Прежде чем начать повествование, придется сделать очередную бесплодную попытку определить разницу в деталях в названиях "тети", "сестры" и прочих мне недающихся никак степеней родства в русских семьях. Поскольку мне не по силам все это осознать, придется, видимо, просто постоянно прописывать названия персонажей, как я это понимаю для себя. Это увеличит количество написанного, но однозначно не сможет добавить ясности в загадке.
Начнем сначала. У моего прадеда по воронежской линии имелось в итоге четверо детей от двух разных жен. От первой два ребенка, моя бабушка и ее брат. От второй тоже двое, дочь и сын. Эта дочь углубилась в медицину, сын стал инженером. Мне они оба двоюродные бабка с дедом, или как?
У прабабушки по отцовской линии тоже было две дочери. Старшая ушла в литературу, младшая по музыкальной части потом и превратилась в бабушку мою.
Но вот с двоюродной бабушкой по медицине, и медицина сама прочнее вошла в наш дом.
Поскольку ее младший брат женат был дважды. И вторая его жена изначально и оказалась врачом. Даже чуть ли не главным пульмонологом города Воронежа. Так она родила двух детей. Девочку и мальчика. Тут и сложность. Кто они мне? Эти ее дети?
Девочку назвали Машей, хоть в год моего рождения утверждали, что имя Маша больше для свиньи или козы подходит.
Так эта Маша отправилась в мединститут учиться после школы. По маминым стопам. Маша с дурнотой пережила визиты в морг и прочие детали в организме человека.Но пришел момент и для практических занятий тоже. Привели Машин курс в вендиспансер на практику. Там заходит пациент, которого Маше надо осмотреть. Он рукав рубашки закатал. А там... Вся кожа в следах подкожных тоннелей неприятного животного под названием Клец чесоточный. И такую вот руку Маше полагается смотреть. С трудом сдержав рвотные позывы. Маша осмотрела пациента все же.
Но дома... Маме Маши пришлось очень постараться, чтобы добиться распределения Маши в контору ВТЭК. Где больше пишут, чем разглядывают увечья.
А еще быстрей Маша и просто поступила для получения второго образования в московский Литинститут. И увечные больные Маше больше не грозили.