать в таких переделках и проливать кровь.
Он пихнул в бок второго парня – тот оказался только ранен и стонал. Без оружия бандит был уже не опасен – пусть живёт. Если выживет.
Джи Джи был горд: он всё-таки что-то умеет!
Пошатываясь от слабости и голода, он выгреб из чужих карманов смятые купюры – пригодятся на такси – и спустился вниз. Лучше не испытывать судьбу и не задерживаться в доме. Но удержаться от проверки холодильника он не смог. Фортуна ещё раз побаловала детектива банкой пива, куском засохшего хлеба, едва початой банкой тушёнки и пакетиком чипсов. Холодильник работает, значит, не протухло. Ну вот. Прихватим эту чистенькую курточку из прихожей, и этот мохеровый шарфик. Спасибо ребятам – и вооружили, и накормили, и приодели.
Больше ничего примечательного в доме не оказалось. Вот подвал чем-то заполнен. Чем-то важным. Чем? Может, там склад оружия? Но лазить нет времени и сил. Надо уносить ноги. Хотя это и не профессионально, но с Джи Джи довольно любопытства.
Джи Джи был воодушевлён и счастлив, как никогда. Он на одном дыхании выбрался на просёлок – блин, где же транспорт, на чём эти придурки сюда прибыли? Или их кто-то подбросил? По доброте душевной? Или пешком притопали? Козлы! Ну и плевать на вас!
Джи Джи зашагал к шоссе, которое слышалось километрах в трёх отсюда. Зашагал – громко сказано. Он ковылял, спотыкался, стонал и кряхтел. Его ранили первый раз в жизни, и он отчаянно надеялся, что последний. В просёлок вливалась другая дорога, не видная за огромными валунами. Где-то поблизости негромко урчал недовольный жизнью автомобиль – выходит, эта раздолбанная дорога имела успех, даром, что расчищена.
И в тот самый момент, когда счастливый Джи Джи узрел чудо чудное – шикарный BMW 82-го года, заботливо припрятанный меж камней и густого кустарника, из-за поворота неспешно вынырнул изящный, маленький джип. В машине сидела женщина.
Молодая, красивая, нетерпеливая. Но стоит ли доверять молодым и красивым женщинам, разъезжающим по пустым зимним просёлкам? Джи Джи не знал. Он метнулся было за валун, чтобы сделать вид, что это его машина небрежно припаркована в подлеске, а он только-только вылез облегчиться и прохлаждается. Беретта уютно лежала в ладони.
Женщина в кожанке поравнялась с ним, стекло отъехало.
- Ага, гора сама пришла к Магомету! Никак меня дожидаешься, красавец? – крикнула она. – Удачное место для свидания! Ну и видок у тебя.
- Мотор заглох, - почему-то смутился Джи Джи, и почувствовал себя полным идиотом.
Женщина зловеще усмехнулась уголками рта. – Это у тебя в башке мотор заглох. И резина стёрлась. Садись, дебил! – Рявкнула она, и Джи Джи подчинился. – Только придурки попадаются так по-идиотски. Ты даже законспирироваться толком не сумел.
- Мы… с вами знакомы? – пролепетал Джи Джи. У него всё плыло перед глазами. Эта свирепая амазонка ему определённо кого-то напоминала.
- Не иначе! – прошипела амазонка с акульей усмешкой. – Представь себе, кретин, что я именно тебя собиралась отсюда спасать. Скажи спасибо, что успела, простофиля.
Женщина не слишком стеснялась в выражениях, хотя до тех ребят ей было далеко. Джи Джи хотел обидеться. Джи Джи хотел возразить, что она как раз и не успела его спасти, а благие намерения не в счёт. Но у него больше не было сил. Локоть пронзала острая боль, бок горел огнём.
- Зачем я вам нужен?
- Зачем нужен? А ты мне и не нужен, дурошлеп. А вот Бет Спенсер нужна. И ты мне за неё ответишь. И не сжимай в кармане оружие. Я не собираюсь тебя сдавать, балбесина. Я ещё тобой попользуюсь. За тобою должок. А в моём кармане оружия не меньше, и реакция острее.
Женщина брезгливо откинула конец его шарфа со своего локтя. Машина рванула с места и понеслась вверх, к шоссе, педантично ведя счёт выбоинам и бугоркам.
- Куда вы меня везёте и кто вы такая? – пробормотал вконец измученный и запутавшийся Джи Джи, тщетно пытаясь уяснить, как именно она им попользуется.
- Моё имя Ольга Воронько, если оно тебе что-нибудь скажет, – процедила красавица. – А твой похититель в тюрьме, и его дружки разбегаются, точно крысы с корабля. Только не благодари меня, я не знаю, чья это работа. Зато знаю, что ты теперь работаешь на меня, несмотря на то, что умственно отсталый. Вместо Бет Спенсер. И сиди смирно, не рыпайся, выпадешь – тебя быстро достанут.
Джи Джи и не собирался рыпаться. Он собирался отоспаться. И ему предоставили эту возможность. Через полтора часа он оказался в квартире Ольги Воронько, в том же самом Замостине, откуда его увезли. Чистенький, выбритый, умело перевязанный, под завязку напичканный лекарствами и пиццей, он млел в уютном кресле под пледом, благородно отказавшись от единственной в квартире кровати в пользу хозяйки, которая не спала, и угрюмо размышляла о том, действительно ли ей везёт, или это лишь кривая ухмылка Фортуны?