Ещё несколько дней я просидела дома, и когда настал черёд возвращаться в школу, я обрадовалась. Николь и Ваня часто захаживали ко мне, но ненадолго. Я скучала по друзьям, но ещё больше я скучала по Яну. У нас с ним не было особой возможности встречаться, мама постоянно находилась дома, и я не могла позвать его в гости посмотреть допустим фильм, приходилось постоянно общаться по смс, и изредка перезваниваться. Мама часто интересовалась, с кем это я так долго болтаю. А я не могла признаться, иначе она разозлится и мне несдобровать.
Послушавшись совета Яна, я не стала упрекать мать, в том, что она самовольно заблокировала его везде. И вроде наши отношения налаживались, пока разговор не доходил до «невоспитанного юноши, испортившего мою чудесную жизнь». Перед походом в школу мама взяла с меня обещание больше с ним не связываться. Мне пришлось согласиться, ведь не могла же я ей признаться, что у нас с ним «другие отношения». Мне самой не верилось, но всё кажется, налаживалось. Главное не испортить момент.
Выйдя из дома я, как и обычно пошла по своему привычному маршруту пешком. Стоило мне пройти угол дома, как кто-то схватил за руку и притянул к себе. Я столкнулась со страстным взглядом Генералова. Сначала испугавшись, удивившись, а потом уже и обрадовавшись, я кинулась к нему с объятиями. О как же в них спокойно и приятно. Он снова со мной, снова мой. И на этот раз я в этом полностью уверена.
— Куда-то торопишься девочка? И без меня. Не хорошо, — усмехнулся Ян, и впервые сам поцеловал меня. Обычно это я словно голодная кошка накидываюсь на него как на сметану.
— Припёрся-таки мальчик, Эля довольна тобой, сидеть, — рассмеялась я на весь двор, прохожие оценили нас как двух малолетних идиотов, но мне чхать на их мнение, пусть им подотрутся.
— Что ж я знал, что встречаться с тобой опасно для моей самооценки, поэтому был готов, и ты ни капли меня не задела, — изобразил он максимально обиженный вид. Но я понимала, Ян просто дурачится.
— Какие мы неженки Янчик, — заулюлюкала я и стала щекотать парня, — смотрите, кто боится щекотки. Где растерял брутальность мэн?
Генералов смеясь, кое-как отцепил меня от себя, и пошёл широким шагом к остановке, однако я всё равно нагнала его.
— А ну стоять господин Генералов, руки вверх, говорит полиция имени Элеоноры Коротковой. Вы задерживаетесь по подозрению в длинных ногах, и слишком красивой мордашки, — верещала я на всю улицу. Люди, идущие по своим делами обращали на нас внимание и реагировали по разному. Кто-то хмурился, кому-то нравилось и они, смеясь, поддерживали меня.
Ян остановился и обернулся ко мне, я, не рассчитав врезалась прямо в него. Он положил свои длинные руки мне на плечи и стал качать головой, якобы осуждая моё поведение.
— Элеонора вы такая шумная. Весь город на уши поставили. Может в таком случае нам сразу заявится в кабинет директора и отрепетировать первую брачную ночь прямо у него на столе, — говорил он серьёзно, но, не выдержав наплыва пафоса рассмеялся.
Я хихикнула, но шутки не оценила. Нельзя со мной так сразу и в овраг. Я и согласиться могу. Он рискует своей честью и достоинством. Я баба чокнутая со мной надо поосторожнее в выражениях.
— Смотри не перебарщивай Янчик, я опасная чикса, — подмигнула ему, и, взяв парня за руку, потащила в сторону школы.
До школы мы дошли, смеясь и процветая. Кто бы мог подумать, что можно жить вот так, не о чём не переживая. Я так устала от ссор, что готова избегать любые попытки как можно дольше. Думаю, не прочь закрыть глаза на некоторые проколы Генералова, типа того что мы не сидим за одной партой.
— Эх, три месяца в унитаз, — прокомментировал Воронов, когда мы зашли в кабинет математики, — опять голубки помирились.
Узрев гада, я высвободила ладонь из крепкой и надёжной руки Яна, и направилась к Воронову. Он посмотрел на меня с опаской и замолк.
