“...Демон отгрыз голову Дрею – и кровь его залила древний алтарь. Тотчас раздался гром – и врата Ада начали раскрываться, из них полезли демоны и бесы всех мастей. Земле осталось существовать жалкие часы, как и всем населяющим её душонкам рабов системы. Осталось дело за захватом рая. Люци собрал военный совет на обломках Рейхстага. Нравилась ему энергетика этого места…” – активно добивал я роман, пытаясь обогнать дэдлайн, но тут приперлась любимая и выключила ноут. Слава Небесам, я давно уже пишу напрямую в облако, а то бы пришлось впасть в депрессию, напиться и разбить ей лицо. Но сегодня я исключительно добр к своим приближенным.
– Рая, а ты ничего не попутала!? У меня вообще-то дэдлайн три дня назад! Редактор рвёт и мечет.
– Да забей, – Улыбалось это странное существо, считающее меня своей собственностью. – Я попрошу дядю – и он подождёт ещё хоть год. Но сегодня у нас намечен вечер кино! Так и быть, тебе, как принимающему вызов, позволяю выбрать оружие и киноленту.
Ну да, старик фиг бы печатал мои рассказы, если бы я вовремя не охмурил его племянницу, в которой главный редактор литературного хоррор-журнала души не чаял. Но к чему мне это каждый раз припоминать? Ну да не хочется портить настроение праздника:
– Хорошо, милая, моё оружие – “Кровавая Мэри” под просмотр “Naked lunch” в оригинале или в любой озвучке на твой вкус.
– Опять! – на лице супруги явно читалось разочарование моим ответом, но сдавать уже некуда. – Уже четыре перевода смотрели вместе! Один только русскоязычный варик остался, ну ок, посмотрим, но с тебя потом сам знаешь что!
– Посмотрим, искусительница ты моя. Приготовь пока спальню к просмотру и прочей содомии, а я сгоняю за бухлом и закуской.
***
Когда мы с женой, попивая коктейль, добрались до сцены фильма, где герой убивает жену во время игры в Вильгельма Телля, Берроуз из экрана протянул мне пистолет:
– Ну что, дружок?! Начни и ты игру!
Обернувшись к жене, я увидел на её голове яблоко. Она же дремала, придерживая стакан с выпивкой на прикроватном столике. Я прицелился. Главное – сделать всё по сюжету! И я попал! Бинго! Пуля попала ей прямо в лоб, как по сценарию!
***
– Знаешь, дружище, я ничем не могу тебе помочь. Дядя твоей жены уже назначил цену за твою голову. – Вещал мне в телефоне голос адвоката. Ладно бы - моего, а то ведь и он был верен покойной Раисе, я им всем всегда был никто. – Но могу попытаться донести до него твою последнюю просьбу. Плюсом я уже выбил сутки жизни для тебя, причем тебя даже менты трогать не будут. А смысл? Ты попал, сам понимаешь.
– Понимаю, но спасибо всё же. Лады, с моей последней просьбой, отдаю тебе авторские права на последний цикл. А мне нужен лишь бар с одним официантом, где я допишу этот цикл. Осталось немного. Но могу задержаться на два дня.
– Мне нравится твой настрой, приятель, и твоя деловая хватка. Чисто из уважения выпрошу всё недостающее время. Но учти, что из бара ты никогда не выйдешь!
– По рукам!
***
– Э, братиш! – окликнул я официанта, взгромоздившись за барную стойку вместе с ноутом. – Вырубай свою попсу голимую и врубай фильм “Голый завтрак”, можешь прямо с “Ютюба”. Но сперва воткни в разетку бук, мне чуть-чуть осталось, буквально пара слов, а он орёт, что тоже есть хочет…
“И вот Люци подходит к трону Всевышнего, отца своего, и всех в принципе остальных тварей земных, и поднимает свой громадный револьвер…” – лились завершающие строки на мониторе, но вдруг кто-то позвал менея из монитора над барной стойкой:
– Ну ты чё, серьёзно, бро?! – заорал на меня актёр-прототип Бэрроуза, а официант вдруг превратился в огромного таракана и протянул мне револьвер типа описанного в моей книге. – Вспомни, чему я тебя учил! Вспомни, что все писатели обязаны попасть в ад!
– Я понял! – От догадки меня пробил пот! Теперь всё будет хорошо!
“Люци долго смотрел через прицел на своё отражение, на второе своё я и понял, что пуля того не убьёт. Он знал, как покончить с этим делом. Прижав дуло к своему подбородку, Люци проорал строчку-предсказание, зашифрованную в песне Летова: “Покончив с собой, уничтожить весь мир!” и нажал на курок".
Рассказ окончен. Пора действовать! Сняв ботинок с ноги, я размазал официанта по барной стойке, нефиг в тараканов обращаться. Вылил весь алкоголь на стены, стулья, шторы, ну и в себя частично, и уничтожил весь мир.
***
Вокруг моего тела ходили полицейские, огонь потушили быстро. Но Уильям, кумир мой, Бэрроуз, стоял подле меня и ободряюще улыбался:
– Ну не грусти, я поболе твоего натворил за свою достаточно долгую жизнь. Но собираюсь вот на адский круг полегче перейти, чтобы когда-нибудь вообще покинуть это место. Но не отчаивайся, у тебя в Ночь всех святых тоже будет возможность скинуть некоторые свои грехи на других графоманов. Гёте, говорят, добрался уже с девятого до второго круга. Но не парься, просто все писатели попадают в ад! Это наш рок. Но такие, как мы, сразу на дно. Далеко нам до свободы – ещё тысячи лет и тысячи душ загубленных молодых авторов, выловленных творчеством своим либо последователей. Я-то имею все шансы отсюда выбраться – меня в веках запомнят, а как твоё творчество зайдёт народу после твоей же смерти – одному лишь дьяволу известно. Ну да бывай, спасибо за помощь! – ухмыльнулся Мэтр – и чёрные тени растащили нас в разные стороны Преисподни.