Иван пришел домой уставший и раздраженный. На работе случился аврал, а зарплату задержали. Пока жена Татьяна готовила ужин, он упал на диван и лениво прошептал:
– Какое счастье.
Но наслаждение отдыхом длилось недолго. Над лицом закружила муха. Она противно жужжала и норовила укусить. Иван, вздохнув, стал отмахиваться от нее. Ему вспомнилась история об одном святом старце, на лицо которого садилась муха, и он терпел ее. А видевшим это любопытным людям «со светлой радостью святой души» отвечал, что она тварь Божья... Тут изворотливая муха села на чело Ивану. Он несколько мгновений пробовал, подражая праведнику, смиренно ее терпеть. Но тут противное насекомое его больно ужалило. Иван не выдержал и ударил тяжелой рукой по лбу. Голова разболелась, а муха, увернувшись, снова закружила над лицом. Ивану показалось, что она не просто жужжит, а хохочет с него. Он в гневе вскочил на ноги.
– Ты, тварь никчемная… созданная только для вреда, издевательства!.. – с этими словами Иван схватил мухобойку и погнался за наглой мухой.
Он преследовал ее в одной, другой комнатах, а после оказался на кухне, где тщетно махал мухобойкой. Затем погоня переместилась снова в комнаты. Татьяна слышала частые глухие и хлесткие стуки, а также возмущенный крик мужа:
– Все равно прихлопну!!!
А через минуту-вторую все затихло. «Опять потерял ее из виду… не первый раз», – подумала Татьяна. Она накрыла стол и пришла приглашать мужа на ужин. Вдруг отчетливо увидела «потерянную» муху на белом оконном косяке. Татьяна, стараясь не дышать, медленно подняла лежащую на полке книжной этажерки мухобойку… Но только стала прицеливаться, как Иван, держащий в руке смартфон, вскричал:
– Не трогай муху! Она – тварь Божья!
И тут муха вылетела в форточку.
– Ваня, что это было? Ты почему ее так назвал, пощадил?.. – в полном недоумении спросила супруга.
В ответ радостный Иван показал Татьяне лотерейный билет и, сияя, сказал:
– Я совсем забыл о нем и вряд ли смог бы вспомнить... Но на него, торчащего из книги, села эта муха. Я тут же проверил на сайте… Мы, дорогая, выиграли триста тысяч… Как тут не помиловать муху. Да я готов даже весь свой ужин отдать ей – твари Божьей…