— Послушай сюда ублюдина, знал бы ты, как чешутся мои кулаки и как ноют коленки. В моих мечтах ты валяешься под партой в отключке, но тебе повезло, мне не нужны проблемы с учителями. В противном случае, я сломала бы тебе что-то поважнее носа, — от нервов у меня даже глаз дёрнулся. — Что-то что не позволило бы такому питекантропу как ты размножаться.
Лев, сидевший позади, заржал в голос, как и половина класса. На удивление народец был мне рад, а я почувствовала себя важной персоной.
— Обалдела мне говорить такое, — вызверился Паша, и вышел из-за парты, но стоило ему начать угрожающе надвигаться на меня, как между нами появился Генералов.
— Я бы не советовал.
— Опять ты на её стороне? Я что попал в сон во сне? — почесал затылок Ворон.
— Ну, это уже твои личные влажные фантазии. Просто веди себя с Элей прилично, о’кей? — похлопал его по предплечью Ян, — свободен солдат.
Воронов не стал сориться дальше, и вернулся на своё место. Я заставила Яна повернуться к себе и недовольно выдала:
— Я сама могу за себя постоять. Хватит бегать рядом как нянька.
— Могу и не бегать, только потом не жалуйся, что твой парень уделяет тебе слишком мало внимания, — насмешливо намекнул он мне, и пошёл здороваться со Львом.
— Бе-бе-бе, — передразнила я его, и села с Ваней. Да нас посадили вместе, и мне даже нравится, хотя бы не с Вороновым, уже победа.
Уроки шли размеренно, и спокойно. Никто не давил, не орал и не гнобил. Отчасти. Елизавета Максимовна разве что была в своём привычном расположении духа.
— Короткова ты нас, конечно, напугала, кататься на мотоцикле и навернуться с него. Это ж, какой неудачницей надо быть? Я в твои годы гоняла на «Урале» отжигала с красавцем, будь здоров, и ни разу он меня не нагнул, — двусмысленно намекала учитель литературы.
Одноклассники посмеивались, что льстило учительнице, и она всем поставила балл выше положенного. Удивительно как легко расположить к себе преподавателей, всего лишь посмеявшись над их несмешными шутками.
— Так она не на «Урале» каталась, а на «Suzuki», — влез со своими «умными» лептами Воронов.
— Вообще-то на «Honda», если уж совсем придираться, — какого-то фига начал поправлять его Генералов.
— Мальчики что за басурманщина? Вы как будто не названия мотоциклов перечисляете, а дьявола вызываете, давайте соблюдать осторожность, я верующая, между прочим, — осекла их Елизавета Максимовна.
— Ворон первый начал, я поддерживаю дружескую беседу, — с явным раздражением прожигал спину Павла взглядом Генералов.
— А может, лучше литературой займёмся? Я бы с радостью поговорила о романе Гоголя, про Анну Каренину, — вспомнила я самые известные имена, но, не зная, что они друг к другу относятся так же как картофельное пюре к моторному маслу, продолжала нести дичь.
— Господи Короткова, покайся, я понимаю, что мозгов у тебя с гулькин нос, но чтобы настолько плохо, — стала обмахиваться тетрадкой неизвестного нам ученика, как веером Елизавета Максимовна.
— Ой, подумаешь, с Толстым перепутала, вы же оценки ставите не за знания, — вырвалось у меня.
Учительница заёрзала на стуле и под её весом он болезненно скрипнул.
— А за что позволь узнать?
Генералов, сидя в параллельном ряду чуть позади меня надрывался от смеха вместе со Львом, а Ника и Ваня помахали мне в знак прощания. Я оступилась, посягнула на святое, на любовь Елизаветы Максимовны к молодым мальчикам.
— Да так. Как вы там сказали? Я этот гулькин нос. То есть мозги мои. Тупая короче, — постучала я себе по черепушке, и сразу пожалела, переборщила.
— Ну, хоть тут мы солидарны, — ещё немного скрипа бедолаги стула, — так поговорим об уроке… Раз Эля так тянется к знаниям, не станем разочаровывать нашу маленькую дурочку.
Когда наступила физкультура, мне полагалось освобождение, и физрук предложил мне пойти домой. Какой умный человек откажется от халявы? Правильно, нет таких, а те, кто говорит обратное, лицемерят. Ещё случилось непредвиденное событие. Мне позвонила мама, и пообещала заехать. Я, надеялась прогуляться с Яном после уроков, совсем не рассчитывала на подставу от мамы. Почему-то первое, что пришло на ум, она каким-то образом видела нас, и теперь собирается контролировать меня. Пришлось согласиться, чтобы не вызывать подозрений, но я не стала предупреждать её, о том что физрук меня помиловал и отпустил раньше срока.
Перед началом урока я подошла к Генералову, собирающемуся отправиться в раздевалку, чтобы попасть на физкультуру.
— Ян тут такое дело, мама за мной заедет, и у нас не получится погулять, — с досадой сообщила я, готовая разреветься как младенец.
— Для чего? Она подозревает тебя? Тотальный контроль, — хмыкнул он, — удивительно, что утром она отпустила тебя одну.
— Прости.
— За что? — подбадривающе улыбнулся он мне и приобнял за плечи, — ты что расстроилась?
— Конечно. Я хотела побыть с тобой.
— Раз так… Я не могу тебя подвести, придётся схитрить, — заговорщицки усмехнулся Генералов, — пошли к физруку.
И взяв меня по привычке за руку, повёл в кабинет физкультуры. Одноклассники ещё не успели собраться, так как переодевались в свои «боевые» наряды, поэтому Степан Леонидович находился там в одиночестве. Ян не сомневался в своей победе, шёл уверенно и настойчиво тянул меня за собой.
— Подыграй мне, — шепнул он, когда мы оказались в поле зрения учителя.
Что значит подыграть? Я не актриса, дал бы текст заранее, я выучила и может быть, тогда сносно подыграла, а так получится полный провал.
— Доброго дня Степан Леонидович, — поздоровался он по-свойски с ним, пожав руку. Физрук приветливо улыбнулся, а потом кивнул и мне. Успела я ему нервы потрепать, понимаю, почему он так коситься, явно считает, что я опять где-то убилась.
— И тебе друг мой, вы рано, ещё десять минут, переоделся бы малец.
— Ах, я как раз насчёт этого и заглянул. Понимаете, Эле нехорошо, и я хотел бы у вас отпроситься и проводить её до дома. Знаю, поступаю не ответственно по отношению к физкультуре, но со здоровьем не шутят, только взгляните, как она бледна, — переигрывал Генералов, изображая вселенскую муку и переживание.
Степан Леонидович бросил на меня затравленный взгляд, и наверняка ожидал моего этичного падения в обморок, и кивнул. Я не совсем понимала, как мне изобразить «бледность», но, похоже, мой цвет кожи мне помог.
— Да уж, с Коротковой нужно постоянно находиться на страже. Кто знает, когда она соберётся кого-либо избить или избить саму себя. Опасную игру ведёшь Ян, ох, не завидую я тебе, — вёл себя совершенно не профессионально физрук, засирая меня.
Я хотела закатить глаза от возмущения, но сдержалась. Не время паясничать, тем более Леонидович, кажется, проникся несчастьем Генералова.
— Ну, ступайте ребятки. Ян я на тебя рассчитываю. Доведи Короткову до дома целой и невредимой. А-то начнётся снова вакханалия, мне выговор напишут, — вспомнилось ему что-то неприятное, и мужчина махнул на нас рукой. — Отпускаю, так и быть, под твою ответственность Генералов.
Забрав свои рюкзаки, мы вышли из школы свободными и счастливыми. Но меня всё ещё волновала мама и её грубый тон. Не могла отделаться от мыслей, что она каким-то образом нас спалила.
— Что с лицом? — спросил Генералов, когда мы шли по парку к детской площадке, недалеко от школы.
— Думаю, о том, что мама сделает мне, когда приедет забирать. Не припомню, чтобы когда-нибудь она вообще забирала меня из школы. Нонсенс, — устало всплеснула я руками. — Ты умный Ян, что скажешь мне на это?
— Я умный? И давно ты живёшь в мире иллюзий девочка? — уселся он на качели, а я на соседнюю лавочку. Детей было немного, и все они заняты каруселями, спасибо школе и детским садам. Вот вечером ребятни набежит, будь здоров.
— Ну, это правда, я всегда считала тебя умным, независимо от наших отношений. Даже когда ты меня раздражал, я мыслила холодно, — честно призналась я. Но не упомянула, что постоянно подавляла в себе положительные эмоции к нему, и только недавно открылась полностью.
— Что ж твоя ошибка. А вообще, если пораскинуть мозгами, я мог бы предположить, что Анна Алексеевна могла выйти из дома, допустим в магазин или ещё куда-нибудь не важно, и случайно услышать твои вопли на мой счёт. Звучит разумно?
— Я не вопила, просто прикалывалась, — надула губки я, и изобразила обиженного ребёнка. — Не смей меня обвинять. Эля хорошая девочка.
— О, да. Эля хорошая, но не всегда. Бывают дни, когда ты сущее зло. Например: помнишь день, когда я ходил в кино с Лайлой.
Я сразу же стрельнула в него презрительным взглядом. Ян постарался преподнести своё мнение мягче.
— Знаю, одно упоминание о ней пробуждает в тебе дракона, но выслушай, а потом жги, как умеешь, — попросил Ян, — короче, ты вывела её.
— А она меня, — фыркнула я.
— Ладно, согласен. Ты ревновала, я всё понимаю, но… я пообещал наказать тебя, не забыла? Я помню, и всё думал, как поступить…
— Сейчас это ни к чему.
— Да. Я наказал тебя тем, что вернулся. Сурово, но ты вон сидишь и радуешься, — усмехнулся он, и я, взяв песка из-под ног, бросила в него. Он естественно не долетел, но Ян прикинулся поверженным.
— Я не ревновала. Хватит доставать меня чушью. Было скучно, и я веселилась, как могла, а она стала моей жертвой. И в целом я оказалась права, Лайла стерва, — закончила я.
Наступило непродолжительное молчание. Которое я и прервала.
— Ходили легенды, что ты часто спорил со всеми, и одна девушка, проиграв, стала твоей рабыней, я помню, что ты сказал, будто бы это наговор, но мне почему-то кажется, я могу ошибаться, но ведь было что-то…. Признавайся.
Ян долго размышлял, видимо решал надо признаваться или нет, но в итоге пояснил:
— Я заключил пари с одной девушкой. Да. Она сама предложила мне стать тем, кем тебе рассказывали. Даже произнести это без смеха нельзя. И в общем, я выяснил, что она специально мне проиграла. Хотела таким образом сблизиться, и начать со мной встречаться. История ни о чём, но слухи ходят атас. Она их и распустила, после того как я всё понял, пыталась привлечь внимание.
— Дура, — играючи постучала я себе по голове, — надо было тебя побить. Вот он способ на миллион долларов. У меня прокатило.
— Чистое совпадение, — не согласился со мной Ян. — Ты другая. Не лицемерила со мной. Обычно люди выбирают себе идеала, а потом возносят его до небес. Ходят следом и пытаются попасть в его компанию. Но чаще всего остаются ни с чем, потому что идеал вовсе не тот, кем они его себе придумали. Тот Генералов, за которым бегают девушки и хотят подружиться парни, выдумай, я настоящий. У меня мало близких, как ты знаешь, никому нельзя до конца довериться. У тебя с доверием лучше, завидую белой завистью.
— Мама научила быть открытой миру. Мне нравится моё дружелюбие, но с ним соседствует буйная Эля. Ты с ней много раз встречался, и тебе она не нравится, — болезненно улыбнулась я, опустив голову.
— Бред! Ты нравишься мне любая. Можешь прямо сейчас пойти и переломать Воронову ноги, я только поддержу, но на суде буду выступать против насилия, уж прости. Так меня воспитал папа. Он ненавидел несправедливость. Рассказывал, что в детстве его постоянно избивал собственный отец, и тогда папа решил, что станет другим, лучшей версией. И у него получилось. Целеустремлённость у нас в крови. Хотя насчёт себя я не уверен.
— Всё так. Ты умный, сильный и целеустремлённый, — перечислила я.
— Откуда в тебе вся эта бойкость девочка? То есть, драками обычно промышляют парни, а ты как я успел рассмотреть не одна из нас, — усмехнулся Ян, и получил новую порцию песка.
— Ты удивишься, насколько всё окажется просто. Мой класс в прошлой школе, состоял из отъявленных хулиганов. И меня с самого первого дня начали «травить». В основном этим занимались мальчишки, и они часто обзывались, били по голове, как сейчас помню, крали принадлежности, и много всего другого. Неприятно вспоминать, — пояснила я свою не длинную историю, — и к классу четвёртому я приняла решение, что пора завязывать с унижениями. Они к тому времени начали переходить на новый уровень. К слову обеспеченных девочек мальчики не трогали, а я и ещё несколько одноклассниц подвергались ужасному буллигнгу. В итоге, я поняла, что если хочу спастись, надо самой стать похожей на них.
— Почему с мамой не поделилась? — задал он очевидный вопрос.
— В то время мама много работала, и не до меня было. Я сама ощущала, что не могу беспокоить её по пустякам, хотела совсем справиться самостоятельно. Но что может ребёнок? Ничего. Я жила в постоянном ожидании нападения. И как я и сказала, в четвёртом классе меня переклинило. Я записалась на борьбу, от которой и подчерпнула некоторые удары. В конце концов, в классе шестом я дала-таки ответных пендюлей ублюдкам. Тогда впервые вызвали маму в школу, и мне пришлось завязать с борьбой, но физические нагрузки я не забросила. Ну и вот мы здесь. Больше меня, кстати, никто не смел обижать. Все знали, что я сумасшедшая. А мальчикам стало тупо стыдно, что я девчонка их бью, а учителя защищают. В нашем классе было круто, когда ты бьёшь, а не тебя. Так и отстали.
По задумчивому виду Генералова, сразу стало понятно, что он не подозревал, насколько была тяжела моя жизнь в прошлой школе, в детстве. Я поднялась со скамейки и подошла к нему со спины, обняв:
— Теперь всё хорошо. Я умею защищаться, а ещё у меня есть ты, тот, кто защитит в случае чего.
— Я был несправедлив, — покаялся Ян, — думал, ты просто агрессивная. Сейчас, даже стыдно насколько поверхностны мои мысли.
— Всё прошло Ян, я уже живу новой жизнью, — поцеловала я его в щеку, — а ты мальчик мой, что с твоим прекрасным личиком? Ты огорчился? Я тебя расстроила?
— Заканчивай, когда ты называешь меня «мальчиком» я ощущаю себя первоклассником, — ощетинился он, но я-то знала, что чувствует этот парень на самом деле.
— Буду звать тебя Янчиком, мне нравится, та-а-к мило, — пропела я, — и к слову вопрос от Элеоноры: что с твоим лицом?
Ян повернул ко мне голову и непонимающе посмотрел.
— Что ты имеешь в виду?
— В то утро. Оно выглядело очень даже красиво, — припомнила я нашу первую совместную ночь.
— Не знаю. Я сам удивился.
— Неужели я на тебя хорошо влияю?
— Ты как лекарство от всех болезней, — так он и поцеловал меня.
Нашему наслаждению помешал сигнал моего будильника. Я специально завела его, чтобы вовремя вернуться к школе, и уехать оттуда с мамой.
— Пора, — с досадой объявила я.
— Ничего, я провожу, — и когда Ян взял мой рюкзак, я вырвала его у него из рук. — Ты чего Эля?
— Иди домой Ян, я вернусь одна. Боюсь, мама увидит, и будет скандал. Мы только помирились, прошу, не усложняй, — погладила я его по руке, чтобы он понял, я не хочу ссор.
— Что поделать. Мир как всегда жесток, — напряжённо произнёс Ян, обнял меня и легонько поцеловал в шею, — до встречи девочка.
— Я буду скучать, — вдогонку крикнула я ему, когда Генералов направился к выходу с площадки.
— Я тоже, — не оборачиваясь, ответил он мне взаимностью.
Вернувшись к школе, я не обратила внимания на синий автомобиль, и направилась к воротам. Однако, не успев дойти, меня окликнула мама. Я развернулась и поняла, что она приехала, куда раньше, чем вернулась я. Попала! Пришлось невозмутимо двигаться к ней на встречу.
— Откуда ты дочка?
— У меня освобождение от физкультуры, — нашла я что ответить, — и Степан Леонидович отпустил пораньше. Чтобы не сидеть в школе, я пошла в парк. А что что-то не так?
— Нет, — переменилась она в лице, — всё хорошо. Пошли нас уже ждут.
В машине мне пришлось познакомиться с мужчиной средних лет. Оказывается, они работают вместе, и он часто её подвозит до дома. И всю дорогу мама рассказывала, что у него есть сын моего возраста, и что нас обязательно надо познакомить, а в моих мыслях поселился только Ян, и никто не смог бы вытеснить его.